Марина Тимашева: В прошлом выпуске программы мы говорили о театре абсурда, и Илья Смирнов усомнился в том, что именно для ХХ века характерна какая-то особая потеря смыслов и путаница взаимоисключающих ценностей: “Можно подумать, раньше было не так - когда молодой монашек сдавал зачет по Нагорной проповеди, а потом спускался на практикум в камеру пыток” http://www.svobodanews.ru/content/transcript/1955676.html И вот как по заказу: книга Юлии Игиной “Ведовство и ведьмы в Англии”, издательство “Алетейя”. Книга, как я понимаю, не по аэродинамике полетов на метле, а о том, как людей реально судили и казнили за вымышленные преступления.
Илья Смирнов: Вопрос о том, как соотносились вымысел и явь в старом английском правосудии и современной российской науке, оставим на потом. А тема, действительно, мрачная. “Когда ты увидел Хопкинса в зале заседаний…, ты не мог понять, кто он – гонитель Велиала или посланец его, так он был страшен и отвратителен; ноги его, похожие на тумбы, утопали в широких голенищах чёрных сапог… Сотерн, Уитл, Дениз, Редферн и ее дочь Мэри на следующий день были повешены. Тело Шато, раздувшееся от воды, было перенесено на кладбище. Хопкинс остался доволен, поскольку ему полагалось три фунта за каждую… ведьму. Теперь на его счету было уже тридцать две колдуньи, и он отбыл в другое селение. Начать процесс ничего не стоило, достаточно было послать на улицу глашатая, чтобы призвать всех, знающих о случаях колдовства, сделать об этом заявление”.
Сразу предупреждаю, что цитата не из рецензируемой монографии, а из романа Лисандро Отеро “Пора ангелов” (М., Радуга, 1987, с. 51 – 54), где как раз встреча с “гонителем ведьм и чернокнижников” Хопкинсом изменила мировоззрение и судьбу главного героя, он “усомнился в законах, которые люди создали, чтобы упорядочить свою жизнь”. Но Мэтью Хопкинс – вполне реальное историческое лицо, только в Эссексе его жертвами стали более 50 женщин. Это я уже сверяю по книге Юлии Игиной (121). Что касается “раздувшегося от воды тела на кладбище” – имеется в виду опять-таки реальная судебная процедура под названием “плавание”: “в положении лежа на спине руки и ноги испытуемой связывали крест-накрест, то есть, привязывая большой палец правой руки к большому пальцу левой ноги, а большой палец левой руки, соответственно, к большому пальцу правой ноги и затем опускали в воду. Если подозреваемая тонула, считалась, что она невиновна, если же всплывала, то наоборот” (118), причем для гарантии опыт разрешалось повторять три раза.
Из монографии Юлии Федоровны Игиной http://dissland.com/catalog/337200.html можно получить много такой, наверное, не слишком приятной исторической информации об “охоте на ведьм” в Англии ХУ1 – ХУ11 веков, о ее теоретическом обосновании богословами, юристами и даже самим королем Яковом Первым (68), который считал себя специалистом в демонологии, об особенностях английского судопроизводства по таким делам (73), об изгнании демонов (источники вдохновения для фильма “Экзорцист”), наконец, даже о том, как зарождались “средства массовой информации”, а ведь происходят они от памфлетов, популярных изданий с новостями об убийствах, “монстрах, необычной погоде”, и в этом ряду колдовство занимало видное место (153). А если оценивать книгу в целом, придется повторить то, что я в рецензиях уже устал повторять. Тому, кто уже получил историческое образование в “тоталитарном” советском вузе, книга будет полезна для углубления познаний. Но если современный студент попробует с ее помощью разобраться в английской истории, понять, почему на пороге Нового времени вдруг возобновились, извините, человеческие жертвоприношения - боюсь, у него плохо получится разобраться.
