Знаменитому во времена СССР на всю страну вильнюсскому кафе "Неринга" недавно исполнилось 50 лет. В советские годы это было место, где царил дух свободомыслия, его посещали диссиденты и богема. Здесь звучал полузапрещенный тогда джаз. Звучит ли сегодня?
Открывшееся в 1959 году вильнюсское кафе "Неринга" прославилось сразу, потому что это было, наверное, первое в СССР новое заведение общепита с интерьером в стиле модерн и – кто-бы мог подумать! – джазом. А ещё потому, что собирались здесь вольнодумцы, богема и "просто знаменитости": кроме местных – художника Красаускаса, певца Агафонова, поэта Кобрина и скульптора Валайтиса – сиживали в "Неринге" и приезжие литераторы: Евтушенко, Вознесенский, Ахмадулина; бывали здесь Высоцкий, Окуджава, Сахаров.
Иосиф Бродский, чувствовавший себя в Литве, как дома, любил это кафе. Приходил сюда обычно со своим литовским другом, переводчиком Томасом Венцловой. Они садились за маленький столик напротив сцены, брали по 50 грамм коньяка, слушали джаз и в разговорах проводили весь вечер. В кафе царила особая атмосфера, ощущение не только физического, но и душевного уюта, демократичность: за один столик могли усесться профессор университета и студенты, прогуливающие занятия. Если разделение и бывало, то по языку общения: литовцы иногда группировались в одном конце зала, русскоязычные, куда входили и местные евреи, до массового своего отъезда многочисленные, – в другом. Объединяющего же всех их было предостаточно. Кроме прочего – красивые, аккуратные официантки и местная кухня. Про нее особый разговор: картофельные рожки с грибами или рыба, запечёная в сметане – по 62 копейки за порцию, стограммовая чашечка кофе "черный крепкий" – 27 копеек, а если 200 грамм – то на копейку дороже, 50 граммов водки "Дар по вена" (в переводе с литовского "Еще по одной") – 70 копеек. Как же сюда любили наведываться москвичи и ленинградцы! Тогда, в 60-е, у них подобного кафе с ночным баром – "ну, всё как на Западе!" – не было. Потому и счет из "Неринги" они увозили с собой, как сувенир.
Для Томаса Венцловы, который в очередной свой приезд в Литву из Америки назначил встречу в "Неринге", это кафе – памятник настоящей дружбе. И времени, когда он был молодым:
- Это место, где ты мог чувствовать себя менее скованным и как-то веселее.
- С кем вы здесь сиживали?
- С очень многими! Например, с архитекторами – Альгимантасом Насвитисом и его братом, которые, собственно, и построили это кафе. Сидел здесь и с Иосифом Бродским, с Василием Аксеновым, с Виктором Ворошильским – одним из знаменитых польских диссидентов.
- Все меняется, а очарование, обаяние этого места остается?
- Для меня – да! "Неринга" уже стала памятником культуры, как, скажем, подобные кафе в Риге и в Кракове.
- А кофе здесь хороший?
- Знаете, для американца каждый кофе в Европе покажется хорошим, – признаётся Томас Венцлова.
В кафе "Неринга" в начале 70-х играли музыканты знаменитого джазового "Трио ГТЧ" – Ганелин, Тарасов, Чекасин – самого мощного джазового коллектива советской эпохи, можно сказать, прорвавшего железный занавес и поразившего Европу оригинальной музыкой.
- Их стиль сформировался именно в "Неринге". Выступали здесь и другие ансамбли, играло много студентов, вот и мне приходилось тоже музицировать. Играли и традиционный, и фри-джаз. Последний был особенно невыносим для администрации, и постепенно джаз был удален из "Неринги". Если ты играл джаз, то зарабатывать уже не мог. Многие не выдерживали и уходили в эстраду, играли на свадьбах. Или спивались. Я писал тогда о трио Ганелина, и мне в газете "Советская Литва" сказали: слово джаз употреблять нельзя. При этом музыканты, которые выросли совершенно не в джазовой обстановке, в Советском Союзе, сумели удивить Америку! Я это называю феноменом трио Ганелина, - вспоминает вильнюсский джазмен Олег Молокоедов.
