Программу ведет Кирилл Кобрин. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода Максим Ярошевский и Андрей Шарый.
Кирилл Кобрин: Ситуация в Ингушетии продолжает обостряться. Новое убийство высокопоставленного чиновника. В своем кабинете в Назрани застрелен министр строительства Ингушетии Руслан Амерханов.
Максим Ярошевский: Первые данные об убийстве Руслана Амерханова сообщила официальный представитель управления Следственного комитета при Прокуратуре России по Ингушетии Светлана Горбакова. Неизвестные, по ее словам, расстреляли министра прямо в его кабинете, где от полученных ранений он умер.
Ингушский оппозиционер Магомед Хазбиев был лично знаком с Амерхановым. Новость об убийстве его шокировала.
Магомед Хазбиев: Я вообще говорил всегда, что служат у президента Евкурова - два человека. Все остальные недостойны быть на своих местах, из них только два человека, которых президент оставил, которые являются истинными ингушами, болеют за свой народ, которые известны в республике как настоящие ингуши, как мужчины, которые будут болеть за свой народ. Это был Руслан Амерханов и министр спорта Руслан Балаев. Я не знаю, что это могло быть, откуда это, кто это сделал.
Война идет. Непонятно, кто в кого здесь стреляет. Убивают и умирают ингуши. Руслан Амерханов был достойным сыном своего народа. Это был человек, который жил в Москве, это был бизнесмен, которому ничего не нужно было в этой республике, от этой республики, который не пришел сюда воровать, а пришел созидать, помогать своей родине, своим братьям.
Максим Ярошевский: По одной из версий, пишет "Интерфакс", ссылаясь на источник, работа Амерханова могла стать причиной убийства. С приходом чиновника на должность министра строительства Ингушетии начались массовые аудиторские проверки в строительной сфере в ходе которых было выявлено много нарушений и фактов хищения бюджетных средств, объясняет источник в следственной группе. Этой версии придерживается бывший оппозиционер, а сегодня советник президента Ингушетии Муса Плиев.
Муса Плиев: Насколько мне известно, у него личных каких-то враждебных отношений ни с кем не было. Поэтому моя личная точка зрения: это его профессиональная деятельность. То есть в последнее время практически с его приходом произошло перераспределение как бы. То есть проверяли тендеры - законные, незаконные. Вот так в последнее время встал вопрос. Там не обязательно проводить аудиторскую проверку, достаточно пересмотреть тендер, то есть законность его выдачи, передачи. Даже, собственно говоря, он мог проверить, правильно ли ведется, ведется ли вообще стройка.
Тем более, вы знаете, у нас после Зязикова вроде бы 72 завода было построено, Зязиков ведь так говорил, а мы пришли - там никаких 72 заводов не было. Да не было у нас вообще никаких заводов! Я вообще не понимаю, откуда эта цифра. Хотя эта цифра обсуждалась даже на федеральном уровне, я помню, год назад. Я думаю, правоохранительные органы проверят.
Максим Ярошевский: Напомним, в Ингушетии за последние месяцы произошло сразу несколько громких убийств и покушений. 22 июня смертник взорвал картеж президента республики Юнус-бека Евкурова. Глава Ингушетии получил тяжелые ранения и только 10 августа был выписан из больницы в Москве. На состоявшейся в этот же день небольшой пресс-конференции президент Ингушетии заявил, что уже готов приступить к работе, но все же будет следовать советам врачей. Ближайшую неделю он проходит курс реабилитации в подмосковном санатории. Еще одно покушение было совершено 10 июля, в Назрани убили начальника вневедомственной охраны Карабулака Исрапила Оздоева. Тремя днями ранее было совершено покушение на начальника экспертно-криминалистического отдела МВД Ингушетии, полковника Магомеда Гадаборшева, через три дня он скончался. 13 июня застрелен бывший министр внутренних дел республики Башир Аушев. А 10 июня убита заместитель председателя Верховного суда Ингушетии Азу Газгиреева.
Кирилл Кобрин: О возможных версиях убийства министра строительства Ингушетии Руслана Амерханова и общественно-политической ситуации в этой республике Радио Свобода рассказала специальный корреспондент "Новой газеты" Ольга Боброва, она только что вернулась из командировки в Магас. Беседу ведет мой коллега Андрей Шарый.
