Данию, Швецию и Норвегию привыкли рассматривать как единую общность, сформированную географическими, социально-экономическими и культурными условиями. Действительно, в своём историческом развитии эти страны прошли ряд общих этапов. Но едины ли они сегодня?

Единство скандинавских стран имеет глубокие корни в общей культуре, религии и языке, но прежде всего – в истории. В ней бывало всякое – ведь даже несмотря на Кальмарскую унию, объединившую Данию, Швецию и Норвегию в единое государство ещё в 1397 году, скандинавы веками вели между собой затяжные войны, которые историки причисляют к наиболее жестоким и кровавым в Европе. Тем не менее, уже к началу XIX века в Дании зародилось панскандинавское движение, распространившееся и на остальные страны региона. Довольно скоро, впрочем, выяснилось, что идея "общего скандинавского дома" толковалась по-разному. Если для датчан скандинавизм был, в первую очередь, средством противостояния прусской экспансии, то для шведской правящей элиты – идеологическим обоснованием политики расширения пределов страны.

Принципы скандинавизма возродились в новом качестве после окончания Второй мировой войны. Сегодняшние интеграционные процессы в Европе побуждают скандинавов бережно относиться не только к собственному национальному менталитету, но и приглядываться к особенностям и традициям ближайших соседей. При этом наиболее любопытным зачастую оказывается не сходство, а различия в восприятии, проявляемые скандинавами на уровне стереотипов.

- В содружестве нордических стран всегда существовала своеобразная иерархия. "Старшим братом" в семье традиционно считается Швеция – это самая населённая страна в регионе, у неё сильная экономика, представленная концернами Volvo, Ericsson, Electrolux и многими другими. За ней следует Дания, гораздо чаще, впрочем, ассоциирующая себя с континентальной Европой – ведь датчане раньше других скандинавов интегрировались в общеевропейские структуры. А замыкает список Норвегия – государство сравнительно молодое. Особую гордость у норвежцев вызывает превращение их страны в нефтяную державу, вошедшую к концу XX века в число самых богатых стран мира, – говорит датский социолог Хелен Бисгорд.

Известный советский писатель и журналист 1960-х Геннадий Фиш подметил однажды, что шведы – это скандинавские англичане, датчане – французы, а норвежцы – русские. И действительно, в глазах иностранца шведы выглядят порой несколько церемонно и чопорно, датчане более других обладают чувством юмора, а норвежцы наиболее отзывчивы и открыты для общения. Разумеется, отличительные черты каждого из трех скандинавских народов дают им повод для бесконечных упражнений в остроумии и вышучивании друг друга.

Межкультурные различия эти изящно обозначены датским юмористом Вилли Брайнхольстом в новелле "Скандинавский викинг сегодня":

"Если взять шведского, норвежского и датского викинга и посадить их за хорошо сервированный стол, то разница между ними сразу же станет очевидной. Швед голубоглаз, худощав и очень высок, он выше остальных – настолько выше, что ему иногда предлагают сесть, хотя он уже давным-давно уселся. Датчанин голубоглаз, невысок и кругл – он круглее всех. Это последнее объясняется тем, что Дания – сельскохозяйственная страна, а любимое занятие датчанина – еда. Среди трех скандинавов отличить норвежца довольно легко. Во-первых, он сам с первых же слов обратит ваше внимание на то, что именно он является норвежцем. Во-вторых, его можно узнать по значку в петлице: значок представляет собой либо норвежский флаг на фоне эмблемы лыжного клуба, либо эмблему лыжного клуба на фоне норвежского флага".

Проблемы взаимовосприятия являются одной из излюбленных тем скандинавской прессы, нередко публикующей данные разнообразных социологических опросов. Так, крупнейшая шведская газета Dagens Nyheter приводит отзывы о шведах их скандинавских соседей – и картина выглядит не вполне радужной. Датчане считают шведов слишком наивными и скучными, не забывая при этом подколоть их привычкой отовариваться в Дании спиртным по более низким ценам. Норвежцы также не в восторге от соседей-шведов: шведская суховатость и стремление все планировать в сочетании с чрезмерной законопослушностью изрядно их раздражает.

Иногда дело доходит до курьёзов. Так, отношения между Швецией и Данией однажды едва не испортились из-за того, что шведский мебельный гигант IKEA называл свои половики для вытирания ног в честь датских городов, хотя более элитной продукции – такой, как диваны и кровати, – давались имена городов Швеции, Норвегии и Финляндии. А у норвежцев до сих пор свежа в памяти реплика шведского министра экономики Бьёрна Русенгрена, назвавшего их страну "последним советским государством" – так госчиновник откомментировал в эфире срыв сделки между компаниями Telia и Тelenor, будучи уверен, что телекамеры уже отключили.

Впрочем, всё это детали, не меняющие картины в целом: единение скандинавских народов – явление реальное и даже выходящее за пределы государственных границ. Так, по статистике, за последние десять лет количество датско-шведских браков увеличилось более чем в два раза. При этом в абсолютном большинстве случаев семейный союз заключается между датчанами и шведками, и намного реже шведские мужчины женятся на датских женщинах. Рост числа межнациональных браков экспертами объясняется просто: сегодня немало холостых парней из Дании приезжают в южную Швецию в поисках работы. Так что прав был датчанин из новеллы Брайнхольста, утверждавший: "Мы ведь здесь в Скандинавии – как одна большая семья". "И на его лице написано, – замечает автор, – что он в восторге от больших семей".

(Сюжет из рубрики "Истории Запада и Востока" программы "Время свободы – дневной выпуск".)