Анна Качкаева: Телевидение в нашей жизни. Все, кто делает телевидение, и все, кто его смотрит, всем нам есть, что сказать о телевидении. Мой гость - Роман Петренко, генеральный директор телеканала ТНТ.
Здравствуйте, Роман!
Роман Петренко: Всем привет!
Анна Качкаева: Говорить мы будем как раз об аудитории, которая тоже говорит обычно "привет", а не "здравствуйте" или еще похлеще какие слова. Сериал для этих самых молодых, о стилистике вашего, Роман, канала, которая стала модной, как мне кажется, и уже не первый год. Так она перетекает, в каком-то смысле стала востребована каналами национальными, где всегда была другая аудитория.
Вы "Школу" смотрите на Первом канале?
Роман Петренко: Я не скажу, что я смотрю, но я смотрел, конечно. Причем, я подключился немножко попозже, после того, как это все начали обсуждать. Посмотрел. Было ощущение, что этот проект должен был появиться на ТНТ, а не на Первом канале, прозевали.
Анна Качкаева: Прозевали. Вы сразу же, собственно, сами и обозначили очень любопытную в этом смысле тему. Если бы этот проект продюсировали вы и, действительно, показали на ТНТ, по-вашему, была бы такая же реакция, какую спровоцировала "Школа", показываемая на Первом?
Роман Петренко: Я думаю, что у нас бы все прошло спокойней.
Анна Качкаева: Почему?
Роман Петренко: "Школа" не очень сильно отличается от той степени внутренней свободы, которая у нас есть. Мне кажется, что просто на контрасте с Первым каналом она вызвала такую шумиху. Люди, которые привыкли считать Первый канал каким-то таким эталоном, образцом, вдруг…
Анна Качкаева: И таким традиционным гламурным, спокойным, сдержанным.
Роман Петренко: Да, да. И вдруг выходит проект, который и по своей стилистике, и по содержанию, в принципе, не похож на все то, что там раньше появлялось.
Анна Качкаева: Но ведь дело в том, что "Школа" была уже вторым появлением некоей стилистики, которую почти все годы транслировал ваш канал. Я говорю о новом юморе, о "Comedy Club", о "Наша Russia". Лица вашего канала уже последние 2-3 года вполне лица Первого канала.
Роман Петренко: Есть такая печальная тенденция.
Анна Качкаева: Все-таки печальная?
Роман Петренко: Да, да.
Анна Качкаева: Для вас печальная, как для продюсера?
Роман Петренко: Мы, безусловно, не хотим расширять очаг нового юмора, как ты это называешь. Мы хотим концентрировать это все в рамках одного канала, но это не сдержишь, этот процесс.
Анна Качкаева: А почему его не сдержишь? Что происходит? Почему мода на вашу стилистику, на ваш юмор, на вашу "пощечину" общественному вкусу (потому что можно какие-то сделать, хотя и не очевидно, но тем не менее такие параллели "Дома-2" и "Школы") стала так важна для большого телевидения?
Роман Петренко: Во-первых, спасибо, что ты нам пальму первенства по всем вещам отдаешь. Мне кажется, это всегда существовало. Мы просто, наверное, были первые, которые вынесли это на экран. Я не знаю ответа на твой вопрос. Просто зная наших теленачальников, мне кажется, всем хочется что-то делать интересное, смелое, новаторское. Мне кажется, это связно тоже с личными вкусами.
Анна Качкаева: Личными вкусами, а не с тем, что просто зритель… Ведь сейчас у экранов повзрослевшие ваш зритель, который социализируется и становится старше у больших экранов. Хотя часть из этих людей в интернете в больших городах. Может быть, просто нужно с ними как-то иначе разговаривать или нет?
Роман Петренко: Аня, я не думаю, что это прагматика, прагматический выбор. Мне кажется, это эмоциональный выбор. Более того, то, что мы видим в мире происходит – это абсолютная революция в общественном сознании, то что происходит на так называемых кабельных каналах в США – шоу-тайм, все эти фильмы про пожилого профессора, который начинает делать наркотики. Потому что у него диагностировали рак. Это невероятно жизненная такая история.
Анна Качкаева: И доктор Хаус.
Роман Петренко: Ну, доктор Хаус, может быть, не в той степени радикален. Там есть шоу, например, "Калифорникейшн", где безудержный секс. Но это не эротическая штука. В принципе, достаточно полезная. В Великобритании на эфирных каналах мы видим, что происходит тоже что-то невероятное.
Анна Качкаева: А с чем это связано?
Роман Петренко: "Telme Life". Невероятно печальная какая-то даже мелодраматическая история, где показывают… В вашем эфире можно говорить слово "член"?
Анна Качкаева: Можно. Это же нормативная лексика.
