Ирина Лагунина: Год назад, 15 сентября, объявил о банкротстве один из крупнейших банков США – Lehman Brothers. В считанные дни американские финансовые рынки закрылись, положив начало самой острой фазе нынешнего финансового кризиса.
Почему банкротство всего одного банка, пусть и очень крупного, фактически парализовало крупнейшую в мире финансовую систему? И каковы уроки банкротства Lehman Brothers для финансовых властей западных стран? Об этом – в материале Сергея Сенинского...
Сергей Сенинский: ... Именно банкротство Lehman Brothers, четвертого по величине инвестиционного банка в США, стало началом самой острой фазы нынешнего глобального финансового кризиса. В течение всего нескольких дней после этого западные кредитные рынки фактически были заморожены...
В каких именно сегментах финансового рынка позиции Lehman Brothers были особенно значимы - до банкротства? Из Калифорнии – научный сотрудник Гуверовского центра Стэнфордского университета профессор Михаил Бернштам:
Михаил Бернштам: Эта история не для слабонервных. Речь не идет о каком-то специальном сегменте рынка. Lehman Brothers – это универсальный магазин на финансовом рынке, это универмаг, это супермаркет, таких очень много. И проблема заключалась именно в том, что крупный игрок на рынке рухнул. Чем занимался Lehman Brothers и многие другие? Они вложили деньги в облигации, связанные с ипотекой, и эти облигации потеряли свою цену, значит Lehman Brothers практически обанкротился. Но для того, чтобы получать деньги, Lehman Brothers занимал «короткие» деньги у полубанковских учреждений даже на сутки, чтобы покрыть свои текущие расходы, выпускал краткосрочные облигации сам.
Сергей Сенинский: Но именно заимствования у тех самых "полубанковских" финансовых учреждений – называемых взаимными фондами - и стали ключевыми...
Михаил Бернштам: Вот в чем проблема: кроме банков, которые застрахованы государством, существуют еще полубанковские учреждения, которые платят больше процент на вклады, чем банки. И это так называемые взаимные фонды денежного рынка. Они не застрахованы. Они дают «короткие» деньги, они давали «короткие» деньги Lehman Brothers. Когда Lehman Brothers подошел к черте банкротства, оказалось, что вот эти полубанковские учреждения, которые имели деньги вкладчиков, тоже оказались на грани банкротство, а это три с половиной триллиона долларов в американской экономике вложено в эти учреждения, они были не застрахованы.
Сергей Сенинский: 3,5 триллиона долларов – это четверть годового объема всей американской экономики. И эти вклады не покрывались государственной страховкой, как вклады в большинство банков США. Нетрудно представить реакцию вкладчиков этих многочисленных взаимных фондов...
Михаил Бернштам: Вкладчики побежали вынимать деньги, испугались, началась паника. Они побежали вынимать деньги из этих полубанковских учреждений. Эти учреждения не смогли тогда то, что они делают – финансировать промышленность. Обычно они дают деньги не только Lehman Brothers, но и реальной экономике, предприятиям, которым нужны «короткие» деньги, скажем, для того, чтобы заплатить зарплату. И фактически остановилась вся американская экономика. Вот этот узел экономически, через который проходили «короткие» деньги, и займы для промышленности и для банковской системы, он, как тогда выражались, замерз. И в этой ситуации банкротство Lehman Brothers как цепная реакция привела ко взрыву во всей финансовой системе. В какой-то момент финансовая система фактически исчезла на неделю.
Сергей Сенинский: И в этот момент вмешались финансовые власти...
Михаил Бернштам: Государство вмешалось и объявило, что оно автоматически на год страхует эти полубанковские учреждения как банки, деньги не будут потеряны. Государство пошло на колоссальный риск, который оказался оправданным. И после этого началось очень медленное выздоровление финансовой системы. Но надо иметь в виду, что благодаря этой связке - финансовый универмаг Lehman Brothers (мог бы какой-то другой) и взаимные фонды денежного рынка, благодаря этой связке рухнула вся финансовая система в середине сентября 2008 года.
Сергей Сенинский: Но почему именно взаимные фонды являлись существенным источником так называемых "коротких" денег даже для нефинансового сектора экономики?
