Тамара Ляленкова: Темой сегодняшнего даже не обсуждения, а, скорее, исследования станет новый школьный предмет, воплощенный в шести разных модулях. Светских - основы мировых религиозных культур и основы светской этики, и религиозных - основы православной, исламской, буддийской и иудейской культур. Поручение о введении новых предметов в августе прошлого года подписал Дмитрий Медведев, и в последней четверти этого учебного года, как было объявлено ранее, в 19 субъектах РФ должен начаться эксперимент.
Возможности возвращения в российскую школу религиозного образования в сегодняшней программе мы будем изучать с экспертами, принявшими участие в написании новых учебников - с заведующим кафедрой этики философского факультета Санкт-Петербургского Государственного университета Вадимом Перовым, директором центра изучения религий Российского Гуманитарного университета Николаем Шабуровым, с председателем Конгресса еврейских организаций и объединений Зиновием Коганом, заместителем руководителя администрации Центрального духовного управления мусульман России Артуром Сулеймановым, буддийским монахом Феликсом Шведовским, директором московской школы Евгением Ямбургом и московскими школьниками. Кроме того, в программе прозвучат фрагменты из выступления митрополита Волоколамского Иллариона и директора Института государственно-конфессиональных отношений и права Игоря Понкина.
Их можно будет услышать сразу после региональных новостей образования, которые, как всегда, для "Классного часа" подготовили мои коллеги из интернет-портала «Пять баллов.Ру».
Диктор: Лучших школьников Ставрополья за успехи в учебе и активной жизни поощрят материально. В рамках конкурса "Достояние" самые одаренные ребята получат по 5000 рублей. Претендентов на премию определяют учителя, а организаторы выберут самого достойного. Кандидат должен хорошо учиться и заниматься спортом.
В школах Татарстана запланировано внедрение новой системы изучения татарского языка. В рамках новой системы решено перевести классику советской и российской мультипликации на татарский язык. В дальнейшем эти мультфильмы будут использоваться на уроках татарского языка в начальной школе.
Мэр Москвы Юрий Лужков утвердил концепцию допризывной подготовки молодежи. Согласно концепции юноши, учащиеся в 10-х классах школ и колледжей, обязаны будут выезжать на пятидневные сборы в воинские части для прохождения военной подготовки. Также планируется увеличить с 70 до 80 число уроков по предмету "Основы военной службы" и оборудовать в каждой школе тир, а в загородных зонах отдыха школьников - военно-спортивные лагеря.
Валерий Гергиев, художественный руководитель Мариинского театра, принял предложение Санкт-Петербургского государственного университета возглавить факультет искусств. Стоит отметить, что должность декана в СПбГУ выборная, но на этот пост претендует только один кандидат - Валерий Гергиев.
Тамара Ляленкова: Это были региональные новости образования. Мы возвращаемся к столичным событиям. На этой неделе Русская православная церковь совместно с немецким Фондом имени Конрада Аденауэра провела масштабную конференцию "Преподавание религии в государственной школе: Актуальная дискуссия в России и Германии". Главное направление дискуссии обозначил председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Волокаламский Илларион.
Митрополит Илларион: В современном мире набирают обороты глобализационные процессы, происходит сближение народов и развитие активного сотрудничества между ними. В то же время интенсифицируются потоки миграции, вызывающие смешение культур. Такие процессы особенно характерны для европейских стран. Перед их коренным населением все чаще встает вопрос о сохранении собственной идентичности. Хотелось бы напомнить, что национальное самосознание определяется культурой конкретного народа. И прежде всего, ценностными установками той религии, которую он исповедует. Отказ от своих традиций, выведение их за периферию общественного бытия глубоко подрывает жизненные силы нации, поэтому укрепление основ государственности должно неизменно сопровождаться полноценным свидетельством подрастающему поколению о религиозной традиции. Отрадно, что и в нашей стране после долгого перерыва религиозное образование возвращается в школьную систему. Уверен, что это начинание будет приносить добрые плоды, послужит упрочению нравственных основ российского общества, развитию межнационального и межрелигиозного диалога и соработничества и несомненно укрепит устои государства.
