На Красноярской книжной ярмарке был показан документальный фильм под названием "Гугара" о распаде эвенкийского народа. Автор картины - польский писатель и режиссер Анджей Дыбчак. "Гугара" на языке оленеводов означает "звон колокольчиков на шеях оленей".
Фильм "Гугара", который рассказывает о судьбе нескольких семей эвенкийских оленеводов, вынужденных переселяться в русскую деревню, представлял сотрудник института Адама Мицкевича, литературовед Дариуш Клеховский. Он вспомнил литературную традицию ссыльных поляков, поскольку одновременно со съемками Анджей Дыбчак писал книгу:
- Для Польши Сибирь имеет большое значение. Конечно, эта мифология связана с мартирологией, с перечнем имен погибших здесь; но проза Анджея очень далека от этого мартирологического фактора в польской литературе, в польской культуре, в польском сознании. Когда в Польше идет речь о Сибири - это всегда высылка, каторжники, соответствующие фразеологизмы: "проклятая земля", "земля вечных снегов" и так далее. Но у Анджея другой взгляд, взгляд европейца.
Тем не менее, от мартирологической версии постколониального романа писателю, путешественнику и режиссеру Анджею Дыбчаку вполне уйти не удалось. Впечатлениями от его фильма делится культуролог из Красноярска Кирилл Анисимов:
- Люди, персонажи этого фильма, знают о своей культуре из телевизора. Когда там говорилось об оленях, то мы оленей видели их глазами по телевизору, а вживую не видели. А что мы видели вживую? Лесопилки, вертолеты, ружья и, опять же, телевизоры. Кроме того, финальная часть этого фильма, посвященная алкоголизму эвенков, вообще универсальна: за три километра от Красноярска мы увидим то же самое. В финале мужчины собирают гроб. Там - такая концентрация бранных слов, которой не было в начальных частях фильма. Это, конечно, безрадостный финал.
- Как заканчивается фильм? Появлением очередного чиновника, само высказывание которого парадоксально, - говорит Анна Разувалова, сибирский филолог. - Чиновник начинает тем, что эвенки не могут выжить без оленеводства, они знают каждого оленя "в лицо" и так далее. А заканчивает он чем? "А теперь оленя здесь не встретишь, теперь уже здесь больше компьютеров".
- Это был бывший губернатор Эвенкийского автономного округа господин Золотарев, - уточняет имя чиновника Анджей Дыбчак, автор "Гугары". – Говорят, что он компьютеризировал Эвенкию, если можно так сказать. Думаю, что его понимание культуры эвенков довольно странное: он постоянно проживал в Сочи и управлял Эвенкией оттуда. Если говорить о самостоятельном сохранении культуры эвенками, надо понимать, что внутри этого народа - очень большой раскол. Есть эвенки, которые проживают в тайге, некоторые содержат оленей. Но есть эвенки, которые проживают, например, в большом поселке Тура – образованные люди, среди них есть художники и писатели. Эвенки, которые проживают в Туре, не хотят жить в лесу и никогда этого делать не будут. Но они говорят эвенкам, которые проживают в лесу: вам надо жить в тайге, вам надо сохранить традицию, вам надо быть в чуме. Но одна эвенкийская женщина, которая двадцать лет провела в чуме, потом пришла в поселок и сказала: я не хочу жить в чуме, там такие ужасные условия, я вообще не представляю себе, как я могла жить в чуме двадцать лет! Это парадоксальная ситуация. Такая тяжелая, что непонятно, где выход.
Есть план начать строительство Туруханской гидроэлектростанции. От этого проекта отказались еще в СССР в 70-х годах, но сейчас эта идея возникает вновь. Даже для Туры это означает затопление. В связи с этим есть предложения переселить эвенков в Шушенский район Красноярского края. Что будет с ними дальше? Наверное, ничего хорошего.
* * *
Возникшие в ходе обсуждения фильма сравнения с проблемами малых народов Евросоюза режиссеру Анджею Дыбчаку показались некорректными: у европейских народов, по его словам, есть возможность сохранять культурную идентичность - благодаря мощным институциям и государственным программам. У малых народов постсоветского Севера таких возможностей нет.
