Сборник статей 2008-2009 года, посвященных военному конфликту между Россией и Грузией, представили президент Института экономического анализа Андрей Илларионов, журналист Юлия Латынина, профессор Борис Соколов, военный журналист Павел Фельгенгауэр и священнослужитель Яков Кротов.
"Происходящие трагические события не будут иметь последствий для сфер культуры Грузии и России". С такими словами в сентябре 2008 года представители петербургской интеллигенции обратились в письме к своим грузинским коллегам, и именно это письмо открывает сборник статей "Наша общая боль".
Зачем понадобилось объединить под одной обложкой публикации почти годовой давности, объяснил президент Института экономического анализа Андрей Илларионов: "Инициатор этой идеи Ольга Васильевна Старовойтова, в настоящее время руководитель фонда Галины Старовойтовой, предложила создать сборник, в котором были бы собраны материалы, которые были опубликованы в течение последнего года о российско-грузинской войне. Естественно, этот сборник отражал бы взгляды людей, которые не согласовывали свою позицию ни с кем бы то ни было из властей, ни даже друг с другом. Это самостоятельные, независимые материалы. Когда была опубликована книжка, то возникло ощущение, что это первая книга на русском языке, посвященная российско-грузинской войне, которая не является пропагандистским материалом, которая является попыткой ответить на вопрос - что на самом деле произошло, что в этой ситуации делать? Естественно материалы были написаны в разное время. Некоторые материалы написаны были буквально сразу же по горячим следам. Но главные выводы и главное отношение к этим событиям, как мне кажется, сохраняется прежним".
О своей статье в "Ежедневном журнале" "200 километров танков" вспоминает Юлия Латынина: "Когда я занималась войной с Грузией, что меня больше всего поразило из тех источников, которые я анализировала? Наверное, это рассказы самих южных осетин о войне, которые очень внимательно собрало южноосетинская комиссия по расследованию геноцида, а в частности, рассказы их о том, как грузинские танки вошли в Цхинвали. Потому что когда читаешь один такой отдельный рассказ, то сначала не отмечаешь некоторых обстоятельств этого рассказа, они кажутся случайными. Когда тебе один раз человек говорит, что я услышал грузинские танки, решил, что это российские и вышел навстречу, то ты отмечаешь это как случайность. Когда это повторяется в десяти рассказах, ты понимаешь две вещи. Во-первых, эти люди почему-то думали, что грузинские танки не могут войти в Цхинвали, а российские уже есть там. Во-вторых, эти танки не стреляли. Потому что, согласитесь, если эти танки действительно стреляли и вели подавляющий огонь по мирному населению, то вряд ли можно было подумать, что это российские танки. Вторая страшная вещь, когда отмечаешь, что почти все опрошенные люди говорят - я сам как-то чудом уцелел, но тут прибежала соседка и рассказала, что грузины в соседнем подвале зарезали 10 детей, изнасиловали 8 женщин и так далее. И опять же один раз это кажутся естественными слова перепуганного человека, когда по твоему городу ходят танки. Но когда эта ситуация повторяется много раз, то вдруг понимаешь, что несмотря на то, что к обороне город был не готов, в нем не было ни воды, ни медикаментов, ничего такого, была одна вещь, которая была организована в совершенстве. Это система пропаганды. Это те люди, которые бегали и рассказывали, что грузины вырезают осетин толпами. Мы видим, к чему эта система пропаганды привела. Мы видим, что наше телевидение ее полностью отражала, начиная с 8 августа. Мы видим, что заявление о 2 тысячах убитых осетин, которые сейчас никак не подтверждаются, привело к совершенно реальным этническим чисткам в грузинском анклаве".
Для военного журналиста Павла Фельгенгауэера начало вооруженного конфликта не было неожиданностью. В своих публикациях он неоднократно об этом предупреждал. "Тогда я писал, что происходило до этой войны, - говорит Павел Фельгенгауэр. - Ее причины достаточно понятны. Она стала практически неизбежной, хотя казалось до последнего, что может быть все-таки что-то можно будет сделать, чтобы ее предотвратить. Я во всяком случае как мог старался. Все эти прогнозы о том, что сейчас будет война, я их печатал для того, чтобы по возможности ее предотвратить и объяснить тем, кто принимает решение на всех сторонах конфликта (а война - это как танго, там в одиночку не танцуют), что это очень серьезно, очень опасно, и ничем хорошим не кончится, вообще, ни для кого".
Профессор Борис Соколов за высказанное публично в августе 2008 года мнение о характере российско-грузинского конфликтапоплатился работой: "Статья появилась в газете "Газета" 19 августа. В результате вызвала такое недовольство президентской администрации, что она заставила уволить меня из Российского государственного социального университета. Господин Фадеев, главный редактор газеты, был уволен со своего поста, хотя он в тот момент находился как будто бы даже в отпуске. Но этот эпизод как раз объясняет, почему так мало объективных статей, вообще, материалов о российско-грузинской войне появилось в российских масс-медиа и появляется до сих пор. Сейчас я смотрел телеэфир в связи с годовщиной. Практически повторяются все те же утверждения и все те же кадры, которые были и год назад. Но есть форменное дежавю с трофейной грузинской картой. Там была карта Абхазии, как грузины собираются вторгаться в Абхазию год назад, правда, надписи на ней почему-то были на русском. Теперь появилась карта грузинского вторжения в Осетию, где штаб миротворцев в Цхинвали обозначен целью номер 1. Надписи на этой карте теперь по-грузински, но почему-то в латинской транслитерации. Я отмечаю, с удовольствием, прогресс наших офицеров Генштаба. Я думаю, что через год они освоят и грузинский алфавит. Мы узнаем всю правду только тогда, когда эти события действительно станут историей. Для этого, я подчеркиваю, в России должно быть принципиально другое правительство, для которого эпоха Путина и Медведева станет уже прошлым. И оно действительно будет заинтересовано в том, чтобы с целью разоблачения предшественника, открыть все архивы. Ранее этого, конечно, мы никакой правды, по крайней мере, той правды, которая опиралась бы на архивные документы, мы не узнаем".