Роман Петренко: Где показывают регированный мужской орган, причем, его показывают не в контексте эротическом. Это допустимо. Мы видим, что люди освобождаются от догматов. Они становятся более свободные. Мы видим, что для общества это не наносит никакой особенно ущерб. Я думаю, все телевизионщики, включая меня, смотрят на это, на то, что происходит в мире. Это любопытно. Мы понимаем, что это тренд. Мы знаем, что мы от всех трендов отстаем где-то. Мы понимаем, что неминуемо этот тренд возникнет и у нас. В Америке, которую принято считать невероятно пуританской страной, это все ушло на кабельные каналы. Но опять-таки, что такое кабельные каналы? Что такое Эйч-Би-О в Америке? Это 85, по-моему, млн. подписчиков. Это очень широкие каналы. Они отличаются только тем, что должен…
Анна Качкаева: Но формально все-таки не на сетях.
Роман Петренко: Формально не на сетях, да.
Анна Качкаева: Если это происходит с такой радикальностью в аудитории западных цивилизационных ценностей. Мы чуть опаздываем. Все-таки это связано только с тем, что освобождаются какие-то традиционные представления о мироощущении жизни человека в обществе или есть еще какие-то факторы? В России-то это с чем связано, что эта аудитория подрастает, которая готова к такому радикальному зрелищу?
Роман Петренко: Есть доконвенциональное сознание, конвенциональное и постконвенциональное. Конвенциональное сознание – это когда ты абсолютно воинствующе поддерживаешь и защищаешь те догматы, которые существуют в обществе. Постконвенциональное – это когда ты достаточно уже свободен для того, чтобы собственным умом как бы понимать, не обязательно руководствуясь теми догматами, которые существуют в обществе. Понятно, что свободный человек, свободный канал – это более привлекательно. К свободе тянется молодежь. Поэтому эта революция происходит в среде молодежи. И мы, ТНТ, которые выбрали ориентацию на молодежь, у нас просто выхода никакого нет. Мы понимаем, что мы не можем быть таким как бы тухлым.
Анна Качкаева: Вы должны все время провоцировать?
Роман Петренко: Да, мы должны.
Анна Качкаева: Это ощущение некоторой такой брутальности, раздражительности для традиционного мира – это вполне осознанная идеология канала. Вы ее так и формулируете. Это не означает, что ваш зритель взрослеет и уходит? Вы все время поддерживаете его желание быть более радикальным или нет?
Роман Петренко: Наш зритель взрослеет. Он немножко меняется. Он может либо уйти, либо не уйти. Мы знаем, например, что в подростковом возрасте они такие повстанцы. Все.
Анна Качкаева: Максималисты.
Роман Петренко: Кто-то из великих сказал, что если ты в детстве не был демократом или революционером, а к старости не стал консерватором, то значит что-то не так. Все люди становятся консерваторами к зрелому возрасту.
Анна Качкаева: Поэтому вы поддерживаете.
Роман Петренко: Мы осознанно поддерживаем. Более того, если даже вспомнить Райкина. Если ты помнишь, Райкин тоже своего рода был новым юмором. Он балансировал всегда на грани того, что можно, а что нельзя. Из-за того, что он был суперзвездой, ему позволялось, наверное, то из-за чего других могли посадить.
Анна Качкаева: Роман, но разница только в том, что у Райкина всегда был юмор, связанный если не с политикой, то очевидно с социальными вещами, очень близкими к тому, чтобы потом в наше время назваться политикой или гражданским чувством. Трудно сказать, что на ТНТ такой юмор.
Роман Петренко: Да, у нас не социалка. Это точно.
Анна Качкаева: У вас все-таки юмор такого прикола. Это означает, что у канала нет задачи делать из своего зрителя такого полезного для страны консерватора в будущем. Нет?
Роман Петренко: У нас нет такой задачи. С этой задачей природа очень хорошо справляется.
Анна Качкаева: Я только что была на большом семинаре. Есть такой Фонд Потанина, который уже 10 лет поддерживает стипендиями лучших ребят из разных университетов разных профилей – и научных, и гуманитарных – со всей страны, от Новосибирска до Ростова-на-Дону. Их было почти 400 человек. Там был большой разговор о поколениях. Вот мы с вами, Роман, относимся к так называемому поколению Х. Есть такая теория поколений, где такие странники. Сейчас не буду объяснять, это отдельная история. И поколение Y – ваши зрители и те, кто рожден после 1985 года. Это такое поколение героев, которое тоже через 40 лет повторяется, потому что у них совершенно другая ценностная модель. Для нас с вами, и вы сегодня уже не один раз сказали слово "свобода". Это очень важно. Они слово "свобода" на протяжении 2,5 часов этого разговора экспертов и аудитории, в общем, почти не произносили. Они говорили о семейных ценностях, о, если угодно, о патернализме, о большой стране. Были, конечно, часть либеральных и т. д. Что меня особенно удивило, что среди этих студентов было очень много поклонников канала "2х2". Это в основном питерские и московские ребята. И почти не было людей, которые, например, смотрели бы "Клуб" или ваш "Универ". Некоторые из них вставали и говорили о том, что на телевидении, вообще-то, нужно вводить нравственную цензуру, потому что мы, взрослые, безответственно относимся к будущим поколениям, потому что развращаем, агрессивно не знаю чему обучаем и, вообще, радикализируем. От того, что этих говорящих людей было чуть больше, чем тех, кто говорил, что не нужна никакая цензура и, вообще, свобода должна быть нашей ценностью, я подумала, не означает ли это такой обратный какой-то отток? Среди вашей аудитории все-таки студенты или кто? Как вы для себя их понимаете? Потому что я лишний раз, когда ни включу серию "Универа", не нравится мне там ни преподаватели, ни студенты. Они все-таки, на мой взгляд, немножко другие.