Смотрите. В начале монографии, как положено, обзор литературы, и о предшественниках там сказано без особого почтения буквально так: “суть взглядов советских авторов сводилась к возлаганию вины за преследования ведьм на церковь, при полном игнорировании социо-культурной специфики этого феномена” (54). И в этом советские авторы оказались близки к европейскому гуманизму и даже к некоему “сциентизму” (30). Новообразование от слова “наука”. Получается, автор с таким подходом не согласна. Что ж, действительно, не стоит никого огульно обвинять, ни церковников, ни историков. В книге приводится такой факт: в начале 18 века, уже перед отменой антиведовского законодательства, происходила последняя большая дискуссия на эту тему, и средневековые взгляды отстаивал врач, а против него с гуманистических позиций выступал как раз священник Френсис Хатчинсон (27). Конечно, этот конкретный священник отчасти реабилитировал свою профессию. Но ведь сама идея: выявлять и казнить “гнусных отступников от Христа”, которые вступают в союз с “нечистыми духами», чтобы портить погоду, хозяйство и здоровье населения – эта идея церковного происхождения, и как показано в самой же рецензируемой монографии, католики и протестанты (294 и др.) при всей взаимной антипатии в данном вопросе выступали, как правило, заодно. Далее. Юлия Игина справедливо отмечает особую роль прославленных британских юристов. Но смотрите, в каких формулировках. “Билль 1542 года устанавливал наказание только за те колдовские действия, которые влекли за собой конкретный ущерб… Ведовство в Англии…, в отличие от континентальной Европы, было сразу вписано в светское правовое поле” (73) “…Речь идет о явных уголовных преступлениях” (76) и т.п. Может, у меня проблемы с языком, но я не понимаю, как фантастические, вымышленные события могут быть “явными”? И что это за “светское правовое поле”, по которому бегают черти и оборотни? Наконец, о “социо-культурной специфике”. То есть, если правильно понимаю, о том, что народ темный, суеверный, а некоторые еще и склонны сводить счеты с соседями. Тут самое интересное. Читаем и узнаем: оказывается, темноту не стоит преувеличивать, “большинство английских ремесленников, торговцев и копигольдеров были грамотны” (149), а кампания против ведьм направлялась сверху, об этом говорят источники: “я и другие Ее (т.е. королевские – И.С.) Судьи получили указание задержать столько ведьм, сколько существует…” (69), и сама автор книги признает в таких, например, формулировках: “необходимость приучить общество к мысли об уголовно-преступной природе ведовства” (123). А общество приучалось неохотно, даже осмеливалось возражать. Например, скромный сельский джентльмен Реджинальд Скот. Замечательные слова: “Если бы все старухи в мире были бы ведьмами, а все священники колдунами, это не изменило бы количество дождя или силу ветра” (256). Это ХУ1 век, господа. Пришлось вступать в полемику самому королю: “Некто Скот имел бесстыдство публично отвергать в печатном сочинении существование колдовства” (253), а само еретическое сочинение сожгли по королевскому приказу.
Теперь вопрос: почему? Кому и для чего понадобилось натравливать английский народ на несуществующего врага в лице соседа или соседки? Давайте вспомним, что происходило в Англии в это время. “Огораживания” - помните школьный учебник? У простонародья активно изымали “лишнюю” собственность, обеспечивая первоначальное накопление капитала и резервы дешевой рабочей силы для образцового капитализма, что вело к резкому обострению общественных противоречий, а правящие классы побуждало к поиску демонических врагов, на кого перенаправить народное недовольство. Это могли быть религиозные и этнические меньшинства, могли быть вовсе беззащитные и ни в чем не повинные женщины. Самое интересное, что простое и естественное объяснение можно отыскать в самой книге, и в разделе “литература”, где излагаются взгляды австралийского историка Йона Элборна (51), и по ходу раскрытия конкретных тем: например, памфлеты против ведьм “создавались, в подавляющем большинстве случаев, по инициативе, при поддержке или согласии властей предержащих и согласно проводимой внутренней политике (напомню, что ведовские преследования в Англии были инициированы государством), а также личным интересам отдельных представителей элиты…” (155), а, с другой стороны: “Большинство жертв преследований… относились к трудящейся бедноте… это, как правило, крестьяне, сельские наемные работники, мелкие ремесленники, жены мелких арендаторов, чернорабочие, слуги и пр.” (141)
Но это, к сожалению, не выводы, изложенные ясно и последовательно, а некие обрывки объективности, которые найдет только тот, кто сдавал историю не через ЕГЭ, и знает, что искать.
Вы скажете: а насколько это все актуально в начале ХХ1 века? К сожалению, актуально. Дело даже не в том, сколько людей до сих пор верит в колдовство, “экстрасенсорику” и прочую мошенническую чушь. Хуже то, что охотничьи сезоны – на ведьм, на “троцкистско-бухаринских вредителей” - они имеют свойство повторяться под разными знаменами, но примерно по одной схеме. И боюсь, нам еще понадобятся смелые сельские джентльмены. Я имею в виду не только большую холодную Россию с ее острыми социальными проблемами. Из доброй старой Великобритании тоже поступает интересная информация о том, как тамошнее педантичное законничество перестраивается под установки очередного непогрешимого вероучения, уже не христианского, а как раз наоборот. Перестраивается прямо по живым людям, в том числе и по детям http://www.lenta.ru/news/2009/01/28/poorchildren/_Printed.htm, порою буквально иллюстрируя старый анекдот “Раз доктор написал “в морг”, значит, в морг” http://www.telegraph.co.uk/comment/columnists/georgepitcher/6253306/Kerrie-Wooltortons-death-shows-how-we-have-lost-respect-for-life.html
Социальные инфекции нужно изучать, чтобы они не повторялись.