Тамара Ляленкова: Забота о государстве, похоже, одно из наиболее веских обоснований присутствия религии в российской школе. Игорь Понкин, директор Института государственно-конфессиональных отношений и права в пользу религиозного образования представил не менее светский аргумент.
Игорь Понкин: Первый протокол, Конвенция о защите прав человека и основных свобод устанавливает право родителей обеспечивать детям образование и обучение в соответствии с собственными религиозными и философскими убеждениями. Но мы должны понимать, что это право не просто абстрактное в рамках своей семьи, где закройтесь и делайте что хотите. Нет, извините, школа в любом государстве – это государственно-общественный институт. Он функционирует на деньги налогоплательщиков. И более того, школа является единственным эффективным средством воспроизводства культуры народа. И школа вторична по отношению к обществу. Общество диктует свои приоритеты, формирует свои социально-образовательные запросы, и чиновники обязаны реагировать. Школа – это не поле для эксперимента на детях. Школа – это то, посредством чего реализуются социально значимые акценты, запросы, потребности и так далее. Сейчас не будем ставить точку, мы не знаем, во что выльется этот эксперимент. Но сегодня тенденция того, что этот эксперимент выльется именно в навязывание вульгарно-секуляристского религиоведения очень сильна. Нам говорят, что якобы глубинным, существенным потенциалом нравственного воспитания детей является накачивание их информацией буквально о массе религий, включая культы Океании, Африки и так далее. Но совершенно очевидно, что никаких здравых и внятных аргументов в поддержку такой позиции нет. К сожалению, тенденция такая в России сегодня есть. И учебное пособие господина Чубарьяна «Основы религий мира», массово внедряемое в российские школы на протяжении нескольких лет, содержит прямую пропаганду секты сайентологов, секты последователей Рерихов и Блаватской, целого ряда неоиндуистских сект, в частности трансцендентальная медитация. Это является, конечно же, грубейшим посягательством на свободу совести детей и на целый комплекс прав их родителей.
Тамара Ляленкова: Об упомянутом учебнике под редакцией академика Александра Чубарьяна, равно как и о других, мы поговорим немного позже . А пока я хотела бы подытожить содержание той части конференции, на которой присутствовала. Религия - это неотъемлемая идеологическая составляющая государства, говорили как представители РПЦ, так и эксперты из Фонда имени Конрада Аденауэра. И те, и другие охотно ссылались на европейский опыт, в том числе немецкий. Поэтому я позвонила Николаю Митрохину, научному сотруднику центра изучения Восточной Европы Бременского университета и спросила, подходит ли этот опыт для российского эксперимента.
Николай Митрохин: На мой взгляд, служить немецкий опыт в этой сфере не может, потому что в Германии совершенно другая модель отношений государства и церкви, то есть между двумя основными церквями Германии – католической и евангелической и немецким правительством существует долговременные взаимоотношения. Кроме того, в германской политике существует на данный момент правящая партия, которая называется Христианская демократическая. И в Германии не прерывалась традиция положительного взаимодействия между крупными конфессиональными образованиями и государством, политическими партиями, общественными организациями.
За время советской власти такое сотрудничество было прервано, и соответственно от преподавания религии в школе и основ вероучения в школах отвыкли. Поэтому то, что сейчас делает Русская православная церковь, является вторжением учебного и идеологического компонента в школьную среду. Естественно, подобное вторжение вызывает сопротивление. Хотя попытки такой интервенции на школьную территорию церковь предпринимает уже почти 20 лет, никакого привыкания к этому не произошло. Группа поддержки церковных инициатив в школьной среде исключительно мала, более того, является маргинальной по своему статусу. В России семинарии хотят получить государственную аккредитацию и за государственный счет готовить этих преподавателей теологии. Сначала государству надо пробить эту идею о том, что подобное преподавание нужно, потом от государства получить средства на подготовку этих преподавателей. В общем, все будет делаться за счет налогоплательщиков, которые в основной своей массе ничего подобного не хотят. А потом под это дело они хотят получить государственный заказ на подготовку преподавателей основ православной культуры, которого у государства сейчас нет. Когда они получат этот заказ, то они получат и государственное финансирование на это дело. И за счет этого они хотят провести общую модернизацию образовательного процесса в рамках Русской православной церкви. Они за государственный счет хотят подготовить армию, потому что чтобы преподавать в каждой школе, нужен один, а то и два-три педагога, то есть они за государственный счет хотят финансировать подготовку армии своих сторонников, не просто сторонников, а тех, кто будет получать за свою идеологическую деятельность еще дополнительные средства.