Михаил Бернштам: Здесь очень простая система. Банки работают пять дней в неделю и чтобы оформить банковский кредит, нужно, как минимум, несколько дней. Конечно, у предприятия могут быть стабильные отношения с банком, тогда это проще. Но тем не менее, это сложная процедура. А наиболее простая процедура: предприятие выпускает так называемые коммерческие бумаги. Это нечто вроде русских векселей, но не совсем. Коммерческие бумаги, рынок коммерческих бумаг составлял до кризиса триллион 800 миллиардов долларов, сейчас он упал примерно до триллиона долларов. Но это в общем-то однодневный кредит. Это облигации, предприятия и банки их выпускают под очень низкий процент, эти деньги возвращаются через день, через два, через три. И обычно эти взаимные фонды денежного рынка являются покупателями этих облигаций, потому что они довольно малорискованные и на них можно зарабатывать деньги. Таким образом осуществляется краткосрочный кредит в экономике либо на выплату заработной платы, либо на краткосрочные нужды финансовых учреждений для того, чтобы пополнить свои короткие деньги для текущих платежей.
Сергей Сенинский: То есть отчасти взаимные фонды выполняли роль рынка межбанковского кредитования, на котором банки кредитуют друг друга...
По экспертным оценкам, к середине прошлого года только американские банки успели эмитировать разного рода финансовых инструментов, так и или иначе привязанных к рынку ипотечного кредитования, примерно на 3 триллиона долларов.
Но, как выяснилось, и европейские банки от них не сильно тогда отстали: также по экспертным оценкам, к тому времени они эмитировали таких же финансовых инструментов почти на 2 триллиона долларов. Из Франкфурта-на-Майне – руководитель исследовательского отдела Deutsche Bank по вопросам регулирования банков и финансовых рынков Бернхард Шпайер:
Бернхард Шпайер: Во-первых, финансовая индустрия усвоила уроки кризиса в части менеджмента риска, и большинство банков теперь отказались от сомнительных операций. Во-вторых, банки провели реструктуризацию своего бизнеса, чтобы снизить возможные риски в целом.
Что касается регулирования банковского бизнеса, то на первый план выходит большая прозрачность банковских операций, а также ужесточение контроля надзорных органов. Да, каких-либо запретов в отношении тех или иных финансовых инструментов пока не вводили, но уже появились, например, новые правила эмиссии ценных бумаг. Естественно эти новации в полной мере проявятся лишь через какое-то время.
Сергей Сенинский: Банковские системы стран Европы в разной степени пострадали от нынешнего кризиса. Но если существует некий общий свод правил банковского бизнеса, обязательных, по крайней мере, для всего Европейского союза, значит ли это, что разная степень влияния кризиса объясняется некими национальными дополнениями к общеевропейским банковским правилам? Или дело – в чем-то другом, на ваш взгляд?
Бернхард Шпайер: Частично, так оно и есть. Хороший пример – Испания, где банки, еще в докризисные времена, были обязаны создавать специальные резервные фонды – на случай кризисных ситуаций.
Конечно, в банковских системах стран Европы проявляется национальная специфика. Но более существенным фактором здесь стало другое. А именно – общее состояние банковской системы той или иной европейской страны еще до кризиса. Например, в Германии доходы банков от классических финансовых операций традиционно невелики. Поэтому относительно слабые банки страны и позарились на появившиеся в последние годы на рынке новые финансовые инструменты с большим риском - в надежде хорошо на них заработать.
В других европейских странах сама структура и правила банковского бизнеса дают банкам возможность в нормальных условиях работать с большей прибылью. Поэтому и соблазна заниматься рискованными операциями там зачастую было меньше.
Возвращаясь к ситуации в Испании, вспомним, что еще перед кризисом там сформировался бум на рынке недвижимости. Как, кстати, и в некоторых восточноевропейских странах. Соответственно, их финансовые компании и банки пребывали в неплохом состоянии. И они тоже не проявили особого интереса к рискованным операциям на зарубежных финансовых рынках...
