Виктор Резунков: Оперуполномоченный Управления внутренних дел Новороссийска майор Алексей Дымовский, выступивший накануне с видеообращением к премьеру Владимиру Путину, в котором он сообщил о тяжелых условиях службы, фальсификации уголовных дел в угоду отчетности и о других проблемах в правоохранительных органах, сделал очень неприятный «подарок» российским властям ко Дню милиции, который отмечается сегодня. Со дня появления на «YouTube» видеообращения майора, а это произошло 7 ноября, его посмотрели 800 тысяч россиян. Нет ничего удивительного в том, что это видеообращение широко обсуждают в российской прессе и в блогах. Казус Дымовского заставляет задуматься о протестных настроениях среди милиционеров, а также о новой информационной ситуации, когда с помощью Интернета можно в одночасье прославиться и достучаться до Кремля. Сегодня, 10 ноября, в 3 часа дня майор Алексей Дымовский, которому удалось на машине добраться до Москвы, даст пресс-конференцию.
А мы обсудим публикации, посвященные ситуации в российских правоохранительных органах, а их в эти дни было немало. В Петербургской студии Радио Свобода - главный редактор «Новой газеты в Петербурге» Валерий Береснев и заместитель директора Агентства журналистских расследований (АЖУР), бывший сотрудник Уголовного розыска Евгений Вышенков.
Я хотел связаться с правозащитником из Новороссийска, но это будет позже, когда у нас будет связь с ним. Мы обсудим одно из заявлений Информационного агентства «Интерфакс», якобы со ссылкой на источник в правоохранительных органах, который сообщил о том, что за выступлением майора стоят неправительственные организации, кстати, финансируемые из Соединенных Штатов Америки, и это очень интересно. Пускай правозащитник из Новороссийска это прокомментирует.
А я вначале хотел бы остановиться вот на чем, так как сегодня все-таки День милиции, и он широко отмечается в России, и это традиционно еще с советских времен, а может быть, даже и раньше. Сегодня, как сообщает «Комсомольская правда», глава Министерства внутренних дел Рашид Нургалиев выступил с достаточно жестким и самокритичным обращением. Я процитирую, что сообщает «Комсомольская правда»: «В День милиции глава МВД Российской Федерации впервые за последние годы выступил с беспрецедентно жестким и самокритичным обращением, адресованным сотрудникам и ветеранам органов внутренних дел. Рашид Нургалиев назвал 2009 год особенно сложным и тяжелым для всей российской милиции. «И я думаю, все вы понимаете - почему, - говорится в обращении. - Трагедию, которая произошла в Москве, к сожалению, по вине нашего сотрудника, мы должны помнить каждый день». (Речь идет о ЧП, случившемся 27 апреля этого года, когда начальник ОВД «Царицыно» майор Евсюков расстрелял мирных граждан в супермаркете на юге Москвы). По словам главы МВД, руководители подразделений, которые принимают на службу людей и выдают им удостоверения и оружие, «должны понимать, что это оружие должно быть направлено только в сторону преступников, а не нацелено на мирных граждан». «Что касается меня, - признался Нургалиев, - я лично переживаю каждую подобную историю, пропуская ее через себя. Мне, как министру, больно и неприятно, что в сводки, порой, в качестве подозреваемых попадают и мои подчиненные».
Евгений, как вы расцениваете это заявление? Он не сказал ни одного слова по поводу майора из Новороссийска Алексея Дымовского.
Евгений Вышенков: Ведь речь 10 ноября – это практически, наверное, как для президента речь перед Новым годом. То есть это некий отчет перед гражданами в гуманитарной форме. И я думаю, что то, что он упомянул Евсюкова, - это в какой-то мере поступок. Потому что абсолютно не свойственно стилистике власти в моменты некоего торжества говорить о горе. Это – поступок. И это какие-то, наверное, шансы на изменения. Потому что если мы проанализируем другие речи - ничего подобного. А то, что ему неприятно видеть, как что-то в сводках отражается... Рашид Гумарович, у вас миллионы милиционеров, и если не будет отражаться – вот это будет очень странно. Это как миллионы врачей или учителей. То есть это как раз естественные вещи. И пропускать нарушения участкового, допустим, в Сибири через себя – ну, это, конечно, лукавство. А вот Евсюков – это история другая, это некая граница, то есть после этого уже должно что-то измениться. И по крайней мере, в речи, я вижу, что-то меняется.
Виктор Резунков: Валерий, а как вы восприняли это заявление?