Патриарху Кириллу удалось через Светлану Медведеву нажать на самого Медведева. Дмитрию Медведеву на религию более-менее все равно. Путин сам лично, по-видимому, имеет некие религиозные чувства, но совершенно не был сторонником реальной серьезной поддержки Московской патриархии. А вот через Светлану Медведеву, у которой Кирилл молился в Кремле, объяснял подвиг княгини Евфросиньи, которая сумела своего мужа великого князя уговорить поддерживать православие. Стоило помолиться – буквально через два дня созывает внезапное совещание с министром обороны и министром образования, и Медведев требует немедленного введения института военных священников и ускоренного написания учебника для ОПК и введения по ОПК, буквально за месяц. Это такая как бы личная забава первой леди, не более того. Но я думаю, что все это так же рассосется, как рассасывались многие другие церковные инициативы. Реально в этих сферах основной состав заинтересованных лиц, а именно педагогов, родителей и учеников, никакого введения основ православной культуры не хочет. Родители на факультатив православный своих детей отдавать не хотят, потому что они считают, если у их ребенка есть немного лишнего времени, пусть он лучше информатике поучится и английскому языку или началам юриспруденции, нежели абсолютно бессмысленные и радикально вторгающиеся в привычный семейный быт сведения получит в школе. Зачем им это надо?
Тамара Ляленкова: Это было мнение , научного сотрудника центра изучения Восточной Европы Бременского университета Николая Митрохина. Что думают по поводу введения новых предметов директор Московского Центра образования номер 109 Евгений Ямбург и сами школьники, вы услышите после Главных новостей образования.
Диктор: В рамках федеральной программы тамбовский лицей номер 14 стал обладателем уникальной нанотехнологической лаборатории, стоимостью более 3 миллионов рублей. Приобретение нанотехнологической лаборатории позволит ученикам углубить свои знания в изучаемых дисциплинах - физике, химии, биологии и интегрировать их с информатикой и программированием.
Ректор МГУ им. М.В. Ломоносова Виктор Садовничий выступил с предложением создать независимые центры для сдачи Единого госэкзамена. По словам ректора МГУ, в России необходимо создать сеть таких центров. "Возможность сдачи ЕГЭ должна быть не только в год выпуска, но и в другой год", - заявил Виктор Садовничий. В цивилизованных странах такая система работает и позволяет школьникам не быть привязанными к своим учебным учреждениям.
В рамках экспериментального предмета "Основы религиозных культур и светской этики" большинство школьников и родителей выбрали предмет "Основы светской этики". Министр науки и образования РФ Андрей Фурсенко считает, что новый курс "Основы религиозной культуры и светской этики" могли бы с успехом преподавать не только учителя-гуманитарии, но и преподаватели естественных наук. Министр особо подчеркнул, что новый школьный курс - это чисто светская дисциплина, но преподавать ее в современных условиях необходимо, так как новый предмет призван "воспитать уважение к своим соседям, научить понимать других людей".
Руководство оргкомитета "Сочи-2014" представило план создания Олимпийского университета. Цель создания нового учебного заведения - подготовка высококвалифицированных кадров для организации олимпиад и других международных спортивных соревнований. Официальное открытие университета запланировано на 25 февраля 2013 года. Попечительский совет университета возглавит премьер-министр России Владимир Путин.