Сергей Сенинский: Ровно год прошел со дня банкротства банка Lehman Brothers, то есть от начала наиболее острой фазы нынешнего кризиса. Можно ли, на ваш взгляд, говорить о том, что регулирование со стороны государства в определенных сегментах финансового рынка было существенно ужесточено? И как изменились с тех пор сами эти рынки? Михаил Бернштам, Гуверовский центр Стэнфордского университета, США:
Михаил Бернштам: С точки зрения регуляции, с точки зрения систематического выздоровления финансовой системы ничего пока не сделано. Есть отдельные предложения довольно здравые об увеличении страховых взносов со стороны финансовых учреждений. Это в свою очередь приведет к тому, что финансовые учреждения будут вынуждены сократить свои рисковые операции, это будет им очень дорого стоить. Соответственно, их капитал вырастет и соотношение долгов с капиталом уменьшится. Кроме того, речь идет о том, что больше будет власти у федеральной корпорации по страхованию вкладов закрывать банки, фактически их национализировать и не только банки, но и другие финансовые учреждения с тем, чтобы не пострадали вкладчики и не произошла цепная реакция по финансовой системе. Но это пока только законодательные предложения, строго говоря, ничего не сделано. Но явочным порядком произошло, пожалуй, самое главное: наиболее рисковые финансовые инструменты просто исчезли с рынка, потому что они обанкротились. Все эти взаимные страхования из-за которых начался кризис, взаимные страховки финансовых учреждений по ипотечным облигациям, они исчезли, их никто не покупает. Поэтому явочным порядком наиболее опасные инструменты ушли с рынка, хотя их никто не запрещал.
Сергей Сенинский: На следующей неделе в американском Питтсбурге пройдет саммит 20-ти наиболее крупных стран мира. Его участники будут говорить не только о том, как долго еще оказывать национальным экономикам антикризисную поддержку, но и о путях регулирования финансовых рынков. В том числе – так или иначе – будут продолжены ведущиеся уже не первое десятилетие споры о целесообразности в принципе «спасительных» мер государства для национальных банковских систем в целом? Бернхард Шпайер, руководитель исследовательского одела Deutsche Bank, Франкфурт-на-Майне:
Бернхард Шпайер: Действительно, подобных заявлений и раньше на финансовых саммитах было немало... На этот раз в Питтсбурге странам предстоит определиться, насколько еще национальным экономикам необходима государственная поддержка?. С другой стороны, правительства наверняка выскажутся в том смысле, что господдержка экономики не может быть бесконечной. И что необходимо уже готовить так называемую "стратегию выхода".
В третьих, будут обсуждаться новые правила регулирования финансовых рынков. В частности, предложения обязать банки создавать специальные дополнительные резервы, а также - возможности разделения наиболее крупных финансовых институтов. Кроме того, в фокусе саммита могут оказаться предложения по изменению структуры рынка производных финансовых инструментов. Думаю, именно эти вопросы будут обсуждаться на предстоящем саммите в Питтсбурге...
Сергей Сенинский: Многие эксперты полагают, что по целому ряду вопросов, касающихся регулирования финансовых рынков, страны G20, скорее всего, смогут договориться на встрече в Питсбурге на будущей неделе. Сколь они принципиальны – в целом? Михаил Бернштам, Гуверовский центр Стэнфордского университета, США:
Михаил Бернштам: Разумеется, все страны «большой двадцатки» смогут договориться о том, что банки и все остальные финансовые учреждения должны иметь более высокий капитал, более высокое соотношение капитала по отношению к долгам. Что надзор над системными учреждениями, то есть крупные финансовые учреждения, должен осуществляться более пристально. Затем договорятся о том, что всевозможные производные финансовые инструменты должны более четко регулироваться.
Сергей Сенинский: А как в целом представить саму проблему рынков производных финансовых инструментов?
Михаил Бернштам: Тут проблема заключается вот в чем: если мы посмотрим на глобальную финансовую систему в целом, то денежная масса примерно 60 триллионов долларов. Капитализация фондовых рынков примерно 40 триллионов долларов. Примерно на такую же сумму существуют облигации. А все эти финансовые производные – 600 триллионов долларов. И это совершенно не регулируемый рынок. То есть малая часть рынка, денежная масса, банковские учреждения, акции, фондовые биржи, облигации – это все каким-то образом на виду. Но кроме этого существует буквально теневая экономика. И эта теневая экономика в 5-6 раз больше, чем та финансовая экономика, которая находится на виду. И там существуют сложнейшие финансовые инструменты, торговля ими производится за закрытыми дверями, никто не знает, что там происходит, и вся финансовая система из-за этого находится в угрожаемом положении. Запретить ли их, и как их регулировать – вот об этом сейчас идет спор.
Сергей Сенинский: Год назад, 15 сентября, объявил о банкротстве один из крупнейших банков США – Lehman Brothers. В считанные дни после этого западные финансовые рынки фактически закрылись, положив начало самой острой фазе нынешнего глобального финансового кризиса...
