Ирина Лагунина: «Без вас мы будем недостаточно сильны» - заявил президент Венесуэлы Уго Чавес президенту Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедову в понедельник в Ашхабаде. Чавес пригласил своего туркменского коллегу вступить в газовый картель, который Россия пытается создать по аналогии с картелем нефтяным – с ОПЕК. С этой инициативой Россия и Катар вышли еще в 2007 году, но она пока не получила поддержки.
Как утверждают специалисты, Туркменистан по запасам газа занимает четвертое место в мире после России, Ирана и Катара. Россия в прежние годы располагала монополией на газ из этой центральноазиатской республики. В нынешнем году Туркменистан задался целью диверсифицировать маршруты поставок топлива. По мнению экспертов, к такому решению Ашхабад подтолкнул фактический отказ российской компании "Газпром" от обязательств по покупке туркменского газа. Ашхабад был вынужден искать новых партёров. Рассказывает наш корреспондент Олег Кусов.
Олег Кусов: До недавнего времени Туркменистан продавал газ только двум странам: большую часть России и незначительную часть Украине. Постепенно политика в энергетической сфере официального Ашхабада стала меняться. Политолог Евгений Кришталёв считает, что власти Туркменистана исходят, прежде всего, из национальных интересов страны.
Евгений Кришталев: Президент Бердымухамедов провозгласил новую политику многовекторности поставок энергоресурсов. Опять-таки нет ничего нового, Туркменистан и раньше пытался к ней прибегать с разным успехом. Но на этом этапе эта многовекторность получила осязаемые плоды.
Олег Кусов: В апреле нынешнего года "Газпром" фактически прекратил покупку туркменского газа. Ашхабад понёс большие убытки. Продолжает политолог Евгений Кришталёв.
Евгений Кришталев: Трубопровод, по которому шла поставка туркменского газа в Россию, он взорвался по непонятным причинам. И до сих пор он не введен в строй. «Газпром» по сути прекратил покупку газа туркменского и получилось так, что контракт, который был подписан между «Газпромом» и Туркменией, перестал выполняться. Это все привело к тому, что туркменский газ перестал поставляться в Россию, соответственно, перестал находить своего потребителя. По разным оценкам, ущерб Туркмении от этого составляет от 2 до 4 миллиардов долларов в год. То, как эта ситуация будет разрешена, как «Газпром» заново фактически будет выстраивать отношения с Туркменией, это очень большая задача, очень большой вопрос. Одним из оснований многовекторности политики, новой газовой политики Туркменистана будет то, что они хотят по возможности отойти от полной завязки на российский рынок и выходить на другие внешние рынки, чтобы обеспечить себе диверсификацию поставок. Соответственно, это будет элементом энергетической безопасности, экономической безопасности Туркменистана.
Олег Кусов: Российские и туркменские власти не ставят вопроса о полном прекращении торговли в газовой сфере, отмечает эксперт Российского института стратегических исследований в Москве Аджар Куртов.
Аджар Куртов: Выживет ли Туркменистан без поставок природного газа в Россию? Да, выживет. Такая ситуация уже была в 97-98 годах, когда резкий конфликт между туркменским и российским руководством привел к тому, что добыча природного газа в Туркменистане сократилась примерно в 8 раз, а экспорт упал в 13 раз, то есть практически он прекратился, они экспортировали чуть более полтора миллиарда кубометров природного газа. И тем не менее, примерно год Туркменистан жил, что называется, на голодном пайке, но выжил. А сейчас, когда появляется возможность экспортировать природный газ в Китай, то это отдушина для Туркменистана. Таким образом вопрос ни туркменское, ни российское руководство не ставит, чтобы полностью отказаться от сотрудничества в данной сфере. Речь идет об условиях контракта, каждый пока что торгуется, пытается выторговать для себя наиболее лучшие условия. И в этом отношении возможности для Туркменистана есть, поскольку это государство имеет очень специфический политический режим, когда экономические трудности и недополучение государствами доходов от продажи на экспорт природного газа просто перекладывается властью на рядовых граждан.
