Согласится ли Россия проголосовать в Совете Безопасности ООН за жесткие санкции по отношению к Ирану, власти которого недавно заявили о начале производства обогащенного урана, использование которого возможно для создания ядерного оружия? Эта тема является главной на переговорах в Москве, где вчера вечером встретились премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху и президент России Дмитрий Медведев.
Сегодня Нетаньяху, как ожидается, встретится с премьер-министром Владимиром Путиным, попытавшись и его убедить в необходимости жестких мер против Ирана. Москва долгое время последовательно выступала против любых санкций. В эфире РС первые итоги этих переговоров подвел известный израильский политолог, профессор университета Бар Илан Зеев Ханин.
- Официально о результатах переговоров, касающихся Ирана, ничего не сообщается. Заявление, принятое по их итогам, посвящено 65-летию Победы и гласит: "В настоящее время международное сообщество столкнулось с новыми угрозами и вызовами, включая терроризм и распространение ядерного оружия". Это завуалированное упоминание иранской проблемы? Или нет?
- Я думаю, что в данном случае речь идет об упоминании ситуации, когда на Ближнем Востоке появляются - официально или неофициально - новые ядерные державы, и обе стороны заявляют о своей приверженности режиму нераспространения. Хотя, понятно, в кулуарах, а также на конференциях, которые проводились последние год-полтора, было выработано коллективное мнение относительно того, что режим нераспространения в классических формах, наверное, уже давно рухнул. И нужно принимать какие-то новые меры для того, чтобы сохранить баланс сил - и в регионе, и в мире в целом.
- Если Израиль хочет заручиться поддержкой Москвы в вопросе санкций, нужно договариваться не только с президентом Медведевым, но и с премьером Путиным. Верите ли вы в то, что какая-то договоренность с Москвой может быть достигнута?
- Давайте будем говорить о фактах, а потом поговорим о наших соображениях по поводу этих фактов. Первым очевидным фактом является колоссальная подвижка в позиции Москвы по поводу самой возможности получения Ираном ядерного оружия. Как мы помним, Москва последовательно отказывалась обсуждать этот сюжет - утверждая, что иранская ядерная программа имеет исключительно мирный характер; что ее переход в военную фазу является делом гипотетическим, и не факт, что это произойдет. Влиятельное атомное лобби, которое постоянно подталкивало Россию к сотрудничеству с Ираном в этой сфере, утверждало, что у Ирана, как и у любой другой страны, есть право развивать мирный атом.
Сегодня же мы видим, что в Москве нет сомнений не только по поводу того, есть ли у иранской ядерной программы военная составляющая. Москва теперь не сомневается и в том, что эта военная составляющая - в случае, если Иран получит ядерное оружие и необходимые средства его доставки - станет угрозой не только в сторону Израиля или западных стран: основные российские центры тоже вполне достижимы. У российского истеблишмента существуют, судя по заявлениям, серьезные сомнения во взвешенности всех шагов иранского руководства. Поэтому в данном случае, когда премьер-министр Нетаньяху и президент Медведев (полагаю, это будет повторено и на встрече с Путиным) высказывают обоснованные сомнения в рациональности действий тегеранского руководства, то они оба понимают, о чем говорят.
Вторым фактом является то, что все эти сюжеты обсуждаются откровенно. Это все уже перешло в фазу, так сказать, предложений, от которых невозможно отказаться. На основании этих фактов мы можем делать вывод о том, что на сегодняшний день израильско-российский диалог находится в намного более продвинутой стадии, чем, например, год назад.
- Существует ли, по вашему мнению, связь между поддержкой санкций и вопросами поставки в Иран российских ракетных комплексов С-300, против которой выступает Израиль?
- Да, несомненно. В данном случае речь идет о двух вещах, связанных, но приходящих, что ли, из разных углов. Долгое время в Израиле утверждали, что сам факт поставки российских ракет Ирану будет некоторым признаком того, что иранская ядерная программа прошла в продвинутую стадию - и поэтому кроме военного решения, другие решения проблемы невозможны. В случае, если эти комплексы будут развернуты, ликвидация ядерных объектов будет в значительной степени затруднена. Поэтому начало поставки - это в каком-то смысле сигнал к атаке.
