О чём, в сущности, жалел Константин Леонтьев? О том, что турок – не совсем русский, а русский – не совсем турок. Умнейший из русских оригиналов был бы счастлив, если бы в распоряжении истории для правильного обустройства России имелся русский человек православно-турецкого воспитания. Он, такой человек, больше чтил бы традицию и предков, власть, старших по званию и возрасту, не тянулся бы к образованию, отворачивался бы, плюясь, от всего западного. Его бы никак не коснулась демократическая зараза. Он не дерзал бы иметь собственное мнение, был бы доволен своим положением, не помышлял бы о равенстве всех перед законом и о законе вообще, о своеволии и бунте. Понятно, что такой подданный более чем устраивал бы и современного чекиста, уверенного, что без Конторы отечество давно стало бы добычей врагов, то есть, латинян (они же пиндосы-америкосы).
Разговоры нынешних российских византийцев о Леонтьеве, Ильине, Победоносцеве, прегрешениях Петра и восстановительной миссии Сталина начинались отчасти как игра. Разрешили хоть такую – поиграем. Но в делах идейных, в делах культуры (культов, символов, знаков) не бывает пустяков, здесь дышит почва и судьба, легко заиграться. Не успела Россия оглянуться, как к царскому крыльцу набилось лохматых философов, готовых под минутную потребность правления подвести основание на века. С оторопью думалось, что в истории, наверное, действительно возможно всё: возьмут да и объявят с этого крыльца, что Москва ХХI века – Третий Рим. Это почти и произошло. Ещё бы немного, и византийство однажды проснулось бы в саване государственной идеологии. В саване – потому что вскоре ему пришлось бы и упокоиться. У России осталось бы что-то вроде послевкусия от бормотания помешанных волхвов, Европа в который раз пожала бы плечами.
Почему же питерские не стали завершать это фантастическое предприятие? Они ежедневно присягали демократии, а официально принять византийство и не проклясть народовластие невозможно. Может быть, в этом дело? Решили, что было бы слишком… Но кто им объяснил, что тут к чему? Кто наглядно, доходчиво показал, что с чем связано и что из чего вытекает? Кто он, тот авторитет, чьё слово могло дойти до ребят, воспитанных на "Щите и мече"? Ясно, перво-наперво, что тут мог быть только человек, чисто выбритый. Лубянка не жалует бородатых, годятся разве что в осведомители. Во-вторых, это должен был быть человек посторонний, не из обслуги. В-третьих, лицо с академическим весом и невысокого роста. Например, Примаков, отличившийся веским возражением против оправдания "суверенной демократии" российской политической культурой, то есть, азиопством населения. Или Гайдар, на чьих похоронах и после проскользнуло несколько намёков на его роль. Скорее всего, оба порознь
И вот делается что-то вроде попытки вытеснить путинизм сначала как идеологию, пока она не до конца забурела. Это грамотный подход: в начале было слово. Появляется статья Медведева. Евразийцы не могут быть ею довольны. "Россия, вперёд!", но куда? На Запад. И не перегнать его, а хоть как-нибудь, хоть в чём-нибудь догнать. Не мудрить, не выпендриваться - научиться, наконец, застёгиваться. Это ли речи хозяина Евразии? Вместо того, чтобы как раз в момент всемирной растерянности рявкнуть: "Россия, стоять на месте – стоять Царьградом!"… Дальше – больше. Патриарх едва успевает напомнить о православном первородстве, как оно продаётся за чечевичную похлёбку Обамы - за место в двадцатке. От последующих разъяснений, от послания Госдуме скромненько тянет всё тем же среднестатистическим буржуазным духом.
… И хотя бы сказал, что так, мол, и так, не согласен с тем, к чему велось дело последние десять лет. Нет, идёт месяц за месяцем, и - молчок. Такая вот уступочка византизму: решайте-де сами, по косвенным признакам, с чем я согласен, а с чем – не очень. Но что в ответ? Озарилось ли догадкой чьё-нибудь лицо за это время? Отмечен ли подъём настроения у одних и упадок – у других, как бывает, когда затевается что-то значительное? Вяло гадают, пустые ли словеса о модернизации, или за ними что-то последует и что именно: неосталинизм или ослабление гаек. Среди гадающих нет византийцев, их это не интересует. Похоже, они считают себя потерпевшими поражение, всё дальнейшее - не их игра. Хорошо бы. Толкуют больше те, кто думает не о трепетном геополитическом сердце мира ("хартленде") в виде России, а о ВВП - молится на него. ВВП - не инициалы, а Валовой Внутренний Продукт. В том-то, видимо, и проблема.
