Два судьи Конституционного суда РФ по собственному желанию покинули свои должности. Владимир Ярославцев попросил исключить его из состава Совета судей России, его просьба уже удовлетворена. Анатолий Кононов и вовсе досрочно прекращает полномочия конституционного судьи. О причинах и последствиях скандальных отставок в интервью Радио Свобода – известные юристы: Елена Лукьянова, Генри Резник, Сергей Алексеев.
Елена Лукьянова, доктор юридических наук, адвокат, член Общественной палаты России, считает, что конфликт порожден той ситуацией, которая сложилась и в Конституционном суде, и в судейском сообществе в целом:
- Насколько я знаю, конфликт между Анатолием Кононовым и остальными судьями Конституционного суда назревал давно. Дело в том, что Кононов – судья первого состава, лидер по "особым мнениям" (по закону, любой судья Конституционного Суда, не согласный с его решением, вправе сформулировать свое "особое мнение". – РС).
Нужно представлять себе разницу между судьями первого состава и остальными судьями. Сейчас судьи назначаются на должность Советом Федерации по представлению президента РФ, такой порядок был установлен после расстрела Белого дома в 1993 году. А судьи первого состава были избраны еще Съездом народных депутатов РСФСР на альтернативной основе. Каждый из них по нескольку часов выступал перед всем составом Съезда, доказывая свою высочайшую юридическую квалификацию. Двоих из судей первого состава уже нет в живых – Владимира Олейника и Эрнеста Аметистова. Многие по возрасту прекратили свои полномочия и сейчас являются судьями в отставке: Тамара Морщакова, Виктор Лучин, Николай Витрук.
Думаю, нет необходимости объяснять, чем отличается избранный судья от назначенного по представлению президента. И пока в составе Конституционного суда работало много судей первого состава, особых мнений было много. Они были и у Лучина, и у Эбзеева (нынешний президент Карачаево-Черкесии), и у Олейника, и у Морщаковой, и у Витрука, и у Гаджиева… На их фоне Кононов не слишком бы выделялся. Сегодня же он единственный, кто вносит много особых мнений. А на счету остальных конституционных судей особых мнений – одно-два, максимум – четыре. Есть, например, четверо судей, у которых вообще не было никогда ни одного особого мнения, из этих судей двое – выходцы из прокуратуры, а один – человек, написавший кандидатскую диссертацию "Правовое развитие планирования комплексного развития городов", судья Князев.
Отсутствие у судьи "особого мнения" очень красноречиво говорит о его квалификации: чтобы сформулировать свою собственную позицию, нужно быть действительно специалистом в области конституционного права, но уж никак не в области комплексного развития городов. Или вот конституционный судья Мельников - доктор юридических наук. Но тема его диссертации - "Роль прокуратуры в обеспечении конституционных прав и свобод". Как будто мы не знаем, какую роль сегодня играет прокуратура в обеспечении прав и свобод граждан...
Наличие "особых мнений" вовсе не говорит о каком-то конфликте внутри Конституционного суда. Это нормальная демократическая процедура, благодаря которой граждане страны могут получить представление о всех позициях, существующих у судей. Напомню, что решение Конституционного суда не может быть оспорено нигде. Кроме того, по закону, судьи КС не имеют права публично высказываться ни по каким вопросам, которые могут стать предметом рассмотрения суда. То есть у них априори закрыт рот на высказывания. Единственное, что они могут сделать, – вынести "особое мнение".
Насколько я знаю, Кононову судьи КС предъявляют претензии в том, что он больше правозащитник, чем судья. Однако это же нормально, если специалист, имея собственную точку зрения, выражает её. Только в споре рождается истина. Если спора нет, если в суде нет состязательности, разве это суд? А состязательности нет. После ухода из Конституционного суда Кононова там остается очень мало людей, имеющих собственную точку зрения и выражающих её в форме "особых мнений": Ярославцев и Гаджиев. Ну и высокой квалификацией обладает судья Бондарь – это признанный специалист в области конституционного права. А больше я там специалистов в области конституционного права просто не вижу. Конституционалистов вообще не так много в стране, мы все друг друга знаем наперечет: по научным работам, по конференциям…
И Кононову, и Ярославцеву предъявили претензии в том, что они критикуют судебную систему. Такие претензии в России сегодня часто предъявляются судьям, которые посмели сказать, что они независимые судьи. В общем, в КС произошло ровно то, что сегодня происходит вообще в судебной системе. И не президент здесь виноват, а само судейское сообщество, которое таким образом отделилось от государства и замкнулось в самом себе. Мы прекрасно помним, что сказала представитель квалификационной коллегии Волгоградской области в Верховном суде, когда лишали полномочий судью Елену Гусеву, осмелившуюся не согласиться с указаниями начальства. Она сказала, что судья – это не независимый человек, который выносит решение по делу, а винтик системы. А судья Гусева позволила себе с этим поспорить. Вот и все. Поэтому я абсолютно присоединяюсь к мнению конституционного судьи Ярославцева о том, что мы находимся на обломках правосудия. И так же, как и остальные адвокаты, аплодирую этому его заявлению, - говорит Елена Лукьянова.