Валерий Береснев: Я думаю, что Рашид Нургалиев вполне мог бы назвать свое выступление «выступлением от майора до майора», поскольку год начинался с майора Евсюкова, а закончился майором Дымовским. И вероятно, это еще не конец, а действительно только начало. Поскольку милиция, встроенная, как никакая другая структура, в систему власти, просто обязана, наверное, отзываться на сигналы, подаваемые из Кремля отчаянно президентом Дмитрием Анатольевичем Медведевым, который тоже подверг решительной критике и себя самого, и всю систему, которая была выстроена, в том числе, и с его небольшим в то время, но, тем не менее, явно заметным участием. Поэтому такая самокритика, конечно, приветствуется. Другое дело, что мы привыкли относиться к этому только лишь как к словам. Вот сейчас Рашид Нургалиев, в сущности, посыпал голову пеплом, не упомянув при этом другого майора, который сделал то же самое в далеком провинциальном городе Новороссийске, на южной окраине России. Наверное, и тот, и другой делают это отчасти искренне. За искренность, наверное, провинциального майора я ручаюсь, а за искренность такого тертого калача, как Рашид Нургалиев, ручаться сложно, но, тем не менее, какие-то нотки там, конечно, проскальзывают. И это сигнал к тому, что, наверное, система будет меняться. И ей нужно меняться, потому что она пробуксовывает уже настолько зримо и явно, что, конечно, в 2010 году она просто будет не способна даже держать себя в рамках того же закона, на страже которого она должна стоять.
Виктор Резунков: И я хотел бы обратить внимание на одно сообщение, сделанное «Интерфаксом». «Интерфакс» со ссылкой на источник в правоохранительных органах сообщил: «По словам источника, «за выступлением майора Алексея Дымовского могут стоять неправительственные организации, финансируемые из-за рубежа, в частности «Агентство США по международному развитию (USAID)», - заявил «Интерфаксу» в понедельник источник в Департаменте собственной безопасности Министерства внутренних дел России. «Выбранный способ, форма и время публикации видеообращения свидетельствуют о том, что Дымовский пользуется поддержкой со стороны третьих сил», - заявил собеседник агентства. По его словам, «активное участие в данном деле принимают руководители нескольких так называемых региональных «правозащитных» организаций, спонсируемых, в том числе, из-за рубежа». «В частности, речь идет об организации «Новороссийский городской комитет по правам человека», который получил грант от «Южного регионального ресурсного центра». Его издательская деятельность финансируется, в том числе, «Агентством США по международному развитию (USAID)».
Мы связались с экспертом Новороссийского комитета по правам человека Вадимом Карастелевым и попросили его прокомментировать это сообщение.
Вадим, как вы можете прокомментировать это сообщение «Интерфакса» со ссылкой на источник в правоохранительных органах?
Вадим Карастелев: Дело в том, что, во-первых, Новороссийский комитет по правам человека с 2004 года вообще ни одного гранта не получал, тем более, от ЮРРЦ, куда мы за грантами от Новороссийского комитета по правам человека никогда не обращались. Поэтому заявление источника, опять-таки не названного, свидетельствует о двух вещах: либо это непрофессионализм, который не позволяет просто сотрудникам проверить даже реально информацию, либо это дезинформация, что не с лучшей стороны характеризует действия сотрудников МВД в условиях, когда им нужно отвечать на неудобные вопросы.
Виктор Резунков: А после этого видеообращения майора Алексея Дымовского как складывается ситуация вокруг вашего Комитета по правам человека новороссийского?
Вадим Карастелев: Во-первых, я хочу сказать, что с Алексеем я познакомился 8 ноября, в воскресенье, когда он уже разместил ролики, прошла информация по Интернету, когда 300 тысяч просмотров было. И если источник МВД говорит, что «третьей силой», то это граждане России, которые 300 тысяч раз посмотрели ролик, они проголосовали за то, чтобы обсуждать эту новость. И сейчас на нас тоже оказывают давление. В частности, вчера, когда я был на пресс-конференции, два сотрудника милиции пришли ко мне домой и пытались на моего сына совершеннолетнего оказать давление, что якобы он является тем человеком, который напал на кого-то, и вот по подозрению, и они хотели его сфотографировать, опять-таки не проведя никаких процессуальных, положенных по закону действий.
И у нас же еще до сих пор не закрыто дело, связанное с обвинением нас в экстремизме, за то, что мы использовали лозунг «Свободу не дают, ее берут», и этот лозунг признан судом первой и второй инстанций экстремистским материалом. И в этом смысле получается, что пьеса Горького «Мещане», где Максим Горький сказал «права не берут, права дают», тоже является экстремистским материалом, а это входит в школьную программу. И правозащитники из Казани направили запрос в прокуратуру о том, почему бы тогда не изъять все произведения Максима Горького «Мещане». Это говорит об абсурдности системы, которая пытается вместо обсуждения реальных вопросов защитить несуществующую честь мундира.
Виктор Резунков: Вадим, я знаю, что сегодня, по-моему, вы тоже встречались с руководителями ГУВД Новороссийска, и даже поздравили их с Днем милиции.
Вадим Карастелев: Да, по моей просьбе я смог встретиться со всеми руководителями подразделений УВД. Я рассказал о трех вещах. Первое. Я, безусловно, поздравил их с Днем милиции и сказал, что без правоохранительных органов не может существовать цивилизованное государство. А во-вторых, я рассказал о ситуации с Алексеем Дымовским, что я являюсь его доверенным лицом, и мы не позволим осуществлять произвол по отношению к нему. И третье. Я дал номер своего сотового телефона сотрудникам милиции, чтобы они обращались за поддержкой в случае, если их права нарушены.
