Сравнивать между собой взаимные политические глупости – дело столь же неблагодарное, сколь и попытка выяснить, кто и что начал первым. Но иногда, как в случае с многострадальным Мемориалом Славы в Кутаиси, такое сопоставление нелепостей оказывается чрезвычайно поучительным.
Эпопею с кутаисским мемориалом Михаил Саакашвили провел в том же жанре, что и разгон оппозиционного митинга в ноябре 2007-го: его тоже невозможно было объяснить нормальной политической логикой. По признанию оппозиционеров (кулуарных, естественно), они даже были благодарны президенту за то, что он таким непостижимым образом спас их от политического исчезновения. И, как известно, именно с того ноября начались внутренние проблемы грузинского президента.
Ничто и никогда не вынуждало Саакашвили выстраивать в Грузии вертикаль власти, брать под контроль эфир и превращать парламент в отдел своей канцелярии. Ничто не мешало ему с 2003-го ,"розового", года делать исключительно в белых перчатках все то, что положено делать реформатору: ему могут позавидовать многие посткоммунистические реформаторы. Ничто не вынуждало его, проводившего реальную модернизацию, выдергивающего страну за волосы из вековой патриархальной трясины, восхищаться политической моделью в соседней стране, которую учредил его коллега по имени Владимир Путин.
История Михаила Саакашвили – это история его фанатичной веры в успех и, как следствие, говоря теннисным языком, невынужденных ошибок. Зачем было сносить памятник в Кутаиси? Непостижима и причудлива логика не подконтрольного никому правителя. И Саакашвили так же экзотичен, как Уго Чавес. Один из них делает все, чтобы помешать себе же заслуженно войти в историю реформатором. Другой свое место в ее главе про диковинных диктаторов уже прижизненно завоевал. Но разница постепенно ускользает. Кутаиси – большой и в достаточной степени обезлюдевший город.
Впрочем, разрушая мемориал, может быть, никто ни о чем нарочито оскорбительном и не думал. И тогда это тем более поучительно: модернизация под авторитарными знаменами не спасает страну от глупого чиновника. Скорее всего, никто не думал вообще ни о чем, кроме как о простоте расчистки места для невесть зачем потребовавшегося здания парламента.
Тем более, что мемориал, по правде сказать, уже давно не мемориал, поскольку основную его часть - бронзового всадника - уже давно продали по цене бронзового лома. И в те времена об оскорблении памяти никто, кстати, не вспоминал - ни в Москве, ни в Тбилиси. А для самого Саакашвили все советские артефакты на одно лицо - что каменный Ленин, что бронзовый победитель фашизма. Сентиментальность не очень присуща любой власти - ее обычно заменяет чувство политического момента, в соответствии с которым что-то делать можно, а к чему-то прикасаться нельзя никак. Но автократическая власть, бывает, перестает быть даже популистской. Она не втягивает в себя политический воздух. Саакашвили, отмахиваясь от воспоминаний о провалах, по-прежнему верит в свою миссию и свой успех. Ему не до размышлений о том, какой у проржавевшей и никому, в общем-то, не мешающей триумфальной арки еще может быть смысл, помимо архитектурно-исторического.
Понятно, что эти архитектурные достоинства не слишком волнуют и Кремль, иначе бы не получил почетного задания партии и правительства восстановить эту арку в Москве Зураб Церетели. Здесь как раз все наоборот - здесь думают о символах.
Глупости, происходящие в Тбилиси, вызывают привкус горечи от того, что автор настоящей модернизации собственными руками гробит то, что могло стать триумфом. Намерение же российских властей, решивших превратить грузинский мемориал победы над фашизмом в памятник победы над Грузией, уже не вызывает даже улыбки – ни снисходительной, ни усталой. Уже ничего нового. Здесь тоже никакой искрометности, но, в отличие от Тбилиси, ее дефицит имеет совершенно иное происхождение.
Если Саакашвили допускает неспровоцированные нелепости, то московские экзерсисы выглядят запрограммированными. И каждая из этих нелепостей обрекает власть на следующую, причем превосходящую по масштабу. И так по нарастающей и без остановок.
Сначала война, в правомерности которой нужно было убедить не только сограждан, но и самих себя. А после войны, после того, что сделано и сказано, нельзя остановиться. Как тут не заметить градостроительных чудес в Кутаиси? Кремль, кажется, уже и сам не замечает, как оказывается во власти им же раскрученной спирали. Не хочет восстанавливать мемориал автор, Мераб Бердзенишвили? Так у нас есть другой чудесный грузин, куда более знаменитый - Зураб Церетели, который изваяет хоть Петра, хоть строфы гимна. Когда-то было хотя бы смешно. Теперь нет.
И что-то подсказывает: ничего на Поклонной горе восстановлено не будет. Не для того тревожат Мераба Бердзенишвили, Зураба Церетели и Юрия Лужкова. Хотя, если соответствующую смету в Москве после поручения президента посчитали, геодезические работы, может быть, и проведут.