Почему банкротство всего одного банка, пусть и очень крупного, фактически парализовало крупнейшую в мире финансовую систему? И каковы уроки банкротства Lehman Brothers для финансовых властей западных стран? Об этом – в материале Сергея Сенинского...
Сергей Сенинский: ... Именно банкротство Lehman Brothers, четвертого по величине инвестиционного банка в США, стало началом самой острой фазы нынешнего глобального финансового кризиса. В течение всего нескольких дней после этого западные кредитные рынки фактически были заморожены...
В каких именно сегментах финансового рынка позиции Lehman Brothers были особенно значимы - до банкротства? Из Калифорнии – научный сотрудник Гуверовского центра Стэнфордского университета профессор Михаил Бернштам:
Михаил Бернштам: Эта история не для слабонервных. Речь не идет о каком-то специальном сегменте рынка. Lehman Brothers – это универсальный магазин на финансовом рынке, это универмаг, это супермаркет, таких очень много. И проблема заключалась именно в том, что крупный игрок на рынке рухнул. Чем занимался Lehman Brothers и многие другие? Они вложили деньги в облигации, связанные с ипотекой, и эти облигации потеряли свою цену, значит Lehman Brothers практически обанкротился. Но для того, чтобы получать деньги, Lehman Brothers занимал «короткие» деньги у полубанковских учреждений даже на сутки, чтобы покрыть свои текущие расходы, выпускал краткосрочные облигации сам.
Сергей Сенинский: Но именно заимствования у тех самых "полубанковских" финансовых учреждений – называемых взаимными фондами - и стали ключевыми...
Михаил Бернштам: Вот в чем проблема: кроме банков, которые застрахованы государством, существуют еще полубанковские учреждения, которые платят больше процент на вклады, чем банки. И это так называемые взаимные фонды денежного рынка. Они не застрахованы. Они дают «короткие» деньги, они давали «короткие» деньги Lehman Brothers. Когда Lehman Brothers подошел к черте банкротства, оказалось, что вот эти полубанковские учреждения, которые имели деньги вкладчиков, тоже оказались на грани банкротство, а это три с половиной триллиона долларов в американской экономике вложено в эти учреждения, они были не застрахованы.
Сергей Сенинский: 3,5 триллиона долларов – это четверть годового объема всей американской экономики. И эти вклады не покрывались государственной страховкой, как вклады в большинство банков США. Нетрудно представить реакцию вкладчиков этих многочисленных взаимных фондов...
Михаил Бернштам: Вкладчики побежали вынимать деньги, испугались, началась паника. Они побежали вынимать деньги из этих полубанковских учреждений. Эти учреждения не смогли тогда то, что они делают – финансировать промышленность. Обычно они дают деньги не только Lehman Brothers, но и реальной экономике, предприятиям, которым нужны «короткие» деньги, скажем, для того, чтобы заплатить зарплату. И фактически остановилась вся американская экономика. Вот этот узел экономически, через который проходили «короткие» деньги, и займы для промышленности и для банковской системы, он, как тогда выражались, замерз. И в этой ситуации банкротство Lehman Brothers как цепная реакция привела ко взрыву во всей финансовой системе. В какой-то момент финансовая система фактически исчезла на неделю.
Сергей Сенинский: И в этот момент вмешались финансовые власти...
Михаил Бернштам: Государство вмешалось и объявило, что оно автоматически на год страхует эти полубанковские учреждения как банки, деньги не будут потеряны. Государство пошло на колоссальный риск, который оказался оправданным. И после этого началось очень медленное выздоровление финансовой системы. Но надо иметь в виду, что благодаря этой связке - финансовый универмаг Lehman Brothers (мог бы какой-то другой) и взаимные фонды денежного рынка, благодаря этой связке рухнула вся финансовая система в середине сентября 2008 года.
Сергей Сенинский: Но почему именно взаимные фонды являлись существенным источником так называемых "коротких" денег даже для нефинансового сектора экономики?
