Президент России Дмитрий Медведев прибыл в Нью-Йорк, где выступит на 64-й сессии Генассамблеи ООН и встретится с президентом США Бараком Обамой.
Большинство политических экспертов с осторожностью оценивают перспективы сближения России и США. Главный редактор журнала "Россия в глобальной политике" Федор Лукьянов – сейчас он находится в Вашингтоне – не видит оснований для того, чтобы контакты Дмитрия Медведева и Барака Обамы могли бы принести немедленный результат.
- Мне кажется, качественного изменения никто не ждет. Все, конечно же, ожидают, каким образом Дмитрий Медведев ответит на жест вежливости Барака Обамы - объявление об отказе строительства объектов ПРО в Польше и Чехии. Но никакой эйфории ни с той, ни с другой стороны нет, хотя атмосфера начала заметно улучшаться в июле, во время визита Обамы. Скорее всего, эта тенденция укрепится. Но конкретных договоренностей, я думаю, сейчас ждать не нужно.
- Возможно ли, на ваш взгляд, строительство совместной ПРО Россией и США?
- Все, что затрагивает вопросы стратегической стабильности и безопасности стран, - это, конечно, самые деликатные темы. Чтобы делать что-то совместно и, соответственно, открываться партнеру, нужна очень высокая планка доверия, которой, совершенно очевидно, в отношениях России и США сейчас нет. Я думаю, что очень важно использовать тот момент, который сложился, для того, чтобы вести дискуссии на темы совместной системы ПРО.
Прежде чем говорить о совместной системе ПРО, надо определить - правильно ли и одинаково ли мы понимаем угрозы. Это процесс не одномоментный. Конечно, если его запустить, то он какое-то время продлится. Я не думаю, что мы можем в обозримом будущем ожидать каких-то реальных шагов по созданию совместной системы, тем более что то, о чем говорит сейчас Обама, это гораздо менее амбициозная, но более практическая программа ракет морского базирования. Важно, чтобы этот разговор не прекратился. Потому что если все это зависнет в воздухе, то очень скоро мы, к сожалению, прибудем к той же точке, в которой находились год назад. Проблема, на самом деле, не в том, где находится третий, четвертый, пятый позиционный район ПРО, а является ли это односторонней системой, то есть системой, которая защищает только США и союзников, или в нее включены и другие. Если это односторонняя система, то, думаю, что Россия, да и Китай, в итоге будут реагировать ровно так же, как и до того.
- А если это все только пропагандистский шум, и за разговорами о возможности совместной ПРО нет никакого реального содержания по той простой причине, что Россия и США принадлежат к разным оборонным системам и к разному типу политического менталитета? Отсюда, скажем, заявления начальника Генерального штаба Вооруженных сил России Макарова о том, что ни на какую другую систему, кроме как совместную с США, Россия не пойдет, и Америке строить не позволит. Если я скажу, что это только пропаганда, вы согласитесь со мной?
- Это, конечно, риторика. Я думаю, что пока вообще никто не знает, как будет развиваться система ПРО. Этого не знают ни в Вашингтоне, ни в Москве. Что касается несовпадения оборонных систем, то это, на мой взгляд, вопрос исключительно политической воли. Если она появится, то выяснится, что вполне всё совпадает. Если воли не будет, то, конечно, возникнет миллион технических сложностей. Между прочим, когда в 2007 году Путин впервые предложил идею использования станций в Армавире и Габале в совместной системе, первая американская реакция была - нет, это не пойдет, потому что это совершенно несовместимо и, вообще, не те станции. Сейчас выясняется, что все-таки можно обсудить и вполне что-то можно использовать. Так что это чисто политический вопрос. А что касается менталитета, то здесь опять же, на мой взгляд, ключевая проблема - как мы видим угрозы. Верит ли Россия в те угрозы, о которых говорит Америка - Иран, Северная Корея, и верит ли Америка в то, что она действительно хочет построить эту систему против стран-изгоев, а не против заодно еще и других крупных держав? На этом уровне, я думаю, пока никакого прогресса не будет.
- Как бы сейчас вы охарактеризовали отношения США и России - это страны-партнеры, потенциальные союзники, враги, противники? Какой термин вы бы предпочли?
- Это страны-партнеры, которые судорожно, но пока безуспешно ищут сферу для этого партнерства.
