Олег Кусов: Сегодня пять лет бесланской трагедии. Утром 1 сентября 2004 года была захвачена 1-ая средняя школа города Беслана. В заложниках оказались 1127 человек. 3 сентября произошел штурм школы. Всего в эти дни в бесланской школе погибли 330 человек, трое впоследствии умерли в больницах. Среди погибших 186 детей. Прошло пять лет, но потерпевшие и их близкие до сих пор не получили ответы на свои многочисленные вопросы.
Эту тему мы сегодня обсуждаем с обозревателем газеты «КоммерсантЪ» Ольгой Алленовой, журналистом из Германии Роландом Фридше и режиссером, актером Олегом Хабаловым.
И я хочу привести мнение лидера Комитета «Голос Беслана» Эллы Кесаевой, с которой совсем недавно мне довелось поговорить в Беслане, находясь в этом городе. Элла Кесаева вот уже пять лет пытается найти многочисленные ответы на вопросы, которые она и ее коллеги задают представителям власти, но не получают ответов.
Олег Кусов: И мой первый вопрос Ольге Алленовой. Вы тоже недавно приехали из Северной Осетии, встречались с жителями Беслана. У Эллы Кесаевой есть своя версия, она сказала. Ольга, а у вас есть своя версия? Может быть, она не опубликована, может быть, вы только себе что-то доказали, может быть, надо сейчас ее обнародовать. Но, в принципе, вы для себя разобрались вот в этом страшном теракте?
Ольга Алленова: Нет, до сих пор не разобралась. И мне кажется, что при той позиции властей, которую на сегодня мы видим, вообще, наверное, никто не разберется в этой трагедии. Потому что следствие до сих пор не завершено, оно также не завершено и по «Норд-Осту», который случился гораздо раньше. И я думаю, что пока в стране не сменится власть, эти преступления не будут раскрыты.
Олег Кусов: Как-то в разговоре со мной вице-спикер североосетинского парламента Станислав Кесаев сказал, что правду о событиях в Беслане сентября 2004 года узнает только уже следующее поколение, а мы – вряд ли. Я думаю, что Кесаев имел основания так говорить, поскольку он возглавлял комиссию североосетинскую, и он знает очень много фактов таких, о которых, наверное, мы даже и представления не имеем. Но я так понял, что вы не согласны с официальной точкой зрения.
Ольга Алленова: Абсолютно не согласна. Я думаю, что Кесаев действительно знает... во всяком случае, у него больше, чем у других, материалов, и он знает больше, чем другие. Но мы все прекрасно помним, что как только комиссия парламентская Северной Осетии попыталась представить свою точку зрения на то, что произошло, к ним сразу туда послали многочисленных проверяющих: господина Колесникова, заместителя генпрокурора, который нашел там многочисленные нарушения, использование нецелевых средств и так далее. Завели уголовные дела. И просто заставили людей замолчать. Я очень уважаю Кесаева, но мне кажется, что в этой ситуации нужно было все-таки проявить немножко больше твердости, не боясь преследований, которым их подвергли, и все-таки отстаивать свою позицию.
Олег Кусов: Роланд Фридше, вы тоже недавно были в Беслане. Что узнали нового спустя пять лет? Время проявляет новые факты для вас лично?
А что касается вопроса о том, кто виноват, мне кажется, те разговоры, которые у меня были, показывали, что иногда не хватало координации деятельности всех силовиков. И поэтому я предполагаю, что столько детей и взрослых погибли не только из-за террористов, но, я думаю, тоже из-за действий силовиков. И судя по тому, какие осколки нашли в телах жертв и тех, которые сегодня живут.
Олег Кусов: А что бесланцы по этому поводу говорят, то же самое?
Роланд Фридше: Да. И вот Элла Кесаева, с которой я тоже встретился, мне говорила, что, в принципе, они бы хотели, чтобы часть жертв эксгумировали, потому что по этим осколкам, пулям, которые остались еще в этих телах, можно определить, кто стрелял. То есть, я думаю, этот вопрос до сих пор открыт. И я предполагаю, официальные власти вряд ли заинтересованы в выяснении до конца того, кто виноват.