У меня уже состоялось несколько встреч как с действующими, так и с вышедшими в отставку сотрудниками милиции города Новороссийска, и они готовы дать конкретные материалы о том, что происходило и происходит сейчас в УВД Новороссийска. Завтра мы попытаемся обобщить эти материалы и, соответственно, выложить в Интернете для того, чтобы люди сами поняли, что это не какой-то единичный поступок или крик души, а это система, о которой как раз Алексей Дымовский говорил, и эта система, которую надо менять, она насквозь прогнила.
Виктор Резунков: Спасибо большое, Вадим. Вы очень оперативно действуете. И мы вам желаем творческих успехов.
Вот мы сейчас слышали выступление Вадима Карастелева. Вы готовы прокомментировать?
Евгений Вышенков: Первое, по поводу «западных денег». Ну, если там «западные деньги», то в этой студии уж точно «западные деньги». Поэтому тем, кто так считает, лучше сразу выключить приемники.
Второе. Радует, что все-таки это сообщил источник «Интерфаксу», что не нашлось того дурака, который бы вышел и сказал: «Я полковник (я генерал), вот это западные деньги». Все-таки они как-то постеснялись публично это сделать, а выдвинули некоего источника. И какие тут могут быть комментарии?..
Что касается всех действий – реакция федерального центра на Дымовского, реакция местных властей, то у меня такое впечатление, что вот все, что можем. Все, что могут сделать плохо, себе же во вред, они делают. И от этого сквозит какой-то мезозойской скукой, как будто я присутствую на совещании, где некий разгневанный унтер Пришибеев говорит: «Сделайте что-нибудь». А что сделать? Сына привлечь и подать в суд на какое-нибудь слово. И они искренне не понимают, что они делают это себе во вред. В конце концов, нам смешно. Допустим, наверное, в Новороссийске ребятам не очень смешно, потому что там они ходят по своим, но, в конце концов, это станет смешно миллионам. И вот когда это станет смешно, власть рухнет точно. Потому что власть может позволять, чтобы ее ненавидели, но она не может быть смешной.
Валерий Береснев: Я думаю, что это бунт в милицейских погонах, очень трудно прогнозируемый, потому что уж с этой стороны никак нельзя было ожидать какого-то сбоя системы. Система работала достаточно слаженно, хотя топливо, на котором она работала, было очень сомнительным. Топливом была коррупция. И было сложно представить, что из этой системы вынырнет какой-то белый вороненок, типа Алексея Дымовского, и начнет вещать на всю страну давно ставшие банальностью истины о прогнившей милицейской системе, о калыме, который получают милиционеры, приходя на мизерную зарплату. Ведь все же это знают, разумеется. Но это банальные истины. К тому же, многие ведь замечали, что в видеообращении Дымовского очень мало конкретики. Да, мало конкретики, но много обобщающих фраз, много личного. То есть человек говорит о том, что от него ушли две жены, у него отнялась одна рука, и это очень душевно, и это действительно пронзает. И именно поэтому видеообращение Алексея Дымовского, наверное, стало таким популярным и рейтинговым. И я не упомянул об иностранных деньгах. Вот никак не похож этот человек на агента ЦРУ с 14 тысячами в кармане и с беременной, больной женой, с очень туманными карьерными перспективами. Хотя, конечно, агенты ЦРУ были разные, и мы знаем это по песням Высоцкого.
Евгений Вышенков: А если это так, то куда смотрели спецслужбы? Столько лет он воровал и передавал секреты, очевидно.
Валерий Береснев: На самом деле, Новороссийск потенциально ведь очень выгодный для тактики спецслужб город. Ну, вот просмотрели. Но я думаю, что сейчас все-таки у Алексея Дымовского все изменится. Тем более что «третьи силы» теперь активно подключились, их уже вписали в этот сценарий, и они просто не имеют права не вмешаться теперь.
И я бы хотел вернуть нас на петербургскую почву. И Евгений, наверное, будет в этом самым подходящим собеседником. Ведь у нас тоже было видеообращение в Петербурге Владимира Сыча, заместителя начальника УБОПа. Это видеообращение изобиловало конкретикой: там были конкретные фамилии, конкретные факты, конкретное дело, громкое, на всю страну.
Виктор Резунков: И когда это было?
Валерий Береснев: Обращение в 2008 году, а обнародовано оно было в 2009-ом.
Евгений Вышенков: Да, выставили журналисты его недавно. Напомню, Сыч был арестован, полковник милиции, замначальника УБОПа, по так называемым рейдерским делам. А до того, как его арестовали, он записал некое видеообращение у себя в кабинете. И после ареста оно попало журналистам, и журналисты делали материалы на основании этого. И действительно, Валера прав, оно изобилует конкретикой: фамилия такая-то, кабинет такой-то, сотрудники ФСБ и так далее. И его можно найти в Интернете. Но реакции власти вообще никакой не было.