Илья Смирнов: Вопрос о том, как соотносились вымысел и явь в старом английском правосудии и современной российской науке, оставим на потом. А тема, действительно, мрачная. “Когда ты увидел Хопкинса в зале заседаний…, ты не мог понять, кто он – гонитель Велиала или посланец его, так он был страшен и отвратителен; ноги его, похожие на тумбы, утопали в широких голенищах чёрных сапог… Сотерн, Уитл, Дениз, Редферн и ее дочь Мэри на следующий день были повешены. Тело Шато, раздувшееся от воды, было перенесено на кладбище. Хопкинс остался доволен, поскольку ему полагалось три фунта за каждую… ведьму. Теперь на его счету было уже тридцать две колдуньи, и он отбыл в другое селение. Начать процесс ничего не стоило, достаточно было послать на улицу глашатая, чтобы призвать всех, знающих о случаях колдовства, сделать об этом заявление”.
Сразу предупреждаю, что цитата не из рецензируемой монографии, а из романа Лисандро Отеро “Пора ангелов” (М., Радуга, 1987, с. 51 – 54), где как раз встреча с “гонителем ведьм и чернокнижников” Хопкинсом изменила мировоззрение и судьбу главного героя, он “усомнился в законах, которые люди создали, чтобы упорядочить свою жизнь”. Но Мэтью Хопкинс – вполне реальное историческое лицо, только в Эссексе его жертвами стали более 50 женщин. Это я уже сверяю по книге Юлии Игиной (121). Что касается “раздувшегося от воды тела на кладбище” – имеется в виду опять-таки реальная судебная процедура под названием “плавание”: “в положении лежа на спине руки и ноги испытуемой связывали крест-накрест, то есть, привязывая большой палец правой руки к большому пальцу левой ноги, а большой палец левой руки, соответственно, к большому пальцу правой ноги и затем опускали в воду. Если подозреваемая тонула, считалась, что она невиновна, если же всплывала, то наоборот” (118), причем для гарантии опыт разрешалось повторять три раза.
Из монографии Юлии Федоровны Игиной http://dissland.com/catalog/337200.html можно получить много такой, наверное, не слишком приятной исторической информации об “охоте на ведьм” в Англии ХУ1 – ХУ11 веков, о ее теоретическом обосновании богословами, юристами и даже самим королем Яковом Первым (68), который считал себя специалистом в демонологии, об особенностях английского судопроизводства по таким делам (73), об изгнании демонов (источники вдохновения для фильма “Экзорцист”), наконец, даже о том, как зарождались “средства массовой информации”, а ведь происходят они от памфлетов, популярных изданий с новостями об убийствах, “монстрах, необычной погоде”, и в этом ряду колдовство занимало видное место (153). А если оценивать книгу в целом, придется повторить то, что я в рецензиях уже устал повторять. Тому, кто уже получил историческое образование в “тоталитарном” советском вузе, книга будет полезна для углубления познаний. Но если современный студент попробует с ее помощью разобраться в английской истории, понять, почему на пороге Нового времени вдруг возобновились, извините, человеческие жертвоприношения - боюсь, у него плохо получится разобраться.
