Ирина Лагунина: В Нью-Йорке в рамках сессии Генеральной Ассамблеи ООН прошел саммит по проблеме изменения климата. Это последняя встреча высокого уровня перед конференцией в Копенгагене, от которой ждут нового соглашения по противодействию изменениям климата. До саммита в датской столице остается меньше трех месяцев, однако перспективы заключения соглашения проблематичны. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Герой романа Достоевского «Подросток» в своих рассуждениях о тщетности моральных постулатов христианства прибегает к модной тогда научной теории:
«Да зачем я непременно должен любить моего ближнего или ваше там будущее человечество, которое я никогда не увижу, которое обо мне знать не будет и которое в свою очередь истлеет без всякого следа и воспоминания, когда Земля обратится в свою очередь в ледяной камень и будет летать в безвоздушном пространстве с бесконечным множеством таких же ледяных камней, то есть бессмысленнее чего нельзя себе и представить!»
В ранней редакции чеховской «Чайки» встречаем тот же аргумент: «И прежде чем Европа достигнет результатов, человечество, как пишет Фламмарион, погибнет вследствие охлаждения земных полушарий».
Теория тепловой смерти Вселенной, связанная с открытием второго закона термодинамики и сформулированная немецким физиком Рудольфом Клазиусом в 60-е годы XIX века, произвела огромное впечатление на современников и повлекла за собой, как видим, далеко идущие философские выводы.
Но гораздо более близкой угрозой человечеству оказалась ровно противоположная беда – глобальное потепление. Парниковый эффект был открыт французским физиком Жозефом Фурье еще в 1824 году. Но его пагубные последствия в полной мере были осознаны лишь к концу прошлого века. Согласно выводам Межгосударственной группы экспертов по изменению климата ООН, с начала промышленной революции, то есть со второй половины ХVIII века, средняя температура атмосферы Земли повысилась на 0,7 градуса Цельсия; в последние 50 лет главным фактором потепления была деятельность человека, прежде всего выбросы в атмосферу углекислого газа и метана.
Существует научный консенсус и по вопросу о том, какими последствиями чревато дальнейшее насыщение атмосферы парниковыми газами. Как установила палеоклиматология, человечество в раннем Средневековье уже пережило период глобального потепления. Для Европы оно стало благом, для цивилизаций Северной и Центральной Америки – катастрофой. Но сегодня, в эпоху глобализации, человечество не сможет отсидеться в своих национальных квартирах. Об этом говорил недавно, перед самым саммитом, в своем выступлении в Нью-Йорке президенрт Европейской комиссии Жозе Мануэль Баррозу.
Жозе Мануэль Баррозу: Я коснусь научных данных кратко, поскольку общество в целом уже не требуется убеждать в необходимости действий по предотвращению изменений климата. Нам пора оставить в прошлом описания ужасных последствий. Люди хотят слышать от нас решения проблемы. Однако важно повторить выводы ученых, потому что чем чаще мы их слышим, тем убедительнее они становятся. Похоже, изменения климата наступят гораздо раньше, чем считалось всего два года назад. Бездействие почти наверняка повлечет за собой опасные, быть может, катастрофические последствия в течение уже этого столетия. Это не просто одна из угроз, которая даст о себе знать когда-нибудь в будущем. Мы должны найти решение сейчас.
Владимир Абаринов: Казалось бы, при таком понимании проблемы совместные действия не должны сталкиваться с большими препятствиями. Но препятствия есть, и не просто большие, а пока непреодолимые.
Жозе Мануэль Баррозу: Что ж, если данные науки очевидны, если затронуты серьезные экономические интересы, то в чем проблема? Копенгаген будет легкой конференцией, не так ли? Нет. На самом деле в данный момент я, признаться, сильно опасаюсь за судьбу Копенгагена. В настоящее время переговоры приблизились к опасной черте срыва. Позвольте мне пояснить, что это значит. Это может быть не просто заминка в переговорах, которые мы сдвинем с мертвой точки в следующем году. Есть риск, что это будет сокрушительный провал, который затормозит меры по противодействию изменениям климата на годы вперед. Мир сегодня не может позволить себе такого катастрофического итога.
Владимир Абаринов: Наряду с главами государств и правительств на климтическом саммите выступила 13-летняя девочка-подросток из Индии Югратна Шривастава.