Михаил Бернштам: Здесь очень простая система. Банки работают пять дней в неделю и чтобы оформить банковский кредит, нужно, как минимум, несколько дней. Конечно, у предприятия могут быть стабильные отношения с банком, тогда это проще. Но тем не менее, это сложная процедура. А наиболее простая процедура: предприятие выпускает так называемые коммерческие бумаги. Это нечто вроде русских векселей, но не совсем. Коммерческие бумаги, рынок коммерческих бумаг составлял до кризиса триллион 800 миллиардов долларов, сейчас он упал примерно до триллиона долларов. Но это в общем-то однодневный кредит. Это облигации, предприятия и банки их выпускают под очень низкий процент, эти деньги возвращаются через день, через два, через три. И обычно эти взаимные фонды денежного рынка являются покупателями этих облигаций, потому что они довольно малорискованные и на них можно зарабатывать деньги. Таким образом осуществляется краткосрочный кредит в экономике либо на выплату заработной платы, либо на краткосрочные нужды финансовых учреждений для того, чтобы пополнить свои короткие деньги для текущих платежей.
Сергей Сенинский: То есть отчасти взаимные фонды выполняли роль рынка межбанковского кредитования, на котором банки кредитуют друг друга...
По экспертным оценкам, к середине прошлого года только американские банки успели эмитировать разного рода финансовых инструментов, так и или иначе привязанных к рынку ипотечного кредитования, примерно на 3 триллиона долларов.
Но, как выяснилось, и европейские банки от них не сильно тогда отстали: также по экспертным оценкам, к тому времени они эмитировали таких же финансовых инструментов почти на 2 триллиона долларов. Из Франкфурта-на-Майне – руководитель исследовательского отдела Deutsche Bank по вопросам регулирования банков и финансовых рынков Бернхард Шпайер:
Бернхард Шпайер: Во-первых, финансовая индустрия усвоила уроки кризиса в части менеджмента риска, и большинство банков теперь отказались от сомнительных операций. Во-вторых, банки провели реструктуризацию своего бизнеса, чтобы снизить возможные риски в целом.
Что касается регулирования банковского бизнеса, то на первый план выходит большая прозрачность банковских операций, а также ужесточение контроля надзорных органов. Да, каких-либо запретов в отношении тех или иных финансовых инструментов пока не вводили, но уже появились, например, новые правила эмиссии ценных бумаг. Естественно эти новации в полной мере проявятся лишь через какое-то время.
Сергей Сенинский: Банковские системы стран Европы в разной степени пострадали от нынешнего кризиса. Но если существует некий общий свод правил банковского бизнеса, обязательных, по крайней мере, для всего Европейского союза, значит ли это, что разная степень влияния кризиса объясняется некими национальными дополнениями к общеевропейским банковским правилам? Или дело – в чем-то другом, на ваш взгляд?
Бернхард Шпайер: Частично, так оно и есть. Хороший пример – Испания, где банки, еще в докризисные времена, были обязаны создавать специальные резервные фонды – на случай кризисных ситуаций.
Конечно, в банковских системах стран Европы проявляется национальная специфика. Но более существенным фактором здесь стало другое. А именно – общее состояние банковской системы той или иной европейской страны еще до кризиса. Например, в Германии доходы банков от классических финансовых операций традиционно невелики. Поэтому относительно слабые банки страны и позарились на появившиеся в последние годы на рынке новые финансовые инструменты с большим риском - в надежде хорошо на них заработать.
В других европейских странах сама структура и правила банковского бизнеса дают банкам возможность в нормальных условиях работать с большей прибылью. Поэтому и соблазна заниматься рискованными операциями там зачастую было меньше.
Возвращаясь к ситуации в Испании, вспомним, что еще перед кризисом там сформировался бум на рынке недвижимости. Как, кстати, и в некоторых восточноевропейских странах. Соответственно, их финансовые компании и банки пребывали в неплохом состоянии. И они тоже не проявили особого интереса к рискованным операциям на зарубежных финансовых рынках...