Тамара Ляленкова: Это были главные события в сфере образования за прошедшую неделю. В "Классном часе Свободы" мы продолжаем изучать введение религиозного компонента в российскую школу. У микрофона Тамара Ляленкова, и практическую сторону вопроса мы обсуждаем с директором Центра образования номер 109 Евгением Ямбургом.
Евгений Ямбург: Я понимаю стремление людей обратиться к святыням. 20-й век, к сожалению, показал кризис автономной, безрелигиозной морали. Потому что если шкала ценностей не держится на святынях, она рушится просто. Вот нарушается то, что Мадельштам называл «ценностей незыблемая скала». И в этом смысле понятно стремление людей обратиться к истокам, к святыням. И здесь никаких возражений нет. А дальше начинается очень серьезные вопросы, потому что это требует огромной деликатности. Понимание того, что мы живем в многонациональной и поликонфессиональной стране, где одно неосторожное движение может порождать обратные процессы, то есть не нравственного возрождения, скажем так, а, наоборот, возбуждать ненависть и агрессию, что очень опасно. Второе, что вызывает сомнения, то что этот курс вводится в четвертом-пятом классе – там где, собственно говоря, речь идет об окончании младшего детства – начале подросткового периода, где очень сложно касаться многих деликатных вопросов. Например, я привожу конкретный пример. Не так давно ко мне девочку попросили взять в школу в пятый класс. И собственно говоря, в той школе, где она до этого училась, в экспериментальном порядке вот этот курс был введен. Родители попросили меня поговорить с этой девочкой, они не в восторге от этого курса. Я говорю: «А что же здесь плохого такого? Ну, православная культура – замечательно, традиции страны». Они говорят: «С девочкой поговорите». Ну, я начинаю разговаривать с девочкой, пятиклассницей. Она говорит: «Какое счастье, что мы – православные». Замечательно, никто с этим не спорит. И тут она добавляет: «Как я ненавижу католиков». Я говорю: «А что ж такое? Собственно говоря, и католики проживают. Почему такое отношение?» «Ну, как же? – говорит девочка. – Они же молятся Примадонне». Я говорю: «Девочка, Примадонна – это Алла Борисовна Пугачева. А они молятся Мадонне. А мы, люди, живущие в России, православные, - Матери Божией. Это один и тот же человек». Конечно, есть теологические и богословские очень серьезные тонкости. Но я же не буду с ребенком пятого класса обсуждать эти проблемы. То есть еще ничего не началось, еще впереди целая жизнь, а уже есть вот такое отношение. По-моему, это довольно опасно. Кто-то ведь объяснил этому ребенку эти вещи, а мы живем среди православных, среди католиков, среди буддистов и мусульман. Это еще один такой момент. То есть не рано ли в четвертом-пятом классе вводить такие курсы?
Теперь я знаю, что по той информации, которая была в печати, скажем, в Башкирии школы решают, где-то 40% решило, что они будут изучать православие в школах, сколько-то – ислам, 24% - светскую этику и так далее. Дальше у меня к директору возникает вопрос: а кто это может решать? Если это решил родительский комитет, что там будут изучать в этой школе ислам, то куда мне девать православных детей или наоборот? Если есть свобода выбора, тогда в школу одновременно заходят и православный священник, и мулла, и представитель иудаизма, и так далее. Кто это все будет оплачивать? Сколько учителей там окажется? Мне непонятны организационные вещи. То есть очень много вопросов здесь возникает. Я глубоко убежден, что, кстати говоря, соответствует Конституции. В нашем многонациональном и поликонфессиональном государстве школа должна оставаться светской. Но быть светской – это не означает быть агрессивно-атеистической. И если мы – педагоги, мы должны подчеркивать не то, что нас разделяет, а то, что нас объединяет. Подчеркивать то, что в основе всех мировых религий существуют глубинные, одинаковые ценности. Ни одна религия не учит злу, ненависти и агрессии по отношению к другим, поскольку Бог есть любовь. Вот если такая позиция, то эта позиция как педагога меня устраивает. Если это будет рождать распри, взаимное недоверие, ненависть, то это очень опасно.
