Грозит ли передача Церкви комплекса Соловецких островов утратой памятников эпохи ГУЛАГа? Об этом в очередном выпуске программы Владимира Кара-Мурзы "Грани времени" размышляют автор книги "Соловки: 20 лет особого назначения" Юрий Бродский и руководитель санкт-петербургского "Мемориала" Ирина Флиге.
Владимир Кара-Мурза: В центре общественного внимания остается четырехдневный визит патриарха Московского и Всея Руси Кирилла в Соловецкий монастырь. Патриарх выступил с инициативой создания на Соловках исследовательского центра по изучению репрессий против церкви в советский период. При этом он отметил, что церковь должна заниматься своим собственным наследием, ведь еще так много имен не изученных. В день памяти новомучеников и исповедников Соловецких 28 августа по благословлению патриарха на острове Андра Соловецкого архипелага будет совершено освящение Храма распятия Господня. Русская Голгофа на острове Андра - это место памяти и скорби, мемориал узникам Соловецкого лагеря. О том, грозит ли передача церкви комплекса Соловецких островов утратой памятников эпохи ГУЛАГа, мы говорим с автором книги «Соловки: 20 лет особого назначения» Юрием Бродским и руководителем санкт-петербургского «Мемориала» Ириной Флиге. Мы знаем, что первые экспедиции на Соловки для исследования Соловецкого лагеря особого назначения, первые поминовения были организованы санкт-петербургскими правозащитниками, в частности, Вениамином Иоффе. Следует ли отдавать эту работу на откуп Русской православной церкви, как по-вашему?
Ирина Флиге: Вы знаете, прежде, чем говорить о том, кто и кому что должен давать на откуп, давайте сперва поговорим о том, что представляет собой сегодня эта память на Соловках. Знаете, в 89 году, когда «Мемориал» московский и петербургский первый раз проводили на Соловках день памяти - это было в июне 89 года, вместе с Соловецким музеем. Была открыта первая выставка, авторы выставки о Соловецком лагере Александр Баженов, Юрий Бродский, Антонина Мельник и Антонина Сошник, четыре человека создали эту выставку, тогда на Соловках впервые прозвучало тема ГУЛАГа, тема памяти о ГУЛАГе. Тогда «Мемориал» организовывал целый ряд экспедиций, в первую очередь, по поиску следов ГУЛАГа. И их было очень много. Самые, наверное, важные следы, найденные в 89-91 году – это надписи заключенных, надписи на стенах, на подоконниках, на штукатурке, некоторые фотографии надписей вошли в книгу Юрия Бродского. Мы тогда все переписали, зафиксировали. Сегодня их нет, прошло 20 лет. 20 лет назад на следы лагеря можно было натолкнуться буквально в каждой точке Соловков. Сегодня их практически нет. Нет их по разным причинам. Что-то утрачено от времени, что-то ликвидировано в результате ремонтов разных зданий Соловецкого Кремля, во время реставрации и так далее. Фактически таких следов не осталось на острове Андре. Понимаете, кто ответственен за то, что этих следов сегодня нет? Все мы вместе. За эти годы установлено на Соловках, еще в 89 году на Соловках был установлен первый знак на первом лагерном, оно же монастырское, кладбище, большой гранитный валун. Сегодня это место есть, там собираются один раз в год во время проведения дней памяти на Соловках. Там походит гражданская панихида, затем церковная служба и соловецкая выставка.
Владимир Кара-Мурза: Какие следы пребывания узников ГУЛАГа на островах уцелели и грозит ли им возвращение комплекса Русской православной церкви?
Юрий Бродский: Вы знаете, не так много сохранилось. Сохранились лагерные бараки, в каких-то из них живут люди, где-то сделаны кафе, где-то магазин. Сохранилось здание лагерного центра, сохранилось здание тюрьмы, которая разрушается и разрушается, трехэтажное здание, большое. Сохранились пейзажи - это то, что видели заключенные, уходя из жизни. Конкретные следы уничтожались. Я в 70-х годах начал съемку вести этих следов. Ответственным за уничтожение следов был начальник милиции и парторг острова. Они просто отчитывались перед КГБ об уничтожении следов, которые появлялись. Затем действительно процесс научной реставрации, когда здания восстанавливались на 16 век, на 18 век, памятники 20 века были не нужны. И сейчас фактически нет ничего. Бараки, они бараки везде одинаковые. Грозит ли приход церкви? У церкви свои задачи, в конце концов. Это монастырь, даже не спонсоры, духовная жизнь внутри монастыря. Не знаю, церковь в любом случае будет заниматься только православными, которые погибли на островах, новомучениками. Огромный слой людей, социалисты те же самые, иностранцы, католики огромный слой погибших - это все-таки задача, наверное, государства, а не церкви.
Владимир Кара-Мурза: Евгений Никифоров, руководитель православного общества «Радонеж», приветствует передачу Соловков Русской православной церкви.
Евгений Никифоров: Безусловно, решение есть, решение опробовано многолетней практикой. Это пилотный проект, который был проведен Русской православной церковью в лице Троице-Сергиевой лавры и музея Загорска, теперь Сергиево-Посадского. Это прекрасный образец сотрудничества Третьяковской галереи и храма Николы. Проблем нет. Если была бы добрая воля, формат отношений уже отработан, и он показывает, что это чрезвычайно удобный для всех формат. Потому что церковь заинтересована так же в сохранении сокровищ, как музей. Но когда вступают в дело личные амбиции, личная воля и желание просто заработать, вот здесь возникают проблемы. Поэтому если музейщики со своей стороны проявят добрую волю, церковь ее уже проявила, и это отношение церкви только дает положительное всей нашей русской культуре.