Олег Кусов: Ну, если спустя пять лет мы такие вопросы ставим, то понятно, что позиция их ясна.
Первое сообщение пришло на наш пейджер от слушателей Майоровых: «Это одна из самых страшных трагедий. Никто не ответил, а кто-то даже был награжден. Погибли дети. Тем более что были предупреждения. А на вопрос: «Что случилось?», - последовал бы ответ: «Как что?! Террористы убили детей». А ведь мы знаем, что это далеко не только террористы, и знаем, кто участвовал в так называемом освобождении детей. Стыд и срам! И соболезнования».
Олег Тимофеевич, вы уроженец Северной Осетии, у вас в Беслане родственники и в этом районе очень много знакомых, друзей. Откуда вы получали информацию в те дни – из средства массовой информации или же от своих друзей и родственников?
Олег Кусов: Да, эти факты приводили коллеги Станислава Кесаева о том, что они очень много узнали нового, в частности, о Ходове, который был завербован несколькими спецслужбами. Но я бы хотел, чтобы вы продолжили рассказ вашей племянницы, поскольку много написано о Беслане, но вот именно живые свидетельства наибольший интерес представляют. Я помню, что многие тогда в суматохе выдвигали и обвинения своим же землякам, например, директору школы Цалиевой, возможно, и вашей племяннице за то, что она работала на кухне и, может быть, кормила террористов, каких-то других людей тоже в чем-то обвиняли. Вот мне бы хотелось именно на эту проблему посмотреть вашими глазами. Как вы можете это объяснить?
Олег Хабалов: Какие-то разговоры все время шли и про директора школы, но из разговоров со своей племянницей я не понял, что она сотрудничала. И потом, а что делать? Вот тебя прихватили, направили на тебя автомат, открыли холодильник, достали оттуда кур и говорят: «Жарь». В общем, она жарила этих несчастных, синих кур. Кормила их. И в то же время старалась, как могла, помочь тем, которые там были в жутких, адовых условиях.
И я могу сказать, что нам не хватает базы юридической. Потому что когда в Америке, в каких-то штатах есть расстрел или смертная казнь, то я думаю, что мы... Вот кто-то обозвал, что мы двумя ногами стоим враскорячку между прошлым и будущим. И вот, наверное, нам не хватает... когда в стране такое количество всяких, то, наверное, смертная казнь должна остаться. Потому что когда террорист сейчас в Дагестане стреляет...
Олег Кусов: Олег Тимофеевич, вы противоречите официальной позиции даже Кремля, который мораторий объявил, тем более, западного сообщества.
Олег Хабалов: Мораторий мораторием, но если террорист стреляет в милиционера, а тот должен думать, сначала выстрелить вверх три раза, а после этого только отвечать по закону на выстрел террориста.
Олег Кусов: Это не вопрос смертной казни, это вопрос, видимо, самообороны, вопрос каких-то законов.
Олег Хабалов: Как словами можно рассказать об этой трагедии?! Это то же самое, как пытаться словами рассказать музыку Вагнера. Ужас! Человек, когда бывает иногда страшный сон, он не может рассказать его толково, что же произошло. А когда человек проходит мимо беслановского кладбища... Наверное, тут же найти место и вот этих бандюганов, бандитов приводить и расстреливать именно там.
Олег Кусов: Олег Тимофеевич, тут я с вами лично не могу согласиться. Самосуд – это не метод в цивилизованном обществе.
Олег Хабалов: Я понимаю, что со мной многие могут не согласиться.
Олег Кусов: А не лучше ли их просто всех поймать и осудить, а не одного Нурпаши Кулаева?
Олег Кусов: И это тоже противозаконный метод, Олег Тимофеевич.
Олег Хабалов: Я понимаю, что это противозаконно.
Олег Кусов: Лучше закон применить, чем другие неадекватные меры.
