Александр Генис: Недавно Обама представил новые сводки с поля боя в борьбе с глобальным потеплением. Америка, как и все другие страны, готовится к важнейшему экологическому саммиту в Копенгагене. Но наряду с этими международными усилиями, идет и другая – тихая, повседневная, малозаметная, но тотальная война за спасение всякой жизни, которой мы, люди, вольно или невольно угрожаем. Сегодня мы расскажем о том, как идут дела на одном локальном, да еще подводном участке фронта.
Гостью “Американского часа” морского биолога Шэрил Эймс представит слушателям Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: В этом году Университет штата Северная Каролина провел большую международную научную экспедицию по изучению глубоководных коралловых рифов Атлантики. В этом проекте участвовала друг нашей семьи, сотрудник вашингтонского Музея естественной истории Шэрил Эймс. Шэрил – специалист по беспозвоночным морским животным. Она даже открыла и описала новый вид ядовитой медузы. Я попросил свою дочь, восьмиклассницу Машу, взять интервью у Шэрил. Это ее первая самостоятельная журналистская работа.
Маша Абаринова: Я хочу представить Шэрил Эймс, исследователя животного мира больших глубин. Шэрил, какова была научная цель этой экспедиции?
Шэрил Эймс: В этой научной экспедиции участвовали представители различных научных учреждений и разных областей знания. Мы изучали главным образом глубоководные коралловые рифы. Обычно, когда говорят “коралловый риф”, люди воображают тропические ярко окрашенные мелководные рифы, которые можно увидеть на Карибах или в Южной части Тихого океана. Рифы, которыми занимались мы, не похожи на эту картинку. Они похожи на холмы из кораллов. Глубоководные кораллы отличаются от мелководных тем, что у них отсутствуют клетки, которые занимаются фотосинтезом, им не нужен свет, поэтому у них нет такой яркой окраски, как у мелководных рифов.
Они вырастают, как огромные стены, на многие метры в высоту и ширину, и когда ты их видишь, ты думаешь: “Ну что у них может быть общего с нами, с человечеством, с континентами?” Но дело в том, что животные, обитающие вокруг рифа, живут также и на поверхности океана, и на мелководье, где действует человек, ловит всю эту живность – рыбу, креветок, кальмаров, осьминогов. И это имеет большое влияние на происходящее в глубине. Все эти животные выныривают на поверхность, чтобы кормиться, а потом снова опускаются вглубь, где им уютно и где они прячутся в дневное время от солнечного света.
Маша Абаринова: Почему рифам угрожает опасность?
Шэрил Эймс: Мы занимаемся изучением рифов в Мексиканском заливе и в Атлантике к юго-востоку от США. Как известно, в Мексиканском заливе добывают нефть. Там залегают также большие запасы природного газа. Многие нефтяные компании работают в заливе. Не так давно они осознали, что разрушение коралловых рифов, вокруг которых организована жизнь под водой, угрожает популяциям морских животных. И тогда они вступили в сотрудничество с Министерством внутренних дел и Управлением минеральных ресурсов и вместе с ними организовали изучение этих зон. Управление минеральных ресурсов выделило в Мексиканском заливе участки, которые в течение ограниченного периода времени могут использоваться только в научных целях. Мы работаем по договору с Управлением, а также с Геологической службой США и несколькими университетами в Америке и за границей. Наша смешанная команда наблюдает жизнь вокруг рифов в этих временно заповедных зонах - что изменилось за год, за два, за пять лет. А поскольку мы посещаем и зоны, где ведется бурение, мы можем сравнивать состояние живой природы там и в закрытых для добычи нефти районах, и при необходимости рекомендуем Управлению минеральных ресурсов объявить мораторий на бурение на определенных участках с тем, чтобы не подвергать опасности рифы.
Необходимо соблюдать баланс между работами по изучению и сохранению рифа и использованием природных ресурсов. Нам нужна нефть, нужны рыба и морепродукты. Главные промысловые животные к юго-востоку от американского побережья – это золотой глубоководный краб и красная креветка. В Мексиканском заливе есть еще два промысловых вида ракообразных, но их трудно добыть со дна, поэтому в прошлом коралловым рифам наносился большой ущерб тралами, которые волокли по морскому дну, а кроме того, в тралы попадало много морских животных, которых человек не употребляет в пищу. К ним относились как к мусору и выбрасывали их обратно за борт уже после того, как они погибали. Наши исследования помогут рыбакам применять другие методы ловли креветки и краба. Мы по-прежнему хотим есть их, но мы не хотим, чтобы коралловые рифы разрушались просто в интересах промысла.