Владимир Кара-Мурза: В центре общественного внимания остается четырехдневный визит патриарха Московского и Всея Руси Кирилла в Соловецкий монастырь. Патриарх выступил с инициативой создания на Соловках исследовательского центра по изучению репрессий против церкви в советский период. При этом он отметил, что церковь должна заниматься своим собственным наследием, ведь еще так много имен не изученных. В день памяти новомучеников и исповедников Соловецких 28 августа по благословлению патриарха на острове Андра Соловецкого архипелага будет совершено освящение Храма распятия Господня. Русская Голгофа на острове Андра - это место памяти и скорби, мемориал узникам Соловецкого лагеря. О том, грозит ли передача церкви комплекса Соловецких островов утратой памятников эпохи ГУЛАГа, мы говорим с автором книги «Соловки: 20 лет особого назначения» Юрием Бродским и руководителем санкт-петербургского «Мемориала» Ириной Флиге. Мы знаем, что первые экспедиции на Соловки для исследования Соловецкого лагеря особого назначения, первые поминовения были организованы санкт-петербургскими правозащитниками, в частности, Вениамином Иоффе. Следует ли отдавать эту работу на откуп Русской православной церкви, как по-вашему?
Ирина Флиге: Вы знаете, прежде, чем говорить о том, кто и кому что должен давать на откуп, давайте сперва поговорим о том, что представляет собой сегодня эта память на Соловках. Знаете, в 89 году, когда «Мемориал» московский и петербургский первый раз проводили на Соловках день памяти - это было в июне 89 года, вместе с Соловецким музеем. Была открыта первая выставка, авторы выставки о Соловецком лагере Александр Баженов, Юрий Бродский, Антонина Мельник и Антонина Сошник, четыре человека создали эту выставку, тогда на Соловках впервые прозвучало тема ГУЛАГа, тема памяти о ГУЛАГе. Тогда «Мемориал» организовывал целый ряд экспедиций, в первую очередь, по поиску следов ГУЛАГа. И их было очень много. Самые, наверное, важные следы, найденные в 89-91 году – это надписи заключенных, надписи на стенах, на подоконниках, на штукатурке, некоторые фотографии надписей вошли в книгу Юрия Бродского. Мы тогда все переписали, зафиксировали. Сегодня их нет, прошло 20 лет. 20 лет назад на следы лагеря можно было натолкнуться буквально в каждой точке Соловков. Сегодня их практически нет. Нет их по разным причинам. Что-то утрачено от времени, что-то ликвидировано в результате ремонтов разных зданий Соловецкого Кремля, во время реставрации и так далее. Фактически таких следов не осталось на острове Андре. Понимаете, кто ответственен за то, что этих следов сегодня нет? Все мы вместе. За эти годы установлено на Соловках, еще в 89 году на Соловках был установлен первый знак на первом лагерном, оно же монастырское, кладбище, большой гранитный валун. Сегодня это место есть, там собираются один раз в год во время проведения дней памяти на Соловках. Там походит гражданская панихида, затем церковная служба и соловецкая выставка.
Владимир Кара-Мурза: Какие следы пребывания узников ГУЛАГа на островах уцелели и грозит ли им возвращение комплекса Русской православной церкви?
Юрий Бродский: Вы знаете, не так много сохранилось. Сохранились лагерные бараки, в каких-то из них живут люди, где-то сделаны кафе, где-то магазин. Сохранилось здание лагерного центра, сохранилось здание тюрьмы, которая разрушается и разрушается, трехэтажное здание, большое. Сохранились пейзажи - это то, что видели заключенные, уходя из жизни. Конкретные следы уничтожались. Я в 70-х годах начал съемку вести этих следов. Ответственным за уничтожение следов был начальник милиции и парторг острова. Они просто отчитывались перед КГБ об уничтожении следов, которые появлялись. Затем действительно процесс научной реставрации, когда здания восстанавливались на 16 век, на 18 век, памятники 20 века были не нужны. И сейчас фактически нет ничего. Бараки, они бараки везде одинаковые. Грозит ли приход церкви? У церкви свои задачи, в конце концов. Это монастырь, даже не спонсоры, духовная жизнь внутри монастыря. Не знаю, церковь в любом случае будет заниматься только православными, которые погибли на островах, новомучениками. Огромный слой людей, социалисты те же самые, иностранцы, католики огромный слой погибших - это все-таки задача, наверное, государства, а не церкви.
Владимир Кара-Мурза: Евгений Никифоров, руководитель православного общества «Радонеж», приветствует передачу Соловков Русской православной церкви.
Евгений Никифоров: Безусловно, решение есть, решение опробовано многолетней практикой. Это пилотный проект, который был проведен Русской православной церковью в лице Троице-Сергиевой лавры и музея Загорска, теперь Сергиево-Посадского. Это прекрасный образец сотрудничества Третьяковской галереи и храма Николы. Проблем нет. Если была бы добрая воля, формат отношений уже отработан, и он показывает, что это чрезвычайно удобный для всех формат. Потому что церковь заинтересована так же в сохранении сокровищ, как музей. Но когда вступают в дело личные амбиции, личная воля и желание просто заработать, вот здесь возникают проблемы. Поэтому если музейщики со своей стороны проявят добрую волю, церковь ее уже проявила, и это отношение церкви только дает положительное всей нашей русской культуре.