Юргатна Шривастава: Снега Гималаев тают, белые медведи умирают, двое из каждых пяти людей не имеют доступа к источникам чистой питьевой воды, температура поверхности Земли повышается, уровень Тихого океана растет. Это то, что мы оставим следующим поколениям? Пожалуйста – не надо!
Владимир Абаринов: На долю Соединенных Штатов приходится пятая часть мировой эмиссии парниковых газов. Поэтому выступление президента Обамы, который сделал в своей политике ставку на чистые энергетические технологии, имело ключевое значение.
Барак Обама: Нельзя отрицать, что на протяжении слишком долгого времени человечество не торопилось отреагировать на климатическую угрозу или даже признать ее серьезность. Это в полной мере относится и к моей собственной стране. Мы признаем это. Но пришел новый день. Наступила новая эра. И я с удовлетворением констатирую, что за последние восемь месяцев Соединенные Штаты сделали больше для развития экологически чистой энергии и снижения углеродных выбросов, чем когда-либо в своей истории.
Наше правительство вкладывает беспрецедентные объемы средств в возобновляемые энергоносители с задачей в течение трех лет вдвое увеличить мощности для производства электроэнергии с помощью ветра и других возобновляемых источников. По всей Америке предприниматели, опираясь на государственные ссудные гарантии и налоговые льготы, возводят ветроэнергетические установки, устанавливают солнечные батареи и конструируют аккумуляторы для гибридных автомобилей, создавая при этом новые рабочие места и новые отрасли. Мы вкладываем миллиарды долларов в проекты снижения энергозатрат в жилых домах, зданиях и бытовых электроприборах, попутно помогая американским семьям сэкономить на коммунальных платежах.
Мы предложили первую в историю государственную политику повышения экономичности всех новых легковых и грузовых автомобилей при одновременном сокращении выбросов парниковых газов. Новые нормы также позволят потребителям снизить затраты, а нашей стране – сократить потребление нефти. Мы приступили к осуществлению первых в нашей стране морских ветроэнергетических проектов. Мы инвестируем миллиарды долларов в системы очистки от углерода выбросов наших электростанций, работающих на угле. Не далее, как на этой неделе, мы объявили о том, что впервые в истории мы начнем отслеживать объемы выбросов парниковых газов в масштабах всей страны.
Владимир Абаринов: Как сообщил Барак Обама, на рассмотрении Конгресса сейчас находится законопроект, который будет стимулировать альтернативную энергетику и способствовать сокращению объема вредных выбросов.
Барак Обама: Но самое главное – это то, что в июне Палата представителей в Конгрессе приняла законопроект об энергетике и изменении климата, благодаря которому экологически чистые энергоносители наконец-то станут прибыльным источником энергии для американских предприятий и поведут к резкому сокращению выбросов парниковых газов. Один из комитетов Сената уже рассмотрел этот законопроект, и я надеюсь, что другие комитеты также готовы к сотрудничеству с нами и движению вперед.
Владимир Абаринов: Тем не менее президент США признал, что успех копенгагенской встречи остается под вопросом.
Барак Обама: Эта работа будет не из легких. Готовясь к Копенгагену, мы должны избавиться от иллюзий, будто самое трудное осталось позади. Мы стремимся провести крупномасштабные, но необходимые перемены в разгар глобальной рецессии, в условиях, когда самая насущная задача, стоящая перед каждой страной, заключается в том, чтобы вдохнуть новую жизнь в свою экономику и ликвидировать безработицу. Пытаясь найти долгосрочное решение климатической проблемы, все мы сталкиваемся с сомнениями и трудностями.
Но я нахожусь здесь, чтобы сказать, что трудности не являются оправданием для самоуспокоенности. Тревога – это не оправдание для бездействия. И мы не должны позволить совершенству стать врагом прогресса. Все мы должны делать то, что мы можем, когда мы можем, чтобы наша экономика росла, не ставя под угрозу нашу планету – и мы должны делать это сообща. Мы должны воспользоваться этой возможностью, чтобы в Копенгагене был сделан значительный шаг вперед в борьбе с глобальным изменением климата.
Владимир Абаринов: В чем же проблема? Еще одна цитата из выступления Жозе Мануэля Баррозу.
Жозе Мануэль Баррозу: Первая часть сделки состоит в том, что все развитые страны должны установить свои среднесрочные уровни сокращения эмиссии и продемонстрировать лидерство, соответствующее нашей ответственности за объемы выбросов в прошлом. Если мы хотим достигнуть сокращения на 80 процентов к 2050 году, а все мы твердо намерены это сделать, развитые страны должны стремиться достигнуть сокращения в общей сложности на 25-40 процентов в 2020 году. Евросоюз готов повысить свою планку с 20 до 30 процентов при условии, что и другие предпримут равноценные усилия.
