Дмитрий Волчек: Завершена работа над фильмом “Детство Икара” - главную роль в этой картине сыграл Гийом Депардье. В августе лента была показана на Монреальском фестивале, в октябре режиссер Александр Иордаческу привез свою работу на киевский фестиваль “Молодость”. Слово кинокритику Борису Нелепо.
Борис Нелепо: Последние годы Депардье снимался в кино очень много, потому на экраны по всему миру до сих пор продолжают выходить картины с его участием. “Детство Икара” снималось в Румынии, где актер и заболел ровно через неделю после завершения съемок. Он умер на пике своей карьеры, когда вдруг со всей очевидностью стало ясно, что Депардье – один из лучших актеров своего поколения.
От такого фона очень трудно абстрагироваться в разговоре о картине, поскольку “Детство Икара” повествует именно о смерти. Главный герой – Джонатан Фогель – соглашается на загадочный биологический эксперимент, с помощью которого он надеется вернуть ногу, которой он лишился во время автокатастрофы. Фогель оказывается заперт в современной клинике, а его состояние начинает резко ухудшаться. Поклонник научной фантастики Иордаческу воспользовался узнаваемыми жанровыми схемами, словно обещая зрителю фантастический триллер, и затем намеренно свел всю историю к минимуму, оставив Депардье блуждать по стерильным коридором больницы. Это даже не детство, а агония Икара: героя преследуют лихорадочные видения и сны о прошлом. Благодаря своей загадочности, фильм и получился таким удачным. Он чем-то неуловимо напоминает другой по-хорошему странный фильм - “На войне” Бертрана Бонелло, в котором тоже одну из главных ролей исполняет Депардье.
В Киеве мне и автору сайта Kinote.info Ольге Надольской удалось поговорить с автором фильма – швейцарским режиссером румынского происхождения Александром Иордаческу.
Во время выступления перед показом вы рассказали, что, работая над сценарием, вы еще не знали, что главную роль в фильме исполнит Гийом Депардье. В то же время в сюжете присутствуют мотивы, обусловленные событиями личной биографии Гийома. Сценарий был изменен после того, как вы приняли решение привлечь его к участию в фильме?
Александр Иордаческу: Да, с момента встречи с Гийомом мы работали вместе полтора года. Это отразилось на сценарии. Чем ближе я узнавал Гийома, тем больше мне хотелось использовать в фильме какие-то личные мотивы. Первоначальный замысел предполагал создание жанрового фильма, с элементами научной фантастики, детектива. Главный герой проводил расследование, связанное с генетическими экспериментами, научной деятельностью профессора, и попадал в ловушку. Сюжет был почти тем же, но в нем не было линии с искусственной ногой, не было других пересечений с биографией Гийома. Сценарий подвергся многочисленным изменениям прежде, чем приобрел свой окончательный вид. И Гийом принимал самое активное участие в этом процессе.
Борис Нелепо: Вносились ли изменения в сценарий после смерти Гийома?
Александр Иордаческу: Нет, фильм был практически закончен, у нас даже была вечеринка в честь окончания съемок. После этого Гийом должен был уехать из Румынии и вернуться во Францию, но он решил остаться. А спустя неделю его состояние ухудшилось, это произошло очень быстро. У него был целый букет болезней, к которым добавилась еще и запущенная пневмония. Он был очень слаб, в числе прочего у него был диабет. Одно повлекло за собой другое. Мы с ужасом наблюдали за этим, но ничего не могли сделать.
Борис Нелепо: Уже в фильме он выглядит очень больным.
Александр Иордаческу: Да, это правда. Но, как мне кажется, сегодня очень трудно разграничить то, что было до, и то, что случилось после. Я знаю, что рисунок роли предполагал много грима, много игры. Нельзя забывать и о том, что эпизоды фильма снимались не в хронологической последовательности. Самые сложные сцены снимались в самом начале. Поэтому можно с уверенностью говорить о том, что он играл роль. Он на самом деле ни на что не жаловался. Да, он уже был болен, но он был болен на протяжении многих лет. Мне сейчас сложно говорить об этом. Я был полностью поглощен съемками, которые проходили очень тяжело. К моменту их окончания мы все были очень и очень счастливы. И мне кажется, он тоже был счастлив, потому что ему представилась возможность выразить себя так, как он не делал этого раньше. Он всегда находился в поиске новых средств выражения, новых направлений. Ему было трудно, у него была сложная роль. Но в этой ситуации он проявил большое великодушие. Я думаю, это то качество, которым должен обладать каждый актер.