Участники встречи напомнили: если грузинская сторона уже представила кое-какие, связанные с августовскими событиями материалы, то российская сторона даже не опубликовала список погибших.
"Происходящие трагические события не будут иметь последствий для сфер культуры Грузии и России". С такими словами в сентябре 2008 года представители петербургской интеллигенции обратились в письме к своим грузинским коллегам, и именно это письмо открывает сборник статей "Наша общая боль".
Зачем понадобилось объединить под одной обложкой публикации почти годовой давности, объяснил президент Института экономического анализа Андрей Илларионов: "Инициатор этой идеи Ольга Васильевна Старовойтова, в настоящее время руководитель фонда Галины Старовойтовой, предложила создать сборник, в котором были бы собраны материалы, которые были опубликованы в течение последнего года о российско-грузинской войне. Естественно, этот сборник отражал бы взгляды людей, которые не согласовывали свою позицию ни с кем бы то ни было из властей, ни даже друг с другом. Это самостоятельные, независимые материалы. Когда была опубликована книжка, то возникло ощущение, что это первая книга на русском языке, посвященная российско-грузинской войне, которая не является пропагандистским материалом, которая является попыткой ответить на вопрос - что на самом деле произошло, что в этой ситуации делать? Естественно материалы были написаны в разное время. Некоторые материалы написаны были буквально сразу же по горячим следам. Но главные выводы и главное отношение к этим событиям, как мне кажется, сохраняется прежним".
О своей статье в "Ежедневном журнале" "200 километров танков" вспоминает Юлия Латынина: "Когда я занималась войной с Грузией, что меня больше всего поразило из тех источников, которые я анализировала? Наверное, это рассказы самих южных осетин о войне, которые очень внимательно собрало южноосетинская комиссия по расследованию геноцида, а в частности, рассказы их о том, как грузинские танки вошли в Цхинвали. Потому что когда читаешь один такой отдельный рассказ, то сначала не отмечаешь некоторых обстоятельств этого рассказа, они кажутся случайными. Когда тебе один раз человек говорит, что я услышал грузинские танки, решил, что это российские и вышел навстречу, то ты отмечаешь это как случайность. Когда это повторяется в десяти рассказах, ты понимаешь две вещи. Во-первых, эти люди почему-то думали, что грузинские танки не могут войти в Цхинвали, а российские уже есть там. Во-вторых, эти танки не стреляли. Потому что, согласитесь, если эти танки действительно стреляли и вели подавляющий огонь по мирному населению, то вряд ли можно было подумать, что это российские танки. Вторая страшная вещь, когда отмечаешь, что почти все опрошенные люди говорят - я сам как-то чудом уцелел, но тут прибежала соседка и рассказала, что грузины в соседнем подвале зарезали 10 детей, изнасиловали 8 женщин и так далее. И опять же один раз это кажутся естественными слова перепуганного человека, когда по твоему городу ходят танки. Но когда эта ситуация повторяется много раз, то вдруг понимаешь, что несмотря на то, что к обороне город был не готов, в нем не было ни воды, ни медикаментов, ничего такого, была одна вещь, которая была организована в совершенстве. Это система пропаганды. Это те люди, которые бегали и рассказывали, что грузины вырезают осетин толпами. Мы видим, к чему эта система пропаганды привела. Мы видим, что наше телевидение ее полностью отражала, начиная с 8 августа. Мы видим, что заявление о 2 тысячах убитых осетин, которые сейчас никак не подтверждаются, привело к совершенно реальным этническим чисткам в грузинском анклаве".
Для военного журналиста Павла Фельгенгауэера начало вооруженного конфликта не было неожиданностью. В своих публикациях он неоднократно об этом предупреждал. "Тогда я писал, что происходило до этой войны, - говорит Павел Фельгенгауэр. - Ее причины достаточно понятны. Она стала практически неизбежной, хотя казалось до последнего, что может быть все-таки что-то можно будет сделать, чтобы ее предотвратить. Я во всяком случае как мог старался. Все эти прогнозы о том, что сейчас будет война, я их печатал для того, чтобы по возможности ее предотвратить и объяснить тем, кто принимает решение на всех сторонах конфликта (а война - это как танго, там в одиночку не танцуют), что это очень серьезно, очень опасно, и ничем хорошим не кончится, вообще, ни для кого".
Профессор Борис Соколов за высказанное публично в августе 2008 года мнение о характере российско-грузинского конфликта
Я отмечаю, с удовольствием, прогресс наших офицеров Генштаба. Я думаю, что через год они освоят и грузинский алфавит
Участники встречи напомнили: если грузинская сторона уже представила кое-какие, связанные с августовскими событиями материалы, то российская сторона даже не опубликовала список погибших.