Во-вторых, мы должны недвусмысленно признать, что всем развитым странам надлежит сыграть существенную роль в финансировании действий развивающихся стран по уменьшению объема выбросов. По нашей грубой оценке, к 2020 году развивающимся странам потребуется дополнительно 100 миллиардов евро, или около 150 миллиардов долларов, в год, чтобы всерьез взяться за проблему изменения климата. Часть этой суммы может быть выделена самими развивающимися странами, особенно странами с бурно растущей экономикой. Основная часть средств будет выручена на рынке парниковых газов, если мы проявил достаточно смелости и введем в действие эффективную глобальную схему в ближайшее 10-летие. Но остаток должны предоставить к 2020 году развитые страны – возможно, от 22 до 50 миллиардов евро, или от 30 до 70 миллиардов долларов ежегодно. В зависимости от результата дискуссий на эту тему доля Евросоюза составит от 10 до 30 процентов этой суммы, то есть до 15 миллиардов евро или 22 миллиардов долларов в год.
Владимир Абаринов: По мнению эксперта Института Брукингса Билла Антолиса, не стоит предъявлять к копенгагенскому саммиту завышенные требования, и тогда соглашение можно будет спасти.
Билл Антолиса: Прежде всего давайте определим, что такое успех в Копенгагене. Если успех в Копенгагене заключается в том, что каждая страна возьмет на себя значительные обязательства, будь то уровень эмиссии в развитых странах или набор действенных мер в развивающихся странах плюс полновесная финансовая и техническая поддержка этих мер, то этого в декабре не произойдет. Способны ли мы согласовать некое рамочное соглашение, в котором будут обозначены приоритеты, базовые параметры, которые станут предметом дальнейших переговоров по разработке большого международного договора и в то же время работать в формате малых групп? Полагаю, это более реальный результат. Но если прописывать договоренности в мелких деталях, такого соглашения достигнуть будет очень трудно.
Владимир Абаринов: Не все так гладко и в Конгрессе США. В нижней палате законопроект прошел со скрипом. В Сенате его, всего вероятнее, отложат до будущего года. Одна из основных причин – нежелание главных эмитентов парниковых газов из числа развивающихся стран, прежде всего Китая, взять на себя серьезные обязательства. Эксперт Совета по международным отношениям Майкл Леви.
Майкл Леви: Если идея заключается в том, что Соединенные Штаты должны принять национальный закон, чтобы иметь на руках козырь, с помощью которого можно будет достигнуть действительно значимого соглашения в Копенгагене, один из ключевых моментов здесь – какой-то сигнал от Китая, дающий понять, что они тоже собираются действовать и что мы не станем делать это в одиночку, тем самым лишая себя конкурентоспособности. Эта посылка может быть ложной, но такова политическая оптика: сенаторы от индустриально развитых штатов, которые колеблются и от которых зависит судьба законопроекта, нуждаются в сигнале от Китая, чтобы быть уверенными, что они голосуют за режим, ратифицированный ООН.
Владимир Абаринов: Борьба с изменениями климата породит множество экономических и международно-правовых проблем, которые могут отразиться на ныне действующих соглашениях и режимах свободной торговли. Об этом говорит Билл Антолис.
Билл Антолис: В дискуссии о национальном законодательстве принимают участие энергетические компании и профсоюзы. Существует договоренность о том, что товары, произведенные в странах, не принявших на себя обязательства в Копенгагене, если США возьмут на себя такие обязательства, - такие товары будут облагаться дополнительным налогом. Таким образом, Китай, Индия, любая другая страна, не подписавшая соглашение, должна будет покупать у Соединенных Штатов разрешение на эмиссию при экспорте своей продукции в США. Те, кто продвигает такое решение вопроса, говорят, что это соответствует правилам Всемирной торговой организации. Я лично считаю, что не соответствует. В результате мы получим торговые споры в рамках ВТО. <…> Протекционизм существует уже сегодня. Мы субсидируем производство этанола в Соединенных Штатах. Мы сильно повысили пошлину на ввоз этанола из других стран, таких как Бразилия. В ВТО уже идут споры по этим вопросам.