Олег Хабалов: Малахов показывал свою передачу, и там 13-летний мальчонка терроризирует все село, а они ничего не могут с ним сделать. А во времена моего детства меня воспитывала не столько школа, сколько квартал, община. И я больше зависел от них, они меня воспитывали, они мне внушали, как нужно жить. И я знаю, что если бы я совершил какие-то противозаконные дела, со мной бы расправились по закону этого квартала, этой общины. А потом бы уже обращались... Наверное, мне много лет, поэтому я не такой прогрессивный, как корреспондент Радио Свобода.
Олег Кусов: Судя по всему, против вас противозаконных методов не применяли. Но я ведь не случайно вас спросил об этом, Олег Тимофеевич. Вы тоже не избежали эмоциональности. Ну, вы представитель этого народа. Мне, конечно, спустя годы обидно и за Руслана Аушева, и за Лидию Цалиеву, и за других, которых тогда обвиняли, может быть, в эмоциональном угаре, в том, что они, может быть, сотрудничали.
Олег Хабалов: Руслан Аушев, он мужчина, который вытащил, реально спас людей.
Олег Кусов: Некоторые говорили про него очень нехорошие вещи, что он якобы один из тех, кто...
Олег Хабалов: Не верю!
Олег Кусов: Ну, глупости не будем повторять. Роланд, что вы можете по этому поводу сказать?
Роланд Фридше: Я знаю, что была озлобленность. И я был на первой годовщине, когда люди, отчаянные женщины бросались на Лидию Александровну, бросались на учительницу по истории Надежду Гуриеву, которая сама потеряла старшего сына, которому было бы сейчас 19 лет, старшую дочку она потеряла, которой было бы сейчас почти 16 лет, осталась только младшая Ириша, которой 13 лет. И она вот это испытала. И сегодня, спустя пять лет, я заметил, что эта озлобленность немножко притихла, люди стали более трезво мыслить о причинах. Вот Элла Кесаева и Сусанна Дудиева, они все как-то немножко поспокойнее смотрят. Они хотят сейчас трезво докопаться до истины. И мне кажется, это очень большой прогресс.
Но я также заметил, что многие жертвы остались, в принципе, один на один со своими бедами. Я встретил девушку Фатиму, которой 15 лет. Она инвалид первой группы. Она, благодаря помощи немецких врачей, сейчас, наконец-то, восстанавливается, она может говорить, вспоминать, что было. Правда, правительство Владикавказа выделило деньги - 33 тысячи. Но есть много других детей, которые стоят в очереди на лечение, родители которых экономически не могут покупать дорогие лекарства. Вот это меня волнует. И это мы как-то расследовали, когда мы там были. И многие мне в разговорах тоже говорили, что ощущается, что государство, официальные власти хотят предать забвению эту трагедию. Я вчера поговорил с коллегами с РТР, они, допустим, вчера еще ничего не планировали вещать из Беслана. И это, в принципе, тоже очень примечательно.
Олег Кусов: Об этой важной проблеме мы еще сегодня поговорим. Ольга, а каковы ваши впечатления по поводу сказанного?
Ольга Алленова: Я согласна абсолютно со всеми, кто сегодня говорил на эту тему здесь. Мне кажется, такой перекос в сознании, в ощущении того, что произошло, у людей был потому, что никто не понимал, почему произошла эта трагедия. И первое время, первые несколько месяцев вообще никто не понимал, как это могло произойти. И естественно, искали, грубо говоря, крайних, то есть – директор школы, какие-то люди, которые, может быть, и не по своей воле там что-то делали, выполняли приказы террористов и так далее. А сейчас уже пришло осознание того, что на самом деле это ведь прерогатива государства – защищать этих людей. Но государство ничего не сделало, чтобы их защитить. Погибло столько людей. И даже то, что сейчас дети, женщины, о которых говорил сейчас Роланд, они находятся в таком положении, что даже нет денег на какую-то реабилитацию, на операции необходимые. И это не укладывается в голове. Страна, в которой произошла такая страшная трагедия, страна, которая тратит сумасшедшие деньги на газопроводы в Южную Осетию и так далее, она не может выделить, в общем-то, не такие уж большие деньги для того, чтобы эти дети хотя бы... они никогда не забудут, но хотя бы были действительно реабилитированы и понимали, что они нужны этой стране. Мне кажется, это самая страшная проблема, что сейчас, через пять лет, даже не то, что случился этот теракт, а то, что было после него.