Валерий Береснев: И реакции общественности, я хочу заметить. То есть этот ролик не вышел в рейтинге «YouTube», он не попал в топы Рунета. Хотя именно этот ролик по своей насыщенности фактами, наверное, имел на это все основания. Но получилось так, что некая местечковая специфика, наверное, сработала против этого ролика. И собственно, где сейчас этот человек, с его конкретными фактами? Насколько я понимаю, он находится в заключении. И где проверка, которая могла бы проводиться, наверное, по мотивам этого ролика? Ведь после достаточно невнятных и совершенно абстрактных заявлений Алексея Дымовского, тем не менее, была назначена проверка, которая на первом этапе ничего не нашла, но, собственно, другого и не ожидали. А по заявлениям Владимира Сыча, насколько я понимаю, никакой проверки не проводилось, хотя по конкретике они стоят того. И я думаю, наверное, будет уместным в связи с Алексеем Дымовским вернуться, в том числе, и к этому видеообращению, потому что это не первый крик души. Кстати, я специально просмотрел накануне передачи оба ролика, сравнил их, и они в чем-то по стилистике сходны, потому что и тот, и другой, несмотря на разницу в весовых категориях и, может быть, интеллектах, они взывают к справедливости.
Евгений Вышенков: Они оба немного сумбурные.
Валерий Береснев: Да. Но, тем не менее: справедливость – это Бог милицейской системы, единственное, наверное, божество, которое пока еще там почитается.
Виктор Резунков: Но есть и другие точки зрения на выступление майора Алексея Дымовского. Например, как сообщает Агентство «Росбалт»: «Известный писатель, бывший сотрудник Уголовного розыска Андрей Кивинов заявил, что хоть и понимает эмоции майора милиции, но не одобряет их. «В мое время у нас в угро тоже были такие «плакальщики», которые постоянно жаловались на переработку, низкую зарплату и тяжелые трудовые будни. Но эти люди не пользовались уважением в коллективе – мы не за деньгами в милицию пришли, были другие представления об этой работе».
Евгений Вышенков: Тут он жалуется не на переработку. Он говорит о том, что поборы, невиновные и так далее. Это разные вещи. Я кратко напомню об одном событии. Это был 87-ой или 88-ой год. Я работал в розыске. Был уволен замначальника 30-го отдела милиции, политрук, как это называлось при коммунистах. Он был уволен за что-то. И я помню, как вдруг, спонтанно, ну, время такое, наверное, было – 87-ой год, уже почувствовали кислород, и начали все созваниваться друг с другом и говорить: «Вот уволили парня». Я говорю: «Ну, уволили, нехорошо». «А мы собираемся на Дворцовой площади». Это был абсолютный хаос. Мобильных телефонов-то не было, все по служебным звонили. На Дворцовой площади собралось, наверное, человек под 100. Это были люди, которые знают друг друга, не знают, но в основном это были оперуполномоченные и участковые. Зачем мы туда собрались, мы плохо понимали. Ну, сказали – и пришли. Все пришли с оружием, но в основном «по гражданке». Когда мы туда явились, не понятно было, что делать-то. И власть нам помогла. Вдруг выезжают два кунга, и оттуда высаживаются... 54-02. Она находится там, как мы помним, в 200 метрах. И они цепью встают. И выходит старший лейтенант. И мы ему говорим: «Эй, браток, а для чего автоматы?». «Ну, беспорядки». «У вас автоматы, а у нас пистолеты. Не занимайтесь ерундой». То есть уже драматургия. И в конце концов, приехал некий чин из кадров, и он испугался этого. И я думаю, что в новейшей истории России это был первый случай, да и последний, наверное. Мы не знали о том, что мы революционеры, мы просто достаточно нагло разговаривали с замначальника Управления кадров. А почему? Потому что нас было много. И половина, наверное, были с похмелья. А власть испугалась. Они восстановили этого парня. Потом он уволился. По-моему, даже был каким-то депутатом Ленсовета. Но если бы это случилось сейчас на той же Дворцовой площади либо на площади в Новороссийске, и 100 человек собрались бы, это, конечно, было бы мегасобытие, и президент бы на это, наверное, реагировал, а не только Нургалиев. А тогда как-то с юмором, с пивом добились своего и разошлись. Вот такая история.
Виктор Резунков: Евгений, а вы можете припомнить, скажем, в советское время или во время «перестройки» такие демарши, как сейчас Алексей Дымовский сделал?
Евгений Вышенков: Все-таки надо учесть, что здесь самую важную роль играет Интернет. То есть я могу и человек из Австралии может это послушать, и это очень важно. Потому что любой демарш вне Интернета становится... либо федеральный канал разрешает этот демарш, либо его нет. И в прошлом это было невозможно. И даже не потому, что была цензура, а просто технологически это было невозможно.