Большинство политических экспертов с осторожностью оценивают перспективы сближения России и США. Главный редактор журнала "Россия в глобальной политике" Федор Лукьянов – сейчас он находится в Вашингтоне – не видит оснований для того, чтобы контакты Дмитрия Медведева и Барака Обамы могли бы принести немедленный результат.
- Мне кажется, качественного изменения никто не ждет. Все, конечно же, ожидают, каким образом Дмитрий Медведев ответит на жест вежливости Барака Обамы - объявление об отказе строительства объектов ПРО в Польше и Чехии. Но никакой эйфории ни с той, ни с другой стороны нет, хотя атмосфера начала заметно улучшаться в июле, во время визита Обамы. Скорее всего, эта тенденция укрепится. Но конкретных договоренностей, я думаю, сейчас ждать не нужно.
- Возможно ли, на ваш взгляд, строительство совместной ПРО Россией и США?
- Все, что затрагивает вопросы стратегической стабильности и безопасности стран, - это, конечно, самые деликатные темы. Чтобы делать что-то совместно и, соответственно, открываться партнеру, нужна очень высокая планка доверия, которой, совершенно очевидно, в отношениях России и США сейчас нет. Я думаю, что очень важно использовать тот момент, который сложился, для того, чтобы вести дискуссии на темы совместной системы ПРО.
Если это односторонняя система, то, думаю, что Россия, да и Китай, в итоге будут реагировать ровно так же, как и до того
Прежде чем говорить о совместной системе ПРО, надо определить - правильно ли и одинаково ли мы понимаем угрозы. Это процесс не одномоментный. Конечно, если его запустить, то он какое-то время продлится. Я не думаю, что мы можем в обозримом будущем ожидать каких-то реальных шагов по созданию совместной системы, тем более что то, о чем говорит сейчас Обама, это гораздо менее амбициозная, но более практическая программа ракет морского базирования. Важно, чтобы этот разговор не прекратился. Потому что если все это зависнет в воздухе, то очень скоро мы, к сожалению, прибудем к той же точке, в которой находились год назад. Проблема, на самом деле, не в том, где находится третий, четвертый, пятый позиционный район ПРО, а является ли это односторонней системой, то есть системой, которая защищает только США и союзников, или в нее включены и другие. Если это односторонняя система, то, думаю, что Россия, да и Китай, в итоге будут реагировать ровно так же, как и до того.
- А если это все только пропагандистский шум, и за разговорами о возможности совместной ПРО нет никакого реального содержания по той простой причине, что Россия и США принадлежат к разным оборонным системам и к разному типу политического менталитета? Отсюда, скажем, заявления начальника Генерального штаба Вооруженных сил России Макарова о том, что ни на какую другую систему, кроме как совместную с США, Россия не пойдет, и Америке строить не позволит. Если я скажу, что это только пропаганда, вы согласитесь со мной?
- Это, конечно, риторика. Я думаю, что пока вообще никто не знает, как будет развиваться система ПРО. Этого не знают ни в Вашингтоне, ни в Москве. Что касается несовпадения оборонных систем, то это, на мой взгляд, вопрос исключительно политической воли. Если она появится, то выяснится, что вполне всё совпадает. Если воли не будет, то, конечно, возникнет миллион технических сложностей. Между прочим, когда в 2007 году Путин впервые предложил идею использования станций в Армавире и Габале в совместной системе, первая американская реакция была - нет, это не пойдет, потому что это совершенно несовместимо и, вообще, не те станции. Сейчас выясняется, что все-таки можно обсудить и вполне что-то можно использовать. Так что это чисто политический вопрос. А что касается менталитета, то здесь опять же, на мой взгляд, ключевая проблема - как мы видим угрозы. Верит ли Россия в те угрозы, о которых говорит Америка - Иран, Северная Корея, и верит ли Америка в то, что она действительно хочет построить эту систему против стран-изгоев, а не против заодно еще и других крупных держав? На этом уровне, я думаю, пока никакого прогресса не будет.
- Как бы сейчас вы охарактеризовали отношения США и России - это страны-партнеры, потенциальные союзники, враги, противники? Какой термин вы бы предпочли?
- Это страны-партнеры, которые судорожно, но пока безуспешно ищут сферу для этого партнерства.