Олег Кусов: После возникновения разногласий в газовой сфере с Россией, в Ашхабаде серьёзно задумались о диверсификации маршрутов поставок своего топлива. Нынешним летом страна договорилась с Ираном об увеличении поставок топлива. В конце года планируется также запустить новую ветку газопровода в Иран. В скором времени газ из Туркменистана может пойти и в Китай. Говорит политолог Евгений Кришталёв.
Евгений Кришталев: Следущий вектор реально действующий – это Иран, в который осуществляются поставки газа по разным схемам. Поставки по сравнению с российскими около 40 миллиардов кубометров, в Иран идет порядка 8-10 и то это опять-таки цифры объявленные, но не факт, что поставки могут осуществлять именно на такие параметры. Новая труба, которая строится, она рассчитана, если я не ошибаюсь, на 14 миллиардов кубометров газа, она должна еще более упрочить канал связи с Ираном и обеспечить в случае неполадок на одном трубопроводе, могли бы перекинуть поставки по другому. Это создается стабильность трубопроводная и взаимозаменяемость.
Следующее направление, будущее направление экспорта туркменского газа – это Китай. Посредством Казахстана строительство трубы завершается и было анонсировано, что к концу года она будет завершена и в начале следующего года потенциально туркменский газ может пойти на туркменский рынок. Это самое существенное изменение, которое произойдет с туркменским газом за последние несколько, можно сказать, десятки лет. Потому что до этого Туркмения не выходила на российские рынки ни в каких вариантах, технологически это было невозможно. Сейчас эта технологическая возможность появилась. И для России это не первый звонок о том, что свои контрактные обязательства надо выполнять. И при всей иногда сложности общения с Туркменистаном контакты необходимо продолжать. Если Россия провозгласила целью сконцентрировать на себя все поставки туркменского газа, то надо это линию дальше продолжать системно и последовательно. Вот этой последовательности иногда не хватает. Идет метание из стороны в сторону, понятно, экономический кризис, сложности, которые возникли у «Газпрома» с продажей газа европейским потребителям, в Европе упало потребление газа, во многом потребление газа в Украине значительно снизилось. То есть рынок сузился, а поставки газа оставались прежними. Не хочется думать, что взрыв на трубопроводе был такой мерой для сокращения покупки газа для последующей перепродажи.
Олег Кусов: Но в договорённостях между Ашхабадом и Пекином ещё не поставлена точка, подчёркивает эксперт Российского института стратегических исследований Аджар Куртов.
Аджар Куртов: Во время последней пекинской олимпиады руководство Туркменистана, встречаясь в Пекине с руководством Китая, заявило о том, что будет расширена мощность трубы, в отличие от первоначальной 30 миллиардов кубометров сейчас они договорились о том, что мощность в итоге будет 40 миллиардов кубометров. Это проектная мощность. Естественно, даже если труба будет сдана в срок, то есть конец этого или до начала следующего года, таких свободных объемов газа просто не добывается еще в Туркменистане. И первоначально, как я полагаю, в трубу может быть закачано порядка 5 миллиардов кубометров. Но в дальнейшем объем поставок природного газа будет расти. Однако есть и в отношении этого трубопровода серьезные проблемы. Они связаны не с объемами газа, а с той ценой, которой Китай согласен расплачиваться. По формуле цены, которая была зафиксирована в договорах, она скорее напоминала дипломатическое лукавство. Формулировку я точно не помню, но примерно: справедливая цена, связанная с мировой, без конкретной привязки к каким-то нормативам, будь то цены, складывающиеся на европейском рынке, будь то какой-то другой. А летом этого года появились сообщения о том, что Китай якобы на переговорах стал настаивать на позиции, что часть оплаты за туркменский газ должна проводиться не свободно конвертируемой валютой, а бартером, поставкой китайских товаров. Вряд ли эта ситуация хорошо устраивает Туркменистан, поскольку естественно, что получая свободно конвертируемую валюту, эта страна имеет больше возможностей приобретать те товары, который ей нужны. А привязка к бартеру, от этой схемы отказались в отношениях с Россией, я не думаю, что в отношении с Китаем это как-то принципиально будет привлекательно для Ашхабада. То есть на самом деле, я думаю, еще будут различного рода конфликты и в будущем вокруг поставок туркменского газа в Китай. Но этот вариант шаг за шагом все-таки реализуется.
