Исполнился ровно год, как были убиты Станислав Маркелов и Анастасия Бабурова. Средь белого дня. Посреди Москвы. Герои? Слово-то какое немодное. Не трендовое. Пахнет нафталином. Когда мы с вами видели последних героев? (Я не про передачу "Последний герой"). Наверное, лет восемнадцать назад – 21 августа 1991-го.
Тогда, в последний день (ночь) путча, погибли трое защитников Белого дома: Дмитрий Комарь, Владимир Усов и Илья Кричевский. Это произошло в тоннеле на пересечении улицы Чайковского и Нового Арбата, в центре столицы. Всем троим погибшим указом президента Горбачёва присвоили звание Героев уже практически не существующего к тому времени Советского Союза. Последние герои... Даже почтовые марки выпустили в их честь.
Не буду врать, что я сразу вспомнила все три фамилии: пришлось лезть в Википедию для уточнений. Ужасно стыдно, на самом деле. Впрочем, уже более десяти лет их почти не вспоминают в прессе. Когда началось обезличивание героизма?
Симптоматичной была ситуация с выбором обложки для политического еженедельника "Новое время", где я работала лет десять назад (художником - РС). Выпускался траурный номер, посвященный гибели подлодки "Курск". Главному редактору предложили сделать обложку, на которой бы были запечатлены фамилии всех погибших, такой вот скорбный список. Строгий дизайн, по-настоящему трогающая за душу идея. Редактор сказал свое жесткое "нет". Как ни уговаривали – ни в какую! В результате читатели любовались каким-то тассовским фото, на котором женщина бросала гвоздики в воду. Как в совке, только хуже, подумалось тогда.
Интересный факт: лживая, насквозь лицемерная советская пропаганда поощряла индивидуальный героизм – от трудового (Алексей Стаханов) до военного (Зина Портнова, Зоя Космодемьянская и многочисленные пионеры-герои). Властям, начиная с самого становления Советов, были позарез нужны герои-одиночки. А сколько их было во время войны? Имена мы учили наизусть на уроках истории: герои-панфиловцы, капитан Гастелло (кстати, программа Word уже не знает этой фамилии – подчеркнула красным). Также были генерал Карбышев, рядовой Александр Матросов и многие, многие другие. Поверьте, я их имена и подвиги вспомнила, не прибегая к помощи Гугла или Яндекса: школа постаралась как следует записать их данные на мой жесткий диск. Такая уж была советская власть и ее идеология – мертвенная, свирепая, но чтящая своих героев.
Поэтому и чтящая? Не думаю. Бодрая Америка, жизнелюбивая Франция и старая Англия прекрасно умеют чтить героев.
Конечно, работники советского "министерства правды" часто перевирали сведения, дописывали никогда не существовавшие факты и изо всех сил "делали нам красиво". Власть объясняла рядовому гражданину, за что ему следует умирать. Объясняла порой так навязчиво, что граждане наращивали на свои сердца чешуйчатую броню, которая защищала их от таких вот ужасных сказок на ночь, рассказанных днем. Однако само понятие "личный героизм" (звучит, конечно, несколько суконно) было прочно укоренено в сознании каждого человека. В самом далеком уголке души тлело: вдруг этот личный героизм придется проявлять лично?! Среди школьников младших классов (время действия – начало 80-х) было принято обсуждать, кто выдержит пытки, а кто нет. Все клялись выдержать, конечно.
Сейчас мы все ежедневно выдерживаем пытки навязчивой рекламой, пытки пробками на дорогах и прочие неприятности светлого капиталистического пути. Об Орлёнке и Павлике Морозове я совсем не грущу. Мою печаль вызывает другое – главный гражданский (точнее, анти-гражданственный) мотив, который настойчиво звучит на фоне еще сохранившихся проявлений личного героизма. Мелодия тихая, но неприятная: "Им что, больше всех надо?" Эта пошлая музыка заменила погибшим Станиславу Маркелову и Анастасии Бабуровой посмертные почести, звук ружейных залпов. Впрочем, что-то похожее на ружейные залпы имело место: на вчерашнем шествии их памяти. Весьма упитанные люди в форме разгоняли своих сограждан увлеченно, как в компьютерной игре. Хотя они, конечно не сами. Им велели. Приказ. Нельзя ослушаться.
Я знаю, что и сегодня есть люди, проявляющие личный героизм: такие были и на Саяно-Шушенской ГЭС во время катастрофы (кстати, где репортажи о них, статьи и передачи по телевизору?), такие работают в пожарных расчетах и больницах. Кого из них мы знаем по именам? Ну, пожалуй, доктора Лизу. Впрочем, она ведь неформальный герой, частенько обвиняемый в самопиаре.
А умирать сегодня не модно. Я бы даже сказала, не трендово. В том смысле, что вся мощь нынешней российской пропаганды нацелена на фитнесс и велнесс, катание на лыжах и переваривание полезных бифидобактерий. Борьба за права человека рисуется массовыми СМИ как что-то странноватое. Нездоровое - вдали от общей бодрой лыжни.
