У меня сохранилась редкая пленка. Владислав Листьев говорит о ТЭФИ…
Это был сентябрьский вечер 1994 года. Каминный зал Дома журналистов. Немножко телевизионных начальников, немножко телевизионных звезд. Мэтр и лауреат, режиссер первого советского кинотелесериала «Операция «Трест» Сергей Колосов, автор и режиссер программы «Что? Где? Когда?» Владимир Ворошилов, документалист Игорь Беляев, создатель «Голубых огоньков» и «Телевизионных бенефисов» Евгений Гинзбург. Представитель совсем молодой телевизионной поросли и самый знаменитый тогда телевизионный ведущий Влад Листьев. Он сдержан. Усмехается, когда старейшины противятся обсуждению темы финансирования. Из двухчасового, как всегда бывает в таких случаях, довольно сумбурного сидения становится ясно – в России будут созданы Фонд и Телевизионная Академия. Я, случайно оказавшись на этой встрече 16 лет назад, записала первые реакции тех, кто создавал Академию и голосовал за ее первых президента и вице-президента – Владимира Познера и Владислава Листьева. Из тех первых 12 академиков на большом экране сегодня только Владимир Познер.
Владислав Листьев на том собрании больше слушал, чем говорил. То ли потому, что вокруг были легендарные на телевидении люди и один из его наставников и создатель «Взгляда» Анатолий Лысенко, то ли потому, что не сильно верил в успешность высоких общественно-просветительских целей, декларируемых старшими товарищами. Я спросила у Влада – было ли приглашение в Академию для него неожиданностью?
«Да, в какой-то степени это была неожиданность. Я самый молодой в этой компании и мне приятно… Молодость еще никому никогда не мешала. (Влад улыбнулся – он вообще легко и хорошо улыбался). А то, что касается груза ответственности, то я привык тащить большие возы… Честно говоря, я не очень люблю различные фонды, они часто организуются для личного обогащения энного количества людей. Я не думаю, что такова будет судьба Академии. Я уверен, что люди, избранные академиками, это в чем-то «цинично» относящееся к жизни, я имею в виду - в хорошем смысле, люди. Они просто очень практичны, им надоели разговоры, они делают свое дело и делают его хорошо. И даже если Академия пока будет всего лишь большим жюри – это хорошо для телевидения. Награждение – праздник, в том числе и для зрителей, для которых мы работаем».
Влад не увидел первой церемонии ТЭФИ. В мае 1995-го его вдова получала первую ТЭФИ «За вклад в развитие телевидения». Влад был первой «звездой» постсоветского экрана, его гибель оплакивала вся страна, - и страшной публичной жертвой времен первоначального накопления капитала. Листьев очень быстро прошел путь от романтического упоения переменами и свободой к жесткой реальности нарождающегося большого бизнеса. Он был удивительно органичен в кадре (редчайшее экранное обаяние), умел и хотел работать, был практичен и запускал не просто популярные проекты («Поле чудес», «Тема», «Час пик»), он делал их коммерчески успешными. До 94 года за эфирное время, поделенное, как лоскутное одеяло, на кусочки, и обрезки эфира главного канала страны расплачивались разнообразным «бартером» - не только «золотыми» рекламными минутами, которые могли обменивать, перепродавать и докупать, но и вагонами с лесом и металлом. (Кстати, уже после гибели Листьева и отмены моратория на рекламу весной 1995 года на ОРТ закрыли 68 рубрик). За будущий миллиардный бизнес началась борьба, в которой участвовали и многочисленные дельцы, канувшие в лету, и будущие «олигархи», и производители, выросшие из государственной шинели «Останкино», и уже приступившие к дележу рынка рекламные агентства. За всеми этими рискованными операциями, совпавшими с началом установления нового «капиталистического» порядка (1993 год – рождение частного НТВ, 1994 – акционирование «Останкино» и рождение ОРТ), до сих пор много темного, и об этом времени очень неохотно говорят те, кто в начале 90-х делал первые телевизионные состояния.
Такой грязноватой была цена перехода в телевизионный рынок. Закон о рекламе был принят в России в 1995 году. Но Владислав Листьев уже пал жертвой той эпохи.
* * *
После гибели Влада, знакомства с новыми руководителями ОРТ ( Березовского, кстати, мы впервые записывали на следующий день после убийства Листьева, 2 марта 1995 года) я попыталась, насколько это возможно, собрать свидетельства и факты того, что происходило с денежными потоками на Первом канале в ранние 90-е, как складывался капиталистический порядок на главном канале страны. В 1997 году на радио вышла специальная программа, а потом журнал "Журналист" (октябрь 1997, № 10) опубликовал печатную версию передачи (Укрощение "джинсы". Краткая финансовая история Первого канала - pdf). Я ничего не стала менять в этой статье 13 летней давности - мне кажется важным, как события воспринимались тогда и как о них рассказывали их участники. Сегодня разговаривать о том времени его свидетели хотят все меньше и меньше.