Олег Кусов: Скажите, пожалуйста, когда вы беседовали с жителями Беслана, чего вы слышали больше: жалоб на отсутствие расследования или жалоб на какие-то социальные проблемы? Что сегодня больше людей волнует?
Ольга Алленова: Я бы поделила людей, которые там живут, на две категории. Большая часть, конечно, обеспокоена именно отсутствием социального обеспечения, потому что с этим сталкивается практически каждый, кто там был. А более прогрессивная часть, скажем так, люди, которые пытаются до сих пор проанализировать, что же произошло, как это могло произойти, почему, допустим, все террористы мертвы... Вот для меня странно - почему все террористы в «Норд-Осте» погибли, почему погибли все, кто был в Беслане, почему у нас нет свидетелей? Этот несчастный Кулаев, который, в общем-то, непонятно вообще, кем там был, он ничего не знает действительно. Я думаю, что и он чудом выжил, что и он не должен был выжить. То есть очень много вопросов, а ответов нет, расследование, по сути, не движется. И то, что мертвые похоронены с пулями, и даже не извлечены эти пули, не проведены экспертизы – это тоже большой вопрос. То есть эти вопросы задают именно люди, которые пытаются проанализировать, что же произошло тогда.
Олег Кусов: Роланд, вы уже затронули тему забвения бесланской трагедии. Вот я сегодня специально утром посмотрел федеральные, государственные телеканалы, информационные выпуски. Ни один из них даже и не напомнил об этом теракте. Как всегда, только РЕН ТВ это сделало. Как вы считаете, что, пытаются забвению предать окончательно?
Роланд Фридше: Судя по планированию этих программ, на самом деле, есть такое ощущение. И когда я с людьми там говорил, они тоже так считают, что это хотят забыть. Потому что если мы трезво оцениваем эту трагедию, тогда это была пощечина Российскому государству, которое в то время, пять лет тому назад, не смогло обеспечить безопасность российских детей. И это большая беда. И к тому же, до сих пор нет государственного отчета о причинах, до сих пор нет четкой государственной программы, которая предусматривает систематическую помощь жертвам. И сейчас идет дискуссия по поводу закона о компенсации жертвам терактов. Но дети Беслана не попаду под действие будущего закона, потому что их считают инвалидами детства. Значит, они выпадут из этого закона.
Олег Кусов: Получается, что они родились инвалидами.
Роланд Фридше: Да. И я, конечно, очень сожалею, что федеральные телекомпании российские как-то замалчивают это. Зато я очень рад, что печатные издания начали со вчерашнего дня освещать эту годовщину. И я очень рад, что многие коллеги из западных телекомпаний, из западных СМИ этому сейчас уделяют столько внимания, чтобы еще раз напомнить. Тем более, допустим, для Германии это очень важное событие, потому что немцы очень много помогали тогда и до сих пор помогают. И без этой зарубежной помощи многие жертвы вообще не знали бы, как справиться с трудностями в нынешней жизни.
Олег Кусов: А сегодня в Германии вспоминают бесланский теракт?
Роланд Фридше: Насколько я знаю, ближе к 3 сентября, когда был, так сказать, финал трагический этой трагедии, и тогда будет очень много телерепортажей, и сейчас уже много пишут об этом. Так что вспоминают. Допустим, наш телеканал уже дал первый сюжет о проекте, который финансируют немцы, это в Алагире, в женском монастыре, и это на общественных началах. Центр психологической помощи для детей, который выглядит как новый, по сравнению с теми школами, которые Москва построила там, школа номер 1 и номер 8. Там дети чувствуют себя счастливыми, и они могут немножко забыть о трагедии. К сожалению, таких государственных проектов нет в Северной Осетии.