Роман Петренко: Ну, "Универа", когда у нас премьерные серии идут, около 20% национальной доли аудитории по 18-30. Это больше, чем на любом другом канале. Я думаю, что там смесь всех. Безусловно, среди студентов, среди молодежи есть люди, которые ориентированы на социальные ценности все, которые обществом утверждаются. Повстанчество – это все-таки до студенчества. Они все повстанцы. В студенчестве часть может усмирить бунт гормонов, начинает хорошо учиться и отрицает все. Потом они могут либо дойти до того, что я назвал постконвенциальной логикой, либо не дойти.
Анна Качкаева: Это правда. Они так и говорили, некоторые из них в этой категории повстанчества, что я был, типа, скинхедом, мочил хачей, а потом понял, перейдя в другую школу или поступив в университет, что это не модно. Это было ключевое слово. А другая барышня сказала: "Я до 4 курса восхищалась Ксенией Собчак. Она была моей героиней. А теперь перестала, потому что мне кажется, что есть и другие вещи".
Роман Петренко: Да, да, да.
Анна Качкаева: Но! Еще одна вещь, которая меня удивила и отчасти это должно вызывать беспокойство у взрослых. У них нет героев вообще. Дело не в героях – Вале Котике, Мересьеве и т. д.
Роман Петренко: А у тебя были герои?
Анна Качкаева: Я любила мушкетеров до 14 лет. Но вот так нравился кто-нибудь, чтобы можно было кому-нибудь следовать?
Роман Петренко: Гагарин был моим кумиром лет до 6, наверное.
Анна Качкаева: Все-таки был! Это осознаваемо. А ими не осознаваемо. Они опять ругают за это, что телевизор им не дает модели. Не так жестко, не так грубо, но модели не дают. Можно ли как-то через сериалы, через то, что вы делаете, попробовать с ними разговаривать об этом?
Роман Петренко: Я думаю, что, вообще, что-либо, что может вдохновлять поколение – это должно и будет рождаться не из соображений ориентации на ту или иную аудиторию, коммерческой выгоды, рейтингов и т. д. Это то, что рождено страстью. Периодически появляются такие проекты. Я уверен, что все теленачальники, так или иначе, тянутся к этому. У меня в работе есть много разных проектов, которые в эфир, наверное, выйдут примерно через два года.
Анна Качкаева: Это естественно. Цикл телевизионный. Но это про что хотя бы? Понятно, что тоже про молодых.
Роман Петренко: Одна история – это история… Если можно сослаться на какие-то известные примеры, это, безусловно, "Ромео и Джульетта" умноженная на "Генерала песчаных карьеров". Очень жизненная, правдиво написанная история про пацанов из маленького, очень неблагополучного города, которые приезжают в Москву, и постепенно начинают осознавать себя через прикосновение со всем, что их окружает. Очень любопытная история. Это история не дает каких-то ролевых моделей. Там нет примера для подражания. Там есть человек, который постепенно раскрывает себя, становится лучше через это раскрытие себя. Насчет примера, кстати, если опять-таки вернутся к примеру "Школы". Я учился в своем городе в одной из самых, если не самой, благополучной школе. Это были 70-е годы. Я 10-й класс закончил в 1982 году. Были подростковые беременности. Был крупный гомосексуальный скандал в школе.
Анна Качкаева: А уж как стенка на стенку-то бились!
Роман Петренко: Да, причем, это то, что стало публичным. А то, что не стало публичным… Это была очень благополучная школа. Это проходило в ситуации, когда весь эфир был тотально подконтролен, когда из эфира, из кинематографа нам вещали исключительно примеры, образцы для подражания. Это была эпоха развитого социализма. Поэтому роль телевидения (я до конца не уверен), безусловно, наверное, какие-то… Но это не должна быть, мне кажется, пропагандистская какая-то политика. Потому что любое творчество, которое рождено с какой-то задачей, понятной задачей… Сейчас, например, у телевизионщиков есть одна из довлеющих задач, помимо всех остальных, - это рейтинги, нужно удовлетворить свою аудиторию, нужно попробовать сделать что-то новое. Рождается то, что мы видим с вами. Но если попробовать поменять эту задачу и сказать – давайте будем делать примеры для подражания, мне кажется, что количество шняги в телеэфире только увеличится.