Говорят, однажды в кафе пришел Жан-Поль Сартр, но суровый швейцар, знаменитость не признав, его не впустил: "Мест нет". Жаль, писатель не был в курсе: за сунутый "церберу" рубль двери отворялись.
Завсегдатаем "Неринги" был и остается вильнюсский публицист Пранас Моркус:
- Для тогдашних обитателей нашего города это место излучало иллюзию, что там их наконец обволокут теплом, уютом, красотой – воображаемыми тогда атрибутами Запада. Даже администратором учреждения было в те годы вполне неземное существо – реиммигрант из Аргентины, литовец, но все равно иностранец! Кстати, замечательный человек.
"Неринга" устраивала абсолютно всех, в том числе местную коммунистическую власть, вызывающе красиво оформившую витрину республики. Не осталась внакладе и местная госбезопасность, без всякого усилия получавшая в два небольших, соответственно технически оснащенных, зала всю говорливую интеллигентскую породу.
Это кафе проникло во многие рассказы Василия Аксенова и увековечено в стихах Иосифа Бродского, обогащенных, кроме прочего, комплиментом по поводу ног очаровательной официантки Алдоны. Исключительность "Неринги" не пропала, лишь одна она уцелела в своем прежнем виде. Только вот металлические двери с корабликами неизвестно в какой час взяли да и утащили. Европа конечно, но – восточная, – сетует Пранас Моркус.
Дверей прежних нынче нет, а что есть? Два зала на 150 мест: банкетный на 25 и подвальный кафе-бар на 80. В меню – блюда для самых разборчивых гурманов плюс ностальгические, по той, старой, рецептуре. Живая музыка по пятницам и субботам. Правда, знатоки ворчат: гламур, попса проникли и в "Нерингу"! Но по четвергам, как всегда, здесь звучит хороший джаз. Он ещё есть.
(Сюжет из рубрики "Истории Запада и Востока" программы "Время свободы – дневной выпуск".)
Открывшееся в 1959 году вильнюсское кафе "Неринга" прославилось сразу, потому что это было, наверное, первое в СССР новое заведение общепита с интерьером в стиле модерн и – кто-бы мог подумать! – джазом. А ещё потому, что собирались здесь вольнодумцы, богема и "просто знаменитости": кроме местных – художника Красаускаса, певца Агафонова, поэта Кобрина и скульптора Валайтиса – сиживали в "Неринге" и приезжие литераторы: Евтушенко, Вознесенский, Ахмадулина; бывали здесь Высоцкий, Окуджава, Сахаров.
Иосиф Бродский, чувствовавший себя в Литве, как дома, любил это кафе. Приходил сюда обычно со своим литовским другом, переводчиком Томасом Венцловой. Они садились за маленький столик напротив сцены, брали по 50 грамм коньяка, слушали джаз и в разговорах проводили весь вечер. В кафе царила особая атмосфера, ощущение не только физического, но и душевного уюта, демократичность: за один столик могли усесться профессор университета и студенты, прогуливающие занятия. Если разделение и бывало, то по языку общения: литовцы иногда группировались в одном конце зала, русскоязычные, куда входили и местные евреи, до массового своего отъезда многочисленные, – в другом. Объединяющего же всех их было предостаточно. Кроме прочего – красивые, аккуратные официантки и местная кухня. Про нее особый разговор: картофельные рожки с грибами или рыба, запечёная в сметане – по 62 копейки за порцию, стограммовая чашечка кофе "черный крепкий" – 27 копеек, а если 200 грамм – то на копейку дороже, 50 граммов водки "Дар по вена" (в переводе с литовского "Еще по одной") – 70 копеек. Как же сюда любили наведываться москвичи и ленинградцы! Тогда, в 60-е, у них подобного кафе с ночным баром – "ну, всё как на Западе!" – не было. Потому и счет из "Неринги" они увозили с собой, как сувенир.