Ольга Алленова: Насколько я знаю, немцы тоже финансируют последний раз этот проект. Этот год последний, да?
Роланд Фридше: Это под вопросом. Все зависит от того, какой проект они предлагают для дальнейшей работы. И вот на днях вернулись дети из Германии, которые при помощи «Газпрома» и немецкого партнера «Газпрома» «E.ON» были две недели на лечении и на отдыхе в Германии. Это все частные инициативы. А от государства, к сожалению, мало...
Ольга Алленова: Это удивительно! Я тоже была как раз в этом реабилитационном центре при Алагирском монастыре, и мне как раз говорили люди, которые там работают, что, возможно, это последний год, когда Германия финансирует этот Центр. И если финансирование прекратится, то не останется ни одного реабилитационного центра такого направления в России. И при этом они говорят, что у Германии позиция такая: «Ведь Россия богатая страна, ведь она продает везде газ, нефть, ведь у нее все есть». И разумный вопрос: почему Германия должна содержать такой Центр, почему он не содержится на российские средства, на средства российских налогоплательщиков?
Олег Кусов: А Россия готовится к сочинской Олимпиаде.
Ольга Алленова: Да. Я думаю, ни один налогоплательщик в России не будет против того, чтобы его средства направлялись на содержание такого Центра. Хотя наши граждане как раз против того, чтобы их средства уходили непонятно на какие проекты в Южную Осетию, в Абхазию и так далее, где пока непонятная ситуация. И с какой стати мы строим газопровод в 15 миллиардов рублей в эту республику, объясните мне. Когда мы не можем даже содержать один детский реабилитационный центр для пострадавших, и не только из Беслана, но и из того же Цхинвали. Ведь это же необходимо.
Олег Хабалов: Ну, Цхинвал – это тоже Осетия.
Олег Кусов: Южная Осетия.
Олег Хабалов: Понятия «Южная Осетия» и «Северная Осетия» для осетин нет. Для осетин и в советские времена, и в послесоветские это была единая Осетия, это один народ. И половина родственников лично у меня в Южной Осетии. Другое дело, что когда произошла эта трагедия, то это объединило весь народ. Вот как во время войны все объединились. И иногда человек думает: «Как же это мы дошли до Берлина?!». Вот так же беслановская трагедия всех объединила. Москвичи в Осетинский центр, который на «Новослободской», круглые сутки шли, несли свои копейки. Ну, так отозвался русский народ, все народы, москвичи на эту трагедию, что, по-моему, выше этого ничего не было.
Ольга Алленова: Да. Но при этом 3 сентября День города в Москве проводили без всяких упоминаний об этой трагедии.
Олег Хабалов: Так 3 сентября будет. Должны открыть памятник Зураба Церетели около осетинской церкви.
Олег Кусов: Отменили открытие, Олег Тимофеевич, по техническим причинам.
Вот вы говорите о внимании людей, о народном внимании к трагедии. И я хотел бы поговорить о невнимании государства. И социальное невнимание, прежде всего, на мой взгляд, вытекает из политического невнимания. И я хочу сейчас дать нам возможность послушать фрагмент статьи Ивана Сухова в газете «Время новостей», которая называется «Пять к семидесяти». Иван Сухов публицистически посмотрел на эту проблему.
Диктор: «После того, как ровно пять лет назад 1 сентября вооруженные до зубов террористы ворвались на линейку в 1-ую школу североосетинского города Беслана, тоже говорили и о войне цивилизаций, и о новых требованиях безопасности. О том, что в трудную минуту порядочный гражданин должен быть лоялен по отношению к власти, а не обращаться к этой власти с «провокационными» вопросами: кто первый выстрелил по захваченной школе, отчего грохнул первый взрыв и нельзя ли было все-таки спасти погибших в результате штурма школы 336 человек, если бы на переговоры с боевиками приехал тогдашний «президент Ичкерии» Аслан Масхадов?