Известный адвокат Генри Резник так прокомментировал для Радио Свобода скандал, в центре которого оказался Конституционный суд:
- Каждому гражданину России принадлежит право на безусловную свободу высказываний своих мнений по всем вопросам. Это право может быть ограничено только федеральными законами – в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, обеспечения обороны страны и безопасности государства. К данному случаю это не относится. Правда, профессиональные сообщества могут ограничивать свободу высказывания своих членов правилами корпоративной этики. Так издавна сложилось и в сообществе судейском, и, например, в сообществе адвокатском. Однако, как мне представляется, на судей Конституционного суда корпоративный запрет высказываться о состоянии судебной системы в стране распространяться не должен. По той причине, что все-таки Конституционный суд - особый суд.
Конституционные судьи не рассматривают дела, где решается вопрос о виновности, невиновности, о правах конкретных лиц в уголовных и гражданских процессах. Эти судьи определяют конституционность законов, нормативных актов, они дают толкование законов, толкование Конституции. Неслучайно на них не распространяется юрисдикция Высшей квалификационной коллегии судей, в отношении них нет дисциплинарного производства. Они занимают особое место в государстве, и, с моей точки зрения, лишать судей Конституционного суда права высказывать свое мнение о состоянии судебной системы в стране было бы абсолютно неконституционно.
Кстати, таким правом примерно год назад воспользовался не кто иной, как председатель Конституционного суда Валерий Зорькин, который высказался о коррумпированности российской судебной системы в целом, чем вызвал большое неудовольствие руководства Верховного суда.
- Какие последствия, по-вашему, будет иметь нынешняя ситуация с судьями Коноваловым и Ярославцевым для Конституционного суда и для общества в целом? Не идет ли дело к упразднению КС?
- Сегодня некоторыми высказывается мнение, что Конституционный суд надо ликвидировать и вообще соединить в одном суде все полномочия, которые сейчас распределены между разными судами… Но такое предложение, насколько мне известно, не воспринимается всерьез. Во всяком случае, у меня нет никаких сведений о том, что в данном направлении намечаются некие практические шаги. Лично я безусловно положительно оцениваю деятельность Конституционного суда за время его существования.
Правда, есть некоторые огорчающие меня случаи. Я абсолютно поддерживаю судью Ярославцева, который жестоко прокомментировал отказ КС принять жалобу Натальи Морарь на неконституционные действия в отношении нее. Потому что считаю, что вообще ситуация с Морарь – это абсолютный позор нашего правосудия, нашей государственности. И к некоторым другим решениям, которые вынес Конституционный суд, у меня есть претензии. Тем не менее, я считаю, что, конечно, роль Конституционного суда в утверждении правовых начал в жизни общества огромна. И не так-то просто принять решение о его ликвидации, - полагает Генри Резник.
Своим мнением по поводу ситуации вокруг Конституционного суда поделился в интервью обозревателю РС Людмиле Телень Сергей Алексеев – один из признанных специалистов в области конституционного права, возглавлявший в 1990-1991 годах Комитет конституционного надзора СССР:
- Происходящие события тревожат меня. Потому что Конституционный суд – один из немногих истинно правовых институтов, островков правосудия, существующих в нашей стране. И очень многие люди надеются, что именно благодаря ему со временем утвердятся в России правовые начала, принцип верховенства права. Конечно, санкции в отношении членов Конституционного суда за их особые мнения – это совсем неприемлемый шаг в его развитии. А то, что члены Конституционного суда сами уходят из этого островка правовой надежды, вызывает немалое сожаление… Мне кажется, нужно проявить очень большую осторожность в оценке сложившейся ситуации - чтобы не повредить этому институту в принципе, не повредить тем высоким правовым началам, которые в этом институте заложены.