Борис Нелепо: Ваш фильм напомнил мне немного картину Бертрана Бонелло "На войне".
Александр Иордаческу: Прекрасный фильм.
Борис Нелепо: Ваш подход к работе с жанром, с научной фантастикой во многом близок к Бонелло, который снял очень странный фильм, с трудом поддающийся какой-либо классификации. В вашем фильме также присутствуют приметы жанра, которые вы аккуратно вытесняете на периферию. Мне очень нравится, как вы это делаете, оставляя в центре внимания простую историю.
Александр Иордаческу: Спасибо, это именно то, что к чему я стремился. Фильм подвергся критике за то, что в нем есть напряжение, но зрители не находят других точек опоры. Но это именно то, что я хотел сделать: отодвинуть в тень жанровые признаки и вывести на первый план личную историю героя. В какой-то момент я понял, что в привычных уловках и клише больше нет необходимости, нет необходимости в истории, основанной на объяснении или демонстрации смысла, важна только эмоциональная достоверность.
Борис Нелепо: Кого еще вы могли бы назвать в числе своих источников вдохновения?
Александр Иордаческу: Их очень много. Мне сложно ответить на этот вопрос, потому что в разное время у меня были разные интересы. Но я всегда любил научную фантастику: от "Бегущего по лезвию бритвы" до "Бразилии". В какой-то момент я стал настоящим фанатом Кроненберга. Я думаю, Кроненберг оказал большое влияние на мое отношение к проблеме тела, к вопросу о том, что оно собой представляет.
С другой стороны, я не просто люблю, я восхищаюсь, я преклоняюсь перед Тарковским. Это единственный общий для всех источник вдохновения. Когда вы смотрите фильмы Тарковского, вы как будто видите солнце. Я считаю Тарковского одним из величайших режиссеров всех времен. Он показал нам, на что способно кино.
Борис Нелепо: Вы заговорили о Кроненберге и проблеме тела. Возможно, одним из источников вдохновения для вашего фильма послужили также книги Джеймса Балларда?
Александр Иордаческу: Конечно же, я читал книги Балларда. Он потрясающий писатель. Мне очень близко его творчество и те проблемы, которые он поднимал в своих книгах. Безусловно, его также можно упомянуть в числе моих источников вдохновения. Я могу назвать еще много кого. Большое влияние на меня оказали такие писатели, как Борхес, чью фантастическую и в то же время глубокую прозу я очень ценю. Но самым главным источником вдохновения для создания этого фильма послужили теоретические труды французского философа и историка Мишеля Фуко, который разрабатывал концепцию биополитики и утверждал, что наше тело является объектом власти. Биологическое тело вовлекается в политические процессы управления. Меня очень заинтересовала эта проблема. И я решил отразить ее в своем фильме.
Борис Нелепо: Я хочу, чтобы вы рассказали о той фантастической песне, которую исполняет в фильме Элисcон Паради. Насколько мне известно, музыка к фильму была написана группой “Young Gods”.
Александр Иордаческу: Я с самого начала знал, что хочу работать с “Young Gods”. Они писали музыку к моим предыдущим короткометражным фильмам, и я остался доволен сотрудничеством с ними. Их музыка не очень мелодична, не нарративна, она довольно странная, но мне показалось, что она очень хорошо ляжет на фильм. Я предложил им снова поработать вместе, и они согласились. Во время работы над сценарием я решил, что в эпизоде с вечеринкой в клинике профессор должен как-то продемонстрировать перед всеми гордость за свою дочь, свое создание. Я не мог определиться с тем, что должна делать дочь, чтобы проявить себя – танцевать или еще что-то. В итоге я решил, что она должна петь песню. Я подумал, что она может спеть уже существующую песню “Young Gods”, которая называется “Child in the tree” ("Ребенок на дереве"). Мне очень нравится ее текст, он очень близок к значению и возможному толкованию фильма. "Ребенок на дереве / Он забрался так высоко / Он не может спуститься вниз". Я спросил, могут ли ребята переписать эту песню для фильма, они сделали новую версию и перезаписали ее с вокалом Элис.
