Надежда Гладыш: Три бутылки, разбитых об одну и ту же голову в течение одной минуты – и ни одной не то что кровоточащей раны, но даже царапины на голове Антона Параныгина. По версии следователей из Центра по борьбе с экстремизмом так выглядел один из центральных эпизодов драки, имевшей место 4 марта прошлого года между ижевскими неонацистами и молодыми людьми из движения "Антифа".
Сейчас дело слушается в Октябрьском суде города Ижевска. На скамье подсудимых трое ребят-антифашистов – Марк Колбин, Андрей Петров и Саша Мезенов. Каждый из них, по утверждению пострадавших, в свою очередь подошел и разбил бутылку (а Мезенов даже не с первого удара) о голову Параныгина. Пострадавшими признаны трое ребят и девушка из праворадикальной группировки. Следствие считает, что на неё Колбин накинулся с ножом. Саша Мезенов – тихий, скромный парень, который, по его словам, вообще на месте стычки в тот вечер не был и не мог быть, он был в тренажерном зале.
Ты можешь подтвердить документально, что ты находился в другом месте?
Саша Мезенов: Приходили ребята, подтверждали, что был… Ребята – Марк Колбин, Андрей Петров – говорят, что все документы есть.
Надежда Гладыш: Статья?
Саша Мезенов: 213 и 116 – хулиганство группой лиц по предварительному сговору с применением оружия.
Надежда Гладыш: Мезенову вообще "везет" в кавычках – это уже четвертое дело, сфабрикованное против него сотрудниками бывшего УБОП, который теперь стал центром по борьбе с экстремизмом. Но три дела развалились. Андрей Петров тоже имеет такой опыт. В минувшем году против него выдвигались аналогичные обвинения в нанесении побоев нацисту, но в суд якобы "пострадавшего" привозили в наручниках из следственного изолятора, где тот находился по обвинению в вооруженном нападении на мальчика-азербайджанца. Дело против Петрова тоже развалилось.
В среде ижевской антифашистски настроенной молодежи считают, что усиленная фабрикация дел против них – это попытка правоохранительных органов соблюсти баланс, чтобы сидели не только неонацисты, но и левые радикалы.
В нынешнем процессе есть еще одна несуразность. В декабре был допрошен засекреченный свидетель, который, по его собственным словам, является приятелем подсудимых и на протяжении всего мартовского инцидента он якобы находился рядом с ними. Сами Колбин с Петровым говорят, что третьего с ними никого не было. Но засекречен он следствием не под вымышленным, а под реальным именем, но третьего лица. Адвокат Петрова Галина Ковальчук рассказывает.
Галина Ковальчук: Это протокол допроса в обвинительном заключении. Написана фамилия – Теплых Влад Валерьевич – с указанием года рождения, места рождения, адреса, данных паспорта, номер и серия. Все это совпадает. Пришел реальный человек с такими же данными в суд и говорит – меня никогда не допрашивали. Каким образом попали в распоряжение сотрудников милиции эти данные – неизвестно.
Надежда Гладыш: Обладатель столь крепкой головы, что выдержала четыре удара бутылками, в суде не участвует. Еще весной его забрали в армию. Но в деле нет и медицинского заключения о тяжести травм, которые хотят предъявить суду. По словам подсудимых, нож в руках Колбина – из той же бутылочной серии. Я спрашиваю Аню Прилукову, проходящую по делу пострадавшей, что она думает о ноже и бутылках.
Анна Прилукова: Было страшно, на самом деле.
Надежда Гладыш: Вы действительно видели нож?
Анна Прилукова: Да.
Надежда Гладыш: Травмы, которые были у вас на ладонях, вы уверенно утверждаете, что они ножом нанесены, да?
Анна Прилукова: Да.
Надежда Гладыш: В следствии фигурирует кровь. Это ваша кровь, вы полагаете? Рана зафиксирована была?
Анна Прилукова: Да.