Владимир Абаринов: Президент России Дмитрий Медведев не участвовал в саммите по мерам противодействия изменениям климата. Он, впрочем, принял участие в ужине, который дал для его участников генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун.
Владимир Абаринов: Герой романа Достоевского «Подросток» в своих рассуждениях о тщетности моральных постулатов христианства прибегает к модной тогда научной теории:
«Да зачем я непременно должен любить моего ближнего или ваше там будущее человечество, которое я никогда не увижу, которое обо мне знать не будет и которое в свою очередь истлеет без всякого следа и воспоминания, когда Земля обратится в свою очередь в ледяной камень и будет летать в безвоздушном пространстве с бесконечным множеством таких же ледяных камней, то есть бессмысленнее чего нельзя себе и представить!»
В ранней редакции чеховской «Чайки» встречаем тот же аргумент: «И прежде чем Европа достигнет результатов, человечество, как пишет Фламмарион, погибнет вследствие охлаждения земных полушарий».
Теория тепловой смерти Вселенной, связанная с открытием второго закона термодинамики и сформулированная немецким физиком Рудольфом Клазиусом в 60-е годы XIX века, произвела огромное впечатление на современников и повлекла за собой, как видим, далеко идущие философские выводы.
Но гораздо более близкой угрозой человечеству оказалась ровно противоположная беда – глобальное потепление. Парниковый эффект был открыт французским физиком Жозефом Фурье еще в 1824 году. Но его пагубные последствия в полной мере были осознаны лишь к концу прошлого века. Согласно выводам Межгосударственной группы экспертов по изменению климата ООН, с начала промышленной революции, то есть со второй половины ХVIII века, средняя температура атмосферы Земли повысилась на 0,7 градуса Цельсия; в последние 50 лет главным фактором потепления была деятельность человека, прежде всего выбросы в атмосферу углекислого газа и метана.
Существует научный консенсус и по вопросу о том, какими последствиями чревато дальнейшее насыщение атмосферы парниковыми газами. Как установила палеоклиматология, человечество в раннем Средневековье уже пережило период глобального потепления. Для Европы оно стало благом, для цивилизаций Северной и Центральной Америки – катастрофой. Но сегодня, в эпоху глобализации, человечество не сможет отсидеться в своих национальных квартирах. Об этом говорил недавно, перед самым саммитом, в своем выступлении в Нью-Йорке президенрт Европейской комиссии Жозе Мануэль Баррозу.
Жозе Мануэль Баррозу: Я коснусь научных данных кратко, поскольку общество в целом уже не требуется убеждать в необходимости действий по предотвращению изменений климата. Нам пора оставить в прошлом описания ужасных последствий. Люди хотят слышать от нас решения проблемы. Однако важно повторить выводы ученых, потому что чем чаще мы их слышим, тем убедительнее они становятся. Похоже, изменения климата наступят гораздо раньше, чем считалось всего два года назад. Бездействие почти наверняка повлечет за собой опасные, быть может, катастрофические последствия в течение уже этого столетия. Это не просто одна из угроз, которая даст о себе знать когда-нибудь в будущем. Мы должны найти решение сейчас.
Владимир Абаринов: Казалось бы, при таком понимании проблемы совместные действия не должны сталкиваться с большими препятствиями. Но препятствия есть, и не просто большие, а пока непреодолимые.
Жозе Мануэль Баррозу: Что ж, если данные науки очевидны, если затронуты серьезные экономические интересы, то в чем проблема? Копенгаген будет легкой конференцией, не так ли? Нет. На самом деле в данный момент я, признаться, сильно опасаюсь за судьбу Копенгагена. В настоящее время переговоры приблизились к опасной черте срыва. Позвольте мне пояснить, что это значит. Это может быть не просто заминка в переговорах, которые мы сдвинем с мертвой точки в следующем году. Есть риск, что это будет сокрушительный провал, который затормозит меры по противодействию изменениям климата на годы вперед. Мир сегодня не может позволить себе такого катастрофического итога.
Владимир Абаринов: Наряду с главами государств и правительств на климтическом саммите выступила 13-летняя девочка-подросток из Индии Югратна Шривастава.
Юргатна Шривастава: Снега Гималаев тают, белые медведи умирают, двое из каждых пяти людей не имеют доступа к источникам чистой питьевой воды, температура поверхности Земли повышается, уровень Тихого океана растет. Это то, что мы оставим следующим поколениям? Пожалуйста – не надо!