Борис Нелепо: Меня очень впечатлила работа оператора Мариуса Пандуру, который также снимал фильмы Корнелиу Порумбойю "Полицейский, прилагательное". Там он воссоздавал реальность, радикально отличающуюся от того воображаемого фантастического мира, который представлен в вашем фильме.
Александр Иордаческу: Да, фильм Порумбойю снимался сразу же после моего. Мариус прекрасный оператор, он может приспосабливаться к разным режиссерам.
Борис Нелепо: Что вы думаете о новой румынской волне? Ощущаете ли вы какую-то связь с этим течением?
Александр Иордаческу: Я связан с людьми, имеющими отношение к этому течению, но не с самим течением. Мне очень нравится новая румынская волна, мне кажется, что за ней стоят очень сильные идеи и режиссеры. В то же время, как вы могли заметить, у меня совершенно другой подход к работе, обусловленный другим окружением и другими нуждами. Я вырос в Швейцарии, у меня нет склонности к этому новому реализму, который представляет сегодня румынский кинематограф. Я думаю, что в любом фильме находит отображение не только внутреннее состояние, но и приобретенный опыт человека. Мой опыт другой. Мне очень нравятся фильмы Корнелиу Порумбойю и Кристи Пуйю, они сделали большой рывок вперед, привнесли нечто совершенно иное в кино. В этом отношении новую румынскую волну можно сравнить с "Догмой". У них разные методы и подходы, но это очень сильные и влиятельные течения. В качестве зрителя я с большим удовольствием смотрю румынские фильмы, но в качестве режиссера я не чувствую себя близким к новой волне. Я отстаиваю право быть самим собой.
Борис Нелепо: Последние годы Депардье снимался в кино очень много, потому на экраны по всему миру до сих пор продолжают выходить картины с его участием. “Детство Икара” снималось в Румынии, где актер и заболел ровно через неделю после завершения съемок. Он умер на пике своей карьеры, когда вдруг со всей очевидностью стало ясно, что Депардье – один из лучших актеров своего поколения.
От такого фона очень трудно абстрагироваться в разговоре о картине, поскольку “Детство Икара” повествует именно о смерти. Главный герой – Джонатан Фогель – соглашается на загадочный биологический эксперимент, с помощью которого он надеется вернуть ногу, которой он лишился во время автокатастрофы. Фогель оказывается заперт в современной клинике, а его состояние начинает резко ухудшаться. Поклонник научной фантастики Иордаческу воспользовался узнаваемыми жанровыми схемами, словно обещая зрителю фантастический триллер, и затем намеренно свел всю историю к минимуму, оставив Депардье блуждать по стерильным коридором больницы. Это даже не детство, а агония Икара: героя преследуют лихорадочные видения и сны о прошлом. Благодаря своей загадочности, фильм и получился таким удачным. Он чем-то неуловимо напоминает другой по-хорошему странный фильм - “На войне” Бертрана Бонелло, в котором тоже одну из главных ролей исполняет Депардье.
В Киеве мне и автору сайта Kinote.info Ольге Надольской удалось поговорить с автором фильма – швейцарским режиссером румынского происхождения Александром Иордаческу.
Во время выступления перед показом вы рассказали, что, работая над сценарием, вы еще не знали, что главную роль в фильме исполнит Гийом Депардье. В то же время в сюжете присутствуют мотивы, обусловленные событиями личной биографии Гийома. Сценарий был изменен после того, как вы приняли решение привлечь его к участию в фильме?
