Ирина Лагунина: Во вторник в Стокгольме президент Сербии Борис Тадич вручил премьер-министру председательствующей в ЕС Швеции Фредрику Рейнфельдту официальную заявку на вступление страны в Евросоюз. Правительство Сербии в выпущенном в этой связи меморандуме отмечает, что страна привержена европейским ценностям, а в обществе достигнут полный консенсус по поводу вступления в союз. О реакции на это событие рассказывает наш корреспондент в Белграде Айя Куге.
Айя Куге: В правящих кругах Сербии царит приподнятая атмосфера по поводу официальной заявки о желании вступить в Европейский союз. Любопытно, что это отражается и практически во всем обществе – какого бы то ни было существенного критического голоса в Белграде не слышно. Даже лидеры националистической оппозиции, хоть и сквозь зубы, но приветствуют этот шаг. Причина: подавляющее большинство граждан страны отчаянно хотят вступления в ЕС – по этому вопросу в обществе существует почти полный консенсус. Число поддерживающих европейскую интеграцию в течение последнего десятилетия постоянно составляло более двух третей населения. Многие лишь сомневаются в том, не слишком ли рано Сербия выступила с официальной заявкой – ведь для этого не выполнен ряд необходимых условий. Главные из них – не арестован бывший военный лидер боснийских сербов генерал Ратко Младич, а из-за этого парламенты 27 стран-участниц ЕС даже не приступили к ратификации Соглашения о стабилизации и ассоциации с Сербией.
«Для Сербии начинается новое будущее» - так в Стокгольме заявил президент Борис Тадич. А вот как это событие оценивает председатель внешнеполитического совета Министерства иностранных дел Сербии Соня Лихт.
Соня Лихт: Я считаю, что это действительно значительный день для нашей страны, для всех её граждан. Подачей заявления в кандидаты мы, как государство и общество, заявляем о том, что желаем стать полноценными членами Европейского союза. С сегодняшнего дня начинается тяжёлая процедура, и теперь она необратима. Если бы мы не вручили заявку в члены ЕС, многие бы могли засомневаться – а на самом деле, хотим ли мы этого. Теперь всем ясно, что хотим и что будем прикладывать к этому усилия.
Айя Куге: Рассмотреть эту заявку должен Совет министров государств-членов ЕС, потом Еврокомиссия, после одобрения которой Сербия может получить длинный список вопросов-требований. Когда все они будут выполнены, государство сможет стать кандидатом в члены ЕС. Что теперь ожидает Сербию?
Соня Лихт: Нас ожидает много работы. Мы знаем, что получим от ЕС перечень из нескольких тысяч вопросов, на которые нужно будет ответить –точнее: мы получим более четырёх тысяч вопросов. Это не обычные вопросы. Это вопросы, на которых можно ответить лишь делами, реформами. По-моему, самое главное: чтобы к процедуре была готова вся администрация страны. Кроме того важно, чтобы наши граждане поняли, о чём идет речь. Из опыта других стран известно, что как только процесс вступления в Евросоюз набирает силу, всё больше людей становятся скептиками – они не видят сиюминутную выгоду и благодать. А благодать сразу и не придёт. Большинство граждан Сербии выступают «за» вступление в ЕС, однако они мало знают о том, что это точно означает. Облегчение визового режима с Европой, я надеюсь, обозначит новый период, и граждане смогут больше путешествовать, узнать больше о том, как на самом деле функционирует Европейский союз – посмотреть на это собственными глазами.
Айя Куге: Кстати, руководство Сербии уверенно заявляет, что страна в состоянии выполнить все условия и добиться статуса кандидата в члены ЕС до конца 2010 года. Однако, известно, что справиться с некоторыми из претензий Сербии будет непросто. Надо доказать, что она полностью сотрудничает с Международным трибуналом по военным преступлениям, совершённым в бывшей Югославии – то есть нужно найти и выдать трибуналу генерала Ратко Младича. В косвенной форме надо будет и пересмотреть отношение Белграда к независимости Косово. Сербский аналитик Елена Милич.
Елена Милич: Интересно то, что в перечни вопросов, Сербия должна будет привести данные о площади её территории и численности населения. А это содержит проблему Косово. По сути, нужно будет определить отношение Сербии к региональному сотрудничеству, которое является ключом к европейской интеграции – а это многие у нас забывают.
А если Сербия надеется, что кто-то будет рассматривать её кандидатуру без ареста Ратко Младича, тогда необходимо иметь готовый ответ на вопрос о том, как в таком случае в принципе возможно строить региональное сотрудничество. Мне всё-таки кажется, что подача заявки не является единоличным решением нашего руководства - она скоординирована с рядом стран Европейского союза.
