В 1939 году Герду Альшведе шел двадцать первый и к этому времени он уже год служил в вермахте . В ночь с 31 августа на 1 сентября 1939 года, в составе моторизированной дивизии тяжелой артиллерии вермахта, он атаковал позиции у польского города Велунь, что в Силезии. Потом была Варшава, осада Ленинграда и наступление на Москву. Сегодня Герду Альшведе девяносто первый, и он один из очень немногих живых свидетелей начала Второй мировой, кто оказался готов к прямому и совсем нелегкому для него разговору. В эфире Радио Свобода ему ответил другой солдат Второй мировой, ныне доктор исторических наук Вячеслав Дашичев. Их заочный диалог состоялся в программе Владимир Тольца "Разница во времени".

Итак, слово Герду Альшведе:

- Нападение на Польшу началось утром, в четыре часа сорок пять минут. Началось все с нашего артиллерийского залпа по польскому селу на другой стороне границы рейха. Меня вместе с корректировщиком огня – это был офицер, определили в одну пехотную группу , которая и перешла первой немецко-польскую границу. Поэтому мне пришлось участвовать в пешей атаке, и я оказался на опушке леса, на польской стороне.

- В третьем рейхе служить были обязаны все мужчины, начиная с восемнадцати. К началу второй Мировой вы стали как раз совершеннолетним. Как вы попали в армию?

- В Германии существовала воинская обязанность, но я хотел пойти в армию добровольно еще до моего совершеннолетия. Целый год меня обучали военному делу. В Гамбурге, в районе Вансбек, стояла воинская часть – тяжелая артиллерия. Это гаубицы , калибром в пятнадцать сантиметров. Такая артиллерия предназначалась для непрямого обстрела противника, т.е. с больших расстояний, по команде командира дальнего огня.

- Как ваша часть попала на границу с Польшей? Вы знали, куда вас отправляют ?

- В этой части я находился до самого начала войны. 20 августа 1939 года, это было воскресенье, к вечеру, когда уже стало темно, наша часть погрузилась в вагоны, которые находились на территории станции Гамбург -Вансбек - Товарная. Оттуда нас по железной дороге переправили в Силезию, в район неподалеку от города Бреслау (Вроцлав). Потом нас направили в район предполагаемых военных действий.

- Вам ведь было понятно, что скоро придется воевать, или такие разговоры в частях вермахта были не приняты?

- Вначале было непонятно вообще, дойдет ли дело до войны, но исключить ничего нельзя было. Договор со Сталиным еще не был подписан. Только после того, как Сталин и Гитлер 23 августа подписали договор, нам стало понятно, что войны не миновать. Правда и тогда еще сомнения оставались. Поздним вечером 24 августа 1939 года мы получили приказ о выдвижении на боевые позиции. Они находились на немецко-польской границе, в районе Силезии, на высотах напротив города Виелун. Я не был артиллеристом в понимании этого слова, я был радистом-телеграфистом в звании ефрейтора.

- А чем отличалась служба радиста от других воинских профессий?

- Я служил во втором моторизированном артиллерийском полку номер 56, в отделении, состоящем из трех батарей. Нас называли еще "летучее отделение", потому что мы не имели постоянной дислокации, а нас фактически десантировали в наиболее сложные точки боев.

- Вы знаете, что мы часто задаем вопрос – почему немцы не отказывались воевать за Гитлера? У вас не было желания не пойти в атаку?

- Если бы кто-нибудь отказался исполнять приказ, то его поставили бы к стенке и расстреляли. Нас никто не спрашивал, хотим мы или нет, мы были обязаны участвовать в нападении.

- Воюют за идею, за свободу, за своих близких. Но у вас какая цель была, почему вам хотелось воевать?

- Ненависть к полякам у нас была. Потому что поляки в течение месяцев вели себя вдоль нашей границы очень агрессивно. За несколько дней до начала нашей атаки нам пришлось в районах вдоль границы даже разместить полевые посты, которые следили за тем, чтобы вражеские солдаты не перешли границу. Кроме этого, наша пропаганда постоянно сообщала о нападениях поляков. К примеру, поляки обстреляли самолет, который летел из Германии в Пруссию над польской территорией, хотя мы и не были в состоянии войны. Еще до того, как в тридцать третьем Гитлер пришел к власти, поляки изгнали из так называемого польского коридора – это бывшие немецкие земли, которые после Версаля перешли к Польше – около миллиона немцев. У них было враждебное отношение к немцам. Поэтому и наша ненависть к полякам была оправдана. А после всего, что мы увидели на польской территории после нашей атаки, стало понятно, что сообщения о ненависти поляков к немцам - это правда.

- Вам пришлось участвовать в настоящем штурме или вы наблюдали за боем с позиций своей батареи?