Владимир Абаринов: На долю Соединенных Штатов приходится пятая часть мировой эмиссии парниковых газов. Поэтому выступление президента Обамы, который сделал в своей политике ставку на чистые энергетические технологии, имело ключевое значение.
Барак Обама: Нельзя отрицать, что на протяжении слишком долгого времени человечество не торопилось отреагировать на климатическую угрозу или даже признать ее серьезность. Это в полной мере относится и к моей собственной стране. Мы признаем это. Но пришел новый день. Наступила новая эра. И я с удовлетворением констатирую, что за последние восемь месяцев Соединенные Штаты сделали больше для развития экологически чистой энергии и снижения углеродных выбросов, чем когда-либо в своей истории.
Наше правительство вкладывает беспрецедентные объемы средств в возобновляемые энергоносители с задачей в течение трех лет вдвое увеличить мощности для производства электроэнергии с помощью ветра и других возобновляемых источников. По всей Америке предприниматели, опираясь на государственные ссудные гарантии и налоговые льготы, возводят ветроэнергетические установки, устанавливают солнечные батареи и конструируют аккумуляторы для гибридных автомобилей, создавая при этом новые рабочие места и новые отрасли. Мы вкладываем миллиарды долларов в проекты снижения энергозатрат в жилых домах, зданиях и бытовых электроприборах, попутно помогая американским семьям сэкономить на коммунальных платежах.
Мы предложили первую в историю государственную политику повышения экономичности всех новых легковых и грузовых автомобилей при одновременном сокращении выбросов парниковых газов. Новые нормы также позволят потребителям снизить затраты, а нашей стране – сократить потребление нефти. Мы приступили к осуществлению первых в нашей стране морских ветроэнергетических проектов. Мы инвестируем миллиарды долларов в системы очистки от углерода выбросов наших электростанций, работающих на угле. Не далее, как на этой неделе, мы объявили о том, что впервые в истории мы начнем отслеживать объемы выбросов парниковых газов в масштабах всей страны.
Владимир Абаринов: Как сообщил Барак Обама, на рассмотрении Конгресса сейчас находится законопроект, который будет стимулировать альтернативную энергетику и способствовать сокращению объема вредных выбросов.
Барак Обама: Но самое главное – это то, что в июне Палата представителей в Конгрессе приняла законопроект об энергетике и изменении климата, благодаря которому экологически чистые энергоносители наконец-то станут прибыльным источником энергии для американских предприятий и поведут к резкому сокращению выбросов парниковых газов. Один из комитетов Сената уже рассмотрел этот законопроект, и я надеюсь, что другие комитеты также готовы к сотрудничеству с нами и движению вперед.
Владимир Абаринов: Тем не менее президент США признал, что успех копенгагенской встречи остается под вопросом.
Барак Обама: Эта работа будет не из легких. Готовясь к Копенгагену, мы должны избавиться от иллюзий, будто самое трудное осталось позади. Мы стремимся провести крупномасштабные, но необходимые перемены в разгар глобальной рецессии, в условиях, когда самая насущная задача, стоящая перед каждой страной, заключается в том, чтобы вдохнуть новую жизнь в свою экономику и ликвидировать безработицу. Пытаясь найти долгосрочное решение климатической проблемы, все мы сталкиваемся с сомнениями и трудностями.
Но я нахожусь здесь, чтобы сказать, что трудности не являются оправданием для самоуспокоенности. Тревога – это не оправдание для бездействия. И мы не должны позволить совершенству стать врагом прогресса. Все мы должны делать то, что мы можем, когда мы можем, чтобы наша экономика росла, не ставя под угрозу нашу планету – и мы должны делать это сообща. Мы должны воспользоваться этой возможностью, чтобы в Копенгагене был сделан значительный шаг вперед в борьбе с глобальным изменением климата.
Владимир Абаринов: В чем же проблема? Еще одна цитата из выступления Жозе Мануэля Баррозу.
Жозе Мануэль Баррозу: Первая часть сделки состоит в том, что все развитые страны должны установить свои среднесрочные уровни сокращения эмиссии и продемонстрировать лидерство, соответствующее нашей ответственности за объемы выбросов в прошлом. Если мы хотим достигнуть сокращения на 80 процентов к 2050 году, а все мы твердо намерены это сделать, развитые страны должны стремиться достигнуть сокращения в общей сложности на 25-40 процентов в 2020 году. Евросоюз готов повысить свою планку с 20 до 30 процентов при условии, что и другие предпримут равноценные усилия.