Виктор Резунков: Валерий, по-моему, действительно очень интересно, что выложил свое видеообращение – и вдруг это получает такой грандиозный резонанс. Я вот, например, не припомню за последнее время, чтобы это вот так мощно прозвучало на всю страну, и 800 тысяч человек, а сейчас даже больше.
Валерий Береснев: Я думаю, что общество очень этого ждало. Дело в том, что образ честного мента еще не совсем выветрился из массового народного сознания. К тому же, он постоянно подогревался соответствующими сериалами, старым, советским героическим кино. И вдруг этот честный мент проклюнулся, то есть из яйца коррупции он показал свой желтый клювик. И разумеется, народ разразился рукоплесканиями, то есть это было ожидаемо. И я хочу сказать, что это в какой-то степени даже в положительную сторону откорректировало имидж МВД, как бы, наверное, ни хотел сопротивляться этому Рашид Нургалиев. Дело в том, что сложившееся за последнее время восприятие милицейской системы, которое формулируется словосочетаниями «диктатура мента», «оборотень в погонах», оно больше напоминает стилистику фильма ужасов, конечно. И милиционер – это либо сейчас полукомедийный, карикатурный персонаж, тупой, но с оружием, что, в принципе, мало смешно, либо это нечто кровавое, что само по себе очень опасно, и к чему приближаться на пушечный выстрел боязно. Но ведь это не совсем так.
Я бы сказал, что, наверное, история милиции за последние 20 лет – это в какой-то степени трагедия. Потому что это история системы, которая сама себя съела, но сделала это при попустительстве власти. Я, наверное, не похож на человека, который когда-то мог работать в милиции, но я подавал заявление на службу в милиции. Это было начало 90-ых годов. И я могу сказать, почему я это сделал и это сделали несколько моих товарищей. Молодые люди только что вернулись из армии в свои города. И что они видели в своих городах в начале 90-ых годов? Они видели бандитов и безвластие. И как можно было этому противостоять? Наверное, самый простейший способ – идти в милицию, где тебе дадут и оружие, и полномочия. И насколько я могу судить, это делали не только я и мои товарищи, это было некое протестное движение своего рода, некий поступок, даже своего рода гражданская позиция. Люди шли в милицию, где, кстати, были сносные зарплаты в начале 90-ых, на фоне тотальной бедности, общего фона нищенского. И люди шли в милицию во многом потому, что это давало какую-то стойкую социальную позицию, статус, полномочия и возможность бороться с тем, что происходило вокруг. Но уже к середине 90-ых годов система радикально изменилась, и она оказалась встроенной в систему «круговой поруки», которая господствует в государстве по сию пору. И выход из этой «круговой поруки» возможен только один. То есть человек заявляет о том, что он не согласен с правилами игры, и тогда ему говорят: «А тебе, может быть, напомнить, как ты заработал свои миллионы (тысячи, миллиарды – все зависит от масштаба личности)?». Вопрос, обращенный, как известно, Путиным Ходорковскому. Вот эта система, работающая на «круговой поруке», стала давать сбои. То есть она существовала благополучно с середины 90-ых годов и по нынешнее время. Но сейчас что-то случилось. Все-таки некий градус моральной выносливости нации стал просто зашкаливать. И я думаю, что именно заявление Дымовского стало катализатором этого процесса.
Виктор Резунков: Александр нам пишет: «Проблемы милиции – это, прежде всего, проблемы самого общества и властей. Пропаганда наживы и истязательства средствами массовой дезинформации дают нам ложные жизненные и нравственные ориентиры, а отсюда все и вытекает».
Анатолий Сергеевич из Москвы, добрый день.
Слушатель: Добрый день. Я с самого начала хочу сказать, что я могу поверить в существование порядочных людей в милиции, и могу поверить в то, что лейтенант ГАИ может ездить на «Hummer», а уж майор на «Mercedes» - обязательно. ГАИ рядом с моим гаражом находится. А вот в то, что майор милиции может так написать и, так сказать, предъявить себя общественности, в это я не верю. Как говорил Станиславский: «Не верю!». Тем более что он рискует и семьей. Если бы он был на пенсии, я бы поверил такому факту. А это инспирировано и по заказу. Напоминает комиссию Гдляна на закате советской власти.
Евгений Вышенков: А как вы думаете, кем инспирировано?
Слушатель: Я думаю, что есть определенные структуры, которые хотят на этой волне выплыть наверх. Недаром же майор милиции предлагает участвовать в реформировании всей милиции.
Виктор Резунков: А какие структуры, Анатолий Сергеевич?
Евгений Вышенков: Это западные структуры, это оппозиция?
Слушатель: И западные, вполне возможно. И у нас есть конъюнктурщики тоже.