- Первого сентября мы подошли к реке Варте - поляки построили там мощные заградительные сооружения. На специальном штурмовом катере типа "Пионер" мы форсировали реку. Вначале поляки ожесточенно отстреливались, но когда мы достигли другого берега, они сбежали с позиций. Оттуда мы сразу же маршем двинулись дальше. Поляки защищали каждый населенный пункт, но они покидали его, как только мы входили в город или село, и до рукопашной у нас не дошло. Так мы прошли через город Виелун, но нас внезапно отправили севернее, в направлении городка Лиза Гура. Там находился польский плацдарм для учений, который поляки ожесточенно защищали с помощью артиллерии и пехоты. Нам поставили задачу сломить сопротивление поляков, на это у нас ушло около двух дней.

- Бытует мнение, что гитлеровские войска прошли по Европе, в том числе по Польше, парадным строем, практически не воюя. Вам пришлось воевать или парадный строй имело место?

- Там мы понесли первые потери от партизанских групп, которые вовсю действовали в этом районе. Это были группы людей, одетых в гражданскую одежду, и они нападали на нас в ситуациях, когда мы меньше всего ожидали нападения.

- А как вообще вермахт готовился к войне? Говорят, что вермахт был обеспечен всем - от портянок до горячего кофе?

- Еще в гарнизоне в Гамбурге нам сделали разные прививки, например, от тифа, вручили опознавательные марки. Нам выдали солдатские книжки и проинструктировали о том, как нам вести себя в поле. Что касается еды и прочего, то наша группа имела так называемую группу ночного снабжения, состоящую из нескольких автомобилей, которая обеспечивала нас амуницией и едой. Они всегда находились далеко в тылу у нашей группы, где размещались армейские базы, откуда все это и привозилось в боевые части. Это были сухие пайки на утро и на вечер, а кроме этого что-нибудь горячее на обед. Правда, горячее мы получали часто только ночью, поскольку шли бои.

- А что такое эта опознавательная марка? Мы знаем, что эсэсэсовцам делали татуировки группы крови под мышкой, а как это было в вермахте?

- Опознавательная марка – это такой овальный кусок алюминия, на обеих сторонах которого были выдавлены буквы и цифры. Номер военной части и личный номер солдата. Кроме этого на марке гравировалась группа крови ее владельца. Перед войной мы все прошли обследование и каждому определили группу крови. Так что никакая коррозия или грязь не помешали бы узнать важнейшие признаки владельца марки.

- Как было в Польше? Население встречало вас как оккупантов?

- В первые дни войны мы старались обходить села. Польское население относилось к нам очень враждебно. В противоположность французам, бельгийцам и даже в противоположность русским, которые всегда встречали нас дружественно, поляки были настолько настроены против нас, что мы просто обходили села. А первых убитых мне довелось увидеть в районе города Лиза Гура.

- Где вам еще довелось воевать после нападения на Польшу?

- 22 июня 1941 года, наша часть находилась в восточной Пруссии и оттуда мы начали марш в район прибалтийских территорий. Первая наша цель был город Таурогген, оттуда мы через Латвию и Эстонию направилиь в район Пскова. Потом наш путь лежал к Ленинграду. Нам удалось пробиться до аэропорта, мы видели даже конечные остановки городских трамваев. Вместе с танковой дивизией мы опять вернулись в Псков, и 2 октября 1941 года наша часть оказалась под Смоленском. Там для нас началось наступление на Москву. Мы дошли до Калинина и взяли его. 29.11.1941 началось наступление на Москву. Вот тут мы и получили ответный удар.

- А самые ужасающие воспоминания у вас сохранились?

- Страшная битва у Ржева – это была битва машин невиданного масштаба. Русские назвали это "Фляйшвольф" - мясорубка! Около миллиона солдат погибло там. Первого января сорок третьего нам пришлось бросить всю нашу материальную часть и бежать. Личный состав был отправлен во Францию. На переформировку.

- А где вы закончили войну?

- Мой последний бой состоялся 31 августа 1944 года у города Баранов. Командир нашей артиллерийской части получил приказ уничтожить наступающие колоны советских войск, но русские отгадали наши планы. Ночью они ушли с позиций, и все наши снаряды улетели в никуда. А утром началось контрнаступление, и я был тяжело ранен. Бомба штурмовика Ил-2 попала прямо в нашу бронемашину, и война для меня была окончена.

- А после войны ?

- После войны я был торговцем. У меня был мой магазинчик.

- Возможно, неприятный для вас вопрос – какое отношение вы имели к НСДАП?

- Совершенно никакого. Когда в 1933 году Гитлер пришел к власти, мне было пятнадцать, и я был в восторге. Эта восторженность длилась два года, пока я был членом Гитлерюгенда. У вас это комсомол, у нас это называлось Гитлерюгенд. Потом некоторые события в стране заставили меня уйти полностью из политической жизни, я стал полностью пассивным. Я не был в сопротивлении, но я был пассивен.

О том, к чему привела эта пассивность, - в программе Владимира Тольца "Разница во времени" в субботу 30 августа.

Фото из архива Герда Альшведе