Но то, что болело и беспокоило, пока картинка из Беслана фигурировала в телевизоре, погасло и почти изгладилось из памяти после того, как картинка из телевизора исчезла. Беслан не стал вехой. Он почти забыт. Сегодня российские средства массовой информации полны воспоминаний и версий о куда более далеком событии - начале Второй мировой, которому сегодня исполняется ровно 70.
Вместо того чтобы навсегда внести первые сентябрьские дни в список траурных дат, Москва привычно готовится к очередному дню города. А только что отгремевшая годовщина прошлогодней войны и признание Южной Осетии с Абхазией окончательно сдвинула на периферию бесланский траур.
В Советском Союзе школьный учебный год традиционно открывался «уроком мира» в память о начале Второй мировой. Если «уроки мира» все еще проходят, на них было бы уместно поговорить как раз о Беслане. В конце концов, по всей стране сегодня идут в школу сверстники бесланцев, погибших и выживших в сентябре 2004 года. Те, кто тогда шел в первый класс, сейчас идет в пятый - или шел бы, если бы не оказался среди убитых».
Олег Кусов: Ольга, давайте теперь обсудим статью Ивана Сухова. Вы уже кое-что об этом говорили. Не хотите продолжить?
Ольга Алленова: В общем-то, я согласна со всем, что написано. Я читала эту публикацию. Иван очень уважаемый мною журналист, он очень много занимался проблемой Беслана. Он очень авторитетен. И мне даже нечего добавить к этому.
Олег Кусов: Олег Тимофеевич, ваши мысли по этому поводу.
Олег Хабалов: Я согласен. Я в последнее время в Беслане бываю редко. Когда-то я снимался в Беслане, прямо рядом с этой школой, в Доме культуры, и там мы снимали целый фильм. И детишки из этой школы все время прибегали к нам: интересно же, на улице снимается кино. Жалко, конечно. День Беслана, он был бы законен в школе, каждое 1 сентября – День Беслана по всей России – это мобилизовало бы всех. В общем, такое забыть невозможно. Как можно забыть Беслан?! И это все помнят. И сейчас уже студенты, ребята беслановской школы, они часто приходят в общину. И все равно у ребят, которые уже по несколько лет студенты, печать беслановской трагедии, понятно, у них осталась на всю жизнь. И конечно, если бы, не дай Господь, эта трагедия произошла в Америке или в какой-то другой стране, был бы снят такой фильм, наверное, что эта трагедия, как трагедия Эсхила, осталась бы на веки вечные.
Олег Кусов: А не пора ли художникам заняться осмыслением этой трагедии? Один автор очень известный, модный ныне и журналист написал книгу, в которой целую главу посвятил бесланскому теракту. Я не буду называть книгу и этого автора. Но меня удивил даже не сюжет. Да, он описывает это художественно, очень красочно, эмоционально, как обычно это делает. Но его герой, который едет из Москвы, добирается в Беслан на поезде «Москва – Владикавказ». Приезжает во Владикавказ на поезде, садится на такси и едет в Беслан, туда, где была уже якобы захвачена школа. Действие происходит в эти дни. Автор, мне кажется, упустил одну маленькую деталь, что поезд идет через Беслан, что в Беслане он стоит полчаса, что поезд должен был пройти мимо захваченной школы, в 100 метрах. А когда художник уже неточен в таких деталях (дьявол кроется в деталях), мне кажется, уже доверие к нему немножко падает. Как вы считаете, может быть, пора все-таки серьезным художникам заняться этой темой?
Олег Хабалов: Это безумно сложно. Но, наверное, ты прав абсолютно. Ну, спектакль – это вообще, наверное, невозможно.
Олег Кусов: Ну, попробуйте. Вы народный артист России и Осетии, вы режиссер театра.
Олег Хабалов: Ну да. Но я не представляю, как это можно сделать в театре. В кино – да. В театре это не выдержит никто. У нас есть ТЮЗ. И детишкам, которые приходят на этот спектакль, это не для них. Они останутся на всю жизнь заиками. Но вот для взрослых спектакль или фильм, чтобы взрослые помнили... Помните, как у классика: колокол, который звучит всю жизнь. Вот так и должно быть. И пепел класса стучит в моем сердце. Беслан должен стучать все время в России. Все время мы должны об этом помнить, хотя всегда устремлены в будущее.