Тамара Ляленкова: Евгений Александрович, скажите, а вы видели учебники, которые должны были отправить уже в регионы?
Евгений Ямбург: Да не видел я еще эти учебники.
Тамара Ляленкова: Никто не видел.
Евгений Ямбург: А потом еще раз говорю, что вообще, никакая реформа образования, писал Ушинский, невозможна иначе, чем через голову учителя. Смотрите, учебников нет еще, не отработаны, подготовленных кадров нет. Их где-то сейчас начинают спешно готовить. Я очень опасаюсь того, что эти полученные, как во время войны обучение летчиков – взлет, посадка, краткие знания, – в руках человека неискушенного в этих тонких вопросах, которые требуют немыслимой деликатности, очень большой осторожности, потому что здесь очень легко нанести травмы людям, которые сидят в классе, маленьким людям. Я боюсь, что эта торопливость очень опасна. На этих путях все-таки оптимально курс религиоведческий в старших классах, связанный с знакомством со всеми мировыми религиями. Тогда, когда уже действительно есть возможность эти серьезные вопросы обсуждать, мировоззренческие, а не индоктринировать детей. Поэтому я думаю, что торопимся мы. Я очень боюсь, потому что такое количество атеистов, революционеров и богоборцев, которые вышли из царских духовных семинарий, - это поискать нужно. Я боюсь, чтобы не наступили опять на те же грабли.
Тамара Ляленкова: Сомнения в безопасности введения нового предмета в школьную программу высказали и учащиеся старших классов.
Кирилл Тютюнников: Если ученики интересуются, то можно, мне кажется, и вводить. Если хотят христианские уроки ввести, то надо тогда и мусульманские, и другие. Еще вопрос, не будет ли различий из-за религии. Класс может разделяться чисто по религиозным приметам. До неприязни это может даже доходить, что вы – такие, мы – такие. Может быть, больше будут чувствоваться различия между учениками. Они будут более отделяться друг от друга по религиозным уже признакам.
Даниил Десятов: Я считаю, что преподавать основы религии в школах нужно. Не для галочки, а для того, чтобы как-то общаться, возможно, с людьми, которые религию активно проповедуют. Мне кажется, что вот это обучение будет помогать найти общий язык с людьми верующими, возможно, как-то не оскорбить их, возможно, найти общий язык.
Анастасия Филина: Я скажу, что я вообще человек верующий, православный, и мне бы в принципе интересно бы, чтобы в школах ввели уроки, связанные с этой религией. Но, например, я думаю, не очень было бы приятно, если бы рядом со мной сидели дети, которые относятся к другой религии. Я бы себя чувствовала неуютно. Но я считаю, что и другие ребята тоже. Поэтому если их вводить, то, может быть, в каком-то свободном посещении. Еще такой момент, что когда на биологии говорят, что человек произошел от обезьяны, мне, если честно, не очень приятно.
Тамара Ляленкова: О том, как можно в рамках школьной программы примирить естественно-научную и религиозную точку зрения можно будет узнать после небольшого перерыва. Также во второй части "Классного часа Свободы" прозвучат мнения представителей ислама, иудаизма и буддизма, и рассказ о учебниках, которые учителям и четвероклассникам предстоит в скором времени изучать.
В эфире "Классный час Свободы", у микрофона Тамара Ляленкова. Мы продолжаем обсуждать религиозную составляющую "Нашей новой школы", которую Дмитрий Медведев планирует ввести во всех субъектах Российской Федерации в 2012 году. Пока в эксперименте, насколько можно судить по количеству напечатанных учебников, примут участие более 400 тысяч российских школьников и 15 тысяч учителей, которые должны пройти переподготовку. Пособия для учителей - то же, что и для учеников - одобренные Министерством образования учебники.