Олег Кусов: Более двух лет назад в городе Туркменбаши президенты России, Казахстана и Туркменистана подписали совместную декларацию о строительстве Прикаспийского трубопровода. Он должен пролечь через западные области Туркменистана и Казахстана, выйдя в Россию. Согласно договорённостям, строительство Прикаспийского трубопровода должно начаться в нынешнем году. Слово политологу Евгению Кришталёву.
Евгений Кришталев: Прикаспийский трубопровод по задумке России должен был сконцентрировать практически весь туркменский газ на поставку в Россию. В дальнейшем россияне, купив его на границе, могли бы продавать, что, в принципе, они до этого делали, продавать его европейским партнерам своим. Судьба его во многом повисла в воздухе, что вроде бы есть желание его делать, но не определены толком, технологически этот трубопровод не отработан. Кто будет его строить, как его будут строить. Очень много слов, но нет реальных документов кроме декларации о том, что надо его построить вроде бы с согласия стран, которое было достигнуто еще в прошлом году, больше ничего нет. А в связи с апрельскими событиями и фактически неисполнением Россией контрактных обязательств перед Туркменистаном, как Ашхабад будет смотреть на это дело – очень много вопросов по этому поводу возникает.
Олег Кусов: Туркменистан выразил готовность стать одним из поставщиков газа для трубопровода "Набукко", мощностью 31 миллиард кубических метров в год. Начало строительства газопровода намечено на 2011 год. По нему туркменский и азербайджанский газ должен дойти до стран Европейского Союза, прежде всего до Австрии и Германии. В Москве выражают сомнения в проекте "Набукко". Президент Фонда политических исследований государств каспийского региона бывший советник президента Азербайджана Вафа Гулузаде напоминает, что подобные сомнения Москва высказывала в своё время и отношении нефтепровода "Баку – Тбилиси – Джейхан".
Вафа Гулузаде: Я стоял у истоков Баку-Джейхан. Я помню, сколько скептицизма высказывала Москва и какую борьбу широкую организовала Москва, чтобы Баку-Джейхан не состоялся. Во-первых, оказывалось влияние на покойного президента Гейдара Алиева. К нему приезжали Черномырдин, Калюжный, уговаривали, что Баку-Джейхан – это абсолютно нереально, когда есть Баку-Новороссийск. Я с самого начала был убежден, что Баку-Джейхан обязательно реализуется. «Набукко» – это геостратегический интерес западных стран. Поэтому я не вижу никаких препятствий, то есть у России нет таких сил, чтобы взять и не позволить, чтобы этот проект не состоялся.
Олег Кусов: Москва не прочь установить свою монополию на весь центрально-азиатский газ, предполагает Вафа Гулузаде.
Вафа Гулузаде: Имея эту монополию, Россия может держать за глотку Европу и таким образом иметь влияние на Соединенные Штаты Америки, о чем там и мечтают. Но я думаю, из этого ничего не получится, потому что в регионе не только Россия действует, не только российские интересы. В то же время все западные компании являются участниками всех нефтяных, газовых проектов. И у России нет таких сил, чтобы соперничать с газовыми нефтегазовыми компаниями, они сильнее. Поэтому Туркменистан знает, что Туркменистан имеет пока что сильное влияние, имеет сильное присутствие в Туркменистане, поэтому она будет так оказывать на Туркменистан и влияние, и давление, но Туркменистан все больше и больше будет проводить самостоятельную политику.
Олег Кусов: Так считает президент Фонда политических исследований государств каспийского региона Вафа Гулузаде.
