Смерть Сергея Михалкова вызвала волну споров вокруг его роли - литературной и общественной.
- Безусловно, Сергей Владимирович Михалков был одной из самых зловещих фигур министерства литературы, каким являлся Союз писателей в советские годы. Он выступал в роли, по сути, крестного отца всей детской литературы советской страны: кого он любил, тому были открыты все дороги, а кого не любил – тому все дороги были накрепко закрыты. Но его целостный образ как-то очень много лет не "склеивался" в голове – покуда я не прочитал блистательный роман Александра Червинского под названием "Шишкин лес", - сказал в интервью Радио Свобода Александр Гаврилов, главный редактор "Книжного обозрения".
Художественный руководитель театра "Модернъ" Светлана Врагова, которая еще в 1995 году ставила у себя Михалкова, оценивает Михалкова иначе:
- Он действительно великий детский драматург, на уровне Маршака и Агнии Барто. Ими ставились уникальные взрослые задачи в детских пьесах.
Я бы хотела посмотреть на любого сегодняшнего журналиста, политика самого высокого ранга: если бы известный усатый гражданин поманил их своим кривым пальцем, - что бы они делали? Я не могу судить ни Михаила Ивановича Царева, ни Сергея Владимировича Михалкова, которые приняли эту власть. Михалков же мог уехать за границу: он же был дворянин, мама его была фрейлиной Ее Императорского Величества.
И он не был монстром, поверьте. Я не помню более толерантного человека - могиканина в этом смысле, более тонкого государственника. Станислав Рассадин в своей книге недавно написал, что Михалков был уникальным лирическим поэтом в молодости. Многое из того, что делал Михалков, было, наверное, с сегодняшней точки зрения, довольно странно, но многое было и замечательно. Сергей Владимирович при его уникальной толерантности спокойно вписался и в сегодняшний день, и его очень уважала сегодняшняя власть. Он не был подхалимом, не был лизоблюдом, он был абсолютно трезвым реалистом. И на своих детей он смотрел иногда абсолютно реалистически, не стеснялся сказать им что-либо весьма сложное - не оскорбительное, конечно, а нечто настоящее дворянское.
Сложнейшая личность. Уникальный человек. Его страшно любит Ее Величество детвора.
- Безусловно, Сергей Владимирович Михалков был одной из самых зловещих фигур министерства литературы, каким являлся Союз писателей в советские годы. Он выступал в роли, по сути, крестного отца всей детской литературы советской страны: кого он любил, тому были открыты все дороги, а кого не любил – тому все дороги были накрепко закрыты. Но его целостный образ как-то очень много лет не "склеивался" в голове – покуда я не прочитал блистательный роман Александра Червинского под названием "Шишкин лес", - сказал в интервью Радио Свобода Александр Гаврилов, главный редактор "Книжного обозрения".
Художественный руководитель театра "Модернъ" Светлана Врагова, которая еще в 1995 году ставила у себя Михалкова, оценивает Михалкова иначе:
- Он действительно великий детский драматург, на уровне Маршака и Агнии Барто. Ими ставились уникальные взрослые задачи в детских пьесах.
Я бы хотела посмотреть на любого сегодняшнего журналиста, политика самого высокого ранга: если бы известный усатый гражданин поманил их своим кривым пальцем, - что бы они делали? Я не могу судить ни Михаила Ивановича Царева, ни Сергея Владимировича Михалкова, которые приняли эту власть. Михалков же мог уехать за границу: он же был дворянин, мама его была фрейлиной Ее Императорского Величества.
И он не был монстром, поверьте. Я не помню более толерантного человека - могиканина в этом смысле, более тонкого государственника. Станислав Рассадин в своей книге недавно написал, что Михалков был уникальным лирическим поэтом в молодости. Многое из того, что делал Михалков, было, наверное, с сегодняшней точки зрения, довольно странно, но многое было и замечательно. Сергей Владимирович при его уникальной толерантности спокойно вписался и в сегодняшний день, и его очень уважала сегодняшняя власть. Он не был подхалимом, не был лизоблюдом, он был абсолютно трезвым реалистом. И на своих детей он смотрел иногда абсолютно реалистически, не стеснялся сказать им что-либо весьма сложное - не оскорбительное, конечно, а нечто настоящее дворянское.
Сложнейшая личность. Уникальный человек. Его страшно любит Ее Величество детвора.