Олег Кусов: Хотя бы так, как в Германии помнят.
Роланд Фридше: Мне кажется, в России очень легко забывают такие трагические события. И когда я общался с этими женщинами сейчас в Беслане, когда ты с ними говоришь без телекамеры, они так рады, что есть тот, которому могут излить свою душу, сказать, что им больно. Потому что никто же не слушает их так. Они между собой говорят. Ведь у них нет денег, чтобы уехать в другие регионы России или в Москву.
Олег Хабалов: Олег, я приглашен... 3-го числа будет вечер в Доме национальностей, и обязательно сегодняшнюю тему я вынесу. Я там должен буду выступать, читать стихи Коста Хетагурова, похожие на эту трагедию. Но вот сегодняшний наш разговор я обязательно вынесу на сцену. Там будет много людей, и это Дом национальностей, разных национальностей.
Олег Кусов: Михаил Андреевич из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. У меня дочь на втором курсе, и она сегодня не пошла в институт. И я одобряю ее действия. Потому что это кошмар вряд ли когда-нибудь можно забыть.
Олег Кусов: А почему она не пошла в институт, Михаил Андреевич?
Слушатель: Ну, по другим причинам. Но я одобряю именно с этой позиции. Бесланский кошмар никогда не забудется.
Олег Кусов: Мы будем надеяться, что не повторится таких трагедий ни в одних школах и вузах.
Нина Васильевна из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Меня обижает то, что Северную и Южную Осетию объединяют.
Олег Кусов: Нина Васильевна, извините, но это не тема нашей сегодняшней беседы.
Слушатель: Я тоже хочу сказать пару слов. Я педагог, старый человек, все-таки знаю, что к чему. Зачем же будем обманывать народ? Они никогда не были одной площадкой.
Олег Кусов: Спасибо, Нина Васильевна. Мы поняли вашу позицию.
Роланд, как вы считаете, пора ли осмыслять бесланскую трагедию? На Западе ведь тоже был проект, по-моему, фильма.
Роланд Фридше: Естественно, время есть. Сейчас у нас все-таки большой промежуток времени прошел после трагедии. И я думаю, что документальные фильмы были, а вот художественно осмыслить... Ну, в произведениях искусства есть уже что-то. Но вот как художественный фильм – я думаю, это даже легче, чем на сцене, как театральный спектакль. Потому что этим женщинам, этим детям нужен фильм, потому что его можно выключить, когда слишком больно. А театр настолько приковывает, и я думаю, многие не выдержат такого.
Олег Кусов: Слушательница Марина прислала нам сообщение: «Кремлевские чиновники, скорее, потратят деньги на новую резиденцию, чем на реабилитацию детей или здоровье пенсионеров». Социальная тема опять звучит.
Ольга, вы, беседуя с жителями Беслана, естественно, часто слышали об этом. Вот есть такое мнение у них, что болезни детей с годами обостряются. На самом ли деле это так? И что требуется все больше и больше помощи, денег на это, а денег уже фактически нет. Это так?
Ольга Алленова: Вы знаете, даже здоровый человек, взрослый человек, который не был в этой школе, а был где-то рядом в эти дни, даже он уже изменился тогда навсегда. Например, во дворе моего дома школа, и 1 сентября там звонит звонок, гимн, и вот сегодня тоже. И у меня это вызывает все время какую-то безотчетную тревогу, и я ничего не могу с собой поделать. Мне просто страшно. А представляете, людям, которые там были, которые думают до сих пор, что это произойдет с ними, может произойти в любой день. Это же очень серьезная психологическая проблема. А стрессы и такое состояние – это, конечно, вызывает различные заболевания и осложнение тех заболеваний, которые были. Я знаю, что у многих людей, у многих детей сейчас выявлены какие-то заболевания, которые специалисты считают продолжением вот этой трагедии. Но доказать они ничего и нигде не могут.