13 сентября в казахстанском городе Актау должен пройти неформальный саммит глав прикаспийских государств, в ходе которого будут затронуты и вопросы их сотрудничества в газовой сфере.
Как утверждают специалисты, Туркменистан по запасам газа занимает четвертое место в мире после России, Ирана и Катара. Россия в прежние годы располагала монополией на газ из этой центральноазиатской республики. В нынешнем году Туркменистан задался целью диверсифицировать маршруты поставок топлива. По мнению экспертов, к такому решению Ашхабад подтолкнул фактический отказ российской компании "Газпром" от обязательств по покупке туркменского газа. Ашхабад был вынужден искать новых партёров. Рассказывает наш корреспондент Олег Кусов.
Олег Кусов: До недавнего времени Туркменистан продавал газ только двум странам: большую часть России и незначительную часть Украине. Постепенно политика в энергетической сфере официального Ашхабада стала меняться. Политолог Евгений Кришталёв считает, что власти Туркменистана исходят, прежде всего, из национальных интересов страны.
Евгений Кришталев: Президент Бердымухамедов провозгласил новую политику многовекторности поставок энергоресурсов. Опять-таки нет ничего нового, Туркменистан и раньше пытался к ней прибегать с разным успехом. Но на этом этапе эта многовекторность получила осязаемые плоды.
Олег Кусов: В апреле нынешнего года "Газпром" фактически прекратил покупку туркменского газа. Ашхабад понёс большие убытки. Продолжает политолог Евгений Кришталёв.
Евгений Кришталев: Трубопровод, по которому шла поставка туркменского газа в Россию, он взорвался по непонятным причинам. И до сих пор он не введен в строй. «Газпром» по сути прекратил покупку газа туркменского и получилось так, что контракт, который был подписан между «Газпромом» и Туркменией, перестал выполняться. Это все привело к тому, что туркменский газ перестал поставляться в Россию, соответственно, перестал находить своего потребителя. По разным оценкам, ущерб Туркмении от этого составляет от 2 до 4 миллиардов долларов в год. То, как эта ситуация будет разрешена, как «Газпром» заново фактически будет выстраивать отношения с Туркменией, это очень большая задача, очень большой вопрос. Одним из оснований многовекторности политики, новой газовой политики Туркменистана будет то, что они хотят по возможности отойти от полной завязки на российский рынок и выходить на другие внешние рынки, чтобы обеспечить себе диверсификацию поставок. Соответственно, это будет элементом энергетической безопасности, экономической безопасности Туркменистана.
Олег Кусов: Российские и туркменские власти не ставят вопроса о полном прекращении торговли в газовой сфере, отмечает эксперт Российского института стратегических исследований в Москве Аджар Куртов.
Аджар Куртов: Выживет ли Туркменистан без поставок природного газа в Россию? Да, выживет. Такая ситуация уже была в 97-98 годах, когда резкий конфликт между туркменским и российским руководством привел к тому, что добыча природного газа в Туркменистане сократилась примерно в 8 раз, а экспорт упал в 13 раз, то есть практически он прекратился, они экспортировали чуть более полтора миллиарда кубометров природного газа. И тем не менее, примерно год Туркменистан жил, что называется, на голодном пайке, но выжил. А сейчас, когда появляется возможность экспортировать природный газ в Китай, то это отдушина для Туркменистана. Таким образом вопрос ни туркменское, ни российское руководство не ставит, чтобы полностью отказаться от сотрудничества в данной сфере. Речь идет об условиях контракта, каждый пока что торгуется, пытается выторговать для себя наиболее лучшие условия. И в этом отношении возможности для Туркменистана есть, поскольку это государство имеет очень специфический политический режим, когда экономические трудности и недополучение государствами доходов от продажи на экспорт природного газа просто перекладывается властью на рядовых граждан.