Как известно, учебник по ОПК писал протодиакон Андрей Кураев, и некоторые фрагменты, по его собственным словам, адресуются взрослому читателю, например исторический анекдот про Александра Первого и Жозефину. С другой стороны, пишет в своей статье "Как я писал учебник по ОПК" Андрей Кураев, пришлось отказаться от объяснения учения о Троице, и от библейского рассказа о творении мира, чтобы не войти в противоречие с природоведением.
Мой следующий собеседник священник, преподаватель Московской Семинарии Олег Мумриков, проблему эту давно решил. По первому образованию он учитель биологии.
Олег Мумриков: Дело в том, что происхождение человека – это проблема не только биологическая, но проблема и философская, это проблема культурологическая. С одной стороны, мы имеем действительно какие-то артефакты, какие-то находки, от которых мы совершенно не вправе отказываться, открещиваться. Останков очень много и разных ископаемых, которые свидетельствуют о том, что есть определенное родство. Второй вопрос – как это понимать, это родство. И здесь существует много разных интересных концепций. С одной стороны, это концепция творения человека. Если он сотворен похожим на других живых существ, это не означает, что он в прямом смысле от них произошел. С другой стороны, это концепция направленной эволюции, согласно которой, человеческое тело и душа ее в животном аспекте может направленно создаваться творцом в результате длительного процесса. И здесь, мне кажется, возвращаясь к урокам биологии, которые тоже для меня были в свое время актуальны, и сейчас я в Свято-Тихоновском преподаю концепцию современного естествознания, важно понять, что преподаватель должен на уроках естествознания давать материал именно по своему предмету, фактологический материал, но при этом выделять вопросы, которые нельзя решить только в области естествознания. Нужно привлекать философию, богословие. И здесь преподаватель фактически передает слушателя, студента, ученика своему коллеге уже преподавателю Основ православной культуры или обществоведения, или еще какой-то гуманитарной дисциплины. Фактически наводятся межпредметные связи. Конечно, ребенок должен иметь основы религиозных знаний. Причем независимо от своего мировоззрения. Он должен уметь давать оценки этим явлениям. Я сам, служа на приходе, часто бываю в светских школах, приглашают, и мы встречаемся. Я несколько раз слышал от мусульман благодарность, что детям рассказывают о Боге, рассказывают основы православного учения. Я не знаю, может быть, это какой-то опыт уникальный. Но я слышал от многих, что благодарили. И большой след в душе оставил такой случай, когда в школе после урока ко мне подошел мальчик, пяти- или шестиклассник, у него в глазах стояли слезы, у него какая-то была серьезная очень проблема в семье, и он попросил помолиться за своих родителей, попросил совета. Он не был православным и не был русским.
Тамара Ляленкова: Не думаю, что факт обращения к православному священнику мальчика из мусульманской среды обрадует его родителей. Впрочем, заместитель руководителя администрации Центрального духовного управления мусульман России Артур Сулейманов считает, что ислам - религия гибкая, да и с подготовкой учителей проблем не будет.
Артур Сулейманов: Естественно, мусульманское образование сейчас находится далеко не на том уровне, который был до революции. Но, слава Богу, в России сейчас все-таки действуют университеты – четыре крупных университета, даже открывается еще, который готовится тоже стать университетом. Практически в каждом крупном городе, где такая достаточно крупная мусульманская составляющая есть, обязательно есть заведение хотя бы среднее учебное мусульманское. При каждой действующей мечети всегда есть курсы, потому что это обязанность верующих людей, тех, кто несет религию, облечен вот этим несением религии, он должен свои знания тоже передать другим. Поэтому тут в принципе сильной проблемы нет.
Тамара Ляленкова: Председатель Конгресса еврейских организаций и объединений Зиновий Коган по поводу введения основ религиозных культур высказал не меньше оптимизма, чем Артур Сулейманов.
Зиновий Коган: Сейчас церковь, прежде всего Русская православная, а за ней уже присоединились и другие традиционные религии, хотят придти в школу, чтобы поднять нравственность детей, а следовательно, нашего будущего. И только так новое поколение будет лучше, чем наше поколение. А то, что дети будут знать религии своих соседей, друзей, - это только хорошо, это правильно. Хорошо будет, если будут преподавать и физики, и химики, и биологи, не только, извините, филологи. Тем больше доверия будет у детей к тому, что во всем существует Господь.