Айя Куге: Действительно, ещё в октябре казалось, что Сербия очень далека от европейской интеграции. Но в ноябре главный прокурор Гаагского трибунала Серж Брамерц вдруг дал положительную оценку сотрудничеству Сербии с этим судом. Потом Евросоюз отменил визовый режим для сербских граждан, а вслед за этим ЕС зарморозил Переходное торговое соглашение, заблокированное полтора года назад. Впервые подобному поощрению Сербии не сопротивлялись даже Нидерланды, ранее требующие строго наказывать страну из-за того, что генерал Ратко Младич по-прежнему не арестован.
Швеция, председательствующая в Евросоюзе, поторопила Белград подать заявку в кандидаты в ЕС пока длится её мандат, а Испания, которая с нового года придёт на смену Швеции, пообещала помочь, чтобы заявка не была отложена в долгий ящик. Особенно благодарны в Белграде министру иностранных дел Швеции Карлу Бильдту. Он долгие годы работал на Балканах и хорошо знает ситуацию в бывшей Югославии. И сегодня свои симпатии к Сербии Бильдт и не скрывает.
А вот мнение близкого к сербской националистической оппозиции профессора политологии Слободана Самарджича. Он считает, что зря Сербия поддала заявку на вступление в Европейский союз именно сейчас.
Слободан Самарджич: Я считаю, что это слишком поспешное решение. У Сербии с ЕС сложились очень специфические отношения. Её европейская интеграция часто была обусловлена крайне туманными и завышенными политическими условиями и требованиями. Речь идёт о серьёзных политических разногласиях между главными государствами, ведущими внешнюю политику Евросоюза, и Сербией. Объективно есть много открытых политических вопросов. Например, сотрудничество с Гаагским трибуналом. Ведь оценка сотрудничества не столько зависит от оценки главного прокурора трибунала Брамерца, сколько от мнения каждого из государств-членов ЕС. А это мнение не основано на объективных критериях. Еще один момент: оценка соответствия Сербии европейским стандартам зависит от позиции Белграда по отношению к Косово. Многие государства даже не скрывают предстоящее давление на Сербию, чтобы она отказалась от Косово, маскируя это требование необходимостью регионального сотрудничества. Существую и другие туманные политические вопросы. Так называемые копенгагенские и мадридские условия вступления в ЕС являются техническими условиями, и их исполнение как-то можно измерить. А политические, которых в случае Сербии много - невидимые, и поэтому я считаю, что нет объективных шансов, чтобы каждая из 27 стран-участниц Евросоюза согласилась с ускоренным сближением с Сербией.
Айя Куге: Поясню слова профессора Самарджича. Копенгагенские критерии – это критерии вступления стран в Европейский союз, которые были приняты в июне 1993 года на заседании Европейского совета в Копенгагене и подтверждены в декабре 1995 года на заседании Европейского совета в Мадриде. Критерии требуют, чтобы в государстве соблюдались демократические принципы, принципы свободы и уважения прав человека, а также принцип правового государства. Параллельно с этим в стране должна присутствовать рыночная экономика, признаваться общие правила ЕС, включая приверженность целям политического, экономического и валютного союза.
Помимо этого на Мадридской сессии Евросовета в 1995 было принято официальное решение о сроках начала переговоров о вступлении в союз ассоциированных стран Центральной и Восточной Европы.
Но почему вдруг Европа так благосклонно начала относиться к Сербии, даже подстрекая её ускорить европейскую интеграцию. Директор белградского центра по правам человека, профессор международного права Воин Димитриевич подозревает, что часть ответа на этот вопрос может быть скрывается в том факте, что весь 2009 год в Сербии прошёл под знаком сближения с Россией.
Воин Димитриевич: Международные отношения учат нас тому, что если кому-то удаётся кого-то испугать уходом в другую сторону, можно получить определённые уступки. Может быть, намёки Сербии на то, что она собирается ориентироваться на Россию, помогли, чтобы ЕС не допустил такое. Я являюсь большим критиком сербской внешней политики, однако если это была тактикой нашего руководства, то я считаю её полезной. Может быть, аналитики, работающие при министерствах и правительствах западных государств, посчитали, что нельзя допустить, чтобы в Сербии наросло такое недовольство, которое бы заставило искать опору в широко присущем стране русофильстве.