Анна Качкаева: Сериал "Крем", где вы вместе с Сашей Дулерайном впервые выступили, заявились как основные, большие продюсеры большого сериала. Почему это такая милая, славная история с симпатичной актрисой, для меня очень важной такой историей научного среза – семьи из трех женщин, почему он не пошел на ТНТ? Почему вы посчитали нужным отдать опять же большому каналу "Россия"?
Роман Петренко: Есть финансовые соображения, но они, скорее, были вторичны для нас. Кризис. У нас были проекты, которые больше похожи на ТНТ, чем сериал "Крем", который мы спродюсировали. Но это было видно. Была надежда, что это как-то будет больше похоже на ТНТ. Говорили о том, что у нас стратегия, что может появиться на другом канале, не должно появляться у нас. В этом плане мы посмотрели на этот сериал и поняли, что он подходит почти любому каналу, кроме, наверное, НТВ, который более мужской. Стало понятно, что это для нас рискованно запускать такой сериал, потому что в телевидении, если ты сказал А, нужно говорить Б. Если ты выпустил 80 серий (канал "Россия", кстати, сократил до 40 серий)…
Анна Качкаева: И хорошо сделал, на самом деле.
Роман Петренко: Да. Если ты выпустил 80 серий такого продукта, у тебя должно быть припасено еще 80 серий какого-нибудь продукта, на который ты уже подсадил аудиторию.
Анна Качкаева: А стилистически стало вам понятно, что он выпадает из вашего такого…
Роман Петренко: Да, там как-то не было остроты, хотя история сама по себе очень интересная. Это вопрос, который, как мне кажется, так или иначе…
Анна Качкаева: Да, он вполне философский – выбирать между умом или красотой.
Роман Петренко: Что если бы я была самой красивой девушкой в мире, чтобы я сделала? Мы дали нашей героине такую возможность.
Анна Качкаева: Тем не менее, я так понимаю, что спокойное течение милой любовной истории и каких-нибудь новых социальных слоев, связанных с интеллектуальными вещами, в ваших будущих сериалах не предусмотрено, или все-таки есть? Или то, что вы опять расскажете – молодой человек, окраина, Москва – это все время или выживание, или борьба, или преодоление! Я так понимаю.
Роман Петренко: В общем, наверное, да. Единственное, если нашей главной аудитории 18-30, то без любви здесь не обойтись. Везде должна быть любовь.
Анна Качкаева: Могу сразу же, Роман, сказать, что некоторые наши слушатели ругаются и на вас, и на молодежь. Александр из Москвы пишет, что "рассуждать не о чем. "Школа" – это всего лишь новое издание "Дома-2", но в школьном варианте – тоже потрясающая нищета духа, глупость и похабщина".
Роман Петренко: Не знаю, что сказать. Каждый по-своему это видит.
Анна Качкаева: Тогда я чуть-чуть эту тему разовью. "Дом-2" – это такая же пощечина общественному вкусу, пощечина тем, кто борется за стерильного молодого человека. В общем, в "Школе" приблизительно то же самое произошло. У вас-то после того, как "Дом-2" все-таки отправили в ночную глухоту, что-нибудь в этой связи на канале изменилось? Может быть, вы в рейтингах потеряли, или думаете о том, что вообще надо "Дом-2" из ночи убирать, потому что уже они не те, эти рейтинги, может быть вообще надо какое-то иное реалити придумать?
Роман Петренко: Как-то хорошо все стало.
Анна Качкаева: Все в порядке, спокойно?
Роман Петренко: Даже лучше. Да, как-то спокойнее стало, с одной стороны. С другой стороны, "Дом-2" у нас разбивал два комедийных блока, перетекание, аудитории ухудшалась от этого. После того, как он перешел на ночь, то у нас, во-первых, возник такой ночной прайм-тайм, который начинается в 23 часов.
Анна Качкаева: То есть народ туда весь перетек?
Роман Петренко: С 23 до 00:30 сравнимы с прайм-таймовскими рейтингами, а по доли аудитории у нас там от 6 до 54, 17 – какие-то такие доли. Там все очень хорошо. Аудитория перекочевала и смотрит. Я думаю, что это та же самая аудитория. А между двумя комедийными блоками, между "Универом" и кинокомедией, возник такой стейк. Поэтому общие рейтинги у нас выросли. Все в порядке.
Анна Качкаева: В общем, иногда надо, чтобы суды принимали такие решения, получается.
Роман Петренко: Да, нам на руку пошло.
Анна Качкаева: Валентин вас спрашивает: "А хотели бы, чтобы ваши дети выросли как персонажи "Дома-2"? Или для того чтобы, например, учиться в Гарварде, требуется нечто иное?"