Евгений Вышенков: Меня смущает, конечно, обтекаемое «определенные структуры». Я бы так сказал, что у нас был некий антигерой – это Евсюков. И медиа-пространство нам дало нового героя. Вот оба этих героя мне не очень близки. Потому что, конечно, Евсюков не антигерой, это упырь. Даже Тарантино про него не стал бы снимать кино. Антигерой – это тот, кто, наверное, из снайперской винтовки стреляет по антикиллерам, что-то красивое. А здесь – караул, вурдалак. И вдруг появляется некий герой, который как бы противопоставляется всему этому ужасу. И он тоже меня немного смущает. Вот то, что Валера говорил: «У меня жена, у меня болит рука», - я не верю, что воркутинский шахтер заплачет после этих слов. Он говорит какие-то обтекаемые вещи, которые писала практически любая газета, любой сайт об этом пишет – о взятках и так далее. То есть это не Че Гевара, который придет и скажет: «Так, ребята, запоминайте фамилии, имена, явки и так далее».
Виктор Резунков: Может быть, как раз сегодня на пресс-конференции он скажет. У него 150 часов записей, как он говорил.
Евгений Вышенков: 150 часов записей – это плохо. Потому что если бы было 1,5 часа записей, я бы поверил. А когда мне говорят про 150, я понимаю, что дело – дрянь. А если это будет так, то мы будем слушать. В этом есть какая-то провинциальность наша, как героев, так и антигероев. Если я режиссер, у меня как-то не получается фильма.
Виктор Резунков: А у меня не складывается впечатления, что он сразу претендовал на звание героя.
Евгений Вышенков: Нет-нет, он, может быть, не ожидал этого, скорее всего. Может быть, он хотел достучаться до своей Службы безопасности, до своего руководителя. Может быть, он хотел создать какую-то ситуацию, чтобы его выслушали. И вдруг эта ракета полетела вокруг Земли, и он стал Юрием Гагариным. А раз так случилось, то, конечно, найдутся люди, которые ему просто правильно советуют: «Дружок, если уж ты высадился, так давай, вперед, до Москвы!». И он пошел. Я думаю, что такая ситуация была.
Валерий Береснев: Он просто правильно избрал адресата - он сразу обратился к Путину, то есть он сразу обратился в космос. Именно поэтому он стал Юрием Гагариным. Если говорить о том же Владимире Сыче, то его обращение лишено конкретного адресата, оно адресовано профессионалам. А профессионалы это обращение «съели», то есть проглотили и не посчитали нужным это как-то публично проявить.
Виктор Резунков: Очень жалко, что сам Алексей Дымовский сегодня был недоступен. Я пытался с ним связаться перед эфиром, но, к сожалению, видимо, у него загрузка, он только что приехал в Москву, поэтому это непросто.
Мария Николаевна из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте. Мое мнение совпадает с последним высказыванием. Как Станиславский, я тоже бы сказала: «Не верю!». Но у меня такой вопрос. Был бы там Евсюков, был бы там вот этот майор, состояние милиции же дикое. И в общем-то, это болевая точка всего абсолютно населения России. И этой болевой точкой никак не занимается общественность. Я слышала, у вас сейчас правозащитник в гостях. И я хотела бы у него спросить. Почему бы не создать правозащитную организацию целенаправленную по милиции? То есть телефон, куда люди могли бы все сообщать, все то, что связано с милицией, ГАИ, о правонарушениях.
Виктор Резунков: Мария Николаевна, первые ростки такой организации в том же Новороссийске. Если вы сейчас слышали нашу передачу, было сообщено, что обратная реакция есть. А попытки создания профсоюза милиции в Питере как раз начались.
Евгений Вышенков: Тут даже не профсоюзы. Мария Николаевна говорит: «Куда позвонить?». Но Мария Николаевна не из Санкт-Петербурга. В Санкт-Петербурге висит куча каких-то стендов, билбордов, где написано «Борьба с коррупцией» и какие-то телефоны. И кажется, любой питерец может позвонить и сообщить об участковом, о вице-губернаторе. Но, как правило, туда, конечно, никто не звонит. Потому что мы прекрасно понимаем, что это лукавство все. Звонить надо туда, где сидит некий трезвый человек, который может сделать что-то здесь и сейчас, разобраться и вынести решение.
Виктор Резунков: Сергей, Московская область, добрый день.
Слушатель: Добрый день. Я хочу сказать, что если бы руководство МВД и руководство страны было бы не на словах, а на самом деле за проведение каких-то реформ, в частности в силовых структурах, и против коррупции, то им бы следовало вот этого майора, который единственный вслух и громко сказал то, что все знают уже давным-давно, поощрить. А вместо этого его сперва уволили, что самое смешное, а после этого создали комиссию, которая будет разбираться: а может быть, он правду говорил, а не клеветал. И кроме этого, тут же, как всегда, обвинили в том, что он чуть ли не шпион всех разведок мира.
Евгений Вышенков: Потрясающая вещь! Все знают о том, что он сказал правду. «Конечно, правда, я знаю. Я с мужиками в домино играю и об этом говорю». Но как только вот эти очень простые слова, что «дважды два – четыре», говорит майор, это становится федеральным событием.
