Большинство экспертов сходятся во мнении о том, что главная сфера, в которой США рассчитывают на встречное политическое движение России, - это вопросы взаимоотношений с Ираном и иранской военной ядерной программы. Об этом, насколько известно, шла речь на встрече Барака Обамы и Дмитрия Медведева в Нью-Йорке. Однако многие наблюдатели предупреждают: от Кремля не стоит ждать решительной поддержки усилий США по блокированию ядерной программы Тегерана.
Своим мнением по этому поводу в интервью Радио Свобода делится военно-политический аналитик Александр Гольц.
- Будет ли способен в ближайшее время Иран создать ядерное оружие в той или иной его разновидности?
- Об этом неизвестно практически ничего - если называть ядерным оружием ядерный боеприпас, готовый к применению. Но довольно много известно о программе производства расщепляющихся материалов и обогащенного урана, необходимого для создания атомной бомбы. Иран располагает установленными в тайне от мирового сообщества (это стало известно, только когда монтаж завода был закончен) несколькими десятками тысяч центрифуг, которые способны обогащать уран. Проблема заключается в том, что процесс обогащения расщепляющихся материалов, которые нужны в качестве топлива для атомных электростанций, в принципе ничем не отличается от создания оружейного урана. Весь вопрос в том, сколько раз вы прогоните это вещество через центрифуги.
- Россия фактически строит атомную станцию в Бушере, но это мирный контракт. Есть и военное сотрудничество с Ираном: Россия поставляет оборонительные, как подчеркивает российское руководство, вооружения. На стыке этих двух направлений сотрудничества может возникнуть какая-то ядерная бомба?
- Скорее всего, нет, хотя есть неподтвержденные данные о том, что российские специалисты, в первую очередь, ракетчики, особенно в голодные 1990-е годы, работали на Иран. Что касается станции в Бушере, ее технология такова, что в ходе ее работы не вырабатываются оружейные расщепляющиеся материалы. Правда, есть ряд специалистов, которые говорят, что сама такая станция дает Ирану опыт обращения с ядерными материалами, что чрезвычайно важно и для создания атомной бомбы. Что касается официальных военных программ, назовем их так, то они не могут обернуться созданием ядерной бомбы. Впрочем, когда комплекс С-300, который Россия обещала поставить в Иран, но так и не поставила, называется оборонительным, это демагогия. В современной войне нет оборонительного и наступательного оружия. Не случайно же Россия так яростно выступает против программы противоракетной обороны Соединенных Штатов. Как только одна сторона усиливает свой оборонительный компонент, он становится фактором, провоцирующим ее на агрессию.
- Другими словами, у Ирана есть ракеты и есть ракетоносители, на которых эти атомные заряды могут быть доставлены в какую-то отдаленную точку мира, но пока вопрос только в производстве, собственно говоря, боеголовок.
- Да, вы совершенно правы.
- Чего добиваются Соединенные Штаты от России? Чтобы Москва свернула военное сотрудничество с Ираном? Более жесткой политической позиции по отношению к атомной программе? Или и того и другого?
- Я думаю, и того и другого. Уже никто не считает, что Россия может оказывать влияние на иранское руководство. Поэтому Россия не должна, во-первых, мешать принятию жестких резолюций Совета безопасности ООН и, во-вторых, естественным образом сократить до минимума свое военное сотрудничество с Ираном, особенно в сфере такого высокотехнологичного вооружения, каким является комплекс С-300.
- Вроде бы вновь устанавливается хорошая погода в отношениях между Россией и Соединенными Штатами. Открыто протянута американская рука - судя по последним выступлениям Барака Обамы. Что говорит ваш экспертный опыт, можно ли ожидать того, что по иранскому вопросу Россия и США договорятся?
- Я не думаю, что эта договоренность близка. Посмотрите на последнее интервью господина Медведева CNN. Он довольно ясно говорит, что никаких санкций быть не должно. То же самое говорил недавно Владимир Путин: санкции - это не наш путь, мы должны продолжать уговаривать Иран, создавать для него систему позитивных стимулов. Я не думаю, что Россия скоро начнет полноценно сотрудничать с Соединенными Штатами.
