В Музее и Общественном центре имени Сахарова День памяти жертв политических репрессий встретили двумя акциями - открытием выставки "В памяти - Колыма" и показом документального фильма "Варлам Шаламов. Несколько моих жизней". Фильм снят по мотивам "Колымских рассказов" писателя.
Документальный фильм о Шаламове был снят Александрой Свиридовой и Андреем Ерастовым в 1990 году, однако ленту мало кто видел. Ее в основном демонстрируют на фестивалях и клубных показах, вроде того, что состоялся в Сахаровском центре. Среди тех, кто пришел сюда, литературовед Ирина Сиротинская, правопреемник, публикатор и хранитель наследия писателя:
- Архив он мне сам отдал, потом я собирала некоторые мемуары. Я все опубликовала, так что моя совесть перед Варламом Тихоновичем чиста. Говорить, конечно, об этом надо и надо читать Варлама. Вот шеститомник вышел и мгновенно разошелся, так что у Варлама посмертная судьба, можно сказать, счастливая. Вот немцы его издали и пишут мне, что он так оказался востребован, что они делают второй тираж. Во Франции вышел Шаламов, в Италии. И сейчас еще бывшие страны соцлагеря спохватились, что у них нет Шаламова в переводе.
- Вы очень много лет были не просто знакомы, но и дружны с Шаламовым. Наложилась ли лагерная жизнь на его предпочтения, на его решения?
- Главное – на здоровье. У него же три срока, это сплошные мучения.
- Какие книги были опубликованы при его жизни?
- Стихи публиковались. Раз в три года, чтобы просто не дать ему помереть с голоду, публиковался сборничек. Он получал гонорар, 3 тысячи, что ли. Он чувствовал себя вполне обеспеченным. После Колымы-то…
Колыме посвящен и цикл картин Людвига Симонова, который, как и Шаламов, рассказывает обо всех кругах лагерного ада. Юношей Симонов путешествовал по этому краю с геологической партией и не только наблюдал здесь жизнь зеков, но и общался с ними. Написанные светлой темперой картины словно подернуты щадящей дымкой – уж слишком страшны сюжеты. Вот какое объяснение дает куратор выставки Наталья Самовер:
- Формировался совершенно уникальный взгляд Людвига Симонова на Колыму. Он видел то же, что видели заключенные, но он при этом был свободен. Он был очень молодым человеком, талантливым, внимательным. И то, что он увидел, он хранил в памяти до середины 80-х годов, и с этого времени он начал работать над этой серией картин. Внимательно присмотревшись к ним, вы увидите, что в них есть некоторая сюжетная связь. Некоторые из них посвящены каким-то эпизодам, происходившим на Колыме. Эти картины – практически свидетельства очевидца. Другие картины отличаются от них обобщенностью образа. Людвиг Симонов восходит от описания к символу. Посмотрите внимательно на эти работы. Они как бы подернуты туманом, как будто бы прикрыты облаками или папиросной бумагой, что препятствует видеть подробности. Это свойство памяти, в ней ведь не остается лишних мелких деталей. Художник зарисовывает свои воспоминания, в них нет лишнего, но в них есть главное. Возможно, у некоторых из этих людей были конкретные имена. Он писал и тех людей, которых знал, писал и по воспоминаниям своих знакомых заключенных. У него в семье также были люди, которые подверглись политическим репрессиям, и семейные воспоминания тоже претворились в эту серию картин.
А вот воспоминания сестры художника – Елены Симоновой, которая после блокадного Ленинграда вместе с братом оказалась на Колыме:
- Когда мы приехали на Колыму, я окончила 9 классов. Меня как комсомолку направили в пионерлагерь вожатой. Конечно, приехали мы худые, страшные. Работали там только мужчины, бывшие ЗК - в столовой, обслуживающий персонал. И каким-то образом распространился слух, что мы с войны приехали. И у меня в тумбочке каждый божий день появлялись свежие пирожки. Кто приносил? Люди сами хватили столько горя, что они представляли, что такое война, и как мы через весь Советский Союз попали на Колыму.
Теперь хочу вам сказать о выставке. В первый момент у зрителей шок: почему все белое? Колыма – там разряженный воздух. Лозунг такой: 12 месяцев зима, а остальное – лето. Магадан – это еще курорт, а когда выше… Мы жили в Сусумане – это 600 километров севернее, и в Ягодном учились в интернате. Зимой говорить нельзя – задыхаешься. Все кругом в тумане, кислорода не хватает…
Полностью цикл колымских картин Людвига Симонова показывается впервые. Художник не дожил до этой выставки. Его не стало нынешней весной.