Сегодня этот вопрос так не стоит и не обсуждается. Разумеется, я не присутствовал при переговорах; но, насколько я могу судить по некоторым косвенным данным, сегодня вопрос стоит следующим образом: С-300 являются не самыми современными противовоздушными системами, которые существуют в мире. И опыт - в том числе и действия израильской авиации против реакторов в Сирии некоторое время назад - нам показывает: С-300 не являются непреодолимым препятствием в случае, если будет принято решение о ликвидации ядерных объектов атакой с воздуха или другим способом. Но поставка или непоставка этих ракет Ирану является определенным признаком серьезности намерений России принимать участие в том новом формате международного сотрудничества по поводу иранской ядерной программы, который сейчас продвигается из Вашингтона, из Тель-Авива и в самой Москве.
- Еще одна страна, от которой зависит возможность санкций против Ирана, это Китай. Как может повлиять Израиль на Китай в этом вопросе?
- Никак. Но в данном случае позиция Китая зависит от общей конфигурации международных отношений по поводу иранского вопроса. В случае, если основные игроки на этом поле выступят за жесткие санкции как альтернативу военному решению вопроса (а Израиль постоянно показывает, что военный вариант отнюдь не снят с повестки дня, если санкции окажутся неэффективными), покажут готовность сделать все возможное, чтобы военный вариант был заменен дипломатическим, - то, возможно, у Китая, оказавшегося в одиночестве, не будет другого выбора, кроме как присоединиться к санкциям. Или, по крайней мере, им не препятствовать. Тут, естественно, необходима более общая международная конфигурация, в том числе и в плане обеспечения альтернативного источника энергоносителей для Китая - с тем, чтобы, скажем, вместо Ирана основным поставщиком стали арабские страны. Но это сложный вопрос, который будет решаться на другом уровне и в другом месте. Так что, объективно говоря, возможности такого рода есть. Но Китай на то и Китай, что предсказать его позицию невозможно.
Сегодня Нетаньяху, как ожидается, встретится с премьер-министром Владимиром Путиным, попытавшись и его убедить в необходимости жестких мер против Ирана. Москва долгое время последовательно выступала против любых санкций. В эфире РС первые итоги этих переговоров подвел известный израильский политолог, профессор университета Бар Илан Зеев Ханин.
- Официально о результатах переговоров, касающихся Ирана, ничего не сообщается. Заявление, принятое по их итогам, посвящено 65-летию Победы и гласит: "В настоящее время международное сообщество столкнулось с новыми угрозами и вызовами, включая терроризм и распространение ядерного оружия". Это завуалированное упоминание иранской проблемы? Или нет?
- Я думаю, что в данном случае речь идет об упоминании ситуации, когда на Ближнем Востоке появляются - официально или неофициально - новые ядерные державы, и обе стороны заявляют о своей приверженности режиму нераспространения. Хотя, понятно, в кулуарах, а также на конференциях, которые проводились последние год-полтора, было выработано коллективное мнение относительно того, что режим нераспространения в классических формах, наверное, уже давно рухнул. И нужно принимать какие-то новые меры для того, чтобы сохранить баланс сил - и в регионе, и в мире в целом.
- Если Израиль хочет заручиться поддержкой Москвы в вопросе санкций, нужно договариваться не только с президентом Медведевым, но и с премьером Путиным. Верите ли вы в то, что какая-то договоренность с Москвой может быть достигнута?
- Давайте будем говорить о фактах, а потом поговорим о наших соображениях по поводу этих фактов. Первым очевидным фактом является колоссальная подвижка в позиции Москвы по поводу самой возможности получения Ираном ядерного оружия. Как мы помним, Москва последовательно отказывалась обсуждать этот сюжет - утверждая, что иранская ядерная программа имеет исключительно мирный характер; что ее переход в военную фазу является делом гипотетическим, и не факт, что это произойдет. Влиятельное атомное лобби, которое постоянно подталкивало Россию к сотрудничеству с Ираном в этой сфере, утверждало, что у Ирана, как и у любой другой страны, есть право развивать мирный атом.