Своим мнением по этому поводу в интервью Радио Свобода делится военно-политический аналитик Александр Гольц.
- Будет ли способен в ближайшее время Иран создать ядерное оружие в той или иной его разновидности?
- Об этом неизвестно практически ничего - если называть ядерным оружием ядерный боеприпас, готовый к применению. Но довольно много известно о программе производства расщепляющихся материалов и обогащенного урана, необходимого для создания атомной бомбы. Иран располагает установленными в тайне от мирового сообщества (это стало известно, только когда монтаж завода был закончен) несколькими десятками тысяч центрифуг, которые способны обогащать уран. Проблема заключается в том, что процесс обогащения расщепляющихся материалов, которые нужны в качестве топлива для атомных электростанций, в принципе ничем не отличается от создания оружейного урана. Весь вопрос в том, сколько раз вы прогоните это вещество через центрифуги.
- Россия фактически строит атомную станцию в Бушере, но это мирный контракт. Есть и военное сотрудничество с Ираном: Россия поставляет оборонительные, как подчеркивает российское руководство, вооружения. На стыке этих двух направлений сотрудничества может возникнуть какая-то ядерная бомба?
Когда комплекс С-300, который Россия обещала поставить в Иран, но так и не поставила, называется оборонительным, это демагогия
- Скорее всего, нет, хотя есть неподтвержденные данные о том, что российские специалисты, в первую очередь, ракетчики, особенно в голодные 1990-е годы, работали на Иран. Что касается станции в Бушере, ее технология такова, что в ходе ее работы не вырабатываются оружейные расщепляющиеся материалы. Правда, есть ряд специалистов, которые говорят, что сама такая станция дает Ирану опыт обращения с ядерными материалами, что чрезвычайно важно и для создания атомной бомбы. Что касается официальных военных программ, назовем их так, то они не могут обернуться созданием ядерной бомбы. Впрочем, когда комплекс С-300, который Россия обещала поставить в Иран, но так и не поставила, называется оборонительным, это демагогия. В современной войне нет оборонительного и наступательного оружия. Не случайно же Россия так яростно выступает против программы противоракетной обороны Соединенных Штатов. Как только одна сторона усиливает свой оборонительный компонент, он становится фактором, провоцирующим ее на агрессию.
- Другими словами, у Ирана есть ракеты и есть ракетоносители, на которых эти атомные заряды могут быть доставлены в какую-то отдаленную точку мира, но пока вопрос только в производстве, собственно говоря, боеголовок.
- Да, вы совершенно правы.
- Чего добиваются Соединенные Штаты от России? Чтобы Москва свернула военное сотрудничество с Ираном? Более жесткой политической позиции по отношению к атомной программе? Или и того и другого?
- Я думаю, и того и другого. Уже никто не считает, что Россия может оказывать влияние на иранское руководство. Поэтому Россия не должна, во-первых, мешать принятию жестких резолюций Совета безопасности ООН и, во-вторых, естественным образом сократить до минимума свое военное сотрудничество с Ираном, особенно в сфере такого высокотехнологичного вооружения, каким является комплекс С-300.
- Вроде бы вновь устанавливается хорошая погода в отношениях между Россией и Соединенными Штатами. Открыто протянута американская рука - судя по последним выступлениям Барака Обамы. Что говорит ваш экспертный опыт, можно ли ожидать того, что по иранскому вопросу Россия и США договорятся?
- Я не думаю, что эта договоренность близка. Посмотрите на последнее интервью господина Медведева CNN. Он довольно ясно говорит, что никаких санкций быть не должно. То же самое говорил недавно Владимир Путин: санкции - это не наш путь, мы должны продолжать уговаривать Иран, создавать для него систему позитивных стимулов. Я не думаю, что Россия скоро начнет полноценно сотрудничать с Соединенными Штатами.
