Ирина Лагунина: На минувшей неделе 600 сотрудников полиции и органов государственной безопасности Боснии и Герцеговины блокировали и обыскали село Горня Maoча на северо-востоке Боснии, в ходе крупнейшей полицейской акции на территории Боснии и Герцеговины со времен окончания войны (1995 г). Сообщается, что арестованы семь человек по подозрению в угрозе территориальной целостности Боснии и Герцеговины, посягательству на конституционный строй и подстрекательству к национальной и религиозной ненависти. Шестеро - граждане Боснии (среди них и неформальный лидер местных салафитов, которых в Боснии иногда ошибочно именуют ваххабитами, Нусрет Имамович) и один – гражданин Хорватии. Все они принадлежат к общине боснийских радикальных мусульман, которая строила и строит в этом изолированном селе жизнь по закону шариата. Члены общины полагают, что только они исповедуют в этой стране «чистый ислам». Кстати, недавно Имамович написал на одном из мусульманских интернет-форумов, что «нападения смертников не запрещены, но их нужно осуществлять только в исключительных ситуациях».
В ходе операции изъято 18 пистолетов, 7 единиц огнестрельного оружия, около тысячи патронов, 8 ручных гранат и - 70 мобильных телефонов, 1500 DVD и CD, 40 ноутбуков. С сараевскими журналистами, которые пытались расследовать жизнь этой деревни, беседовала Айя Куге.
Айя Куге: До глухой горной деревни Горня Маоча ведёт только одна узкая, почти непроходимая дорога. Дорожные указатели на арабском, на каждом доме вывешен чёрный флаг. В центре - новая мечеть, построенная, насколько известно, на деньги Саудовской Аравии и Иордании. Посторонним въезд в село запрещён. На днях, после большой полицейской операции, мужчины в одежде, похожей на военную, установили контрольно-пропускной пункт на подъезде. Они называют своё село самостоятельной автономной областью. Соседи из ближайших деревень жалуются, что временами оттуда слышна непрерывная стрельба, как будто проводятся военные учения. Они салафитов боятся. По дороге в Горню Маочу часто проезжают дорогие автомашины, большей частью джипы, с иностранными, обычно австрийскими номерами. Есть информация о том, что дети в этом селе очень худые и неухоженные. Для них организованна школа по строгой салафитской программе, с обучением арабскому языку. Запрещены пение, любая музыка, телевидение, газеты.
Жители в разрушенной и пустой после войны Горне Маоче появились лет шесть назад – сейчас там живут около тридцати семей салафитов. Часть из них переселились туда после того, как боснийские власти в 2001 году, под давлением США, из-за опасности от терроризма, расформировали базу исламских арабских бойцов боснийской войны в деревне Бочинье. Впрочем, большинство из той группы были выдворены из страны. Но с другой стороны, в Боснии почти никто салафитов не воспринимает как потенциальных террористов. По реакции на полицейскую облаву в селе Горня Маоча можно понять, что обычные мусульмане обвинения против салафитов считают надутыми: мол, это молодые люди, которые пережили ужас войны, а теперь ищут утешение в религии. Сараевские власти, также, с крайне редкими исключениями, о какой-либо опасности радикального ислама в Боснии хранят полное молчание. Что представляет собой это течение Ислама в Боснии, мы обратились к коллеге из южно-словянской редакции нашего радио в Сараево Дженане Халимович.
Дженана Халимович: Впервые информация о том, что сторонники движения салафитов представляют опасность, появилась у нас год назад. Такой вывод можно было сделать из выступления директора федерального управления полиции Боснии и Герцеговины Златко Милетича, который признался, что салафиты угрожают безопасности Боснии, но из его слов можно было понять, что больше они угрожают безопасности других европейских государств. Тогда мы узнали, что у одного из боснийских салафитов был найден пояс смертника.