Елена Лукьянова, доктор юридических наук, адвокат, член Общественной палаты России, считает, что конфликт порожден той ситуацией, которая сложилась и в Конституционном суде, и в судейском сообществе в целом:
- Насколько я знаю, конфликт между Анатолием Кононовым и остальными судьями Конституционного суда назревал давно. Дело в том, что Кононов – судья первого состава, лидер по "особым мнениям" (по закону, любой судья Конституционного Суда, не согласный с его решением, вправе сформулировать свое "особое мнение". – РС).
Нужно представлять себе разницу между судьями первого состава и остальными судьями. Сейчас судьи назначаются на должность Советом Федерации по представлению президента РФ, такой порядок был установлен после расстрела Белого дома в 1993 году. А судьи первого состава были избраны еще Съездом народных депутатов РСФСР на альтернативной основе. Каждый из них по нескольку часов выступал перед всем составом Съезда, доказывая свою высочайшую юридическую квалификацию. Двоих из судей первого состава уже нет в живых – Владимира Олейника и Эрнеста Аметистова. Многие по возрасту прекратили свои полномочия и сейчас являются судьями в отставке: Тамара Морщакова, Виктор Лучин, Николай Витрук.
Думаю, нет необходимости объяснять, чем отличается избранный судья от назначенного по представлению президента. И пока в составе Конституционного суда работало много судей первого состава, особых мнений было много. Они были и у Лучина, и у Эбзеева (нынешний президент Карачаево-Черкесии), и у Олейника, и у Морщаковой, и у Витрука, и у Гаджиева… На их фоне Кононов не слишком бы выделялся. Сегодня же он единственный, кто вносит много особых мнений. А на счету остальных конституционных судей особых мнений – одно-два, максимум – четыре. Есть, например, четверо судей, у которых вообще не было никогда ни одного особого мнения, из этих судей двое – выходцы из прокуратуры, а один – человек, написавший кандидатскую диссертацию "Правовое развитие планирования комплексного развития городов", судья Князев.
Отсутствие у судьи "особого мнения" очень красноречиво говорит о его квалификации
Отсутствие у судьи "особого мнения" очень красноречиво говорит о его квалификации: чтобы сформулировать свою собственную позицию, нужно быть действительно специалистом в области конституционного права, но уж никак не в области комплексного развития городов. Или вот конституционный судья Мельников - доктор юридических наук. Но тема его диссертации - "Роль прокуратуры в обеспечении конституционных прав и свобод". Как будто мы не знаем, какую роль сегодня играет прокуратура в обеспечении прав и свобод граждан...
Наличие "особых мнений" вовсе не говорит о каком-то конфликте внутри Конституционного суда. Это нормальная демократическая процедура, благодаря которой граждане страны могут получить представление о всех позициях, существующих у судей. Напомню, что решение Конституционного суда не может быть оспорено нигде. Кроме того, по закону, судьи КС не имеют права публично высказываться ни по каким вопросам, которые могут стать предметом рассмотрения суда. То есть у них априори закрыт рот на высказывания. Единственное, что они могут сделать, – вынести "особое мнение".
Насколько я знаю, Кононову судьи КС предъявляют претензии в том, что он больше правозащитник, чем судья. Однако это же нормально, если специалист, имея собственную точку зрения, выражает её. Только в споре рождается истина. Если спора нет, если в суде нет состязательности, разве это суд? А состязательности нет. После ухода из Конституционного суда Кононова там остается очень мало людей, имеющих собственную точку зрения и выражающих её в форме "особых мнений": Ярославцев и Гаджиев. Ну и высокой квалификацией обладает судья Бондарь – это признанный специалист в области конституционного права. А больше я там специалистов в области конституционного права просто не вижу. Конституционалистов вообще не так много в стране, мы все друг друга знаем наперечет: по научным работам, по конференциям…
И Кононову, и Ярославцеву предъявили претензии в том, что они критикуют судебную систему. Такие претензии в России сегодня часто предъявляются судьям, которые посмели сказать, что они независимые судьи. В общем, в КС произошло ровно то, что сегодня происходит вообще в судебной системе. И не президент здесь виноват, а само судейское сообщество, которое таким образом отделилось от государства и замкнулось в самом себе. Мы прекрасно помним, что сказала представитель квалификационной коллегии Волгоградской области в Верховном суде, когда лишали полномочий судью Елену Гусеву, осмелившуюся не согласиться с указаниями начальства. Она сказала, что судья – это не независимый человек, который выносит решение по делу, а винтик системы. А судья Гусева позволила себе с этим поспорить. Вот и все. Поэтому я абсолютно присоединяюсь к мнению конституционного судьи Ярославцева о том, что мы находимся на обломках правосудия. И так же, как и остальные адвокаты, аплодирую этому его заявлению, - говорит Елена Лукьянова.