Айя Куге: Реально ли, что Сербия справится с необходимыми для европейской интеграции широкими и глубокими, зачастую весьма болезненными, реформами? Не секрет, что граждане от вступления в Европейский союз прежде всего ожидают личного благоденствия.
Воин Димитриевич: С моей точки зрения, самая большая проблема Сербии состоит в том, что она ничего не делает, чтобы себя изменить. У нас часто говорят: Европа должна равняться с нами, а не мы с ней – мы, как Норвегия, могли бы жить как в ЕС, строить такое же общество, не входя в Евросоюз. С другой стороны, существует представление о Европейском союзе как о фантастическом месте изобилия, где и работать не нужно. Порой даже наши министры утверждают: как войдём в ЕС, получим 2 миллиарда евро, потом ещё три миллиарда. Все бы хотели что-то получить, как будто и работать не нужно будет, а подарки придут из всей Европы. Это опасно. Когда жизнь в одночасье не станет лучше (а она не станет, потому что мы не достаточно работаем и не достаточно организованы), придет большое разочарование. Я опасаюсь даже, что тогда на сцену могут вступить антиевропейские силы, даже если мы уже будем допущены в преддверье Евросоюза.
Айя Куге: А бывший дипломат, член Форума по международным отношениям Милан Симурдич уверен, что Сербия имеет большие шансы на европейское будущее.
Милан Симурдич: Заявкой о кандидатуре Сербия ясно ставила в известность своих партнёров в Европейском союзе о том, где она хочет находиться, одновременно показывая собственной общественности и другим партнёрам, каким путём будет двигаться в ближайшем будущем. Речь идёт о ряде шагов, которые нужно предпринять. Некоторые из них будут простыми, некоторые сложными, но по сути это хороший момент по двумя причинам. Первая: после принятия Лиссабонского соглашения Евросоюз разрешил дилемму своего расширения. Другая: Сербия всё-таки получила от Гаагского трибунала оценку лучшую, чем когда либо. Можно ожидать, что когда все проблемы с трибуналом будут разрешены, многие дела пойдут так быстро, как нам и не снилось.
Айя Куге: Сербия является пятой страной западно-балканского региона, которая подала заявку на вступление в Европейский союз. Хорватия уже находится на завершительном этапе переговоров перед тем, как стать членом ЕС. Черногория заявку подала год назад и даже смогла выполнить многие условия. Македония живет со статусом кандидата уже четыре года, но её интеграция в ЕС заморожена. Босния и Герцеговина - единственная страна, которая пока даже не может мечтать о сближении с Европой.
Айя Куге: В правящих кругах Сербии царит приподнятая атмосфера по поводу официальной заявки о желании вступить в Европейский союз. Любопытно, что это отражается и практически во всем обществе – какого бы то ни было существенного критического голоса в Белграде не слышно. Даже лидеры националистической оппозиции, хоть и сквозь зубы, но приветствуют этот шаг. Причина: подавляющее большинство граждан страны отчаянно хотят вступления в ЕС – по этому вопросу в обществе существует почти полный консенсус. Число поддерживающих европейскую интеграцию в течение последнего десятилетия постоянно составляло более двух третей населения. Многие лишь сомневаются в том, не слишком ли рано Сербия выступила с официальной заявкой – ведь для этого не выполнен ряд необходимых условий. Главные из них – не арестован бывший военный лидер боснийских сербов генерал Ратко Младич, а из-за этого парламенты 27 стран-участниц ЕС даже не приступили к ратификации Соглашения о стабилизации и ассоциации с Сербией.
«Для Сербии начинается новое будущее» - так в Стокгольме заявил президент Борис Тадич. А вот как это событие оценивает председатель внешнеполитического совета Министерства иностранных дел Сербии Соня Лихт.
Соня Лихт: Я считаю, что это действительно значительный день для нашей страны, для всех её граждан. Подачей заявления в кандидаты мы, как государство и общество, заявляем о том, что желаем стать полноценными членами Европейского союза. С сегодняшнего дня начинается тяжёлая процедура, и теперь она необратима. Если бы мы не вручили заявку в члены ЕС, многие бы могли засомневаться – а на самом деле, хотим ли мы этого. Теперь всем ясно, что хотим и что будем прикладывать к этому усилия.
Айя Куге: Рассмотреть эту заявку должен Совет министров государств-членов ЕС, потом Еврокомиссия, после одобрения которой Сербия может получить длинный список вопросов-требований. Когда все они будут выполнены, государство сможет стать кандидатом в члены ЕС. Что теперь ожидает Сербию?
