Три десятилетия назад эмигрировавший из СССР Александр Сиротин стал работать на "Радио Свобода", превратившись в Яна Рунова.
- Я уехал из Советского Союза в 1978 году, - вспоминает Ян Рунов. - У власти был Брежнев, система была советская. Естественно, когда я приехал в Нью-Йорк и начал работать на Радио Свобода, я боялся за судьбу своих родственников. У меня было очень много родных с той же самой фамилией, Сиротины, - и в Москве, и в Минске, и в Киеве. Не хотел для них неприятностей, поэтому решил взять псевдоним. Вот с тех пор я стал Яном Руновым - именно на Радио Свобода.
- В Нью-Йорке вы застали любопытных персонажей, исчезнувшую Россию…
- Да, я застал еще представителей первой волны эмиграции, которые бежали из России сразу после революции. Как-то зашел в библиотеку нашей радиостанции и встретил там двух старичков. Они беседовали между собой. Один другому говорит: "О-о, помню, когда большевички-то на нас, так я одного солдатика рубанул шашечкой, рубанул".
- Вскоре в нью-йоркской редакции появились ярчайшие фигуры - Сергей Довлатов, Борис Парамонов, Аркадий Львов, Петр Вайль… Кажется, у всех сегодня есть свои собственные истории о соприкосновении с Довлатовым. У вас есть своя?
- Я приехал в старой кожаной куртке, очень потертой. И она приглянулась Довлатову. Он спросил меня, не продам ли я эту куртку, потому что его дочь такая модница и ему хотелось бы ей преподнести вот такую штуку, из грубой свиной кожи. А я очень любил эту куртку, она делала меня мужественнее, я себя чувствовал мотоциклетным каким-то всадником, мачо. И я ему отказал. До сих пор жалею, потому что если бы я не отказал, если бы сделал красивый жест и просто подарил эту куртку Довлатову, то потом всю жизнь мог бы рассказывать, что я одевал его семью.
- А что вам запомнилось из наиболее курьезных случаев в репортерской жизни?
- Мы работали над программой "Бродвей 1775". Это была очень интересная программа, радиообозрение жизни Нью-Йорка, жизни Америки. Наш главный редактор Юрий Гендлер попросил меня найти проститутку и взять у нее интервью о том, как ей работается и в чем секреты ее профессии. Задание было интересное - никогда до этого я не интервьюировал профессиональных проституток. И я отправился на 42-ю улицу, где были злачные места. Мне не повезло: проститутку не нашел. Звоню своей жене. "Рая, - говорю, - проститутку не нашел, возвращаюсь домой". Она отвечает: "Минуточку, сейчас я тебе кого-нибудь найду". Мы сели в машину и поехали на Кони-Айленд, это самая дальняя точка Южного Бруклина. И там на улице увидели действительно довольно много проституток, которые ходили, искали клиентов. Одна из девушек согласилась дать интервью и умело, очень профессионально стала говорить о тонкостях психологии клиентов. Она точно знает, на глаз сразу определяет, с кого можно взять больше, с кого меньше, кто что захочет, какие услуги нужно будет ему предоставить… А в конце она, попросив, естественно, деньги за интервью (я дал ей пять долларов), сказала: "Слушай, ты хороший парень. В следующий раз приходи без жены".
- Саша, на вашем счету ведь, помимо наших журналистских "однодневок", есть работа иного масштаба – юмористическая книга, написанная и изданная в Америке. Как это случилось?
- Меня очень забавляли рекламные объявления в русских эмигрантских газетах. "В канун Пасхи похоронное бюро "Егор Стаканов" поздравляет с праздником своих клиентов". "Доктор Неврастенюк. Лечение половых нарушений и импотенции. 30-летний собственный опыт". "Доктор О. Вейзмер, акушер-гинеколог. Принимает в своем кабинете роды, аборты и бесплодие". "Все виды стоматологической помощи вы можете получить в зубоврачебном кабинете доктора У.Непьющенко. Если результаты вас не удовлетворят, зубы возвращаются". Когда я начал публиковать юмористические рассказы и фельетоны в "Новом русском слове", вдруг однажды я получаю письмо из Парижа от Виктора Некрасова: "Дорогой Александр Сиротин, сидел, пил кофе в парижском кафе, но вместо "Фигаро" захватил с собой "Новое русское слово. Москва - Нью-Йорк", да еще и мелким шрифтом. Вяло начал, а потом (со мной такого обычно не случается) стал смеяться, да так, что французы с удивлением глядели на меня".
- И все-таки не обойтись без того, чтобы подытожить ваше 30-летие на "Свободе"...
- Я считаю, что мне повезло. Большинство эмигрантов в другой стране вынуждены менять свою профессию. Врачи становились таксистами. Если очень уж повезло, могли стать швейцарами. Я же не поменял профессию: занимался журналистикой еще в Москве и продолжил в эмиграции заниматься тем же, своим любимым делом. Поэтому мне кажется, что я счастливый человек.
