23 декабря в Москве скончался замечательный советский, русский писатель, фронтовик, лауреат многочисленных литературных премий и государственных наград Григорий Бакланов. Ему было восемьдесят шесть лет. О писателе вспоминают его коллеги и последователи.

Григорий Яковлевич Бакланов (Фридман) родился 11 сентября 1923 года в Воронеже.

В 1941 году ушёл на фронт рядовым. Воевал на Северо-Западном, Юго-Западном, 3-м Украинском фронтах. Получил тяжелое ранение, закончил войну командиром артдивизиона.

После войны Григорий Бакланов поступил в Литературный институт им. А. М. Горького и окончил его в 1951 году. Известность Бакланову принесли повести о войне — "Девять дней (Южнее главного удара)" (1958) и "Пядь земли" (1959). За ними последовали повесть "Мёртвые сраму не имут" (1961) и роман "Июль 41 года" (1964), где под сомнение был поставлен тезис о невиновности Сталина в поражениях Красной Армии в начале войны.

Повесть "Навеки — девятнадцатилетние" (1979), посвящённая судьбам вчерашних школьников, попавших на фронт, была отмечена Государственной премией СССР (1982).

По сценариям Григория Бакланова были сняты фильмы "Познавая белый свет", "Был месяц май".

С 1986 по 1993 годы Бакланов был главным редактором журнала "Знамя".

Григорий Бакланов награжден орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны 1-й степени, орденом Трудового Красного Знамени, орденом "Знак Почёта", орденом Дружбы народов, орденом "За заслуги перед Отечеством" 3-ей степени, медалями.

* * *
Григорий Бакланов в эфире Радио Свобода:

"Ведь у нас не принято до конца говорить правду. Вот Хрущев разоблачил Сталина, а потом пошло все обратно, при Брежневе опять шло возвеличивание Сталина, при Андропове - уж и говорить нечего. Люди жили в атмосфере, где звучало имя Сталина, все победы приписывались ему, все гениальные открытия - ему, в том числе и в языкознании. Это был бог, причем за этим следил очень сильный пропагандистский аппарат.

Я вам скажу простую вещь. Кто нанес большие потери нашему генералитету - Гитлер или Сталин? Молодежь, может быть, удивится - Сталин, а не Гитлер. За всю войну погибли два генерала армии, один из них - Ватутин. Сталин из пяти маршалов перед войной расстрелял троих и произвел в маршалы бездарнейших людей. Остались, конечно, Буденный, Ворошилов, здесь говорить нечего. Кулика он произвел в маршалы, который заявил, что автоматы - это оружие полиции. И началась война: немцы - вооруженные автоматами, а мы - винтовочками образца 1891-1930 года.

Сталин подорвал генофонд нации. 27,5 миллиона человек погибли на фронтах, и погибли в первую очередь по его вине. Почему по его вине? Да потому, что, начиная с 1937 года, уничтожался весь мозг армии. Дивизиями командовали командиры рот в 1939 году, все выше были посажены. Мы начали войну совершенно не подготовленными стратегически. Он до последнего дня боялся, что немцы начнут войну, и только 21 декабря в ночь дан был приказ отбросить противника, если перейдет границу, но самим границу не переходить. Где-то к началу войны он, видимо, начал понимать, что он совершил и что грозит".

* * *
О Григории Бакланове вспоминает главный редактор журнала "Знамя" Сергей Чупринин:

– Григорий Яковлевич Бакланов был прежде всего человеком чести. Чести офицерской: он ветеран Великой Отечественной войны, кровью заплатил за нашу победу. Чести писательской: всегда для него литература была святыней, тем храмом, куда может войти только человек, достойный того, чтобы обращаться к своим соотечественникам и к потомкам. И он был человеком чести как общественный деятель. Надо вспомнить, что в самые трудные перестроечные времена он пришел в журнал "Знамя", возглавил его и 7 лет посвятил этому важному общественному поприщу. Тогда тиражи были миллионные, за журналами выстраивались очереди, и было важно, чтобы именно такой человек, как Бакланов, вел этот корабль. В последние годы он крайне редко появлялся и в печати, и уже совсем не появлялся ни на литературных сборищах, ни на сборищах государственных. Видимо, что-то – не только нездоровье, не только преклонные годы – мешали ему это делать. Я думаю, именно этот девиз чести, лозунг чести, под которым он прожил свои 87 лет без малого, затрудняли ему общение с нынешней сырой, нездоровой атмосферой и в литературной жизни, и в жизни страны.

