В Москве прошла презентация новой книги об Иосифе Бродском под названием "Больше самого себя". Ее автор - Валентина Полухина, известный исследователь творчества поэта.
Самая первая монография о творчестве Иосифа Бродского вышла 20 лет назад и принадлежала филологу Валентине Полухиной. Ныне она почетный профессор Кильского университета в Великобритании, автор нескольких заметных книг об Иосифе Бродском. Книга "Больше самого себя" вышла в Сибири, в Томске. О ней в эфире Радио Свобода рассказал издатель, переводчик англоязычных стихов Бродского Андрей Олеар:
- Я прежде всего помнил о том, что в 1989 году в Кембриджском университете вышла книжка Валентины Полухиной Joseph Brodsky: A Poet for Our Time - первое монографическое исследование, посвященное Бродскому. И вот 20 лет спустя новая книга выходит в Томске, университетском городе, где на 500 тысяч жителей 150 тысяч - это преподаватели и студенты. Нас называют "Русским Оксфордом" или "Сибирскими Афинами"; когда-то это произнес Луначарский. Я знаю труды Валентины Платоновны давно, являюсь ее поклонником во всех смыслах. Я предложил ей выпустить такую книгу, и она очень любезно согласилась.
Валентина Полухина тридцать лет изучает творчество Бродского. Она рассказывает, что при первом же личном разговоре с поэтом сравнила его с Пушкиным, на что Бродский сказал: "Валентина, не надо мне льстить. Если вы так думаете на самом деле, докажите". Одна из сквозных тем книги - сравнение двух великих поэтов.
- Марина Цветаева говорила о молодом Пастернаке: "Я и еще несколько человек знаем, что он гений, а остальным придетсяподождать до его смерти", - напоминает Валентина Полухина. - Я знала, что Бродский гений, еще до своей встречи с ним в 1977 году - и думала о том, что и как он делает. Бродский пересадил всю английскую, американскую поэзию на русскую почву. То же огромное культурное дело сделал Пушкин, пересадив на русскую почву французскую поэзию. И когда вы начинаете рассматривать их, то вы видите сходства – как биографические, так и в характерах: оба рано запели о старости, оба Близнецы, оба любили женщин - они были, так сказать, джентльмены, никогда не могли сказать женщине "нет".
Когда я спрашивала у Иосифа о поэтических влияниях, он говорил: "Ну, навалом - и ни одного". Когда я указывала какие-то конкретные случаи, он говорил: "Валентина, посмотрите на Александра Сергеевича, он крал справа и слева и все делал своим". Это абсолютно его подход. На его лекциях, где он говорил о поэтах от Древнего Рима до наших дней, чувствуешь, как будто они все вот тут присутствуют, он с ними разговаривает. Это такая широта! И Пушкина, и Бродского упрекали в том, что они не русские. Пушкин говорил: "Бывало, что ни напишу, все для них не Русью пахнет". И Иосифа обвиняли в том, что он потерял русскость, - многие, со всех сторон. Но, знаете, грош цена той русскости, которую можно потерять. Иосиф гордился тем, что он в пять или в шесть лет знал "Медного всадника" наизусть.
"Именно манера автопортретирования дает повод для сближения Бродского с Данте и Пушкиным и позволяет понять, как решает Бродский проблему кризиса персонажного героя в связи с мотивом двойников и более широкой темой двойничества", - пишет Полухина:
- Бродский и Данте - это огромнейшая тема на много диссертаций. Бродский в конце жизни горевал о том, что он не написал свою "Божественную комедию". Он читал Данте всю свою жизнь, не расставался; "Божественная комедия" у него была настольной книгой…
С какого-то момента он начал прозаизировать свой стих: сами его стихотворения требовали компенсации, плотности. Плотность в стихе можно достичь только одним - тропами. Я сравнила тропы Бродского с грамматической структурой тропов десяти других поэтов - от Карамзина и Пушкина до Ахматовой, Пастернака и футуристов. При сравнении вы сразу увидите структурное родство Бродского с футуристами - что неожиданно; но у Иосифа это, на самом деле, идет от английских метафизиков.