- Я уехал из Советского Союза в 1978 году, - вспоминает Ян Рунов. - У власти был Брежнев, система была советская. Естественно, когда я приехал в Нью-Йорк и начал работать на Радио Свобода, я боялся за судьбу своих родственников. У меня было очень много родных с той же самой фамилией, Сиротины, - и в Москве, и в Минске, и в Киеве. Не хотел для них неприятностей, поэтому решил взять псевдоним. Вот с тех пор я стал Яном Руновым - именно на Радио Свобода.
- В Нью-Йорке вы застали любопытных персонажей, исчезнувшую Россию…
- Да, я застал еще представителей первой волны эмиграции, которые бежали из России сразу после революции. Как-то зашел в библиотеку нашей радиостанции и встретил там двух старичков. Они беседовали между собой. Один другому говорит: "О-о, помню, когда большевички-то на нас, так я одного солдатика рубанул шашечкой, рубанул".
- Вскоре в нью-йоркской редакции появились ярчайшие фигуры - Сергей Довлатов, Борис Парамонов, Аркадий Львов, Петр Вайль… Кажется, у всех сегодня есть свои собственные истории о соприкосновении с Довлатовым. У вас есть своя?
- Я приехал в старой кожаной куртке, очень потертой. И она приглянулась Довлатову. Он спросил меня, не продам ли я эту куртку, потому что его дочь такая модница и ему хотелось бы ей преподнести вот такую штуку, из грубой свиной кожи. А я очень любил эту куртку, она делала меня мужественнее, я себя чувствовал мотоциклетным каким-то всадником, мачо. И я ему отказал. До сих пор жалею, потому что если бы я не отказал, если бы сделал красивый жест и просто подарил эту куртку Довлатову, то потом всю жизнь мог бы рассказывать, что я одевал его семью.
- А что вам запомнилось из наиболее курьезных случаев в репортерской жизни?
- Мы работали над программой "Бродвей 1775". Это была очень интересная программа, радиообозрение жизни Нью-Йорка, жизни Америки. Наш главный редактор Юрий Гендлер попросил меня найти проститутку и взять у нее интервью о том, как ей работается и в чем секреты ее профессии. Задание было интересное - никогда до этого я не интервьюировал профессиональных проституток. И я отправился на 42-ю улицу, где были злачные места. Мне не повезло: проститутку не нашел. Звоню своей жене. "Рая, - говорю, - проститутку не нашел, возвращаюсь домой". Она отвечает: "Минуточку, сейчас я тебе кого-нибудь найду". Мы сели в машину и поехали на Кони-Айленд, это самая дальняя точка Южного Бруклина. И там на улице увидели действительно довольно много проституток, которые ходили, искали клиентов. Одна из девушек согласилась дать интервью и умело, очень профессионально стала говорить о тонкостях психологии клиентов. Она точно знает, на глаз сразу определяет, с кого можно взять больше, с кого меньше, кто что захочет, какие услуги нужно будет ему предоставить… А в конце она, попросив, естественно, деньги за интервью (я дал ей пять долларов), сказала: "Слушай, ты хороший парень. В следующий раз приходи без жены".
- Саша, на вашем счету ведь, помимо наших журналистских "однодневок", есть работа иного масштаба – юмористическая книга, написанная и изданная в Америке. Как это случилось?
- Меня очень забавляли рекламные объявления в русских эмигрантских газетах. "В канун Пасхи похоронное бюро "Егор Стаканов" поздравляет с праздником своих клиентов". "Доктор Неврастенюк. Лечение половых нарушений и импотенции. 30-летний собственный опыт". "Доктор О. Вейзмер, акушер-гинеколог. Принимает в своем кабинете роды, аборты и бесплодие". "Все виды стоматологической помощи вы можете получить в зубоврачебном кабинете доктора У.Непьющенко. Если результаты вас не удовлетворят, зубы возвращаются". Когда я начал публиковать юмористические рассказы и фельетоны в "Новом русском слове", вдруг однажды я получаю письмо из Парижа от Виктора Некрасова: "Дорогой Александр Сиротин, сидел, пил кофе в парижском кафе, но вместо "Фигаро" захватил с собой "Новое русское слово. Москва - Нью-Йорк", да еще и мелким шрифтом. Вяло начал, а потом (со мной такого обычно не случается) стал смеяться, да так, что французы с удивлением глядели на меня".
- И все-таки не обойтись без того, чтобы подытожить ваше 30-летие на "Свободе"...
- Я считаю, что мне повезло. Большинство эмигрантов в другой стране вынуждены менять свою профессию. Врачи становились таксистами. Если очень уж повезло, могли стать швейцарами. Я же не поменял профессию: занимался журналистикой еще в Москве и продолжил в эмиграции заниматься тем же, своим любимым делом. Поэтому мне кажется, что я счастливый человек.
