Марина Тимашева: Обычно у нас Илья Смирнов рецензирует книги по гуманитарным наукам, но сейчас принес что-то про зверей. Виталий Танасийчук, “Невероятная зоология”, товарищество научных изданий КМК, 2009. Я смотрю картинки и соображаю, что звери какие-то странные. “Крылоух летячий”. “Ночной сталкер”. “Венецианская гидра”. “Ужасная мантихора с тремя рядами зубов”.
Илья Смирнов: Берегитесь. Восьминогие шестичлены подстерегают нас не только в Африке, но и в самых благоустроенных странах. Например, в Швейцарии и Южной Германии водится татцельвурм – судя по иллюстрации, дальний родственник сосиски, но сосиска очень большая и агрессивная. А вообще-то у книги есть подзаголовок: “Зоологические мифы и мистификации”. История о том, как появлялись и распространялись – не в природе, естественно, а в сплетнях, слухах, теологических трактатах и прочих средствах массовой информации – несуществующие существа. Доктор биологических наук Виталий Николаевич Танасийчук http://publ.lib.ru/ARCHIVES/T/TANASIYCHUK_Vitaliy_Nikolaevich/_Tanasiychuk_V._N..html написал, с одной стороны, занимательную книгу для широкой аудитории, а с другой – то, что называется “междисциплинарным исследованием” на стыке двух, вроде бы, не родственных наук. И я, с вашего позволения, буду оценивать его труд с точки зрения своей исторической специальности. Начнем с того, что слово “миф” употребляется автором в естественном значении. Миф – это произведение человеческой фантазии, с помощью которого люди пытаются компенсировать недостаток знаний или – отдельный тяжелый случай - незаинтересованность в таковых. В отличие от сказок про Гарри Поттера, мифы всерьез принимаются на веру взрослыми людьми. Например, мы говорим: единорог – мифическое существо. Истоки этого мифа в Европе – видимо, сообщенные по “испорченному телефону” сведения о носорогах. Но веру поддерживали аж до ХУ111 века аптекари, продавая за большие деньги в качестве целебных рогов этого выдуманного существа бивни вполне реального нарвала (27).
К сожалению, в последнее время в связи с общей модой на мракобесие в гуманитарной литературе получает распространение трактовка мифа как некой альтернативной реальности, не хуже настоящей, а может и лучше, потому как она “максимально интенсивная и в величайшей степени напряженная”. С моей точки зрения, это всё “максимально интенсивная” чушь, игра в пустые слова, реальность у нас одна, первая, она же последняя. А Виталий Танасийчук как раз предъявляет нам всю “диалектику мифа” по конкретной теме. Диалектика в том, что происхождение фантастических животных может быть связано как с добросовестным заблуждением, так и с сознательным обманом, а порою эти источники и составные части причудливо переплетаются. Прямо как шеи семиголовой венецианской гидры (36). Например, отмечается связь между явлениями таинственных существ в озерах, и процессами разложения растительных остатков, в частности, стволов сосны, которые скапливаются на дне и порою склонны оттуда всплывать на поверхность (105, 100). Это часть первая, добросовестная. Потом, в подтверждение устных рассказов – “я видел собственными глазами, как ОНО всплывает!” - появляются еще и следы, оставленные на берегу Лох – Несса тамошним чудовищем. На самом деле это следы гиппопотама, “причем все они сделаны правой задней ногой. А надо сказать, что высушенная кожа ног слонов и гиппопотамов нередко использовалась в качестве корзинок для бумаг или подставок для зонтиков, их можно было купить во многих магазинах с экзотическими товарами” (77).
Интереснейшая проблема. Критика источника. Казалось бы, кому как не местным жителям, знать, что водится по соседству. Тем более, если это люди традиционной культуры, которым соседний лес дом родной. Давайте их расспросим. Прямо как это положено у социологов, составим опросный лист, походим с ним по деревням, потом на компьютере просчитаем. И в результате получим, ну, совершенно достоверную картину расселения по планете динозавров. “Еще в болотах Ликуалы обитает нечто огромное, имеющее пластины на спине. Называется “мбиелу-мбиелу-мбиелу” (193). Биологи, слава богу, понимают, что нельзя верить на слово. “Для научного описания нового вида необходимы материальные свидетельства о нем” (182).