Известный адвокат Генри Резник так прокомментировал для Радио Свобода скандал, в центре которого оказался Конституционный суд:
- Каждому гражданину России принадлежит право на безусловную свободу высказываний своих мнений по всем вопросам. Это право может быть ограничено только федеральными законами – в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, обеспечения обороны страны и безопасности государства. К данному случаю это не относится. Правда, профессиональные сообщества могут ограничивать свободу высказывания своих членов правилами корпоративной этики. Так издавна сложилось и в сообществе судейском, и, например, в сообществе адвокатском. Однако, как мне представляется, на судей Конституционного суда корпоративный запрет высказываться о состоянии судебной системы в стране распространяться не должен. По той причине, что все-таки Конституционный суд - особый суд.
Конституционные судьи не рассматривают дела, где решается вопрос о виновности, невиновности, о правах конкретных лиц в уголовных и гражданских процессах. Эти судьи определяют конституционность законов, нормативных актов, они дают толкование законов, толкование Конституции. Неслучайно на них не распространяется юрисдикция Высшей квалификационной коллегии судей, в отношении них нет дисциплинарного производства. Они занимают особое место в государстве, и, с моей точки зрения, лишать судей Конституционного суда права высказывать свое мнение о состоянии судебной системы в стране было бы абсолютно неконституционно.
Кстати, таким правом примерно год назад воспользовался не кто иной, как председатель Конституционного суда Валерий Зорькин, который высказался о коррумпированности российской судебной системы в целом, чем вызвал большое неудовольствие руководства Верховного суда.
- Какие последствия, по-вашему, будет иметь нынешняя ситуация с судьями Коноваловым и Ярославцевым для Конституционного суда и для общества в целом? Не идет ли дело к упразднению КС?
- Сегодня некоторыми высказывается мнение, что Конституционный суд надо ликвидировать и вообще соединить в одном суде все полномочия, которые сейчас распределены между разными судами… Но такое предложение, насколько мне известно, не воспринимается всерьез. Во всяком случае, у меня нет никаких сведений о том, что в данном направлении намечаются некие практические шаги. Лично я безусловно положительно оцениваю деятельность Конституционного суда за время его существования.
Правда, есть некоторые огорчающие меня случаи. Я абсолютно поддерживаю судью Ярославцева, который жестоко прокомментировал отказ КС принять жалобу Натальи Морарь на неконституционные действия в отношении нее. Потому что считаю, что вообще ситуация с Морарь – это абсолютный позор нашего правосудия, нашей государственности. И к некоторым другим решениям, которые вынес Конституционный суд, у меня есть претензии. Тем не менее, я считаю, что, конечно, роль Конституционного суда в утверждении правовых начал в жизни общества огромна. И не так-то просто принять решение о его ликвидации, - полагает Генри Резник.
Своим мнением по поводу ситуации вокруг Конституционного суда поделился в интервью обозревателю РС Людмиле Телень Сергей Алексеев – один из признанных специалистов в области конституционного права, возглавлявший в 1990-1991 годах Комитет конституционного надзора СССР:
- Происходящие события тревожат меня. Потому что Конституционный суд – один из немногих истинно правовых институтов, островков правосудия, существующих в нашей стране. И очень многие люди надеются, что именно благодаря ему со временем утвердятся в России правовые начала, принцип верховенства права. Конечно, санкции в отношении членов Конституционного суда за их особые мнения – это совсем неприемлемый шаг в его развитии. А то, что члены Конституционного суда сами уходят из этого островка правовой надежды, вызывает немалое сожаление… Мне кажется, нужно проявить очень большую осторожность в оценке сложившейся ситуации - чтобы не повредить этому институту в принципе, не повредить тем высоким правовым началам, которые в этом институте заложены.