Документальный фильм о Шаламове был снят Александрой Свиридовой и Андреем Ерастовым в 1990 году, однако ленту мало кто видел. Ее в основном демонстрируют на фестивалях и клубных показах, вроде того, что состоялся в Сахаровском центре. Среди тех, кто пришел сюда, литературовед Ирина Сиротинская, правопреемник, публикатор и хранитель наследия писателя:
- Архив он мне сам отдал, потом я собирала некоторые мемуары. Я все опубликовала, так что моя совесть перед Варламом Тихоновичем чиста. Говорить, конечно, об этом надо и надо читать Варлама. Вот шеститомник вышел и мгновенно разошелся, так что у Варлама посмертная судьба, можно сказать, счастливая. Вот немцы его издали и пишут мне, что он так оказался востребован, что они делают второй тираж. Во Франции вышел Шаламов, в Италии. И сейчас еще бывшие страны соцлагеря спохватились, что у них нет Шаламова в переводе.
- Вы очень много лет были не просто знакомы, но и дружны с Шаламовым. Наложилась ли лагерная жизнь на его предпочтения, на его решения?
- Главное – на здоровье. У него же три срока, это сплошные мучения.
- Какие книги были опубликованы при его жизни?
- Стихи публиковались. Раз в три года, чтобы просто не дать ему помереть с голоду, публиковался сборничек. Он получал гонорар, 3 тысячи, что ли. Он чувствовал себя вполне обеспеченным. После Колымы-то…
Колыме посвящен и цикл картин Людвига Симонова, который, как и Шаламов, рассказывает обо всех кругах лагерного ада. Юношей Симонов путешествовал по этому краю с геологической партией и не только наблюдал здесь жизнь зеков, но и общался с ними. Написанные светлой темперой картины словно подернуты щадящей дымкой – уж слишком страшны сюжеты. Вот какое объяснение дает куратор выставки Наталья Самовер:
Людвиг Симонов восходит от описания к символу. Посмотрите внимательно на эти работы. Они как бы подернуты туманом, как будто бы прикрыты облаками или папиросной бумагой
- Формировался совершенно уникальный взгляд Людвига Симонова на Колыму. Он видел то же, что видели заключенные, но он при этом был свободен. Он был очень молодым человеком, талантливым, внимательным. И то, что он увидел, он хранил в памяти до середины 80-х годов, и с этого времени он начал работать над этой серией картин. Внимательно присмотревшись к ним, вы увидите, что в них есть некоторая сюжетная связь. Некоторые из них посвящены каким-то эпизодам, происходившим на Колыме. Эти картины – практически свидетельства очевидца. Другие картины отличаются от них обобщенностью образа. Людвиг Симонов восходит от описания к символу. Посмотрите внимательно на эти работы. Они как бы подернуты туманом, как будто бы прикрыты облаками или папиросной бумагой, что препятствует видеть подробности. Это свойство памяти, в ней ведь не остается лишних мелких деталей. Художник зарисовывает свои воспоминания, в них нет лишнего, но в них есть главное. Возможно, у некоторых из этих людей были конкретные имена. Он писал и тех людей, которых знал, писал и по воспоминаниям своих знакомых заключенных. У него в семье также были люди, которые подверглись политическим репрессиям, и семейные воспоминания тоже претворились в эту серию картин.
А вот воспоминания сестры художника – Елены Симоновой, которая после блокадного Ленинграда вместе с братом оказалась на Колыме:
- Когда мы приехали на Колыму, я окончила 9 классов. Меня как комсомолку направили в пионерлагерь вожатой. Конечно, приехали мы худые, страшные. Работали там только мужчины, бывшие ЗК - в столовой, обслуживающий персонал. И каким-то образом распространился слух, что мы с войны приехали. И у меня в тумбочке каждый божий день появлялись свежие пирожки. Кто приносил? Люди сами хватили столько горя, что они представляли, что такое война, и как мы через весь Советский Союз попали на Колыму.
Теперь хочу вам сказать о выставке. В первый момент у зрителей шок: почему все белое? Колыма – там разряженный воздух. Лозунг такой: 12 месяцев зима, а остальное – лето. Магадан – это еще курорт, а когда выше… Мы жили в Сусумане – это 600 километров севернее, и в Ягодном учились в интернате. Зимой говорить нельзя – задыхаешься. Все кругом в тумане, кислорода не хватает…
Полностью цикл колымских картин Людвига Симонова показывается впервые. Художник не дожил до этой выставки. Его не стало нынешней весной.
