На шестьдесят первом году жизни в Праге после тяжелой продолжительной болезни скончался Петр Вайль – писатель, журналист, главный редактор Русской службы Радио Свобода.
К 60-летнему юбилею Петра Вайля, который отмечался в сентябре, Радио Свобода подготовило подборку его эссе, в разное время звучавших в эфире РС. Вот лишь некоторые из них:
<...>В своем жанре Высоцкий мог всё. Виртуозность складывания слов ― захватывающая. Рифмы хочется читать отдельно: "рос в цепи ― россыпи"; "Вологде – вона где"; "Бог хранит ― ВОХРами"; "тяжело шаги ― лошади"; "как встарь, ищи ― товарищи"; "не дай Бог ― Бодайбо".
Вся его активность ставит дополнительный, но важный вопрос: не преувеличен ли акцент на пьянстве Высоцкого, тоже делающем его героем русской легенды?.. Но никогда и никто спьяну не воспроизведет достоверно-уморительного языка, как в "Диалоге у телевизора", не составит точных словосочетаний, как "Бабы по найму рыдали сквозь зубы" или "Бараки, длинные, как сроки", не создаст метафору "И кровь в висках так ломится-стучится, / ― Как мусора, когда приходят брать", не нарисует кроваво-алым по белоснежному картину "Охоты на волков", не заставит вибрировать букву "у" в строке "Стервятник спустился и сузил круги". Все это требует трезвого кропотливого труда.<...>
("Поэт Высоцкий")
* * *
По Ортеге-и-Гассету, главное свойство массы - инертность. Поэтому ее устраивает то, что есть.
"Масса - всякий и каждый, кто ни в добре, ни в зле не мерит себя особой мерой, а ощущает таким же, "как все", и не только не удручен, но доволен собственной неотличимостью".
Отсюда - принцип коллективной ответственности. Так легче и проще жить: лишь попадать в ногу, и тогда если успех - торжественно марширует весь строй, если неудача - она делится на все шеренги и колонны.
Потому-то, кстати, любой провал - будь то политическая коллизия, чемпионат мира или песенный конкурс - легко объяснить происками внешних врагов. Наготове формула: "Нас не любят". Иначе надо по-взрослому принять ответственность самому за себя, а не делить ее со страной и народом.
Здесь происходит та отчаянная путаница, о которой тоже предупреждал Ортега: "Массовый человек видит в государстве безликую силу, а поскольку и себя ощущает безликим, то считает его своим".
Главная опасность - полностью огосударствленная жизнь. Когда понятия "народ", "общество", "страна" - все подменяются и заменяются одним: "государство". Тогда нет движения, нет цивилизации.
("Восстание масс продолжается")
* * *
Солженицын не инструмент в борьбе – он равновелик России.
То, что он в последние годы превратился в некий образ, став скорее портретом, чем реальным автором – беда не его, это беда России, не желающей ни осмыслять толком что-либо в настоящем, ни каяться за прошлое.
Что до его писательского времени, времени прозаика Солженицына – оно еще придет, вернется. В литературе мастерство не исчезает с годами, только высвечивается ярче. Вот как эта концовка прославленной повести "Один день Ивана Денисовича": "Таких дней в его сроке от звонка до звонка было три тысячи шестьсот пятьдесят три. Из-за високосных годов – три дня лишних набавлялось..."
("Прозаик Солженицын")
О коллеге вспоминает Иван Толстой: "Я познакомился с Петром Вайлем по телефону - позвонил ему из Парижа в 1992 году и пригласил участвовать в журнале "Опыты", который я тогда затевал..."
К 60-летнему юбилею Петра Вайля, который отмечался в сентябре, Радио Свобода подготовило подборку его эссе, в разное время звучавших в эфире РС. Вот лишь некоторые из них:
<...>В своем жанре Высоцкий мог всё. Виртуозность складывания слов ― захватывающая. Рифмы хочется читать отдельно: "рос в цепи ― россыпи"; "Вологде – вона где"; "Бог хранит ― ВОХРами"; "тяжело шаги ― лошади"; "как встарь, ищи ― товарищи"; "не дай Бог ― Бодайбо".
Вся его активность ставит дополнительный, но важный вопрос: не преувеличен ли акцент на пьянстве Высоцкого, тоже делающем его героем русской легенды?.. Но никогда и никто спьяну не воспроизведет достоверно-уморительного языка, как в "Диалоге у телевизора", не составит точных словосочетаний, как "Бабы по найму рыдали сквозь зубы" или "Бараки, длинные, как сроки", не создаст метафору "И кровь в висках так ломится-стучится, / ― Как мусора, когда приходят брать", не нарисует кроваво-алым по белоснежному картину "Охоты на волков", не заставит вибрировать букву "у" в строке "Стервятник спустился и сузил круги". Все это требует трезвого кропотливого труда.<...>
("Поэт Высоцкий")
* * *
По Ортеге-и-Гассету, главное свойство массы - инертность. Поэтому ее устраивает то, что есть.
"Масса - всякий и каждый, кто ни в добре, ни в зле не мерит себя особой мерой, а ощущает таким же, "как все", и не только не удручен, но доволен собственной неотличимостью".
Отсюда - принцип коллективной ответственности. Так легче и проще жить: лишь попадать в ногу, и тогда если успех - торжественно марширует весь строй, если неудача - она делится на все шеренги и колонны.
Потому-то, кстати, любой провал - будь то политическая коллизия, чемпионат мира или песенный конкурс - легко объяснить происками внешних врагов. Наготове формула: "Нас не любят". Иначе надо по-взрослому принять ответственность самому за себя, а не делить ее со страной и народом.
Здесь происходит та отчаянная путаница, о которой тоже предупреждал Ортега: "Массовый человек видит в государстве безликую силу, а поскольку и себя ощущает безликим, то считает его своим".
Главная опасность - полностью огосударствленная жизнь. Когда понятия "народ", "общество", "страна" - все подменяются и заменяются одним: "государство". Тогда нет движения, нет цивилизации.
("Восстание масс продолжается")
* * *
Солженицын не инструмент в борьбе – он равновелик России.
То, что он в последние годы превратился в некий образ, став скорее портретом, чем реальным автором – беда не его, это беда России, не желающей ни осмыслять толком что-либо в настоящем, ни каяться за прошлое.
Что до его писательского времени, времени прозаика Солженицына – оно еще придет, вернется. В литературе мастерство не исчезает с годами, только высвечивается ярче. Вот как эта концовка прославленной повести "Один день Ивана Денисовича": "Таких дней в его сроке от звонка до звонка было три тысячи шестьсот пятьдесят три. Из-за високосных годов – три дня лишних набавлялось..."
("Прозаик Солженицын")
О коллеге вспоминает Иван Толстой: "Я познакомился с Петром Вайлем по телефону - позвонил ему из Парижа в 1992 году и пригласил участвовать в журнале "Опыты", который я тогда затевал..."