Роман Петренко: Я думаю, что тут связи с Гарвардом нет никакой. Человек, который смотрит "Дом-2" или не смотрит, связи с Гарвардом нет. Я не вижу там ничего такого. Я думаю, что через "Дом-2" проходят все. В "Дом-2" мы показываем то, что связано, так или иначе, с отношением полов. Практически из-за того, что это программа, которая называется "Дом-2. Построй свою любовь", все остальное, естественно, монтируется. Поэтому то, что эта программа про любовь, остается взаимоотношение полов. Поэтому может создаваться иллюзия, что люди вообще больше ничем не интересуются. Хотите вы или нет, если вам от 15 до 25 лет, то отношения полов – это то первичное, что вас интересует больше всего в мире.
Анна Качкаева: Юрий из Прокопьевска, здравствуйте!
Слушатель: Здравствуйте! Темы любви, темы юмора – это все хорошо. Это вы забили у вас на канале. Вопрос такой. А не смогли бы вы расширить несколько круг вопросов не только, а допустим рационализаторство, изобретательство нашей молодежи. Допустим, устраивать какие-то конкурсы, лучшие проекты и т. д.
Роман Петренко: Мы – коммерческое телевидение, которое существует за счет того, что зарабатывает деньги на рекламе. Просто для примера. Я недавно смотрел, что в мире происходит - по Великобритании. В Великобритании, по-моему, что-то 8 каналов, имеющие такую достаточно большую аудиторию, занимают всего порядка 7% национальной доли аудитории. Остальные 90% делят между собой 150 разных других каналов. Это называется сегментация. Что значит сегментация? Это означает, что каналов, которые занимаются всем, всем, всем, остается все меньше и меньше. Если вы хотите спорт, вы идете и смотрите спортивные канал, канал по отдыху, канал по кулинарии и т. д. От этого просто не уйдешь. И те, которые пытаются быть и пахарем, и жнецом, в итоге проигрывают. Поэтому мы, к сожалению, не можем расширить. Нас всего в эфире 17 часов. Эти 17 часов мы должны делать остронаправленный контент.
Анна Качкаева: А пытались вы делать и "Успех", и вот эти капиталистические шоу, которые как-то не пошли. Мне лично очень жаль. Мне казалось, что это замечательный эксперимент. Как-то его, может быть, в новом варианте с этими очень активными нынешними студентами?..
Роман Петренко: Мы хотели "Кандидата" снова сделать, но олигархи разорились как раз, которых мы планировали в шоу.
Анна Качкаева: Конечно, это было интересно. Те же стипендиаты Фонда Потанина, я просто смотрела на молодых преподавателей, на молодых студентов, они действительно между фондом Гумбольдта и американским университетом – химики, биологи. Блестящие люди! Это могло быть и такое околонаучное шоу, как говорит наш слушатель. Потому что они уже вписаны в контекст мира, хотя многие недолюбливают Запад и Америку, но вписаны так или иначе. Весь зал, когда спрашиваешь (400 человек) – вы были за границей? Может быть, 10 рук не поднимается.
Роман Петренко: Когда у меня возникает тяга к науке (у меня тоже в последнее время начало возникать), я встаю в 7 часов утра, открываю ютиюб. Там есть лекции по ядерной физике какого-то очень хорошего профессора из Принстонского университета. Это можно посмотреть. Это очень любопытно.
Анна Качкаева: Не знаю. Мне кажется, что любопытно может и в прайм-тайм, если говорить о хорошей документалистике или о хорошем реалити. Поле экспериментов на вашем канале, по-моему, в этом смысле не закрыто. Мне кажется, можно пробовать.
Роман Петренко: Наверное. Будем пытаться.
Анна Качкаева: Светлана Ивановна пишет жестко: "Если нет ни денег, ни таланта, остается только снять штаны. Кажется, это проделал герой приключения Гекльберри Финна, за что их зрители и побили. Но поскольку ваши зрители денег за просмотр не платят, то вам это не грозит".
Роман Петренко: Мы знаем очень много примеров, когда у людей был и талант, и разум. Это им не мешало снимать штаны. С Ландау, например, всем известная история. Поэтому не согласен с этим.
Анна Качкаева: Да, только что ставит во главу угла, в том числе в художественном произведении – штаны или то, что Ландау как физик создавал.
Роман Петренко: В художественном произведении всегда штаны. Если ты посмотришь все большие классические произведения, там обязательно есть стремление людей разных полов друг к другу.
Анна Качкаева: Это безусловно. Но есть еще что-то, что делает художественное произведение художественным.
Роман Петренко: Это что-то называется – фон, на котором развивается любовная история.
Анна Качкаева: Часто иногда сюжетная линия остается с очень большим… Это мы сейчас в спор ударимся, по поводу которого есть много точек зрения.
Валерий из Москвы, здравствуйте!