Соня Лихт: Нас ожидает много работы. Мы знаем, что получим от ЕС перечень из нескольких тысяч вопросов, на которые нужно будет ответить –точнее: мы получим более четырёх тысяч вопросов. Это не обычные вопросы. Это вопросы, на которых можно ответить лишь делами, реформами. По-моему, самое главное: чтобы к процедуре была готова вся администрация страны. Кроме того важно, чтобы наши граждане поняли, о чём идет речь. Из опыта других стран известно, что как только процесс вступления в Евросоюз набирает силу, всё больше людей становятся скептиками – они не видят сиюминутную выгоду и благодать. А благодать сразу и не придёт. Большинство граждан Сербии выступают «за» вступление в ЕС, однако они мало знают о том, что это точно означает. Облегчение визового режима с Европой, я надеюсь, обозначит новый период, и граждане смогут больше путешествовать, узнать больше о том, как на самом деле функционирует Европейский союз – посмотреть на это собственными глазами.
Айя Куге: Кстати, руководство Сербии уверенно заявляет, что страна в состоянии выполнить все условия и добиться статуса кандидата в члены ЕС до конца 2010 года. Однако, известно, что справиться с некоторыми из претензий Сербии будет непросто. Надо доказать, что она полностью сотрудничает с Международным трибуналом по военным преступлениям, совершённым в бывшей Югославии – то есть нужно найти и выдать трибуналу генерала Ратко Младича. В косвенной форме надо будет и пересмотреть отношение Белграда к независимости Косово. Сербский аналитик Елена Милич.
Елена Милич: Интересно то, что в перечни вопросов, Сербия должна будет привести данные о площади её территории и численности населения. А это содержит проблему Косово. По сути, нужно будет определить отношение Сербии к региональному сотрудничеству, которое является ключом к европейской интеграции – а это многие у нас забывают.
А если Сербия надеется, что кто-то будет рассматривать её кандидатуру без ареста Ратко Младича, тогда необходимо иметь готовый ответ на вопрос о том, как в таком случае в принципе возможно строить региональное сотрудничество. Мне всё-таки кажется, что подача заявки не является единоличным решением нашего руководства - она скоординирована с рядом стран Европейского союза.
Айя Куге: Действительно, ещё в октябре казалось, что Сербия очень далека от европейской интеграции. Но в ноябре главный прокурор Гаагского трибунала Серж Брамерц вдруг дал положительную оценку сотрудничеству Сербии с этим судом. Потом Евросоюз отменил визовый режим для сербских граждан, а вслед за этим ЕС зарморозил Переходное торговое соглашение, заблокированное полтора года назад. Впервые подобному поощрению Сербии не сопротивлялись даже Нидерланды, ранее требующие строго наказывать страну из-за того, что генерал Ратко Младич по-прежнему не арестован.
Швеция, председательствующая в Евросоюзе, поторопила Белград подать заявку в кандидаты в ЕС пока длится её мандат, а Испания, которая с нового года придёт на смену Швеции, пообещала помочь, чтобы заявка не была отложена в долгий ящик. Особенно благодарны в Белграде министру иностранных дел Швеции Карлу Бильдту. Он долгие годы работал на Балканах и хорошо знает ситуацию в бывшей Югославии. И сегодня свои симпатии к Сербии Бильдт и не скрывает.
А вот мнение близкого к сербской националистической оппозиции профессора политологии Слободана Самарджича. Он считает, что зря Сербия поддала заявку на вступление в Европейский союз именно сейчас.
Слободан Самарджич: Я считаю, что это слишком поспешное решение. У Сербии с ЕС сложились очень специфические отношения. Её европейская интеграция часто была обусловлена крайне туманными и завышенными политическими условиями и требованиями. Речь идёт о серьёзных политических разногласиях между главными государствами, ведущими внешнюю политику Евросоюза, и Сербией. Объективно есть много открытых политических вопросов. Например, сотрудничество с Гаагским трибуналом. Ведь оценка сотрудничества не столько зависит от оценки главного прокурора трибунала Брамерца, сколько от мнения каждого из государств-членов ЕС. А это мнение не основано на объективных критериях. Еще один момент: оценка соответствия Сербии европейским стандартам зависит от позиции Белграда по отношению к Косово. Многие государства даже не скрывают предстоящее давление на Сербию, чтобы она отказалась от Косово, маскируя это требование необходимостью регионального сотрудничества. Существую и другие туманные политические вопросы. Так называемые копенгагенские и мадридские условия вступления в ЕС являются техническими условиями, и их исполнение как-то можно измерить. А политические, которых в случае Сербии много - невидимые, и поэтому я считаю, что нет объективных шансов, чтобы каждая из 27 стран-участниц Евросоюза согласилась с ускоренным сближением с Сербией.
