Марина Тимашева: В Москве прошла презентация новой книги об Иосифе Бродском под названием “Больше самого себя”. Ее автор – Валентина Полухина - известный исследователь творчества поэта. Рассказывает Елена Фанайлова.
Елена Фанайлова: Самая первая монография о творчестве Иосифа Бродского вышла 20 лет назад и принадлежала филологу Валентине Полухиной, ныне она автор нескольких заметных книг об Иосифе Бродском, почетный профессор Кильского университета в Великобритании. Книга “Больше самого себя” вышла в Томске, в Сибири. Почему – говорит издатель, переводчик англоязычных стихов Бродского Андрей Олеар.
Андрей Олеар: Я, прежде всего, помнил о том, что 20 лет назад в Кембриджском университете вышла книжка “Joseph Brodsky: A Poet for our Time”, мне эта рифма безумно нравилась. 20 лет спустя, и не в Кембридже, в европейском городе, признанном центре мировой науки, а в городе Томске, затерянном, что называется, в Асюганских болотах… Вы знаете, что у нас там самое огромное болото в мире? Город Томск это университетский город, где на 500 тысяч жителей, 150 тысяч - преподаватели и студенты. Поэтому нас не случайно называют “русским Оксфордом” или “сибирскими Афинами”. Луначарский когда-то это произнес. И, поскольку я знаю труды Валентины Платоновны давно, я предложил ей выпустить такую книгу, и она очень любезно согласилась.
Елена Фанайлова: Валентина Полухина тридцать лет изучает творчество Бродского. Она рассказывает, что при первом же личном разговоре с поэтом сравнила его с Пушкиным, на что Бродский сказал: “Валентина, не надо мне льстить. Если Вы так думаете на самом деле, докажите”. Одна из сквозных тем книги – сравнение двух великих поэтов. Говорит Валентина Полухина.
Валентина Полухина: Я цитировала Марину Цветаеву, когда она о молодом Пастернаке говорила: “Я и еще несколько человек знаем, что он - гений. Остальным придется подождать до его смерти”. Вот я знала, что он гений еще до своей встречи в 1977 году. На самом деле он пересадил всю английскую и американскую поэзию на русскую почву. То же огромное культурное дело сделал Пушкин, пересадив французскую поэзию на русскую почву. И, кончено, в поэтике никто, от Пушкина до Бродского, не сделал такого, это как будто это ждало его. Все, что заимствовано в английской поэзии, это был образ романтического героя, Байрон, или что-нибудь еще, но сама суть структуры, например, структуры тропов, это сделано Бродским. Это колоссально, то, что Пушкин сделал с французской поэзией. И Иосиф, на самом деле, всегда держал это в голове. Когда я у него спрашивала о влияниях, он говорил: “Навалом и ни одного”. Когда я указывала на какие-то конкретные случаи, он говорил: “Валентина, посмотрите на Александра Сергеевича, он крал справа и слева, и все делал своим”. И того, и другого упрекали в том, что они не русские. Пушкин говорил: “Бывало, что ни напишу, все для иных не Русью пахнет”. Иосифа многие обвиняли в том, что он “потерял русскость”. Он говорит: “Грош цена этой русскости, которую можно потерять”. Он гордился тем, что он в пять или шесть лет знал “Медного Всадника” наизусть.
Елена Фанайлова: “Именно манера автопортретирования дает повод для сближения Бродского с Данте и Пушкиным и позволяет понять, как решает Бродский проблему кризиса персонажного героя в связи с мотивом двойников и более широкой темой двойничества”, - пишет Валентина Полухина
Валентина Полухина: Бродский и Данте. Бродский в конце жизни горевал о том, что он не написал свою “Божественную комедию”. Он читал Данте всю свою жизнь, он не расставался, она у него была настольной книгой.
Елена Фанайлова: Валентина Полухина проводит сравнительный анализ поэтики Бродского
Валентина Полухина: Я сравнила его со структурой тропов десяти других поэтов - от Карамзина и Пушкина, до Ахматовой, Пастернака и футуристов. И видите, во-первых, сразу же его родство с футуристами, что тоже неожиданно. Именно по структуре тропов. “А” есть “Б” - это Маяковский, его лозунги. У Иосифа это на метафизическом уровне, но это на самом деле идет от английских метафизиков.
Елена Фанайлова: Есть еще один любопытный раздел книги “Больше самого себя”.
Валентина Полухина: Я горжусь, что я сделала такую картографию путешествий Бродского по миру. Все, что я могла собрать: даты, год, месяц, где он был, в какой стране, в каком городе, после 1972 года, по всему миру. Я уверена, что она не полная, но, проще дополнять, чем составлять сначала. Вот это совершенно новое. Точные даты, точные годы, где он был, в каких городах. И когда на это взглянешь, когда ты видишь эту сетку путешествий, то понимаешь, почему Чеслав Милош назвал его “культурным империалистом”. Мне хотелось, чтобы можно было наглядно видеть, где он был, это очень любопытно, как он объездил Турцию, Рим, Грецию, всю Европу. Только не был в Китае. Его пригласил, между прочим, японский император однажды, и он уже согласился, принял, а потом отказался.
Елена Фанайлова: “Поэтический глобус Бродского – беспрецедентно для нашей словесности – равен глобусу географическому”, - писал Петр Вайль. Перебравшись в Америку, Бродский обратился к английскому языку. Цитата из книги Валентины Полухиной: “Как поэт английский Бродский не равен русскому. “Английского” Бродского хвалят за юмор и христианскую тематику, за остроумие и техническую виртуозность, но упрекают за разговорные обороты и прозаизмы, за чуждую просодию и плоские рифмы”. Комментирует переводчик стихов Бродского на русский язык Андрей Олеар.
Андрей Олеар: Он узнается, его интонация, как дактилоскопические отпечатки, она проступает сквозь ткань другого языка, это, безусловно. Но я думаю, что его роман с английским просто был не завершен до конца. Мы никогда не узнаем, что бы он написал после десятилетий плодотворной билингвистической практики. Если бы это произошло, тогда, да, можно было бы говорить об этом. Потому что за плечами у нас огромная биография его русских стихов и, конечно, всего 73 англоязычных текста.
Елена Фанайлова: И наконец, цитата из интервью Валентины Полухиной с Иосифом Бродским 1980 года. Интервью впервые публикуется в полном виде.
“Реальное окружение поэта – политика, индустрия, природа. Да, это входит в искусство, в определенный жанр. Очень трудно написать хорошую политическую поэму. Самые политические поэты были Кавафис и Монтале, а не Маяковский. Человеческий ум имеет иерархическую систему, он многоуровневый. Политическая система – первая нижняя ступенька”.
Иосиф Бродский, 10 апреля 1980 года, Мичиган.