Слушатель: Приветствую вас. У меня нет особенных вопросов к Роману. Я просто отлично понимаю, что как только в нашей стране установится подлинная демократия, ему придется изменить контент своего канала.
Анна Качкаева: Почему это?
Слушатель: Посмотрим, посмотрим. Не долго ждать. Дело в том, что наше телевидение в последнее время предприняло целую серию клеветнических программ, посвященных нашим украинским братьям с жуткими искажениями истории. И все это нацелено, естественно, на предстоящее ближайшее воскресенье.
Анна Качкаева: Вы имеете в виду Меньшова с Семиным?
Слушатель: Вот вчера был совершенно замечательный фильм с Леонтьевым, где он составил целую клеветническую кампанию. Вчера же господин Затулин созвал массу клеветников со всей России и пригласил какого-то идиота с Украины, чтобы клеветать на собственное правительство.
Анна Качкаева: Вы так поаккуратнее. Они ведь тоже могут сказать, что у них есть доказательства, что вы какой-нибудь клеветник.
Слушатель: Анна, это еще не все! Дело в том, что ваше радио называется Радио Свобода. Почему, в сущности говоря, все последние эфиры, связанные с "Часом прессы", не посвящены той части прессы, в частности, телевидению, как части медиа в связи с выборами на Украине? У нас там работают два наших виднейших журналиста – господин Киселев и господин Шустер.
Анна Качкаева: Валерий, мы обязательно это будет делать. Но согласитесь, очень сложно общаться со слушателями, которые не смотрят украинского телевидения. Очень небольшие любители и активно включенные граждане готовы смотреть по "тарелкам" или перекачивать из интернета, в интернете находиться программы Шустера или Киселева. Мы, безусловно, сделаем программу после воскресенья, когда на Украине, я думаю, все благополучно завершится. И обсудим, как работало телевидение на Украине. Но вы абсолютно правы, гораздо важнее обсуждать, как работало российское телевидение в этой связи. До последней недели и до фильма на канале "Россия" как-то так пытались сдержанно, аккуратно не педалировать, сохраняя некоторый нейтралитет. Но, видимо, сорвались. Значит, будем об этом разговаривать.
Наталья Петровна из Москвы, здравствуйте!
Слушатель: Добрый день! Мне бы хотелось сказать про две передачи – "Школа" и "Дом-2". Это две передачи, которые отражают то, что есть на сегодняшний день и в школе, и в умах нашей молодежи, к сожалению. Это то, что принесла нам демократия в 1990 году. Это то, что принес нам якобы русский капитализм. Вот это все.
Анна Качкаева: Наталья Петровна, вы думаете, что в 70-е годы того, о чем рассказывается сериал "Школа", не было?
Слушатель: Я точно знаю. У меня две внучки, которые немного раньше учились. Они, правда, учились в центре Москвы в английских школах. Не потому что мы какие-то, а потому что они жили в этом районе. Ничего подобного не было. Я за ними приходила в школу. Отношения были совсем другие. Я могу просто отметить, к сожалению, что демократия нам за эти 20 лет ничего не дала.
Анна Качкаева: Наталья Петровна, я думаю, мы бы еще поговорили с вашими внучками. Не знаю, чем они сейчас занимаются. Но что-то подсказывает мне, если они заканчивали хорошие английские школы в центре Москвы, их судьбы, я думаю, сложились вполне благополучно, несмотря ни на минувшие 20 лет, если они еще были в хороших семьях. Потому что, в общем, как-то многие молодые люди вполне смогли вписаться в нынешние годы. Это удивительно, что взрослые упорно забывают, что в их времена были и "Доживем до понедельника", и общественная дискуссия вокруг этого, и "Розыгрыш".
Роман Петренко: Взрослые не могут пересечь эти среды. Когда в аквариум смотришь, кажется, что там какая-то мирная жизнь, а у них, у этих рыбок, может быть, страсти кипят. Просто ты, не нырнув туда, в этот аквариум, не можешь за этим наблюдать. То же самое со взрослыми. Бабушка, которая приходит за своими детьми, она не знает, что там происходит.
Анна Качкаева: Или, может быть, не эти конкретные девочки, но, может быть, кто-то другой.
Роман Петренко: Будем надеяться, что они не курят, да.
Анна Качкаева: Лидия Георгиевна из Москвы, здравствуйте!
Слушатель: Здравствуйте! Я педагог. У меня 40 лет педагогического стажа. Я сейчас пенсионерка. Я смотрела "Школу". Мне просто было интересно, как педагогу смотреть. Я не поняла смысл режиссера, что он хотел этим сказать. В конце концов, что он хотел показать? Понятно, это все то, что у нас сейчас творится в школах. Я бы не хотела, чтобы мой внук смотрел этот фильм. Когда мы учились, не будем сравнивать, когда мы сидели с мальчиками, мы стеснялись сидеть с мальчиками за одной парте. Это не наши времена. Сейчас другие. Что хотел сказать режиссер? А "Дом-2" сняли? Я не знаю.