Айя Куге: Поясню слова профессора Самарджича. Копенгагенские критерии – это критерии вступления стран в Европейский союз, которые были приняты в июне 1993 года на заседании Европейского совета в Копенгагене и подтверждены в декабре 1995 года на заседании Европейского совета в Мадриде. Критерии требуют, чтобы в государстве соблюдались демократические принципы, принципы свободы и уважения прав человека, а также принцип правового государства. Параллельно с этим в стране должна присутствовать рыночная экономика, признаваться общие правила ЕС, включая приверженность целям политического, экономического и валютного союза.
Помимо этого на Мадридской сессии Евросовета в 1995 было принято официальное решение о сроках начала переговоров о вступлении в союз ассоциированных стран Центральной и Восточной Европы.
Но почему вдруг Европа так благосклонно начала относиться к Сербии, даже подстрекая её ускорить европейскую интеграцию. Директор белградского центра по правам человека, профессор международного права Воин Димитриевич подозревает, что часть ответа на этот вопрос может быть скрывается в том факте, что весь 2009 год в Сербии прошёл под знаком сближения с Россией.
Воин Димитриевич: Международные отношения учат нас тому, что если кому-то удаётся кого-то испугать уходом в другую сторону, можно получить определённые уступки. Может быть, намёки Сербии на то, что она собирается ориентироваться на Россию, помогли, чтобы ЕС не допустил такое. Я являюсь большим критиком сербской внешней политики, однако если это была тактикой нашего руководства, то я считаю её полезной. Может быть, аналитики, работающие при министерствах и правительствах западных государств, посчитали, что нельзя допустить, чтобы в Сербии наросло такое недовольство, которое бы заставило искать опору в широко присущем стране русофильстве.
Айя Куге: Реально ли, что Сербия справится с необходимыми для европейской интеграции широкими и глубокими, зачастую весьма болезненными, реформами? Не секрет, что граждане от вступления в Европейский союз прежде всего ожидают личного благоденствия.
Воин Димитриевич: С моей точки зрения, самая большая проблема Сербии состоит в том, что она ничего не делает, чтобы себя изменить. У нас часто говорят: Европа должна равняться с нами, а не мы с ней – мы, как Норвегия, могли бы жить как в ЕС, строить такое же общество, не входя в Евросоюз. С другой стороны, существует представление о Европейском союзе как о фантастическом месте изобилия, где и работать не нужно. Порой даже наши министры утверждают: как войдём в ЕС, получим 2 миллиарда евро, потом ещё три миллиарда. Все бы хотели что-то получить, как будто и работать не нужно будет, а подарки придут из всей Европы. Это опасно. Когда жизнь в одночасье не станет лучше (а она не станет, потому что мы не достаточно работаем и не достаточно организованы), придет большое разочарование. Я опасаюсь даже, что тогда на сцену могут вступить антиевропейские силы, даже если мы уже будем допущены в преддверье Евросоюза.
Айя Куге: А бывший дипломат, член Форума по международным отношениям Милан Симурдич уверен, что Сербия имеет большие шансы на европейское будущее.
Милан Симурдич: Заявкой о кандидатуре Сербия ясно ставила в известность своих партнёров в Европейском союзе о том, где она хочет находиться, одновременно показывая собственной общественности и другим партнёрам, каким путём будет двигаться в ближайшем будущем. Речь идёт о ряде шагов, которые нужно предпринять. Некоторые из них будут простыми, некоторые сложными, но по сути это хороший момент по двумя причинам. Первая: после принятия Лиссабонского соглашения Евросоюз разрешил дилемму своего расширения. Другая: Сербия всё-таки получила от Гаагского трибунала оценку лучшую, чем когда либо. Можно ожидать, что когда все проблемы с трибуналом будут разрешены, многие дела пойдут так быстро, как нам и не снилось.
Айя Куге: Сербия является пятой страной западно-балканского региона, которая подала заявку на вступление в Европейский союз. Хорватия уже находится на завершительном этапе переговоров перед тем, как стать членом ЕС. Черногория заявку подала год назад и даже смогла выполнить многие условия. Македония живет со статусом кандидата уже четыре года, но её интеграция в ЕС заморожена. Босния и Герцеговина - единственная страна, которая пока даже не может мечтать о сближении с Европой.