Во-вторых, мы должны недвусмысленно признать, что всем развитым странам надлежит сыграть существенную роль в финансировании действий развивающихся стран по уменьшению объема выбросов. По нашей грубой оценке, к 2020 году развивающимся странам потребуется дополнительно 100 миллиардов евро, или около 150 миллиардов долларов, в год, чтобы всерьез взяться за проблему изменения климата. Часть этой суммы может быть выделена самими развивающимися странами, особенно странами с бурно растущей экономикой. Основная часть средств будет выручена на рынке парниковых газов, если мы проявил достаточно смелости и введем в действие эффективную глобальную схему в ближайшее 10-летие. Но остаток должны предоставить к 2020 году развитые страны – возможно, от 22 до 50 миллиардов евро, или от 30 до 70 миллиардов долларов ежегодно. В зависимости от результата дискуссий на эту тему доля Евросоюза составит от 10 до 30 процентов этой суммы, то есть до 15 миллиардов евро или 22 миллиардов долларов в год.
Владимир Абаринов: По мнению эксперта Института Брукингса Билла Антолиса, не стоит предъявлять к копенгагенскому саммиту завышенные требования, и тогда соглашение можно будет спасти.
Билл Антолиса: Прежде всего давайте определим, что такое успех в Копенгагене. Если успех в Копенгагене заключается в том, что каждая страна возьмет на себя значительные обязательства, будь то уровень эмиссии в развитых странах или набор действенных мер в развивающихся странах плюс полновесная финансовая и техническая поддержка этих мер, то этого в декабре не произойдет. Способны ли мы согласовать некое рамочное соглашение, в котором будут обозначены приоритеты, базовые параметры, которые станут предметом дальнейших переговоров по разработке большого международного договора и в то же время работать в формате малых групп? Полагаю, это более реальный результат. Но если прописывать договоренности в мелких деталях, такого соглашения достигнуть будет очень трудно.
Владимир Абаринов: Не все так гладко и в Конгрессе США. В нижней палате законопроект прошел со скрипом. В Сенате его, всего вероятнее, отложат до будущего года. Одна из основных причин – нежелание главных эмитентов парниковых газов из числа развивающихся стран, прежде всего Китая, взять на себя серьезные обязательства. Эксперт Совета по международным отношениям Майкл Леви.
Майкл Леви: Если идея заключается в том, что Соединенные Штаты должны принять национальный закон, чтобы иметь на руках козырь, с помощью которого можно будет достигнуть действительно значимого соглашения в Копенгагене, один из ключевых моментов здесь – какой-то сигнал от Китая, дающий понять, что они тоже собираются действовать и что мы не станем делать это в одиночку, тем самым лишая себя конкурентоспособности. Эта посылка может быть ложной, но такова политическая оптика: сенаторы от индустриально развитых штатов, которые колеблются и от которых зависит судьба законопроекта, нуждаются в сигнале от Китая, чтобы быть уверенными, что они голосуют за режим, ратифицированный ООН.
Владимир Абаринов: Борьба с изменениями климата породит множество экономических и международно-правовых проблем, которые могут отразиться на ныне действующих соглашениях и режимах свободной торговли. Об этом говорит Билл Антолис.
Билл Антолис: В дискуссии о национальном законодательстве принимают участие энергетические компании и профсоюзы. Существует договоренность о том, что товары, произведенные в странах, не принявших на себя обязательства в Копенгагене, если США возьмут на себя такие обязательства, - такие товары будут облагаться дополнительным налогом. Таким образом, Китай, Индия, любая другая страна, не подписавшая соглашение, должна будет покупать у Соединенных Штатов разрешение на эмиссию при экспорте своей продукции в США. Те, кто продвигает такое решение вопроса, говорят, что это соответствует правилам Всемирной торговой организации. Я лично считаю, что не соответствует. В результате мы получим торговые споры в рамках ВТО. <…> Протекционизм существует уже сегодня. Мы субсидируем производство этанола в Соединенных Штатах. Мы сильно повысили пошлину на ввоз этанола из других стран, таких как Бразилия. В ВТО уже идут споры по этим вопросам.
Владимир Абаринов: Президент России Дмитрий Медведев не участвовал в саммите по мерам противодействия изменениям климата. Он, впрочем, принял участие в ужине, который дал для его участников генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун.