Александр Иордаческу: Да, с момента встречи с Гийомом мы работали вместе полтора года. Это отразилось на сценарии. Чем ближе я узнавал Гийома, тем больше мне хотелось использовать в фильме какие-то личные мотивы. Первоначальный замысел предполагал создание жанрового фильма, с элементами научной фантастики, детектива. Главный герой проводил расследование, связанное с генетическими экспериментами, научной деятельностью профессора, и попадал в ловушку. Сюжет был почти тем же, но в нем не было линии с искусственной ногой, не было других пересечений с биографией Гийома. Сценарий подвергся многочисленным изменениям прежде, чем приобрел свой окончательный вид. И Гийом принимал самое активное участие в этом процессе.
Борис Нелепо: Вносились ли изменения в сценарий после смерти Гийома?
Александр Иордаческу: Нет, фильм был практически закончен, у нас даже была вечеринка в честь окончания съемок. После этого Гийом должен был уехать из Румынии и вернуться во Францию, но он решил остаться. А спустя неделю его состояние ухудшилось, это произошло очень быстро. У него был целый букет болезней, к которым добавилась еще и запущенная пневмония. Он был очень слаб, в числе прочего у него был диабет. Одно повлекло за собой другое. Мы с ужасом наблюдали за этим, но ничего не могли сделать.
Борис Нелепо: Уже в фильме он выглядит очень больным.
Александр Иордаческу: Да, это правда. Но, как мне кажется, сегодня очень трудно разграничить то, что было до, и то, что случилось после. Я знаю, что рисунок роли предполагал много грима, много игры. Нельзя забывать и о том, что эпизоды фильма снимались не в хронологической последовательности. Самые сложные сцены снимались в самом начале. Поэтому можно с уверенностью говорить о том, что он играл роль. Он на самом деле ни на что не жаловался. Да, он уже был болен, но он был болен на протяжении многих лет. Мне сейчас сложно говорить об этом. Я был полностью поглощен съемками, которые проходили очень тяжело. К моменту их окончания мы все были очень и очень счастливы. И мне кажется, он тоже был счастлив, потому что ему представилась возможность выразить себя так, как он не делал этого раньше. Он всегда находился в поиске новых средств выражения, новых направлений. Ему было трудно, у него была сложная роль. Но в этой ситуации он проявил большое великодушие. Я думаю, это то качество, которым должен обладать каждый актер.
Борис Нелепо: Ваш фильм напомнил мне немного картину Бертрана Бонелло "На войне".
Александр Иордаческу: Прекрасный фильм.
Борис Нелепо: Ваш подход к работе с жанром, с научной фантастикой во многом близок к Бонелло, который снял очень странный фильм, с трудом поддающийся какой-либо классификации. В вашем фильме также присутствуют приметы жанра, которые вы аккуратно вытесняете на периферию. Мне очень нравится, как вы это делаете, оставляя в центре внимания простую историю.
Александр Иордаческу: Спасибо, это именно то, что к чему я стремился. Фильм подвергся критике за то, что в нем есть напряжение, но зрители не находят других точек опоры. Но это именно то, что я хотел сделать: отодвинуть в тень жанровые признаки и вывести на первый план личную историю героя. В какой-то момент я понял, что в привычных уловках и клише больше нет необходимости, нет необходимости в истории, основанной на объяснении или демонстрации смысла, важна только эмоциональная достоверность.
Борис Нелепо: Кого еще вы могли бы назвать в числе своих источников вдохновения?
Александр Иордаческу: Их очень много. Мне сложно ответить на этот вопрос, потому что в разное время у меня были разные интересы. Но я всегда любил научную фантастику: от "Бегущего по лезвию бритвы" до "Бразилии". В какой-то момент я стал настоящим фанатом Кроненберга. Я думаю, Кроненберг оказал большое влияние на мое отношение к проблеме тела, к вопросу о том, что оно собой представляет.
С другой стороны, я не просто люблю, я восхищаюсь, я преклоняюсь перед Тарковским. Это единственный общий для всех источник вдохновения. Когда вы смотрите фильмы Тарковского, вы как будто видите солнце. Я считаю Тарковского одним из величайших режиссеров всех времен. Он показал нам, на что способно кино.