Андрей Шарый: Убийство жестокое, двое вооруженных людей зашли прямо в кабинет к нему и застрелили человека на месте. У вас было ощущение в республике, что такое возможно, вот это ощущение того, что беспредел может в любую минуту произойти?
Ольга Боброва: Это вопрос, я так понимаю, риторический, потому что в Ингушетии вот для людей, которые там с большей или меньшей периодичностью, постоянно в Ингушетии бывают, это ощущение не должно их покидать, я не знаю, все последние годы. Но вот в этот последний мой приезд обстановка в Ингушетии мне показалась какой-то особенно тревожной. Видимо, это тот самый случай, когда "кот из дома - мыши в пляс". Потому что вещи, которые там происходили, по констатации правоохранительных органов, прокуратуры в том числе, по констатации правозащитников, "Мемориала" в первую очередь, - вот такого в республике давно не было.
Андрей Шарый: Речь идет о том, что слабая власть, неумелая власть?
Ольга Боброва: Это возможно как одна из причин - слабая власть и общая невозможность установить какой-то порядок в республике. Потому что мы понимаем: то, что сейчас в республике происходит, это гражданская война. С одной стороны, совместная спецоперация с чеченским силами, которые, как констатирует Рашид Гайсанов, нынешний исполняющий обязанности президента, только обострила ситуацию. С другой стороны, отсутствие президента Евкурова и отсутствие какого бы то ни было... ну, нет, я не могу сказать, что надзор за правопорядком отсутствует, он, наверное, в какой-то мере присутствует, но все понимают, что вот сейчас исключительная возможность все свои меркантильные делишки решить в республике есть, и я так понимаю, что все этой возможностью пользуются. И вот сегодня с утра мы увидели результат.
Андрей Шарый: Вам представлятся одной из вероятных эта версия, что речь идет о таком, скажем, коммерческой, коррупционной версии убийства, о том, что министр мог быть застрелен из-за аудиторских проверок? То есть кому-то не понравилось, как проверяли?
Ольга Боброва: Следствие сейчас рассматривает два варианта. Вот один - который вы озвучили, и другой - из личной неприязни. Я так понимаю, что любая личная неприязнь к Амерханову могла проистекать исключительно из сферы его рабочих интересов. Потому что строительство - это очень, скажем, скользкий момент в политике республики Ингушетия, особенно последнего времени. Мы понимаем, что строительство - это та самая черная дыра, куда попадают и пропадают в которой, растворяются абсолютно те самые миллиарды, которые будто бы брошены на восстановление республики.
Андрей Шарый: На что ингушский народ надеется, на что уповает? На возвращение Евкурова? Приедет Путин и, как в Пикалево, наведет порядок? Или Кадыров поставит под каждым деревом бывшего боевика, нынешнего милиционера, и, наконец, спокойствие установится?
Ольга Боброва: О том, чтобы ждали Путина, нет, я не слышала ничего подобного. Вообще, мне кажется, ситуация очень далекая от того, что происходит в Пикалево, хотя бы по причине ментальности. Это тот самый случай, когда ингуши - не те люди, которые будут сор из избы выносить. Хотя и они могут. Это первый момент. Что касается президента Евкурова, разумеется, его ждут, несмотря на всякие "но". Потому что эти "но" - человек все-таки проработал 8 месяцев - уже к нему появились, но тем не менее, он фигура весьма и весьма легитимная. И то, что с ним произошло, ингушский народ воспринимает как свою личную трагедию. Что касается господина Кадырова, очень критично по отношению к нему народ настроен, несмотря на то, что руководство нынешнее пытается всячески сгладить возникающие противоречия, найти какие-то пути, убедить народ в том, что это необходимо, что присутствие силовых подразделений из Чеченской республики на территории Ингушетии именно сейчас необходимо. Ингуши не хотят, категорически не хотят никаких тесных контактов, которые подразумевают ту или иную степень формализации отношений с Чечней.
Андрей Шарый: Когда вы уезжали из Ингушетии и бросали последний взгляд на ингушскую землю из окна машины или через иллюминатор самолета, у вас было ощущение безнадежности - ничего не получается и так и будет эта несчастная маленькая республика вот так тонуть в этом беспределе, в коррупции?
Ольга Боброва: Такой однозначный вопрос, и я хочу на него однозначно ответить: да.