Анна Качкаева: В ночном эфире идет этот проект. Днем его не показывают, как и хотел суд.
Слушатель: И "Дом-2" мне тоже не нравится. И так молодежь живет этой жизнью, и еще показывают, как еще жить. Что хотел показать режиссер?
Анна Качкаева: Что хотел показать режиссер, мне трудно вам объяснить, если вы для себя какого-то вывода не сделали. Мне, вообще, кажется, что художественное произведение жестко не должно отвечать на такой вопрос – либо что-то показывается и это жизнь, либо режиссеру не удалось донести собственную мысль. Во-первых, сериал еще не закончился. Он будет идти до времени последнего звонка, то есть до конца мая. Характеры, я думаю, там будут меняться, вы много еще чего увидите. Может быть, вы имеете в виду фильм Гай-Германики "Все умрут, а я останусь"? Но, по-моему, там-то очевидно, что хотел сказать режиссер.
Как быть?! Девочки и мальчики стеснялись рядом сидеть. Опять же бабушки и дедушки, а также их родители…
Роман Петренко: Хорошо это или плохо, мне кажется, что свобода в этом плане, когда мы же все человеки – и девочки, и мальчики. Мне кажется, то, что происходит определенное раскрепощение в отношениях между полами, что секс был демонизирован, сейчас он немножко освобожден, мне кажется, это тоже хорошо. Потому что мы видим, даже если посмотреть на семьи, которые изначально, когда особенно это все табуировано, когда люди сходятся по основному инстинкту, а потом через какое-то время становится понятно, что кроме основного инстинкта, когда гормоны немножко освободили тебя, у тебя ничего общего не остается. Это несчастные семьи, несчастные дети. Поэтому, мне кажется, что все в порядке.
Насчет того, кто чего хотел сказать. Интересный такой эффект. Обычная жизнь, которая выносится на экран, она препарируется. Даже мерзавцы, которые видят по телевизору, как другой такой же мерзавец также бросает какую-то обиженную им женщину, он может пустить слезу умиления, забыв о том, что он в принципе такой же. Поэтому это ты только со стороны. Мне кажется, это психологически и психиатрически очень полезно людям смотреть на себе подобных. Это, мне кажется, хорошо.
Анна Качкаева: Кстати, вы упомянули слова "психология" и "психиатрия. Вы закончили эксперимент-то с душевными поисками? Я имею в виду проект Эдуарда Сагалаева. Он так закончился и как-то дальше ни в каком виде не транслируется. Опять же появилась на Первом канале программа "Контекст" с психотерапевтом, довольно любопытная, хотя я очень осторожно отношусь к сеансам психотерапии в прямом эфире. Вообще, этот поворот уже нащупан или нет?
Роман Петренко: Там не психология. Там больше, наверное, мистика.
Анна Качкаева: Мистика, но все равно душевные искания и поиски себя.
Роман Петренко: В итоге, да. Но у нас какой-то такой перерыв. Было показано пять фильмов. Пока нет каких-то новых идей. Может быть, они возникнут.
Анна Качкаева: "Судя по всему, - пишет нам Арта или Арма, женское имя, из Москвы, - вы люди образованные. За что же вы так дебилизируется молодежь, давая ей примеры безграмотности, невоспитанности, сексуальной озабоченности, собранные со всей России в "Доме-2". За что вы так ненавидите наше поколение?" Значит ровесница.
Роман Петренко: Я люблю ваше поколение, люблю всех участников "Дома-2". Не думаю, что там какая-то особенная дебилизация, как вы называете. Но это препарирование каких-то вещей, вынесение их на экран. Мне кажется, это полезно. Кстати, очень интересное отношение с контентом, с программами у людей. У нас программный совет происходит, где мы делимся впечатлениями, в том числе о том, что про "Школу" одна девушка, наш директор по продажам, говорит, что ненавижу "Школу", отвратительно, но не могу ничего с собой сделать – смотрю каждую серию. Каждый понедельник это происходит. Снова говорили. Она уже не так это ненавидит – я подсела. Очень любопытно. Поэтому то, что мы видим с рейтингами по "Дому-2". Огромное количество молодежи. Девушки в аудитории от 18 до 30 доля наших вечерних выпусков доходит до 40%.
Анна Качкаева: "Для того чтобы модернизировать Россию, посоветуйте, какой из ваших сериалов можно было бы рекомендовать – "Дом-2", "Универ" или "Барвиху"?"
Роман Петренко: Я бы порекомендовал Адама Смита, например. Еще есть много полезных книг. Есть, например, "22 непререкаемых закона маркетинга". Замечательная книга. Сериалы для реформ в России, мне кажется, не годятся, как пособие.