Сергей Сенинский: Ровно год прошел со дня банкротства банка Lehman Brothers, то есть от начала наиболее острой фазы нынешнего кризиса. Можно ли, на ваш взгляд, говорить о том, что регулирование со стороны государства в определенных сегментах финансового рынка было существенно ужесточено? И как изменились с тех пор сами эти рынки? Михаил Бернштам, Гуверовский центр Стэнфордского университета, США:
Михаил Бернштам: С точки зрения регуляции, с точки зрения систематического выздоровления финансовой системы ничего пока не сделано. Есть отдельные предложения довольно здравые об увеличении страховых взносов со стороны финансовых учреждений. Это в свою очередь приведет к тому, что финансовые учреждения будут вынуждены сократить свои рисковые операции, это будет им очень дорого стоить. Соответственно, их капитал вырастет и соотношение долгов с капиталом уменьшится. Кроме того, речь идет о том, что больше будет власти у федеральной корпорации по страхованию вкладов закрывать банки, фактически их национализировать и не только банки, но и другие финансовые учреждения с тем, чтобы не пострадали вкладчики и не произошла цепная реакция по финансовой системе. Но это пока только законодательные предложения, строго говоря, ничего не сделано. Но явочным порядком произошло, пожалуй, самое главное: наиболее рисковые финансовые инструменты просто исчезли с рынка, потому что они обанкротились. Все эти взаимные страхования из-за которых начался кризис, взаимные страховки финансовых учреждений по ипотечным облигациям, они исчезли, их никто не покупает. Поэтому явочным порядком наиболее опасные инструменты ушли с рынка, хотя их никто не запрещал.
Сергей Сенинский: На следующей неделе в американском Питтсбурге пройдет саммит 20-ти наиболее крупных стран мира. Его участники будут говорить не только о том, как долго еще оказывать национальным экономикам антикризисную поддержку, но и о путях регулирования финансовых рынков. В том числе – так или иначе – будут продолжены ведущиеся уже не первое десятилетие споры о целесообразности в принципе «спасительных» мер государства для национальных банковских систем в целом? Бернхард Шпайер, руководитель исследовательского одела Deutsche Bank, Франкфурт-на-Майне:
Бернхард Шпайер: Действительно, подобных заявлений и раньше на финансовых саммитах было немало... На этот раз в Питтсбурге странам предстоит определиться, насколько еще национальным экономикам необходима государственная поддержка?. С другой стороны, правительства наверняка выскажутся в том смысле, что господдержка экономики не может быть бесконечной. И что необходимо уже готовить так называемую "стратегию выхода".
В третьих, будут обсуждаться новые правила регулирования финансовых рынков. В частности, предложения обязать банки создавать специальные дополнительные резервы, а также - возможности разделения наиболее крупных финансовых институтов. Кроме того, в фокусе саммита могут оказаться предложения по изменению структуры рынка производных финансовых инструментов. Думаю, именно эти вопросы будут обсуждаться на предстоящем саммите в Питтсбурге...
Сергей Сенинский: Многие эксперты полагают, что по целому ряду вопросов, касающихся регулирования финансовых рынков, страны G20, скорее всего, смогут договориться на встрече в Питсбурге на будущей неделе. Сколь они принципиальны – в целом? Михаил Бернштам, Гуверовский центр Стэнфордского университета, США:
Михаил Бернштам: Разумеется, все страны «большой двадцатки» смогут договориться о том, что банки и все остальные финансовые учреждения должны иметь более высокий капитал, более высокое соотношение капитала по отношению к долгам. Что надзор над системными учреждениями, то есть крупные финансовые учреждения, должен осуществляться более пристально. Затем договорятся о том, что всевозможные производные финансовые инструменты должны более четко регулироваться.
Сергей Сенинский: А как в целом представить саму проблему рынков производных финансовых инструментов?
Михаил Бернштам: Тут проблема заключается вот в чем: если мы посмотрим на глобальную финансовую систему в целом, то денежная масса примерно 60 триллионов долларов. Капитализация фондовых рынков примерно 40 триллионов долларов. Примерно на такую же сумму существуют облигации. А все эти финансовые производные – 600 триллионов долларов. И это совершенно не регулируемый рынок. То есть малая часть рынка, денежная масса, банковские учреждения, акции, фондовые биржи, облигации – это все каким-то образом на виду. Но кроме этого существует буквально теневая экономика. И эта теневая экономика в 5-6 раз больше, чем та финансовая экономика, которая находится на виду. И там существуют сложнейшие финансовые инструменты, торговля ими производится за закрытыми дверями, никто не знает, что там происходит, и вся финансовая система из-за этого находится в угрожаемом положении. Запретить ли их, и как их регулировать – вот об этом сейчас идет спор.
Сергей Сенинский: Год назад, 15 сентября, объявил о банкротстве один из крупнейших банков США – Lehman Brothers. В считанные дни после этого западные финансовые рынки фактически закрылись, положив начало самой острой фазе нынешнего глобального финансового кризиса...