Для Томаса Венцловы, который в очередной свой приезд в Литву из Америки назначил встречу в "Неринге", это кафе – памятник настоящей дружбе. И времени, когда он был молодым:
- Это место, где ты мог чувствовать себя менее скованным и как-то веселее.
- С кем вы здесь сиживали?
- С очень многими! Например, с архитекторами – Альгимантасом Насвитисом и его братом, которые, собственно, и построили это кафе. Сидел здесь и с Иосифом Бродским, с Василием Аксеновым, с Виктором Ворошильским – одним из знаменитых польских диссидентов.
- Все меняется, а очарование, обаяние этого места остается?
- Для меня – да! "Неринга" уже стала памятником культуры, как, скажем, подобные кафе в Риге и в Кракове.
- А кофе здесь хороший?
- Знаете, для американца каждый кофе в Европе покажется хорошим, – признаётся Томас Венцлова.
В кафе "Неринга" в начале 70-х играли музыканты знаменитого джазового "Трио ГТЧ" – Ганелин, Тарасов, Чекасин – самого мощного джазового коллектива советской эпохи, можно сказать, прорвавшего железный занавес и поразившего Европу оригинальной музыкой.
Играли и традиционный, и фри-джаз. Последний был особенно невыносим для администрации, и постепенно джаз был удален из "Неринги". Если ты играл джаз, то зарабатывать уже не мог
- Их стиль сформировался именно в "Неринге". Выступали здесь и другие ансамбли, играло много студентов, вот и мне приходилось тоже музицировать. Играли и традиционный, и фри-джаз. Последний был особенно невыносим для администрации, и постепенно джаз был удален из "Неринги". Если ты играл джаз, то зарабатывать уже не мог. Многие не выдерживали и уходили в эстраду, играли на свадьбах. Или спивались. Я писал тогда о трио Ганелина, и мне в газете "Советская Литва" сказали: слово джаз употреблять нельзя. При этом музыканты, которые выросли совершенно не в джазовой обстановке, в Советском Союзе, сумели удивить Америку! Я это называю феноменом трио Ганелина, - вспоминает вильнюсский джазмен Олег Молокоедов.
Говорят, однажды в кафе пришел Жан-Поль Сартр, но суровый швейцар, знаменитость не признав, его не впустил: "Мест нет". Жаль, писатель не был в курсе: за сунутый "церберу" рубль двери отворялись.
Завсегдатаем "Неринги" был и остается вильнюсский публицист Пранас Моркус:
- Для тогдашних обитателей нашего города это место излучало иллюзию, что там их наконец обволокут теплом, уютом, красотой – воображаемыми тогда атрибутами Запада. Даже администратором учреждения было в те годы вполне неземное существо – реиммигрант из Аргентины, литовец, но все равно иностранец! Кстати, замечательный человек.
"Неринга" устраивала абсолютно всех, в том числе местную коммунистическую власть, вызывающе красиво оформившую витрину республики. Не осталась внакладе и местная госбезопасность, без всякого усилия получавшая в два небольших, соответственно технически оснащенных, зала всю говорливую интеллигентскую породу.
Это кафе проникло во многие рассказы Василия Аксенова и увековечено в стихах Иосифа Бродского, обогащенных, кроме прочего, комплиментом по поводу ног очаровательной официантки Алдоны. Исключительность "Неринги" не пропала, лишь одна она уцелела в своем прежнем виде. Только вот металлические двери с корабликами неизвестно в какой час взяли да и утащили. Европа конечно, но – восточная, – сетует Пранас Моркус.
Дверей прежних нынче нет, а что есть? Два зала на 150 мест: банкетный на 25 и подвальный кафе-бар на 80. В меню – блюда для самых разборчивых гурманов плюс ностальгические, по той, старой, рецептуре. Живая музыка по пятницам и субботам. Правда, знатоки ворчат: гламур, попса проникли и в "Нерингу"! Но по четвергам, как всегда, здесь звучит хороший джаз. Он ещё есть.
(Сюжет из рубрики "Истории Запада и Востока" программы "Время свободы – дневной выпуск".)
