Американский еженедельник "The New Yorker" в двух номерах опубликовал отрывки из будущей книги американского литератора Иэна Фрейзера о путешествии по России. Еженедельник выбрал для публикации главы о Сибири.
"Нью-Йоркер" сделал великодушный жест: в двух летних номерах опубликовал буквально десятки страниц постоянного автора журнала Иэна Фрейзера, рассказывающего о путешествии по Сибири. Для американцев Сибирь - это захватывающая экзотика. Русский читатель сибирские "чудеса", описанные американцем, видел своими глазами, проходил в школе, смотрел в кино, читал о них в "Записках из мёртвого дома" и в "Архипелаге ГУЛАГ". Но всё равно очерки американца читать любопытно: кое-что они говорят об американской психологии и оптике. Иэн Фрейзер, к примеру, потрясён до глубины души и тела сибирскими комарами. Он классифицирует их с дотошностью энтомолога. "Тамошние комары, - пишет он, - специализируются на разных органах и членах: одни предпочитают глаза, другие – уши, третьи – носоглотку, причём глазные комары обычно целятся прямо в глазное яблоко". Американец заключает: "Тактика этих созданий остаётся загадкой". В дороге Иэна Фрейзера сопровождают два русских приятеля. Когда американцу предлагают заманчивое знакомство с ядрёной, "рубенсовской" ( как он выражается) сибирячкой, он нервно отказывается: "Я ведь женат". Ещё его обескураживает предложение выпить спозаранку, сопровождаемое красноречивым жестом: гулким щелчком указательного пальца по горлу. Есть в этих путевых записках и политические комментарии: Фрэйзер напоминает, что Ленин пророчил Барабинской степи "большое будущее", но, как пишет американец, "то, что предстало перед моими глазами, больше напоминало пустоту вечности". В ссыльном декабристе Сергее Трубецком американца волнует сходство русского князя с Джорджем Вашингтоном. В Биробиджан, по его мнению, советские евреи ехали с энтузиазмом. В действительности, этого энтузиазма хватило лишь на месяц-другой, да и далеко не все евреи СССР стремились на Дальний Восток: мечтой многих был другой Восток – Ближний.
Обращает внимание американский путешественник и на горы, целые горные кряжи мусора вдоль трактов. "Большую часть русского мусора, - пишет он, - составляют пустые пластиковые бутылки и сделанные из них стаканы". В Америке же, оказывается, придорожный мусор – это бумажные одноразовые тарелки и стаканы. Вот какой дельный совет даёт автор американским читателям: "Никогда ни при каких условиях не посещайте Ачинск. Цементную пыль этого города я выкашливаю до сих пор". Любопытен и русский словарик Иэна Фрейзера. В его заметках – дюжина русских слов, которые он не рискует переводить на английский: "хозяин", "пирожки", "творог со сметаной", "догоним и перегоним Америку", ягода "костяника".
И никакой клюквы.
"Нью-Йоркер" сделал великодушный жест: в двух летних номерах опубликовал буквально десятки страниц постоянного автора журнала Иэна Фрейзера, рассказывающего о путешествии по Сибири. Для американцев Сибирь - это захватывающая экзотика. Русский читатель сибирские "чудеса", описанные американцем, видел своими глазами, проходил в школе, смотрел в кино, читал о них в "Записках из мёртвого дома" и в "Архипелаге ГУЛАГ". Но всё равно очерки американца читать любопытно: кое-что они говорят об американской психологии и оптике. Иэн Фрейзер, к примеру, потрясён до глубины души и тела сибирскими комарами. Он классифицирует их с дотошностью энтомолога. "Тамошние комары, - пишет он, - специализируются на разных органах и членах: одни предпочитают глаза, другие – уши, третьи – носоглотку, причём глазные комары обычно целятся прямо в глазное яблоко". Американец заключает: "Тактика этих созданий остаётся загадкой". В дороге Иэна Фрейзера сопровождают два русских приятеля. Когда американцу предлагают заманчивое знакомство с ядрёной, "рубенсовской" ( как он выражается) сибирячкой, он нервно отказывается: "Я ведь женат". Ещё его обескураживает предложение выпить спозаранку, сопровождаемое красноречивым жестом: гулким щелчком указательного пальца по горлу. Есть в этих путевых записках и политические комментарии: Фрэйзер напоминает, что Ленин пророчил Барабинской степи "большое будущее", но, как пишет американец, "то, что предстало перед моими глазами, больше напоминало пустоту вечности". В ссыльном декабристе Сергее Трубецком американца волнует сходство русского князя с Джорджем Вашингтоном. В Биробиджан, по его мнению, советские евреи ехали с энтузиазмом. В действительности, этого энтузиазма хватило лишь на месяц-другой, да и далеко не все евреи СССР стремились на Дальний Восток: мечтой многих был другой Восток – Ближний.
Обращает внимание американский путешественник и на горы, целые горные кряжи мусора вдоль трактов. "Большую часть русского мусора, - пишет он, - составляют пустые пластиковые бутылки и сделанные из них стаканы". В Америке же, оказывается, придорожный мусор – это бумажные одноразовые тарелки и стаканы. Вот какой дельный совет даёт автор американским читателям: "Никогда ни при каких условиях не посещайте Ачинск. Цементную пыль этого города я выкашливаю до сих пор". Любопытен и русский словарик Иэна Фрейзера. В его заметках – дюжина русских слов, которые он не рискует переводить на английский: "хозяин", "пирожки", "творог со сметаной", "догоним и перегоним Америку", ягода "костяника".
И никакой клюквы.