Борис Нелепо: Вы заговорили о Кроненберге и проблеме тела. Возможно, одним из источников вдохновения для вашего фильма послужили также книги Джеймса Балларда?
Александр Иордаческу: Конечно же, я читал книги Балларда. Он потрясающий писатель. Мне очень близко его творчество и те проблемы, которые он поднимал в своих книгах. Безусловно, его также можно упомянуть в числе моих источников вдохновения. Я могу назвать еще много кого. Большое влияние на меня оказали такие писатели, как Борхес, чью фантастическую и в то же время глубокую прозу я очень ценю. Но самым главным источником вдохновения для создания этого фильма послужили теоретические труды французского философа и историка Мишеля Фуко, который разрабатывал концепцию биополитики и утверждал, что наше тело является объектом власти. Биологическое тело вовлекается в политические процессы управления. Меня очень заинтересовала эта проблема. И я решил отразить ее в своем фильме.
Борис Нелепо: Я хочу, чтобы вы рассказали о той фантастической песне, которую исполняет в фильме Элисcон Паради. Насколько мне известно, музыка к фильму была написана группой “Young Gods”.
Александр Иордаческу: Я с самого начала знал, что хочу работать с “Young Gods”. Они писали музыку к моим предыдущим короткометражным фильмам, и я остался доволен сотрудничеством с ними. Их музыка не очень мелодична, не нарративна, она довольно странная, но мне показалось, что она очень хорошо ляжет на фильм. Я предложил им снова поработать вместе, и они согласились. Во время работы над сценарием я решил, что в эпизоде с вечеринкой в клинике профессор должен как-то продемонстрировать перед всеми гордость за свою дочь, свое создание. Я не мог определиться с тем, что должна делать дочь, чтобы проявить себя – танцевать или еще что-то. В итоге я решил, что она должна петь песню. Я подумал, что она может спеть уже существующую песню “Young Gods”, которая называется “Child in the tree” ("Ребенок на дереве"). Мне очень нравится ее текст, он очень близок к значению и возможному толкованию фильма. "Ребенок на дереве / Он забрался так высоко / Он не может спуститься вниз". Я спросил, могут ли ребята переписать эту песню для фильма, они сделали новую версию и перезаписали ее с вокалом Элис.
Борис Нелепо: Меня очень впечатлила работа оператора Мариуса Пандуру, который также снимал фильмы Корнелиу Порумбойю "Полицейский, прилагательное". Там он воссоздавал реальность, радикально отличающуюся от того воображаемого фантастического мира, который представлен в вашем фильме.
Александр Иордаческу: Да, фильм Порумбойю снимался сразу же после моего. Мариус прекрасный оператор, он может приспосабливаться к разным режиссерам.
Борис Нелепо: Что вы думаете о новой румынской волне? Ощущаете ли вы какую-то связь с этим течением?
Александр Иордаческу: Я связан с людьми, имеющими отношение к этому течению, но не с самим течением. Мне очень нравится новая румынская волна, мне кажется, что за ней стоят очень сильные идеи и режиссеры. В то же время, как вы могли заметить, у меня совершенно другой подход к работе, обусловленный другим окружением и другими нуждами. Я вырос в Швейцарии, у меня нет склонности к этому новому реализму, который представляет сегодня румынский кинематограф. Я думаю, что в любом фильме находит отображение не только внутреннее состояние, но и приобретенный опыт человека. Мой опыт другой. Мне очень нравятся фильмы Корнелиу Порумбойю и Кристи Пуйю, они сделали большой рывок вперед, привнесли нечто совершенно иное в кино. В этом отношении новую румынскую волну можно сравнить с "Догмой". У них разные методы и подходы, но это очень сильные и влиятельные течения. В качестве зрителя я с большим удовольствием смотрю румынские фильмы, но в качестве режиссера я не чувствую себя близким к новой волне. Я отстаиваю право быть самим собой.