Это был сентябрьский вечер 1994 года. Каминный зал Дома журналистов. Немножко телевизионных начальников, немножко телевизионных звезд. Мэтр и лауреат, режиссер первого советского кинотелесериала «Операция «Трест» Сергей Колосов, автор и режиссер программы «Что? Где? Когда?» Владимир Ворошилов, документалист Игорь Беляев, создатель «Голубых огоньков» и «Телевизионных бенефисов» Евгений Гинзбург. Представитель совсем молодой телевизионной поросли и самый знаменитый тогда телевизионный ведущий Влад Листьев. Он сдержан. Усмехается, когда старейшины противятся обсуждению темы финансирования. Из двухчасового, как всегда бывает в таких случаях, довольно сумбурного сидения становится ясно – в России будут созданы Фонд и Телевизионная Академия. Я, случайно оказавшись на этой встрече 16 лет назад, записала первые реакции тех, кто создавал Академию и голосовал за ее первых президента и вице-президента – Владимира Познера и Владислава Листьева. Из тех первых 12 академиков на большом экране сегодня только Владимир Познер.
Владислав Листьев на том собрании больше слушал, чем говорил. То ли потому, что вокруг были легендарные на телевидении люди и один из его наставников и создатель «Взгляда» Анатолий Лысенко, то ли потому, что не сильно верил в успешность высоких общественно-просветительских целей, декларируемых старшими товарищами. Я спросила у Влада – было ли приглашение в Академию для него неожиданностью?
«Да, в какой-то степени это была неожиданность. Я самый молодой в этой компании и мне приятно… Молодость еще никому никогда не мешала. (Влад улыбнулся – он вообще легко и хорошо улыбался). А то, что касается груза ответственности, то я привык тащить большие возы… Честно говоря, я не очень люблю различные фонды, они часто организуются для личного обогащения энного количества людей. Я не думаю, что такова будет судьба Академии. Я уверен, что люди, избранные академиками, это в чем-то «цинично» относящееся к жизни, я имею в виду - в хорошем смысле, люди. Они просто очень практичны, им надоели разговоры, они делают свое дело и делают его хорошо. И даже если Академия пока будет всего лишь большим жюри – это хорошо для телевидения. Награждение – праздник, в том числе и для зрителей, для которых мы работаем».
Влад не увидел первой церемонии ТЭФИ. В мае 1995-го его вдова получала первую ТЭФИ «За вклад в развитие телевидения». Влад был первой «звездой» постсоветского экрана, его гибель оплакивала вся страна, - и страшной публичной жертвой времен первоначального накопления капитала. Листьев очень быстро прошел путь от романтического упоения переменами и свободой к жесткой реальности нарождающегося большого бизнеса. Он был удивительно органичен в кадре (редчайшее экранное обаяние), умел и хотел работать, был практичен и запускал не просто популярные проекты («Поле чудес», «Тема», «Час пик»), он делал их коммерчески успешными. До 94 года за эфирное время, поделенное, как лоскутное одеяло, на кусочки, и обрезки эфира главного канала страны расплачивались разнообразным «бартером» - не только «золотыми» рекламными минутами, которые могли обменивать, перепродавать и докупать, но и вагонами с лесом и металлом. (Кстати, уже после гибели Листьева и отмены моратория на рекламу весной 1995 года на ОРТ закрыли 68 рубрик). За будущий миллиардный бизнес началась борьба, в которой участвовали и многочисленные дельцы, канувшие в лету, и будущие «олигархи», и производители, выросшие из государственной шинели «Останкино», и уже приступившие к дележу рынка рекламные агентства. За всеми этими рискованными операциями, совпавшими с началом установления нового «капиталистического» порядка (1993 год – рождение частного НТВ, 1994 – акционирование «Останкино» и рождение ОРТ), до сих пор много темного, и об этом времени очень неохотно говорят те, кто в начале 90-х делал первые телевизионные состояния.
Такой грязноватой была цена перехода в телевизионный рынок. Закон о рекламе был принят в России в 1995 году. Но Владислав Листьев уже пал жертвой той эпохи.
* * *
После гибели Влада, знакомства с новыми руководителями ОРТ ( Березовского, кстати, мы впервые записывали на следующий день после убийства Листьева, 2 марта 1995 года) я попыталась, насколько это возможно, собрать свидетельства и факты того, что происходило с денежными потоками на Первом канале в ранние 90-е, как складывался капиталистический порядок на главном канале страны. В 1997 году на радио вышла специальная программа, а потом журнал "Журналист" (октябрь 1997, № 10) опубликовал печатную версию передачи (Укрощение "джинсы". Краткая финансовая история Первого канала - pdf). Я ничего не стала менять в этой статье 13 летней давности - мне кажется важным, как события воспринимались тогда и как о них рассказывали их участники. Сегодня разговаривать о том времени его свидетели хотят все меньше и меньше.