Валерий Береснев: Система умножения, принятая в этой среде, немножко иначе выглядит. Поэтому, действительно, это стало событием.
Виктор Резунков: Газета «Деловой Петербург» сообщила после случая с Евсюковым, что теперь Министерство внутренних дел заставляет милиционеров писать расписки о том, что они не будут участвовать в преступлениях, брать взятки и садиться пьяными за руль. Такая практика только пока в Москве. «Текст расписки говорит о том, что сотрудник милиции проинструктирован своим начальством и обязуется не участвовать в вымогательствах, не брать подарки, не нарушать правил дорожного движения, не управлять авто в нетрезвом виде или без документов в служебное время и в быту, а также вежливо и культурно вести себя в обращении с гражданами».
Евгений Вышенков: И еще забыли о незаконном промысле бобров и котиков. А вдруг он займется этим, он должен знать. Конечно, это сюрреализм. Валера, перед каждым выпуском ты будешь брать расписку о том, чтобы они не клеветали и не ругались нецензурными словами. А с пожарников - чтобы они не поджигали здания. Ну, это же сумасшествие какое-то!
Валерий Береснев: Я не против того, чтобы давать такую клятву, мне это не стоит большого труда. И людям, которые выпускают подобные инструкции, не стоит труда их сочинять. Дело в том, что сам адресат этих инструкций вызывает сомнения в том, что это тот адресат, которому можно присягать на верность и клясться в своем моральном облике. Если бы у нас была среда, на которую мы могли бы ориентироваться и в которой могли бы соответствующим образом расти в моральном отношении, то такие клятвы были бы стилистически уместны. Но поскольку эта среда отсутствует, она противоречит и логически, и эстетически приносимым торжественным клятвам, то это просто смешно. Разумеется, это анекдот. Ну, наверное, как анекдот это в милицейской среде и воспринимается.
Евгений Вышенков: В 1985 году я давал клятву. Я поступал в милицию и клялся. Это было в ДК «Дзержинского», в центре города. И пришел некий ветеран, ему было лет 80. И его попросили: «Скажи что-то молодым». И он начал рассказывать историю про то, как они в 20-ых годах задерживали какую-то банду. Мы стоим, слушаем, уважительно все. И вдруг он говорит, что «мы очень много денег у них изъяли и изъяли отрезы ткани». И вдруг он говорит следующую вещь потрясающую. Он поворачивается к нам и говорит: «Ткань хорошая, до сих пор ношу». И раздался хохот. То есть мы его ни в коем случае не осудили, я понял, что он сказал правду, что он изъял столько ткани, что до сих пор он шьет костюмы.
Виктор Резунков: Может быть, ему подарили в качестве награды.
Евгений Вышенков: Наверное, в 20-ые годы он имел моральное право у бандитов забрать эту ткань. Но вышло это очень смешно.
Виктор Резунков: Евгений, тогда практика была, что дарили конфискат в виде премии.
Эрих с Кубани, пожалуйста.
Слушатель: Добрый день. То, что Россия страна правового нигилизма – спасибо Медведеву, мы это знаем, каждый день на себе в этом убеждаемся. Дымовскому следует пожелать, безусловно, успеха, здоровья для преодоления трудностей. Нам всем следует объединиться. Я живу и пишу на Кубани, и тоже неоднократно убеждался в беспределе правовых структур. Есть честные и порядочные люди в любой структуре. Но я хотел бы подчеркнуть особенность такую, что все это коррумпировано системно, то есть это не то что милиция... Разве они могли бы в таком количестве наводить этот беспредел, если бы у них не было своих людей в прокуратуре, в суде? В частности, на Кубани такая тенденция: когда выходят в запас, назначают мировыми судьями. А еще, как мы помним, Сент-Экзюпери писал в «Цитадели»: «Если жандармов будут назначать судьями, то вокруг будут одни подлецы».
Виктор Резунков: Евгений Николаевич из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Алексея Дымовского безоговорочно поддерживаю. Весь народ действительно знает, что он прав на 100%. Нургалиев, Путин... А вот наш президент – это просто пацан. Вы посмотрите на него, он вообще ничего не делает. А личный состав правоохранительных органов должен поддержать именно отставку Нургалиева, поставить вопрос. Кстати Русская служба новостей, так называемый Доренко, он травлю устроил сегодня и оскорбления в адрес Алексея Дымовского.
Виктор Резунков: Ну, это личное мнение Доренко...
Валерий Береснев: Мне кажется, что выступление Дымовского должно заставить задуматься о насыщенности милицейской среды протестными настроениями и об их содержании, об их векторе направленности. Поскольку известно, что милицейская среда неоднородная, она чаще всего, хотя и встречается с оппозицией на «Маршах несогласных», поступает с ними соответствующим образом, на самом деле, она далека от лояльности власти. И мы знаем о том, что многие милиционеры, так или иначе, если не поддерживают, то сочувствуют националистическим многим движениям в стране. Мы знаем о том, что многие милиционеры презирают эту власть и в любой момент готовы, наверное, сделать шаг в сторону от этой власти, если ситуация сложится для власти самым невыгодным образом. И в данном случае выступление Дымовского, в сущности, никакое, потому что оно не показывает симпатии этого человека к какой-либо определенной протестной группе, он не апеллирует ни к какой позиции. Именно поэтому, кстати, сложно считать, что за ним стоят какие-то силы. То есть не прослеживается почерка ни одной из оппозиционных групп, кроме стихийной оппозиционной группы, которая сложилась в милиции вследствие соответствующих условий работы.