Надежда Гладыш: По другой, неофициальной версии – порезы у девушки на ладонях появились не там, не тогда и не так, как это описано в деле. Ребята узнают об этом по своим неформальным каналам. Способствуют ли такие процессы умиротворению в молодежной среде? Вопрос, который по-прежнему решается на улицах Ижевска.
Сейчас дело слушается в Октябрьском суде города Ижевска. На скамье подсудимых трое ребят-антифашистов – Марк Колбин, Андрей Петров и Саша Мезенов. Каждый из них, по утверждению пострадавших, в свою очередь подошел и разбил бутылку (а Мезенов даже не с первого удара) о голову Параныгина. Пострадавшими признаны трое ребят и девушка из праворадикальной группировки. Следствие считает, что на неё Колбин накинулся с ножом. Саша Мезенов – тихий, скромный парень, который, по его словам, вообще на месте стычки в тот вечер не был и не мог быть, он был в тренажерном зале.
Ты можешь подтвердить документально, что ты находился в другом месте?
Саша Мезенов: Приходили ребята, подтверждали, что был… Ребята – Марк Колбин, Андрей Петров – говорят, что все документы есть.
Надежда Гладыш: Статья?
Саша Мезенов: 213 и 116 – хулиганство группой лиц по предварительному сговору с применением оружия.
Надежда Гладыш: Мезенову вообще "везет" в кавычках – это уже четвертое дело, сфабрикованное против него сотрудниками бывшего УБОП, который теперь стал центром по борьбе с экстремизмом. Но три дела развалились. Андрей Петров тоже имеет такой опыт. В минувшем году против него выдвигались аналогичные обвинения в нанесении побоев нацисту, но в суд якобы "пострадавшего" привозили в наручниках из следственного изолятора, где тот находился по обвинению в вооруженном нападении на мальчика-азербайджанца. Дело против Петрова тоже развалилось.
В среде ижевской антифашистски настроенной молодежи считают, что усиленная фабрикация дел против них – это попытка правоохранительных органов соблюсти баланс, чтобы сидели не только неонацисты, но и левые радикалы.
В нынешнем процессе есть еще одна несуразность. В декабре был допрошен засекреченный свидетель, который, по его собственным словам, является приятелем подсудимых и на протяжении всего мартовского инцидента он якобы находился рядом с ними. Сами Колбин с Петровым говорят, что третьего с ними никого не было. Но засекречен он следствием не под вымышленным, а под реальным именем, но третьего лица. Адвокат Петрова Галина Ковальчук рассказывает.
Галина Ковальчук: Это протокол допроса в обвинительном заключении. Написана фамилия – Теплых Влад Валерьевич – с указанием года рождения, места рождения, адреса, данных паспорта, номер и серия. Все это совпадает. Пришел реальный человек с такими же данными в суд и говорит – меня никогда не допрашивали. Каким образом попали в распоряжение сотрудников милиции эти данные – неизвестно.
Надежда Гладыш: Обладатель столь крепкой головы, что выдержала четыре удара бутылками, в суде не участвует. Еще весной его забрали в армию. Но в деле нет и медицинского заключения о тяжести травм, которые хотят предъявить суду. По словам подсудимых, нож в руках Колбина – из той же бутылочной серии. Я спрашиваю Аню Прилукову, проходящую по делу пострадавшей, что она думает о ноже и бутылках.
Анна Прилукова: Было страшно, на самом деле.
Надежда Гладыш: Вы действительно видели нож?
Анна Прилукова: Да.
Надежда Гладыш: Травмы, которые были у вас на ладонях, вы уверенно утверждаете, что они ножом нанесены, да?
Анна Прилукова: Да.
Надежда Гладыш: В следствии фигурирует кровь. Это ваша кровь, вы полагаете? Рана зафиксирована была?
Анна Прилукова: Да.
Надежда Гладыш: По другой, неофициальной версии – порезы у девушки на ладонях появились не там, не тогда и не так, как это описано в деле. Ребята узнают об этом по своим неформальным каналам. Способствуют ли такие процессы умиротворению в молодежной среде? Вопрос, который по-прежнему решается на улицах Ижевска.