Есть еще один любопытный раздел книги "Больше самого себя":
- Я горжусь, - говорит Валентина Полухина, - тем, что сделала своего рода картографию путешествий Бродского. Все, что я могла собрать: даты, месяц, год, в какой стране он был, в каком городе - после 1972 года, по всему миру. Уверена, что эта картография неполная; но проще ее дополнять, чем составлять сначала. Когда ты видишь эту сетку путешествий, то понимаешь, почему Чеслав Милош назвал Бродского культурным империалистом. Это очень любопытно - как он объездил Турцию, Рим, Грецию, всю Европу. Только вот не был в Китае. Его однажды пригласил, между прочим, японский император. И он уже согласился, принял приглашение, - а потом отказался.
"Поэтический глобус Бродского - беспрецедентно для нашей словесности - равен глобусу географическому", - писал Петр Вайль. Перебравшись в Америку, Бродский обратился к английскому языку. Цитата из книги Валентины Полухиной: "Как поэт английский Бродский не равен русскому. "Английского" Бродского хвалят за юмор и христианскую тематику, за остроумие и техническую виртуозность, но упрекают за разговорные обороты и прозаизмы, за чуждую просодию и плоские рифмы". Комментирует переводчик стихов Бродского на русский язык Андрей Олеар.
- Интонация Бродского проступает как дактилоскопический отпечаток сквозь ткань другого языка. Но я думаю, что его роман с английским не был завершен до конца. Мы никогда не узнаем, что бы он написал после десятилетий плодотворной билингвистической практики. За плечами у нас огромная библиография его русских стихов - и всего 73 англоязычных текста.
* * *
И наконец, цитата из интервью Валентины Полухиной с Иосифом Бродским, 1980 год (в книге "Больше самого себя" интервью впервые публикуется в полном виде): "Реальное окружение поэта - политика, индустрия, природа. Да, это входит в искусство, в определенный жанр. Очень трудно написать хорошую политическую поэму. Самые политические поэты были Кавафис, Монтале, а не Маяковский. Человеческий ум имеет иерархическую систему, он многоуровневый. Политическая система - первая нижняя ступенька".
Самая первая монография о творчестве Иосифа Бродского вышла 20 лет назад и принадлежала филологу Валентине Полухиной. Ныне она почетный профессор Кильского университета в Великобритании, автор нескольких заметных книг об Иосифе Бродском. Книга "Больше самого себя" вышла в Сибири, в Томске. О ней в эфире Радио Свобода рассказал издатель, переводчик англоязычных стихов Бродского Андрей Олеар:
- Я прежде всего помнил о том, что в 1989 году в Кембриджском университете вышла книжка Валентины Полухиной Joseph Brodsky: A Poet for Our Time - первое монографическое исследование, посвященное Бродскому. И вот 20 лет спустя новая книга выходит в Томске, университетском городе, где на 500 тысяч жителей 150 тысяч - это преподаватели и студенты. Нас называют "Русским Оксфордом" или "Сибирскими Афинами"; когда-то это произнес Луначарский. Я знаю труды Валентины Платоновны давно, являюсь ее поклонником во всех смыслах. Я предложил ей выпустить такую книгу, и она очень любезно согласилась.
Валентина Полухина тридцать лет изучает творчество Бродского. Она рассказывает, что при первом же личном разговоре с поэтом сравнила его с Пушкиным, на что Бродский сказал: "Валентина, не надо мне льстить. Если вы так думаете на самом деле, докажите". Одна из сквозных тем книги - сравнение двух великих поэтов.