Олег Кусов: После возникновения разногласий в газовой сфере с Россией, в Ашхабаде серьёзно задумались о диверсификации маршрутов поставок своего топлива. Нынешним летом страна договорилась с Ираном об увеличении поставок топлива. В конце года планируется также запустить новую ветку газопровода в Иран. В скором времени газ из Туркменистана может пойти и в Китай. Говорит политолог Евгений Кришталёв.
Евгений Кришталев: Следущий вектор реально действующий – это Иран, в который осуществляются поставки газа по разным схемам. Поставки по сравнению с российскими около 40 миллиардов кубометров, в Иран идет порядка 8-10 и то это опять-таки цифры объявленные, но не факт, что поставки могут осуществлять именно на такие параметры. Новая труба, которая строится, она рассчитана, если я не ошибаюсь, на 14 миллиардов кубометров газа, она должна еще более упрочить канал связи с Ираном и обеспечить в случае неполадок на одном трубопроводе, могли бы перекинуть поставки по другому. Это создается стабильность трубопроводная и взаимозаменяемость.
Следующее направление, будущее направление экспорта туркменского газа – это Китай. Посредством Казахстана строительство трубы завершается и было анонсировано, что к концу года она будет завершена и в начале следующего года потенциально туркменский газ может пойти на туркменский рынок. Это самое существенное изменение, которое произойдет с туркменским газом за последние несколько, можно сказать, десятки лет. Потому что до этого Туркмения не выходила на российские рынки ни в каких вариантах, технологически это было невозможно. Сейчас эта технологическая возможность появилась. И для России это не первый звонок о том, что свои контрактные обязательства надо выполнять. И при всей иногда сложности общения с Туркменистаном контакты необходимо продолжать. Если Россия провозгласила целью сконцентрировать на себя все поставки туркменского газа, то надо это линию дальше продолжать системно и последовательно. Вот этой последовательности иногда не хватает. Идет метание из стороны в сторону, понятно, экономический кризис, сложности, которые возникли у «Газпрома» с продажей газа европейским потребителям, в Европе упало потребление газа, во многом потребление газа в Украине значительно снизилось. То есть рынок сузился, а поставки газа оставались прежними. Не хочется думать, что взрыв на трубопроводе был такой мерой для сокращения покупки газа для последующей перепродажи.
Олег Кусов: Но в договорённостях между Ашхабадом и Пекином ещё не поставлена точка, подчёркивает эксперт Российского института стратегических исследований Аджар Куртов.
Аджар Куртов: Во время последней пекинской олимпиады руководство Туркменистана, встречаясь в Пекине с руководством Китая, заявило о том, что будет расширена мощность трубы, в отличие от первоначальной 30 миллиардов кубометров сейчас они договорились о том, что мощность в итоге будет 40 миллиардов кубометров. Это проектная мощность. Естественно, даже если труба будет сдана в срок, то есть конец этого или до начала следующего года, таких свободных объемов газа просто не добывается еще в Туркменистане. И первоначально, как я полагаю, в трубу может быть закачано порядка 5 миллиардов кубометров. Но в дальнейшем объем поставок природного газа будет расти. Однако есть и в отношении этого трубопровода серьезные проблемы. Они связаны не с объемами газа, а с той ценой, которой Китай согласен расплачиваться. По формуле цены, которая была зафиксирована в договорах, она скорее напоминала дипломатическое лукавство. Формулировку я точно не помню, но примерно: справедливая цена, связанная с мировой, без конкретной привязки к каким-то нормативам, будь то цены, складывающиеся на европейском рынке, будь то какой-то другой. А летом этого года появились сообщения о том, что Китай якобы на переговорах стал настаивать на позиции, что часть оплаты за туркменский газ должна проводиться не свободно конвертируемой валютой, а бартером, поставкой китайских товаров. Вряд ли эта ситуация хорошо устраивает Туркменистан, поскольку естественно, что получая свободно конвертируемую валюту, эта страна имеет больше возможностей приобретать те товары, который ей нужны. А привязка к бартеру, от этой схемы отказались в отношениях с Россией, я не думаю, что в отношении с Китаем это как-то принципиально будет привлекательно для Ашхабада. То есть на самом деле, я думаю, еще будут различного рода конфликты и в будущем вокруг поставок туркменского газа в Китай. Но этот вариант шаг за шагом все-таки реализуется.