Тамара Ляленкова: А вы не думаете о том, что, может быть, дети подумают о том, чтобы перейти в другую религию? Потому что в семье, что касается иудаизма, не так много ортодоксальных семей в России. Понятно, что если где-то ислам еще поспорит с христианством, то то, что касается иудаизма, то вряд ли. Если это не специальная школа, конечно.
Зиновий Коган: Я полагаю, что религия – это образ жизни. Перейти из одного образа жизни в другой сложно. Но если нет у тебя твоего еврейского образа жизни, так тебе не надо переходить, ты уже давно перешел, ты этого не знаешь.
Тамара Ляленкова: Но это же так случилось. И вернуться к корням гораздо труднее.
Зиновий Коган: Да, наша сложность в том, что почти 100 лет назад иудаизм прекратил как бы существование здесь, имея в виду образ жизни, не только иврит или идиш, не только умение читать молитвы, но просто образ жизни. Люди уехали в большие города, и кроме фамилии и имени, у них ничего не осталось. А сегодня сюда приехали ортодоксальные зарубежные раввины, которые как бы хотят из той точки, когда прекратил существование иудаизм в России, возродить и образ жизни, и саму религию. Это чрезвычайно сложно, потому что мы то стали другими. И жизнь другая. Да, это проблема, безусловно, ибо сегодня нужно детям идти в армию служить, мальчикам. Но много препятствий – соблюдение субботы, праздников. Как? Значит, надо ответить на этот вопрос. Они не хотят, не могут. Мы не хотим, не можем. Это проблема. Сегодня Россия едина православием. Сегодня русский образ жизни, а люди даже не знают, - это православие для многих. Как есть много евреев, их намного больше, чем мы умеем считать. Они просто даже не знают, что они – евреи.
Тамара Ляленкова: Ведь короче, проще путь в православие, там меньше правил. То, что касается иудаизма – это очень сложно. Как образ жизни это невероятно сложно.
Зиновий Коган: Вы знаете, я согласен, что иудаизм – это чистый монотеизм, она достаточно честная, искренняя религия, потому что там почти нет философии, и о вере мы мало говорим. Или ты делаешь, или ты не делаешь. Или ты ведешь себя так, или не так. Вот и все. Мы мало что делаем, чтобы рассказать, что же такое иудаизм сегодня. И не делите евреев – галахические, не галахические, покажи справку, а просто выйти из этнического гетто следом за теми евреями, которые вышли 100 лет назад из этого гетто. То есть уже мы все это проходили, не страшно. И больше того, нужно быть адекватным сегодняшнему времени. В каждом регионе будут устроены координационные советы, во-первых. Не думаю, что там будет сборище антисемитов. Да и дети – евреи, попробуйте найти хоть в одном классе этого еврея. Он где-то там сидит, маленький Харитончик или Ландау, что-то пишет. Знания о религиях – это еще не воспитание.
Тамара Ляленкова: Так считает председатель Конгресса еврейских организаций и объединений Зиновий Коган. Что о школьных уроках религиозных культур думает буддийский монах, расскажет буддолог, кандидат исторических наук Феликс Шведовский.
Феликс Шведовский: Когда человек ставится перед таким непростым выбором, да еще в четвертом классе, мне кажется, это неправильно.
Тамара Ляленкова: Наверное, выбор такого рода должен быть осознанным. Я думаю, что, Феликс, наверное, вы сами пришли к своему нынешнему состоянию тоже не в детстве. Это был какой-то путь.
Феликс Шведовский: Да, но путь начался в 9-10-м классе. И тогда я не определял себя как человека какой-то религии. Я просто противопоставлял себя атеистическому мировоззрению. Я себя не считал ни христианином, ни буддистом. Для меня было важно, что есть дух, и он первичнее, чем материя.
Тамара Ляленкова: Вы же тоже стояли перед выбором в свое время.