Отдельный раздел в книге посвящен розыгрышам и пародиям, из которых самая масштабная – описание фауны неких ринограденций, существ, у которых руководящим и направляющим органом является нос . “Последняя группа, относящаяся к многоносым – семейство ринохилопиды или губоносые. К нему относятся всего два вида… Это гигантский губонос Rhinochilopus Ingens, достигающий 2 метров 20 см. в длину, и музыкальный губонос несколько меньших размеров… Оба они обладают крупной конической головой, заканчивающейся длинным рострумом или рылом… Вдоль рострума расположена ростральная борозда, в стороны от нее 19 пар носов – так называемые назули…” (16)). Как видите, все тщательно стилизовано под академическую науку. Вы скажете: причем тут миф? Ведь пародия – совсем другой жанр, ее-то никто всерьез не воспринимает. Не всё так просто. Оказывается, первоапрельские шутки сплошь и рядом оказываются потом растиражированы в качестве совершенно серьезных новостей. На собственном юбилее океанограф Карл Банзе читает юмористический доклад о биологии русалок. Сообщение об этом появляется в апрельском номере журнала “Наука и жизнь”. Дальше догадываетесь, что было? Прилагается перечень наших центральных газет, сославшихся на это открытие всерьез: дескать, мы всегда верили, что они существуют, а теперь и наука подтвердила (128 – 129). И то сказать, если газеты, включая и ту, на которой большими буквами написано “Культура”, в обязательном порядке публикуют гороскопы, то почему бы им не поверить в ринохилопид или в русалок?
Книга Танасийчука знакомит нас с такой отраслью, с позволения сказать, исследований как “криптозоология”. Вроде конспирологии, только в живой природе. Один из важнейших предметов изысканий – снежный человек. Сегодня он распространен по планете еще шире, чем динозавры, но доказательств своего существования не оставляет, потому что хороший конспиратор. Автор книги сам этого снежного масона чуть-чуть не открыл – в экспедиции, отправленной на Памир совсем по другому вопросу. “Поодаль, метрах в ста, ручей. Утром я оставил возле него грязную кастрюлю, а днем собрался ее отмыть. Дошел до нее и застыл. На берегу ручья – свежие экскременты, явно человеческие. Но человек этот питался травами и сурчатиной, видны непереваренные стебли и клочья шерсти сурка. Неужели ОН? Я начал судорожно соображать, как сохранить драгоценность для исследования. На мой крик прибежал приятель с фотоаппаратом, изумленно посмотрел на мою находку, потом по сторонам – и молча указал пальцем. В паре метров от кучи на крохотном песчаном пляжике чётко отпечатался след. Он отдаленно напоминал человеческий, только короче. Но у этого снежного человека были когти, и какие… По-видимому, косолапый шел вдоль ручья, увидел мою кастрюлю, понял, что рядом люди, и выразил свое отношение к ним… Я сразу вспомнил, как в Гималаях энтузиасты бережно сохраняли подобные сувениры” (267).
И что любопытно. Среди этих энтузиастов встречались профессиональные ученые. Я обнаружил в их рядах очень уважаемого доктора исторических наук, но хватает и биологов. И в книге на конкретных примерах хорошо показано, что никакая академическая степень не гарантирует того, что ее носитель свободен от человеческих слабостей, как то честолюбие – “я открыл!” - увлеченность, принимающая с годами маниакальные формы, да и банальная корысть – те же Лох-Несские видения, например, давно конвертированы в туристический бизнес. И этот бизнес может спонсировать биологов так же, как политики спонсируют историков и социологов. Разница в том, что профессиональное сообщество биологов устойчиво к такого рода воздействиям, сохраняет представление о норме и правильно – с юмором - реагирует на человеческие слабости отдельных коллег, увлекшихся “крипто”-суррогатами науки.
Вот чему могли бы поучиться у биологов гуманитарии, взяв в качестве пособия замечательную книгу про невиданных зверей.