Анна Качкаева: "Господин Петренко, вам не хотелось бы осуществить телевизионный проект документальный сериал "Ромео и Джульетта". Это современная трагедия королевства Непал, естественно, без снятия штанов?" – Мария Александровна пишет.
Роман Петренко: (Смеется) Предлагается документальный сериал про Ромео и Джульетту про королевство Непал. Я не совсем понимаю, что происходит. Но к Непалу очень хорошо отношусь. Ты поняла, в чем суть вопроса?
Анна Качкаева: Нет, не поняла. Может быть, мы чего-то просто не знаем. Может быть, в королевстве Непал… Что там может быть, в Непале? Я пытаюсь понять коннотацию с образом Ромео и Джульетты. Может быть, там что-нибудь с наследниками, с семьями?
Роман Петренко: Там инь притягивается к яню, безусловно.
Анна Качкаева: Людмила Николаевна из Москвы, здравствуйте!
Слушатель: Добрый день! Я уже слушаю вас и хочу присоединиться к этой девушке Арта. Я намного старше ее, но полностью с ней согласна. О любви надо говорить, конечно, но не в таком контексте. Я почему-то уверена, если у вас есть дети, они не похожи на этих необразованных людей, грубых, которые… Девушки только и мечтают, чтобы их в экране заметили, чтобы их какой-нибудь олигарх схватил. Это же просто отвратительно. Почему вы это показываете? Вы же действительно образованные люди. Это невозможно смотреть. Вы это культивируете в нашей молодежи. Зачем?
Роман Петренко: Аня меня спросила – как твой старший? Кстати, к ответу – какие дети. Мой старший. Первый раз его отчислили из универа. Он маркетингу обучается. Второй раз он недавно приходит ко мне и говорит: "Пап, я не могу учиться. Мне просто это настолько все неинтересно, что мой мозг отказывается это воспринимать". Я говорю: "Ты понимаешь, что тогда – работать". Он говорит: "Да, пойду работать". В общем, я считаю, что детям нужно какую-то свободу все-таки давать.
Анна Качкаева: Тогда сейчас будет следующий вопрос – смотрел ли он "Дом-2"? Продукт ли он "Дома-2" или это все-таки продукт семьи?
Роман Петренко: Безусловно, он смотрел "Дом-2". Но я, кстати, не знаю, что лучше – компьютерная одержимость или "Дом-2". Мне кажется, что "Дом-2" лучше смотреть, потому что он более социальный такой проект.
Анна Качкаева: А парень в компьютере? Там?
Роман Петренко: Да, он-лайновые игры, переговоры по телефону с группой соратников, которые бьются против кого-то.
Анна Качкаева: Которых он не видит, но в виртуале существуют.
Роман Петренко: Да, да.
Анна Качкаева: И это заменяет интерес к другой жизни. Он никак не может нащупать, что ему важно.
Роман Петренко: Я не знаю. Я могу сказать, что, в общем, мы говорили о том, что в каком-то образе вы повстанцы. У меня есть ощущение, я поздно проснулся. Я проснулся, когда женился. Мне было 25 лет, не полностью, чуть-чуть позже. Но некоторые просыпаются несколько раз. Я вот раз пять и постепенно пробуждаюсь. Но мне кажется, это еще не окончательное все равно пробуждение, но достаточно любопытное. Я не вижу, еще раз могу сказать, ничего такого, что было бы плевком в лицо нашей молодежи то, что мы показываем в "Доме-2".
Анна Качкаева: Когда мы начали разговор, ты начал говорить… Я понимаю, что, видимо, этот интерес есть к радикальным проектам хороших западных каналов, таких на грани, на пограничье между добром и злом, можно или нельзя, с движением традиционной догмы, нормы в сторону чего-то, что всегда было табуировано. Это означает, что вас это теперь занимает, и вы попробуете такие радикальные проекты запускать?
Роман Петренко: Мне кажется, что это очень круто. Это преступление и наказание. Я рассказывал о сериале про профессора, который начал синтезировать в себя, будучи больным раком, будучи с семьей и маленькими детьми, какие-то наркотики. Это абсолютная классика. Это преступление и наказание. Это человек, который мучается.
Анна Качкаева: Это Франкентшейн.
Роман Петренко: Да. Он мучается. У него есть, безусловно, муки совести. Его жизнь ставит в неразрешимую какую-то ситуацию. Безусловно, американцы в этом плане, конечно, особенно в этих кабельных сериалах, нашли какой-то секрет. Потому что ты начинаешь смотреть этот сериал с любой части, и тебя так засасывает, что ты смотришь ровно столько, сколько у тебя на диске есть. Там, прежде всего, даже не идея, а то, как это написано феноменально. Мы работаем с большим количеством сценаристов. Мы не достигаем сейчас и 50% того сценарного гения, который там есть.
Анна Качкаева: Будем думать. Потому что эти сериалы, действительно, уникальная вещь последних нескольких лет. Они, конечно, формируют какой-то новый образ жизни.