Разговоры нынешних российских византийцев о Леонтьеве, Ильине, Победоносцеве, прегрешениях Петра и восстановительной миссии Сталина начинались отчасти как игра. Разрешили хоть такую – поиграем. Но в делах идейных, в делах культуры (культов, символов, знаков) не бывает пустяков, здесь дышит почва и судьба, легко заиграться. Не успела Россия оглянуться, как к царскому крыльцу набилось лохматых философов, готовых под минутную потребность правления подвести основание на века. С оторопью думалось, что в истории, наверное, действительно возможно всё: возьмут да и объявят с этого крыльца, что Москва ХХI века – Третий Рим. Это почти и произошло. Ещё бы немного, и византийство однажды проснулось бы в саване государственной идеологии. В саване – потому что вскоре ему пришлось бы и упокоиться. У России осталось бы что-то вроде послевкусия от бормотания помешанных волхвов, Европа в который раз пожала бы плечами.
Почему же питерские не стали завершать это фантастическое предприятие? Они ежедневно присягали демократии, а официально принять византийство и не проклясть народовластие невозможно. Может быть, в этом дело? Решили, что было бы слишком… Но кто им объяснил, что тут к чему? Кто наглядно, доходчиво показал, что с чем связано и что из чего вытекает? Кто он, тот авторитет, чьё слово могло дойти до ребят, воспитанных на "Щите и мече"? Ясно, перво-наперво, что тут мог быть только человек, чисто выбритый. Лубянка не жалует бородатых, годятся разве что в осведомители. Во-вторых, это должен был быть человек посторонний, не из обслуги. В-третьих, лицо с академическим весом и невысокого роста. Например, Примаков, отличившийся веским возражением против оправдания "суверенной демократии" российской политической культурой, то есть, азиопством населения. Или Гайдар, на чьих похоронах и после проскользнуло несколько намёков на его роль. Скорее всего, оба порознь
И вот делается что-то вроде попытки вытеснить путинизм сначала как идеологию, пока она не до конца забурела. Это грамотный подход: в начале было слово. Появляется статья Медведева. Евразийцы не могут быть ею довольны. "Россия, вперёд!", но куда? На Запад. И не перегнать его, а хоть как-нибудь, хоть в чём-нибудь догнать. Не мудрить, не выпендриваться - научиться, наконец, застёгиваться. Это ли речи хозяина Евразии? Вместо того, чтобы как раз в момент всемирной растерянности рявкнуть: "Россия, стоять на месте – стоять Царьградом!"… Дальше – больше. Патриарх едва успевает напомнить о православном первородстве, как оно продаётся за чечевичную похлёбку Обамы - за место в двадцатке. От последующих разъяснений, от послания Госдуме скромненько тянет всё тем же среднестатистическим буржуазным духом.
… И хотя бы сказал, что так, мол, и так, не согласен с тем, к чему велось дело последние десять лет. Нет, идёт месяц за месяцем, и - молчок. Такая вот уступочка византизму: решайте-де сами, по косвенным признакам, с чем я согласен, а с чем – не очень. Но что в ответ? Озарилось ли догадкой чьё-нибудь лицо за это время? Отмечен ли подъём настроения у одних и упадок – у других, как бывает, когда затевается что-то значительное? Вяло гадают, пустые ли словеса о модернизации, или за ними что-то последует и что именно: неосталинизм или ослабление гаек. Среди гадающих нет византийцев, их это не интересует. Похоже, они считают себя потерпевшими поражение, всё дальнейшее - не их игра. Хорошо бы. Толкуют больше те, кто думает не о трепетном геополитическом сердце мира ("хартленде") в виде России, а о ВВП - молится на него. ВВП - не инициалы, а Валовой Внутренний Продукт. В том-то, видимо, и проблема.