Что касается самой деревни Горня Маоча и того факта, что проводили обыск там боле шестисот полицейских, а нашли они, якобы, лишь пару десятков единиц огнестрельного оружия, то утверждается, что салафитов кто-то заранее предупредил о проведении этой операции. Полицейская операция готовилась длительное время, и любопытно, что незадолго до её начала в Горне Маоче собралось много последователей движения салафитов, а когда приехала полиция, то людей в деревне было мало. Учитывая то, что там найдено не много оружия, есть основы предполагать, что они были предупреждены заранее.
Айя Куге: Всё чаще в Сараево и в других городах можно увидеть коротко стриженых молодых мужчин с длинными бородами и укороченными брюкам – что указывает на их принадлежность к строгим исламским течениям. Сколько их в Боснии? Согласно одним оценкам – 3-4% от общего числа мусульманского населения (составляющего полтора миллиона), по другим, недавно проведённым исследованиям, они составляют до 13% граждан.
Дженана Халимович: Кажется, что их не много, вероятно, цифра в 3-4% больше соответствует реальности. Но это трудно определить. Салафиты не всегда появляются на публике, они порой не видимы и часто живут в закрытого типа общине – не общаются с людьми со стороны, с женщинами, не участвуют в структурах и деятельности традиционной исламской общины в Боснии и Герцеговине. Эти группы контролирует религиозный лидер – шейх. Например, арестованный на минувшей неделе лидер салафитской общины Горня Маоча Нусрет Имамович представлял себя как человека, который правит в самостоятельной автономной области Маоча – по его утверждению, это экстерриториальное образование в Боснии. В эту деревню могут войти лишь члены их общины и люди, получившие разрешение. Все остальные, пытавшиеся туда пройти, имели очень серьёзные проблемы, включая полицию - а о журналистах вовсе нечего говорить.
Айя Куге: Правда, осенью был случай, когда в Горную Маочу въехала полицейская автомашина, а выехать обратно не могла - якобы, дети проткнули шины и измазали грязью. Было несколько попыток журналистов посмотреть, что за жизнь идет в этом селе – но все старания окончились тем, что журналистов оттуда моментально выдворили, причем грубейшим образом.
Сараевская журналистка Бельма Бечирбашич надела бурку и вместе со своими коллегами, вопреки предупреждениям местной полиции, поехала в Горню Маочу. Салафиты досконально обыскали журналистов, проверили их документы и отняли все фото съемки. Вот мнение Бельмы о том, почему на боснийских салафитов до сих пор не накладывались никакие санкции, несмотря на то, что они на себя взяли право не придерживаться никаких государственных законов.
Бельма Бечирбашич: У них какие-то свои законы, в согласии с которыми они живут - это крайне жесткая интерпретация исламской догмы и применение закона шариата. Когда с ними общаешься, чувствуешь сильное сопротивление традиционному исламу, какой он у нас в Боснии. Они считают власти - и нашей исламской общины, и государственные, - крайне коррумпированными, выбирая в ответ изоляцию от общества. Конечно, в нашей стране, где законодательство не применяется, где нарушения общественного порядка не караются, таким лицам дана возможность жить по собственным правилам. С другой стороны, исламскую общину Боснии, кажется, абсолютно не заботит тот факт, что фанатики пытаются наших мусульман силой отвратить от традиционного ислама. А салафитам на руку это равнодушие государственных властей и мусульманского руководства, то, что они закрывают глаза на проблему.
Айя Куге: Боснийский журналист Мирсад Фазлич причину такого «равнодушного» отношения к мусульманским радикалам объясняет тем, что власти военных времён были благодарны добровольцам из арабских стран, которые вскоре насильственным образом начали расширять в Боснии течение салафизма. До сих пор в Боснии лидерами салафитской группы являются люди, корни которых вне страны. Например, из мужчин в Горне Маоче почти никто не родился в Боснии – они по происхождению мусульмане из Австрии, Германии, Сербии, Македонии, Черногории и Косово.