И вчерашний разгон митинга памяти Маркелова и Бабуровой наглядно это доказал. Сами виноваты, мол. Ведь "нормальные герои всегда идут в обход". Сейчас такое время - нормальное. И героизм должен быть - с румяными щеками и в свободное от работы время. Желательно - на лыжне.
Тогда, в последний день (ночь) путча, погибли трое защитников Белого дома: Дмитрий Комарь, Владимир Усов и Илья Кричевский. Это произошло в тоннеле на пересечении улицы Чайковского и Нового Арбата, в центре столицы. Всем троим погибшим указом президента Горбачёва присвоили звание Героев уже практически не существующего к тому времени Советского Союза. Последние герои... Даже почтовые марки выпустили в их честь.
Не буду врать, что я сразу вспомнила все три фамилии: пришлось лезть в Википедию для уточнений. Ужасно стыдно, на самом деле. Впрочем, уже более десяти лет их почти не вспоминают в прессе. Когда началось обезличивание героизма?
Симптоматичной была ситуация с выбором обложки для политического еженедельника "Новое время", где я работала лет десять назад (художником - РС). Выпускался траурный номер, посвященный гибели подлодки "Курск". Главному редактору предложили сделать обложку, на которой бы были запечатлены фамилии всех погибших, такой вот скорбный список. Строгий дизайн, по-настоящему трогающая за душу идея. Редактор сказал свое жесткое "нет". Как ни уговаривали – ни в какую! В результате читатели любовались каким-то тассовским фото, на котором женщина бросала гвоздики в воду. Как в совке, только хуже, подумалось тогда.
Интересный факт: лживая, насквозь лицемерная советская пропаганда поощряла индивидуальный героизм – от трудового (Алексей Стаханов) до военного (Зина Портнова, Зоя Космодемьянская и многочисленные пионеры-герои). Властям, начиная с самого становления Советов, были позарез нужны герои-одиночки. А сколько их было во время войны? Имена мы учили наизусть на уроках истории: герои-панфиловцы, капитан Гастелло (кстати, программа Word уже не знает этой фамилии – подчеркнула красным). Также были генерал Карбышев, рядовой Александр Матросов и многие, многие другие. Поверьте, я их имена и подвиги вспомнила, не прибегая к помощи Гугла или Яндекса: школа постаралась как следует записать их данные на мой жесткий диск. Такая уж была советская власть и ее идеология – мертвенная, свирепая, но чтящая своих героев.
Поэтому и чтящая? Не думаю. Бодрая Америка, жизнелюбивая Франция и старая Англия прекрасно умеют чтить героев.
Конечно, работники советского "министерства правды" часто перевирали сведения, дописывали никогда не существовавшие факты и изо всех сил "делали нам красиво". Власть объясняла рядовому гражданину, за что ему следует умирать. Объясняла порой так навязчиво, что граждане наращивали на свои сердца чешуйчатую броню, которая защищала их от таких вот ужасных сказок на ночь, рассказанных днем. Однако само понятие "личный героизм" (звучит, конечно, несколько суконно) было прочно укоренено в сознании каждого человека. В самом далеком уголке души тлело: вдруг этот личный героизм придется проявлять лично?! Среди школьников младших классов (время действия – начало 80-х) было принято обсуждать, кто выдержит пытки, а кто нет. Все клялись выдержать, конечно.
Сейчас мы все ежедневно выдерживаем пытки навязчивой рекламой, пытки пробками на дорогах и прочие неприятности светлого капиталистического пути. Об Орлёнке и Павлике Морозове я совсем не грущу. Мою печаль вызывает другое – главный гражданский (точнее, анти-гражданственный) мотив, который настойчиво звучит на фоне еще сохранившихся проявлений личного героизма. Мелодия тихая, но неприятная: "Им что, больше всех надо?" Эта пошлая музыка заменила погибшим Станиславу Маркелову и Анастасии Бабуровой посмертные почести, звук ружейных залпов. Впрочем, что-то похожее на ружейные залпы имело место: на вчерашнем шествии их памяти. Весьма упитанные люди в форме разгоняли своих сограждан увлеченно, как в компьютерной игре. Хотя они, конечно не сами. Им велели. Приказ. Нельзя ослушаться.
Я знаю, что и сегодня есть люди, проявляющие личный героизм: такие были и на Саяно-Шушенской ГЭС во время катастрофы (кстати, где репортажи о них, статьи и передачи по телевизору?), такие работают в пожарных расчетах и больницах. Кого из них мы знаем по именам? Ну, пожалуй, доктора Лизу. Впрочем, она ведь неформальный герой, частенько обвиняемый в самопиаре.
А умирать сегодня не модно. Я бы даже сказала, не трендово. В том смысле, что вся мощь нынешней российской пропаганды нацелена на фитнесс и велнесс, катание на лыжах и переваривание полезных бифидобактерий. Борьба за права человека рисуется массовыми СМИ как что-то странноватое. Нездоровое - вдали от общей бодрой лыжни.
И вчерашний разгон митинга памяти Маркелова и Бабуровой наглядно это доказал. Сами виноваты, мол. Ведь "нормальные герои всегда идут в обход". Сейчас такое время - нормальное. И героизм должен быть - с румяными щеками и в свободное от работы время. Желательно - на лыжне.