Олег Кусов: Более двух лет назад в городе Туркменбаши президенты России, Казахстана и Туркменистана подписали совместную декларацию о строительстве Прикаспийского трубопровода. Он должен пролечь через западные области Туркменистана и Казахстана, выйдя в Россию. Согласно договорённостям, строительство Прикаспийского трубопровода должно начаться в нынешнем году. Слово политологу Евгению Кришталёву.
Евгений Кришталев: Прикаспийский трубопровод по задумке России должен был сконцентрировать практически весь туркменский газ на поставку в Россию. В дальнейшем россияне, купив его на границе, могли бы продавать, что, в принципе, они до этого делали, продавать его европейским партнерам своим. Судьба его во многом повисла в воздухе, что вроде бы есть желание его делать, но не определены толком, технологически этот трубопровод не отработан. Кто будет его строить, как его будут строить. Очень много слов, но нет реальных документов кроме декларации о том, что надо его построить вроде бы с согласия стран, которое было достигнуто еще в прошлом году, больше ничего нет. А в связи с апрельскими событиями и фактически неисполнением Россией контрактных обязательств перед Туркменистаном, как Ашхабад будет смотреть на это дело – очень много вопросов по этому поводу возникает.
Олег Кусов: Туркменистан выразил готовность стать одним из поставщиков газа для трубопровода "Набукко", мощностью 31 миллиард кубических метров в год. Начало строительства газопровода намечено на 2011 год. По нему туркменский и азербайджанский газ должен дойти до стран Европейского Союза, прежде всего до Австрии и Германии. В Москве выражают сомнения в проекте "Набукко". Президент Фонда политических исследований государств каспийского региона бывший советник президента Азербайджана Вафа Гулузаде напоминает, что подобные сомнения Москва высказывала в своё время и отношении нефтепровода "Баку – Тбилиси – Джейхан".
Вафа Гулузаде: Я стоял у истоков Баку-Джейхан. Я помню, сколько скептицизма высказывала Москва и какую борьбу широкую организовала Москва, чтобы Баку-Джейхан не состоялся. Во-первых, оказывалось влияние на покойного президента Гейдара Алиева. К нему приезжали Черномырдин, Калюжный, уговаривали, что Баку-Джейхан – это абсолютно нереально, когда есть Баку-Новороссийск. Я с самого начала был убежден, что Баку-Джейхан обязательно реализуется. «Набукко» – это геостратегический интерес западных стран. Поэтому я не вижу никаких препятствий, то есть у России нет таких сил, чтобы взять и не позволить, чтобы этот проект не состоялся.
Олег Кусов: Москва не прочь установить свою монополию на весь центрально-азиатский газ, предполагает Вафа Гулузаде.
Вафа Гулузаде: Имея эту монополию, Россия может держать за глотку Европу и таким образом иметь влияние на Соединенные Штаты Америки, о чем там и мечтают. Но я думаю, из этого ничего не получится, потому что в регионе не только Россия действует, не только российские интересы. В то же время все западные компании являются участниками всех нефтяных, газовых проектов. И у России нет таких сил, чтобы соперничать с газовыми нефтегазовыми компаниями, они сильнее. Поэтому Туркменистан знает, что Туркменистан имеет пока что сильное влияние, имеет сильное присутствие в Туркменистане, поэтому она будет так оказывать на Туркменистан и влияние, и давление, но Туркменистан все больше и больше будет проводить самостоятельную политику.
Олег Кусов: Так считает президент Фонда политических исследований государств каспийского региона Вафа Гулузаде.
13 сентября в казахстанском городе Актау должен пройти неформальный саммит глав прикаспийских государств, в ходе которого будут затронуты и вопросы их сотрудничества в газовой сфере.