И я хотела бы еще сказать вот что. Чем мы отличаемся от той же Германии? В Германии такой трагедии не случилось, но Германия уделяет этой трагедии такое внимание, которой нам, наверное, не снилось, и которого в нашей стране, я думаю, никогда не будет. Потому что другие ценности. А в нашей стране человеческая жизнь никогда не считалась вот той ценностью, какой она считается в Европе. И это главная проблема. Поэтому мы и забываем о Беслане, о «Норд-Осте», где проблем тоже не меньше. Люди после «Норд-Оста» все больные. Кто пережил отравление газом, они все сейчас практически инвалиды, только им не дают эти справки, потому что это значит фактически подтвердить, что государство их уничтожает, собственно. Потому что неизвестно, сколько проживут эти люди.
И я хотела бы добавить по поводу того, что в нашей стране нужно снять фильм на эту тему. После войны в Южной Осетии, буквально через полгода сняли фильм, который показал Россию с очень хорошей позиции. То есть те трагедии, которые преподносят Россию в выигрышной позиции, мы такие фильмы снимаем. Мы находим деньги, мы все находим для них. А в Беслане никак нельзя преподнести Россию в этой позиции. То есть Беслан – это действительно страшное оскорбление, страшное поражение, это действительно пощечина всей государственности российской. И поэтом об этом хотят забыть, и поэтому у нас никогда не будут снимать кино про эту трагедию.
Роланд Фридше: Очень многие забыли, что в сентябре 10-летие трагедии на улице Гурьянова и на Каширском шоссе, об этом вспоминают только жильцы, которые там живут и видят каждый день часовню. А другие забыли, что 10 лет тому назад были эти взрывы, эти теракты.
Олег Кусов: Почти ничего об этом не говорится.
Олег Хабалов: Я думаю, что тут еще есть и характер народа. Я постарше вас намного, и я помню послевоенных безногих. В нашем дворе было два молодых человека, им по 25, даже поменьше, у них не было двух ног. И они скакали у нас по двору. И никаких послевоенных синдромов никто и не знал, никто и не слышал. Они детей наплодили. И к этому отношение: да, была трагедия, но прошло пять лет... Мы стараемся не забыть, стараемся помочь. Но, наверное, это и в характере народа тоже.
Олег Кусов: Люди привыкли надеяться на себя только в этой стране.
Олег, слушатель из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Я вам хочу сказать, что организаторы любых террористических актов всегда стараются выглядеть освободителями, какими-то борцами. А ведь организаторы Беслана прекрасно понимали, что они вызовут волну гнева не только в России, но и во всем мире. Самое главное то, что на улицы Рима вышло порядка миллиона итальянцев, которые выступили в защиту детей Беслана. А в Москве горсточка людей всего-навсего вышла. Конечно, все это было организовано с целью каких-то разборок между центральной властью. И эта версия наиболее правдоподобная, она и объясняет все это. Но я не понимаю, какой смысл... Ну, найдем мы террористов. А дальше что? Обществу наплевать – вот что самое страшное.
Олег Кусов: Ну, не всем, Олег, наплевать. Многие до сих пор думают об этом.
Ольга Алленова: И общество можно воспитывать.
Олег Кусов: Но раз наш слушатель затронул политическую тему. Роланд, я бы хотел вас подключить к этому разговору. Я помню, что сразу после теракта тогдашний президент России выступил и вдруг заявил об отмене выборов глав регионов. Вот это, на ваш взгляд, дало результат?
Роланд Фридше: Я думаю, это решение не прибавило ощущения большей безопасности. И сейчас, когда я был в Беслане, я поговорил с людьми: «Вы боитесь, что раз эти теракты в Ингушетии, то это может захлестнуть и вас?». Мне говорят: «Да, мы боимся такого». Но они не уверены, насколько эффективно власти, органы безопасности и правопорядка обеспечивают, чтобы такого не произошло. И отменять выборы глав администраций – я думаю, это не то решение. Там надо гораздо глубже копать и более кардинальные решения принимать.