Евгений Вышенков: Я согласен с Валерой, что власть считает, что сотни тысяч милиционеров – это некий боевой отряд партии. Ничего подобного! Короткая история. 89-ый год, «Демократический союз» на Казанской площади, 3-4 тысячи человек. Я сам там присутствовал. Моя задача была, как наружного наблюдения, фотографировать. И тогда был первый ОМОН. Нестеров, Снедков – это такие «Витязи» были. Омоновцев тогда очень мало было. И они стояли в кунге. А все руководство ГУВД стояло на 4-ом этаже Дома книги, было видно папахи, и они в бинокль смотрели вниз. И вдруг им дали команду: «Вперед!». А я стоял рядом с Нестеровым. Он говорит: «Чего вперед-то?». «Рассекайте и отжимайте». Они говорят: «А чего они делают-то?». Им говорят: «Как что они делают?! Они там говорят не то». А тут говорят: «Да правильно они все говорят. Вот когда на памятник полезут, я их оттуда сниму». И Нестеров ему говорит: «Так слезайте, я вас вижу, вы на 4-ом этаже, и давайте вместе рассекать». Это была революция. Впервые некий омоновец в каске и так далее говорит замначальнику ГУВД: «Не буду я никого разгонять, этот народ. Сам слезай и разгоняй». То есть казаки отказались бить плетками. И это потрясающая вещь была. И это я к тому, что огромное количество милиционеров, они точно такие же, как и мы. И рано или поздно им скажут рассекать, а он скажет: «Да не буду я этого ничего делать». И вот тогда власть опять скажет: «Как же так, мы на вас надеялись!». Вот это к протестным отношениям самой милиции.
Виктор Резунков: Семья Майоровых, постоянные наши слушатели, пишет: «Это называется «приехали». Дымовский, оказывается, агент международной закулисы. Не помним, упоминали ли еще и Саакашвили. Обоим президентам и Нургалиеву давно пора задуматься, хотя они делают вид, что задумываются. А Дымовскому надо срочно куда-то увозить свою семью и быть осторожным, чтобы не попить чаю с полонием».
Алексей из Москвы, добрый день.
Слушатель: Добрый день. Недавно в газете «Промышленные ведомости» была опубликована большая статья под названием «Современные инквизиторы на ниве малого и среднего бизнеса», с подзаголовком «Производство средств измерений под гнетом самоуправства чиновников и милиции». В этой статье показано, как в Таганроге на основе лжесвидетельств нескольких чиновников «Ростехрегулирования», лжесвидетельств, не на основе закона, завели уголовные дела против четырех предпринимателей. Три из них закончились вынесением судебного приговора, а у четвертого, благодаря этой статье, как здесь указано, сейчас продолжается суд. На мой взгляд, и это в статье тоже отражено, одна из причин заключается в действующем законодательстве. Вообще-то, в обязанности милиции должно входить поддержание общественного порядка и обеспечение безопасности граждан. Они не должны, и об этом говорил президент, заниматься расследованием экономических преступлений. Между тем, в законе о милиции, к сожалению, прописано, что они должны заниматься расследованием преступлений, но не указано – каких. В результате они занимаются расследованием любых преступлений. И вот в этой статье наглядно показано, что чисто экономических вещей люди там просто не понимают, они не имеют подготовки соответствующей. И дело доходит до абсурда.
Евгений Вышенков: Милиция занимается, конечно, не любыми делами. Есть кодекс, который четко регламентирует деятельность прокуратуры, в том числе и военной, ФСБ и милиции. Это все регламентировано.
Виктор Резунков: Владимир из Тульской области, пожалуйста.
Слушатель: Ну а чем же эта история может закончиться? И долго ли еще просидит Нургалиев?
Евгений Вышенков: Это дело Медведева. Пока, мне кажется, с точки зрения власти, Нургалиев старается, по крайней мере, он потеет, он делает все возможное для того, чтобы хоть как-то реагировать на этот ужас. Может быть, у него не получается, но он старается. И сидит Путин, сидит Медведев и говорят: «Может быть, коряво, но вкалываешь, и вкалываешь, по крайней мере, публично». Это они, конечно, видят.
Валерий Береснев: Это все должно закончиться реформой сверху, потому что реформа снизу уже началась, от майора до майора – мы посмотрели, как это выглядит. И это выглядит в любых случаях неприглядно. И если власть способна реагировать на подобные сигналы, она, разумеется, это сделает.