- Марина Цветаева говорила о молодом Пастернаке: "Я и еще несколько человек знаем, что он гений, а остальным придется
Бродский пересадил всю английскую, американскую поэзию на русскую почву
Когда я спрашивала у Иосифа о поэтических влияниях, он говорил: "Ну, навалом - и ни одного". Когда я указывала какие-то конкретные случаи, он говорил: "Валентина, посмотрите на Александра Сергеевича, он крал справа и слева и все делал своим". Это абсолютно его подход. На его лекциях, где он говорил о поэтах от Древнего Рима до наших дней, чувствуешь, как будто они все вот тут присутствуют, он с ними разговаривает. Это такая широта! И Пушкина, и Бродского упрекали в том, что они не русские. Пушкин говорил: "Бывало, что ни напишу, все для них не Русью пахнет". И Иосифа обвиняли в том, что он потерял русскость, - многие, со всех сторон. Но, знаете, грош цена той русскости, которую можно потерять. Иосиф гордился тем, что он в пять или в шесть лет знал "Медного всадника" наизусть.
"Именно манера автопортретирования дает повод для сближения Бродского с Данте и Пушкиным и позволяет понять, как решает Бродский проблему кризиса персонажного героя в связи с мотивом двойников и более широкой темой двойничества", - пишет Полухина:
- Бродский и Данте - это огромнейшая тема на много диссертаций. Бродский в конце жизни горевал о том, что он не написал свою "Божественную комедию". Он читал Данте всю свою жизнь, не расставался; "Божественная комедия" у него была настольной книгой…
С какого-то момента он начал прозаизировать свой стих: сами его стихотворения требовали компенсации, плотности. Плотность в стихе можно достичь только одним - тропами. Я сравнила тропы Бродского с грамматической структурой тропов десяти других поэтов - от Карамзина и Пушкина до Ахматовой, Пастернака и футуристов. При сравнении вы сразу увидите структурное родство Бродского с футуристами - что неожиданно; но у Иосифа это, на самом деле, идет от английских метафизиков.
Есть еще один любопытный раздел книги "Больше самого себя":
- Я горжусь, - говорит Валентина Полухина, - тем, что сделала своего рода картографию путешествий Бродского. Все, что я могла собрать: даты, месяц, год, в какой стране он был, в каком городе - после 1972 года, по всему миру. Уверена, что эта картография неполная; но проще ее дополнять, чем составлять сначала. Когда ты видишь эту сетку путешествий, то понимаешь, почему Чеслав Милош назвал Бродского культурным империалистом. Это очень любопытно - как он объездил Турцию, Рим, Грецию, всю Европу. Только вот не был в Китае. Его однажды пригласил, между прочим, японский император. И он уже согласился, принял приглашение, - а потом отказался.
"Поэтический глобус Бродского - беспрецедентно для нашей словесности - равен глобусу географическому", - писал Петр Вайль. Перебравшись в Америку, Бродский обратился к английскому языку. Цитата из книги Валентины Полухиной: "Как поэт английский Бродский не равен русскому. "Английского" Бродского хвалят за юмор и христианскую тематику, за остроумие и техническую виртуозность, но упрекают за разговорные обороты и прозаизмы, за чуждую просодию и плоские рифмы". Комментирует переводчик стихов Бродского на русский язык Андрей Олеар.
- Интонация Бродского проступает как дактилоскопический отпечаток сквозь ткань другого языка. Но я думаю, что его роман с английским не был завершен до конца. Мы никогда не узнаем, что бы он написал после десятилетий плодотворной билингвистической практики. За плечами у нас огромная библиография его русских стихов - и всего 73 англоязычных текста.
* * *
И наконец, цитата из интервью Валентины Полухиной с Иосифом Бродским, 1980 год (в книге "Больше самого себя" интервью впервые публикуется в полном виде): "Реальное окружение поэта - политика, индустрия, природа. Да, это входит в искусство, в определенный жанр. Очень трудно написать хорошую политическую поэму. Самые политические поэты были Кавафис, Монтале, а не Маяковский. Человеческий ум имеет иерархическую систему, он многоуровневый. Политическая система - первая нижняя ступенька".