Эпопею с кутаисским мемориалом Михаил Саакашвили провел в том же жанре, что и разгон оппозиционного митинга в ноябре 2007-го: его тоже невозможно было объяснить нормальной политической логикой. По признанию оппозиционеров (кулуарных, естественно), они даже были благодарны президенту за то, что он таким непостижимым образом спас их от политического исчезновения. И, как известно, именно с того ноября начались внутренние проблемы грузинского президента.
Ничто и никогда не вынуждало Саакашвили выстраивать в Грузии вертикаль власти, брать под контроль эфир и превращать парламент в отдел своей канцелярии. Ничто не мешало ему с 2003-го ,"розового", года делать исключительно в белых перчатках все то, что положено делать реформатору: ему могут позавидовать многие посткоммунистические реформаторы. Ничто не вынуждало его, проводившего реальную модернизацию, выдергивающего страну за волосы из вековой патриархальной трясины, восхищаться политической моделью в соседней стране, которую учредил его коллега по имени Владимир Путин.
История Михаила Саакашвили – это история его фанатичной веры в успех и, как следствие, говоря теннисным языком, невынужденных ошибок. Зачем было сносить памятник в Кутаиси? Непостижима и причудлива логика не подконтрольного никому правителя. И Саакашвили так же экзотичен, как Уго Чавес. Один из них делает все, чтобы помешать себе же заслуженно войти в историю реформатором. Другой свое место в ее главе про диковинных диктаторов уже прижизненно завоевал. Но разница постепенно ускользает. Кутаиси – большой и в достаточной степени обезлюдевший город.
Впрочем, разрушая мемориал, может быть, никто ни о чем нарочито оскорбительном и не думал. И тогда это тем более поучительно: модернизация под авторитарными знаменами не спасает страну от глупого чиновника. Скорее всего, никто не думал вообще ни о чем, кроме как о простоте расчистки места для невесть зачем потребовавшегося здания парламента.
Тем более, что мемориал, по правде сказать, уже давно не мемориал, поскольку основную его часть - бронзового всадника - уже давно продали по цене бронзового лома. И в те времена об оскорблении памяти никто, кстати, не вспоминал - ни в Москве, ни в Тбилиси. А для самого Саакашвили все советские артефакты на одно лицо - что каменный Ленин, что бронзовый победитель фашизма. Сентиментальность не очень присуща любой власти - ее обычно заменяет чувство политического момента, в соответствии с которым что-то делать можно, а к чему-то прикасаться нельзя никак. Но автократическая власть, бывает, перестает быть даже популистской. Она не втягивает в себя политический воздух. Саакашвили, отмахиваясь от воспоминаний о провалах, по-прежнему верит в свою миссию и свой успех. Ему не до размышлений о том, какой у проржавевшей и никому, в общем-то, не мешающей триумфальной арки еще может быть смысл, помимо архитектурно-исторического.
Понятно, что эти архитектурные достоинства не слишком волнуют и Кремль, иначе бы не получил почетного задания партии и правительства восстановить эту арку в Москве Зураб Церетели. Здесь как раз все наоборот - здесь думают о символах.
Глупости, происходящие в Тбилиси, вызывают привкус горечи от того, что автор настоящей модернизации собственными руками гробит то, что могло стать триумфом. Намерение же российских властей, решивших превратить грузинский мемориал победы над фашизмом в памятник победы над Грузией, уже не вызывает даже улыбки – ни снисходительной, ни усталой. Уже ничего нового. Здесь тоже никакой искрометности, но, в отличие от Тбилиси, ее дефицит имеет совершенно иное происхождение.
Если Саакашвили допускает неспровоцированные нелепости, то московские экзерсисы выглядят запрограммированными. И каждая из этих нелепостей обрекает власть на следующую, причем превосходящую по масштабу. И так по нарастающей и без остановок.
Сначала война, в правомерности которой нужно было убедить не только сограждан, но и самих себя. А после войны, после того, что сделано и сказано, нельзя остановиться. Как тут не заметить градостроительных чудес в Кутаиси? Кремль, кажется, уже и сам не замечает, как оказывается во власти им же раскрученной спирали. Не хочет восстанавливать мемориал автор, Мераб Бердзенишвили? Так у нас есть другой чудесный грузин, куда более знаменитый - Зураб Церетели, который изваяет хоть Петра, хоть строфы гимна. Когда-то было хотя бы смешно. Теперь нет.
И что-то подсказывает: ничего на Поклонной горе восстановлено не будет. Не для того тревожат Мераба Бердзенишвили, Зураба Церетели и Юрия Лужкова. Хотя, если соответствующую смету в Москве после поручения президента посчитали, геодезические работы, может быть, и проведут.