Сегодня же мы видим, что в Москве нет сомнений не только по поводу того, есть ли у иранской ядерной программы военная составляющая. Москва теперь не сомневается и в том, что эта военная составляющая - в случае, если Иран получит ядерное оружие и необходимые средства его доставки - станет угрозой не только в сторону Израиля или западных стран: основные российские центры тоже вполне достижимы. У российского истеблишмента существуют, судя по заявлениям, серьезные сомнения во взвешенности всех шагов иранского руководства. Поэтому в данном случае, когда премьер-министр Нетаньяху и президент Медведев (полагаю, это будет повторено и на встрече с Путиным) высказывают обоснованные сомнения в рациональности действий тегеранского руководства, то они оба понимают, о чем говорят.
Вторым фактом является то, что все эти сюжеты обсуждаются откровенно. Это все уже перешло в фазу, так сказать, предложений, от которых невозможно отказаться. На основании этих фактов мы можем делать вывод о том, что на сегодняшний день израильско-российский диалог находится в намного более продвинутой стадии, чем, например, год назад.
- Существует ли, по вашему мнению, связь между поддержкой санкций и вопросами поставки в Иран российских ракетных комплексов С-300, против которой выступает Израиль?
- Да, несомненно. В данном случае речь идет о двух вещах, связанных, но приходящих, что ли, из разных углов. Долгое время в Израиле утверждали, что сам факт поставки российских ракет Ирану будет некоторым признаком того, что иранская ядерная программа прошла в продвинутую стадию - и поэтому кроме военного решения, другие решения проблемы невозможны. В случае, если эти комплексы будут развернуты, ликвидация ядерных объектов будет в значительной степени затруднена. Поэтому начало поставки - это в каком-то смысле сигнал к атаке.
Сегодня этот вопрос так не стоит и не обсуждается. Разумеется, я не присутствовал при переговорах; но, насколько я могу судить по некоторым косвенным данным, сегодня вопрос стоит следующим образом: С-300 являются не самыми современными противовоздушными системами, которые существуют в мире. И опыт - в том числе и действия израильской авиации против реакторов в Сирии некоторое время назад - нам показывает: С-300 не являются непреодолимым препятствием в случае, если будет принято решение о ликвидации ядерных объектов атакой с воздуха или другим способом. Но поставка или непоставка этих ракет Ирану является определенным признаком серьезности намерений России принимать участие в том новом формате международного сотрудничества по поводу иранской ядерной программы, который сейчас продвигается из Вашингтона, из Тель-Авива и в самой Москве.
- Еще одна страна, от которой зависит возможность санкций против Ирана, это Китай. Как может повлиять Израиль на Китай в этом вопросе?
- Никак. Но в данном случае позиция Китая зависит от общей конфигурации международных отношений по поводу иранского вопроса. В случае, если основные игроки на этом поле выступят за жесткие санкции как альтернативу военному решению вопроса (а Израиль постоянно показывает, что военный вариант отнюдь не снят с повестки дня, если санкции окажутся неэффективными), покажут готовность сделать все возможное, чтобы военный вариант был заменен дипломатическим, - то, возможно, у Китая, оказавшегося в одиночестве, не будет другого выбора, кроме как присоединиться к санкциям. Или, по крайней мере, им не препятствовать. Тут, естественно, необходима более общая международная конфигурация, в том числе и в плане обеспечения альтернативного источника энергоносителей для Китая - с тем, чтобы, скажем, вместо Ирана основным поставщиком стали арабские страны. Но это сложный вопрос, который будет решаться на другом уровне и в другом месте. Так что, объективно говоря, возможности такого рода есть. Но Китай на то и Китай, что предсказать его позицию невозможно.