Смотрите. В начале монографии, как положено, обзор литературы, и о предшественниках там сказано без особого почтения буквально так: “суть взглядов советских авторов сводилась к возлаганию вины за преследования ведьм на церковь, при полном игнорировании социо-культурной специфики этого феномена” (54). И в этом советские авторы оказались близки к европейскому гуманизму и даже к некоему “сциентизму” (30). Новообразование от слова “наука”. Получается, автор с таким подходом не согласна. Что ж, действительно, не стоит никого огульно обвинять, ни церковников, ни историков. В книге приводится такой факт: в начале 18 века, уже перед отменой антиведовского законодательства, происходила последняя большая дискуссия на эту тему, и средневековые взгляды отстаивал врач, а против него с гуманистических позиций выступал как раз священник Френсис Хатчинсон (27). Конечно, этот конкретный священник отчасти реабилитировал свою профессию. Но ведь сама идея: выявлять и казнить “гнусных отступников от Христа”, которые вступают в союз с “нечистыми духами», чтобы портить погоду, хозяйство и здоровье населения – эта идея церковного происхождения, и как показано в самой же рецензируемой монографии, католики и протестанты (294 и др.) при всей взаимной антипатии в данном вопросе выступали, как правило, заодно. Далее. Юлия Игина справедливо отмечает особую роль прославленных британских юристов. Но смотрите, в каких формулировках. “Билль 1542 года устанавливал наказание только за те колдовские действия, которые влекли за собой конкретный ущерб… Ведовство в Англии…, в отличие от континентальной Европы, было сразу вписано в светское правовое поле” (73) “…Речь идет о явных уголовных преступлениях” (76) и т.п. Может, у меня проблемы с языком, но я не понимаю, как фантастические, вымышленные события могут быть “явными”? И что это за “светское правовое поле”, по которому бегают черти и оборотни? Наконец, о “социо-культурной специфике”. То есть, если правильно понимаю, о том, что народ темный, суеверный, а некоторые еще и склонны сводить счеты с соседями. Тут самое интересное. Читаем и узнаем: оказывается, темноту не стоит преувеличивать, “большинство английских ремесленников, торговцев и копигольдеров были грамотны” (149), а кампания против ведьм направлялась сверху, об этом говорят источники: “я и другие Ее (т.е. королевские – И.С.) Судьи получили указание задержать столько ведьм, сколько существует…” (69), и сама автор книги признает в таких, например, формулировках: “необходимость приучить общество к мысли об уголовно-преступной природе ведовства” (123). А общество приучалось неохотно, даже осмеливалось возражать. Например, скромный сельский джентльмен Реджинальд Скот. Замечательные слова: “Если бы все старухи в мире были бы ведьмами, а все священники колдунами, это не изменило бы количество дождя или силу ветра” (256). Это ХУ1 век, господа. Пришлось вступать в полемику самому королю: “Некто Скот имел бесстыдство публично отвергать в печатном сочинении существование колдовства” (253), а само еретическое сочинение сожгли по королевскому приказу.
Теперь вопрос: почему? Кому и для чего понадобилось натравливать английский народ на несуществующего врага в лице соседа или соседки? Давайте вспомним, что происходило в Англии в это время. “Огораживания” - помните школьный учебник? У простонародья активно изымали “лишнюю” собственность, обеспечивая первоначальное накопление капитала и резервы дешевой рабочей силы для образцового капитализма, что вело к резкому обострению общественных противоречий, а правящие классы побуждало к поиску демонических врагов, на кого перенаправить народное недовольство. Это могли быть религиозные и этнические меньшинства, могли быть вовсе беззащитные и ни в чем не повинные женщины. Самое интересное, что простое и естественное объяснение можно отыскать в самой книге, и в разделе “литература”, где излагаются взгляды австралийского историка Йона Элборна (51), и по ходу раскрытия конкретных тем: например, памфлеты против ведьм “создавались, в подавляющем большинстве случаев, по инициативе, при поддержке или согласии властей предержащих и согласно проводимой внутренней политике (напомню, что ведовские преследования в Англии были инициированы государством), а также личным интересам отдельных представителей элиты…” (155), а, с другой стороны: “Большинство жертв преследований… относились к трудящейся бедноте… это, как правило, крестьяне, сельские наемные работники, мелкие ремесленники, жены мелких арендаторов, чернорабочие, слуги и пр.” (141)
Но это, к сожалению, не выводы, изложенные ясно и последовательно, а некие обрывки объективности, которые найдет только тот, кто сдавал историю не через ЕГЭ, и знает, что искать.
Вы скажете: а насколько это все актуально в начале ХХ1 века? К сожалению, актуально. Дело даже не в том, сколько людей до сих пор верит в колдовство, “экстрасенсорику” и прочую мошенническую чушь. Хуже то, что охотничьи сезоны – на ведьм, на “троцкистско-бухаринских вредителей” - они имеют свойство повторяться под разными знаменами, но примерно по одной схеме. И боюсь, нам еще понадобятся смелые сельские джентльмены. Я имею в виду не только большую холодную Россию с ее острыми социальными проблемами. Из доброй старой Великобритании тоже поступает интересная информация о том, как тамошнее педантичное законничество перестраивается под установки очередного непогрешимого вероучения, уже не христианского, а как раз наоборот. Перестраивается прямо по живым людям, в том числе и по детям http://www.lenta.ru/news/2009/01/28/poorchildren/_Printed.htm, порою буквально иллюстрируя старый анекдот “Раз доктор написал “в морг”, значит, в морг” http://www.telegraph.co.uk/comment/columnists/georgepitcher/6253306/Kerrie-Wooltortons-death-shows-how-we-have-lost-respect-for-life.html
Социальные инфекции нужно изучать, чтобы они не повторялись.