Мирсад Фазлич: Власти во главе с Алией Изетбеговичем предприняли всё, чтобы обеспечить этим людям после войны возможность оставаться в Боснии и Герцеговине, оправдывая их, якобы, заслугами в обороне государства и мусульманского народа. Был придуман целый механизм, как обеспечить иностранным моджахедам легальные документы. А потом началось: они врывались в кафе, где подавались алкогольные напитки, ломали и крушили всё. Избивали парочки, которые держались за руки или целовались на улице. Это было страшно. Сторонники движения салафитов ходили по домам и гнали людей на службу в мечети. А полиции, например, до сих пор запрещено входить в большую мечеть в Сараево, это, якобы, территория Саудовской Аравии. Что там внутри происходит, мы можем лишь гадать.
Айя Куге: Вернёмся к разговору с журналисткой Дженаной Халимович. Как строятся отношения салафитов с традиционалистскими мусульманами в Боснии? Боснийские мусульмане, кстати, всегда отличались своей толерантностью. Даже теперь, когда исламским традициям в Боснии следуют намного больше людей, чем до войны, есть данные, что лишь 10% боснийских мусульман регулярно посещают мечети.
Однако в последние годы было немало случаев физических расправ между сторонниками двух разных толкований ислама.
Дженана Халимович: Неофициальной штаб-квартирой салафитов является мечеть Короля Фахда в Сараево. Её построила Саудовская Аравия как крупнейшую мечеть на Балканах. Это центр, где собираются салафиты. В этой мечети проводится обучение верующих, выступают разные теологи. Лидер боснийских салафитов, шейк Юсуф Баришич, погибший пару лет назад, часто вел там проповеди (он также был из Горни Маочи). И тогда, и теперь, салафиты находятся в тихом конфликте с официальной исламской общиной. Когда Баришич три года назад попытался навязать боснийской общине радикальное учение, перед Царской мечетью в Сараево произошли столкновения, и с тех пор салафиты там больше не могут совершать обряды по своим правилам.
Айя Куге: Тему радикального ислама в Боснии, кажется, все опасаются поднимать. Бросается в глаза тот факт, что муфтий, раис боснийской мусульманской общины Мустафа Церич всегда на вопросы о проблеме отношений с радикалами отвечает примирительно.
Дженана Халимович: Здесь в Боснии никто не готов публично признаться, что существует конфликт между салафитами и официальной исламской общиной. А разница между ними просто бросается в глаза. Салафиты отличаются от остальных наших мусульман не только своими длинными бородами и короткими брюками, но тем, что их женщины ходят под паранджой. Они не общаются с остальным миром, как все боснийские мусульмане. Но, вы правы, наш раис улема Церич никогда ни слова не сказал о том, что явно существуют противостояние и конфликты между мусульманами в Боснии.
Айя Куге: Важным является и вопрос, кто финансирует салафитов. Они строят мечети, занимаются бурной издательской активностью – распространяют свою религиозную литературу, и ходят слухи и о том, что их сторонники, чаще всего принадлежащие к бедным и малограмотным слоям общества, получают ежемесячные пособия.
Дженана Халимович: Я могу говорить лишь о предположениях. Считается, что их финансируют разные организации по всему миру через Верховного саудовского комитета, который расположен в Вене. Так утверждают источники боснийских журналистов, однако официального подтверждения этой информации нет. Кстати, наши салафиты обычно не работают, и им не на что было бы жить и строить мечети. Напомню, что большинство из них произошли из отряда «Аль-Моджахед», который во время войны воевал в рядах армии Боснии и Герцеговины. Позже эти боевики привлекли к своему движению, главным образом, бедную молодёжь из деревень и небольших городов.
Айя Куге: Мы беседовали с сараевской журналисткой Дженаной Халимович.
Добавлю, что Босния сейчас считается региональным центром движения радикального ислама – поддерживающим сильные связи с единоверцами в Сербии, Македонии, Косово и Черногории.
Ирина Лагунина: Мы продолжим разговор о проблеме салафитов, которых в Боснии, как и в России, ошибочно именуют ваххабитами, в следующем выпуске программы в четверг вечером. В обсуждении проблемы примут участие местные боснийские специалисты по вопросам Ислама.