Фильм "Гугара", который рассказывает о судьбе нескольких семей эвенкийских оленеводов, вынужденных переселяться в русскую деревню, представлял сотрудник института Адама Мицкевича, литературовед Дариуш Клеховский. Он вспомнил литературную традицию ссыльных поляков, поскольку одновременно со съемками Анджей Дыбчак писал книгу:
- Для Польши Сибирь имеет большое значение. Конечно, эта мифология связана с мартирологией, с перечнем имен погибших здесь; но проза Анджея очень далека от этого мартирологического фактора в польской литературе, в польской культуре, в польском сознании. Когда в Польше идет речь о Сибири - это всегда высылка, каторжники, соответствующие фразеологизмы: "проклятая земля", "земля вечных снегов" и так далее. Но у Анджея другой взгляд, взгляд европейца.
Тем не менее, от мартирологической версии постколониального романа писателю, путешественнику и режиссеру Анджею Дыбчаку вполне уйти не удалось. Впечатлениями от его фильма делится культуролог из Красноярска Кирилл Анисимов:
А что мы видели вживую? Лесопилки, вертолеты, ружья и, опять же, телевизоры
- Люди, персонажи этого фильма, знают о своей культуре из телевизора. Когда там говорилось об оленях, то мы оленей видели их глазами по телевизору, а вживую не видели. А что мы видели вживую? Лесопилки, вертолеты, ружья и, опять же, телевизоры. Кроме того, финальная часть этого фильма, посвященная алкоголизму эвенков, вообще универсальна: за три километра от Красноярска мы увидим то же самое. В финале мужчины собирают гроб. Там - такая концентрация бранных слов, которой не было в начальных частях фильма. Это, конечно, безрадостный финал.
- Как заканчивается фильм? Появлением очередного чиновника, само высказывание которого парадоксально, - говорит Анна Разувалова, сибирский филолог. - Чиновник начинает тем, что эвенки не могут выжить без оленеводства, они знают каждого оленя "в лицо" и так далее. А заканчивает он чем? "А теперь оленя здесь не встретишь, теперь уже здесь больше компьютеров".
- Это был бывший губернатор Эвенкийского автономного округа господин Золотарев, - уточняет имя чиновника Анджей Дыбчак, автор "Гугары". – Говорят, что он компьютеризировал Эвенкию, если можно так сказать. Думаю, что его понимание культуры эвенков довольно странное: он постоянно проживал в Сочи и управлял Эвенкией оттуда. Если говорить о самостоятельном сохранении культуры эвенками, надо понимать, что внутри этого народа - очень большой раскол. Есть эвенки, которые проживают в тайге, некоторые содержат оленей. Но есть эвенки, которые проживают, например, в большом поселке Тура – образованные люди, среди них есть художники и писатели. Эвенки, которые проживают в Туре, не хотят жить в лесу и никогда этого делать не будут. Но они говорят эвенкам, которые проживают в лесу: вам надо жить в тайге, вам надо сохранить традицию, вам надо быть в чуме. Но одна эвенкийская женщина, которая двадцать лет провела в чуме, потом пришла в поселок и сказала: я не хочу жить в чуме, там такие ужасные условия, я вообще не представляю себе, как я могла жить в чуме двадцать лет! Это парадоксальная ситуация. Такая тяжелая, что непонятно, где выход.
Есть план начать строительство Туруханской гидроэлектростанции. От этого проекта отказались еще в СССР в 70-х годах, но сейчас эта идея возникает вновь. Даже для Туры это означает затопление. В связи с этим есть предложения переселить эвенков в Шушенский район Красноярского края. Что будет с ними дальше? Наверное, ничего хорошего.
* * *
Возникшие в ходе обсуждения фильма сравнения с проблемами малых народов Евросоюза режиссеру Анджею Дыбчаку показались некорректными: у европейских народов, по его словам, есть возможность сохранять культурную идентичность - благодаря мощным институциям и государственным программам. У малых народов постсоветского Севера таких возможностей нет.