Исключая службу в армии, Григорий Яковлевич никогда и нигде не работал, кроме как главным редактором в журнале "Знамя". Все остальное время он проводил за своим письменным столом. И я думаю, что к работе в редакции литературного журнала он относился прежде всего, как к службе, как к служению литературе и общественной мысли. Был строг, был беспощаден по отношению к тому, что, может быть, талантливо, но аморально. Но был и удивительно великодушен по отношению к настоящим произведениям, даже если они ему не были близки эстетически. В литературном отношении он был человеком XIX века: со строгими традициями, со строгими понятиями о достоинстве в литературе и достоинстве литературного поведения. Этого же ждал он от других. Я думаю, что многие писатели среднего и сравнительно молодого поколения помнят эти баклановские уроки.

* * *
Григорий Бакланов в качестве главного редактора журнала "Знамя" сыграл большую роль в жизни писателя Александра Кабакова:

– От встреч с Григорием Яковлевичем запомнилась его ироническая интонация. Вероятно, кто-то знал его и другим, но мне запомнились наши разговоры в полушутливом, ироническом стиле. В повести "Бульварный роман", которую двадцать лет назад я предложил журналу "Знамя", есть один любовный эпизод. Григорий Яковлевич очень смешно, несколько старомодно сказал: "А вот нельзя ли как-нибудь там меньше поз?" Я засмеялся и ответил: "Я не знаю, как вы их там считали. Мне кажется, их там всего две". Мы оба посмеялись. Повесть была опубликована.

Мне очень понравился его роман об архитекторах: совсем не военная проза. Я бы сказал, это было одно из первых опубликованных честных сочинений о жизни советской интеллигенции. Уже на исходе советской власти, но одно из первых честных. И конечно, вся военная проза Бакланова прекрасна. Потому что собственное участие ничем не заменишь, – заключил Александр Кабаков.

* * *
Заместитель главного редактора журнала "Знамя", литературный критик Наталья Иванова полагает, что у Григория Бакланова было три молодости:

– Первая молодость Григория Бакланова выпала на самое тяжкое время – на войну. Он был артиллеристом, освобождал Будапешт, был награжден орденом Отечественной войны первой степени. Эта молодость была трудной и тяжелой, но она же дала ему такой творческий импульс, что понятие "лейтенантская проза" очень многим обязано ему - и никогда, по-моему, не исчезнет из русской литературы ХХ века. "Пядь земли", "Мертвые сраму не имут", "Июль 41-го", "Навеки девятнадцатилетние"…

Вторая молодость Бакланова – это оттепель, когда он развернулся по-настоящему и когда он смог писать и даже печатать, хотя какие-то вещи не брали и в "Новом мире". А третья молодость Бакланова – это конец 1980-х-начало 1990-х годов, когда он пришел в журнал "Знамя" - впервые в жизни, как он потом шутил и смеялся, пошел на службу - и был главным редактором на протяжении нескольких лет с 1986-го по 1993-й; не так уж мало. Сделано было очень многое. Он привлек новых, молодых людей, но при этом чрезвычайно сбалансированно вел журнал.

Как член партии, он был приверженцем так называемого демократического крыла. Он вышел из КПСС тогда, когда стало понятно: она ничего уже не способна сделать. Тем не менее, тогда он пытался повернуть ситуацию к тому, что можно назвать человеческим лицом. Потом он очень много сил отдал формированию проекта для литературных журналов и всех российских библиотек – это был институт "Открытое общество", "Культурная инициатива", Фонд Сороса; под разными названиями существовала эта программа, но придумал ее Григорий Бакланов. И благодаря ей более 25 тысяч российских библиотек получали литературные журналы, а литературные журналы имели тираж, потому что библиотеки подписывались на них. В итоге писатели в самые трудные времена начала 90-х имели гонорары, потому что программа эта была придумана очень и очень хорошо. Григорий Бакланов первым выступил против первой чеченской войны: его обращение к Ельцину фронтовика и настоящего ветерана было напечатано в тогдашних "Известиях".