Многие из существ, которых мы извлекаем из океанских глубин, совершенно не известны человеку, никто их никогда прежде не видел. Поэтому мы составляем их описания, устанавливаем ареал их обитания, пытаемся оценить численность популяции, чтобы в итоге поддерживать стабильный уровень популяций на этих участках.
Люди гораздо больше знают о мелководных рифах и о том, что их надо охранять от уничтожения. Потому что повсюду можно видеть рекламу этих красивых, разноцветных кораллов, окруженных рыбами, к ним гораздо легче привлечь внимание, собрать деньги на их защиту. Глубоководные рифы – совсем другое дело. Их никто не видит, до них не донырнешь с аквалангом. И они не такие красивые. И хотя об их существовании человек узнал в начале XIX века, они никогда не находились в центре внимания, потому что они никак не влияют на нашу повседневную жизнь, и мы о них просто не думаем.
Моя медуза, которую я открыла в январе, - не глубоководное животное. Она стала частью моего исследования, которое я вела в прибрежных водах Японии. Эта медуза – близкая родственница самой опасной из известных медуз, которая обитает в австралийских водах и называется Chironex fleckeri. Свою я назвала Chironex Yamaguchii. Ее яд способен убить человека. Нас очень интересует этот отряд медуз, он называется кубомедузы, их легко спутать с другими морскими животными, они прозрачные и похожи на куб. Они водятся на мелководье, поэтому в местах, где мы купаемся и загораем, могут скрываться непрошенные визитеры. На Окинаве зарегистрирована смерть трех человек от медузы Ямагучи. В Университете Рюкю сейчас ведутся исследования с целью найти противоядие, которое можно будет ввести пострадавшему немедленно и спасти от остановки его сердце и дыхательную систему.
Маша Абаринова: На что похоже плавание на субмарине?
Шэрил Эймс: Мне удалось дважды опуститься под воду на субмарине. Во время первого погружения я немного робела. Мы опустились на глубину 450 метров. Должна признаться, что сразу по возвращении на борт после того, как провела под водой три с половиной часа, ты не разглядываешь свою добычу; первое, что ты делаешь – это бежишь в туалет.
Второе погружение было еще более захватывающим. Я любовалась бесконечными полями анемон и вдруг услышала в наушниках, через которые мы общались друг с другом, голос пилота: “У нас течь!”. Особой паники у меня не было, мы опустились еще неглубоко, и нас вполне могли спасти, если что, но все же чувство опасности я испытала. В общем, пилот сообщил по радио на судно, нас подняли наверх, устранили неисправность, и мы погрузились снова и опять смотрели на подводный ландшафт, который я никогда раньше не видела.
На самом деле под водой скучать не приходится, потому что мы записываем на диктофон и снимаем на видеокамеру все, что мы видим. Под водой холодно – 7-10 градусов Цельсия, поэтому надо тепло одеваться. И в субмарине очень тесно, она маленькая, а экипаж состоит из трех человек. Так что развлекаться некогда, надо смотреть во все глаза в иллюминатор, успеть увидеть как можно больше – животных, каких ты прежде видела только в музейных коллекциях, а теперь видишь живьем и не сразу узнаёшь, потому что у них есть окраска, они двигаются, и это изумительно.
Маша Абаринова: Что может сделать обычный человек, чтобы внести свой вклад в защиту коралловых рифов?
Шэрил Эймс: Что касается мелководных коралловых рифов, то это просто. Если вы ныряете, не надо прикасаться к рифу или обитающим на нем животным. Если не ныряете, то любуйтесь рифами через стеклянное дно туристического судна. Потребителю морепродуктов несложно узнать, какие из них добываются с соблюдением правил лова. Если вы пришли в ресторан и увидели в меню охраняемые виды морепродуктов, не заказывайте их. Можно также помочь деньгами организациям, которые занимаются глубоководными исследованиями.
Владимир Абаринов: Сейчас Шэрил занимается систематизацией и изучением своих научных трофеев, а в будущем году надеется опять отправиться в экспедицию.