Феликс Шведовский: Ну, это были другие времена, конечно, когда все только начиналось в плане духовности, именно религиозной духовности. 1993 год, и все тогда начали массово креститься, и мне задали прямой вопрос: а когда же ты? И я тогда понял, что это серьезный очень выбор, не могу его для себя сделать, я себя считал мирским человеком. А потом как-то совершенно с другого бока через три года я пришел к буддизму через психологию. То есть читал книжки по совершенствованию себя, души, из них вывел такой вывод, что нужен учитель в этом плане. То есть один человек по книжкам ничего не может сделать. И я стал искать этого учителя. Мне было в принципе все равно, в какой религии он будет. Но я должен был почувствовать, что это учитель, который меня может научить что-то сделать со своей душой. И неожиданно этим учителем оказался именно буддийский монах. Хотя я ходил и в православные церкви, и общался с разными людьми, но раз, я вижу – учитель, он оказался буддийский учитель.
Тамара Ляленкова: Реально задают вопросы серьезные, и возникают серьезные проблемы у детей в возрасте 14-15 лет, вопросы вселенского масштаба. Было бы логично помочь именно в этот момент людям выбрать, даже показать просто выбор.
Феликс Шведовский: Но ведь государство наше, вводя этот курс, мне кажется, преследует совершенно другие цели. У нас сейчас вакуум того, что называется национальная идея. И возраст четвертый класс – это как раз, по-моему, когда в пионеры принимали. Это та самая идеология, которую хотят дать человеку, еще до того, как он начал задавать вопросы, чтобы уже его мягкой пластилиновой душе придать некую форму заранее. Но опять-таки здесь противоречие. Тогда, если это одна идеология, давайте тогда пусть будет одна. Если вы за нас все это решаете, то вы и выберете, православие так православие. Зачем тогда вот этот разброс – буддизм, мусульманство? Люди не понимают. К тому же и школа у нас, к сожалению, еще не избавилась от всех пороков, которые были с советских времен. У нас школа похожа чем-то на армию, там и «дедовщина» есть. У нас же как это вводится? Одновременно с вводом полковых священников. Тенденция очевидна. Потом кто будет преподавать? Тоже вопрос большой. Те курсы переподготовки обычных школьных учителей, насколько я понимаю, ничего не дают. У них каша в голове создается. А что там за 2-3 месяца можно понять о религиях? Хотя я не знаю, кто на этих курсах переподготовки рассказывал о буддизме? Вся эта информация настолько закрыта. Сам учебник, который готовился, тоже информация была закрыта. Мне какими-то очень сложными путями удалось узнать имя одного буддолога, который участвовал в подготовке этого учебника. Почему-то он взят именно из Улан-Удэ. Мне вот еще что не нравится, что именно к этническим привязываются вещам. Есть исконно русские, значит там православие. Но изначально же мировые религии не привязаны к национальностям. Вообще, христианство было для всех, и буддизм тоже для всех.
Тамара Ляленкова: Рассказывал буддийский монах Феликс Шведовский. Разговор об учебниках мы продолжим после зарубежных новостей.
Диктор: Швеция с осеннего семестра 2011 года вводит плату за обучение в вузах для студентов-иностранцев, не являющихся гражданами Евросоюза. Размер платы за обучение будут определять сами университеты, однако предполагается, что она будет соответствовать себестоимости обучения, равной примерно 10 тысячам евро в год. Одновременно правительство планирует ввести стипендии для особо одаренных иностранных студентов, а также законодательно закрепить право всех шведов на получение бесплатного высшего образования.
В Литве активно обсуждается вопрос о введении системы 13-летнего образования, включающего обязательное дошкольное обучение для детей 5 - 6 лет. Переход к обучению протяженностью в 13 лет, вероятнее всего, будет введен в ближайшее время, так как специалисты Министерства науки признали его "полезным начинанием в воспитательном процессе".
В одной из школ Пенсильвании разгорелся скандал в связи с тем, что преподаватели устроили слежку за учениками. Руководство школы раздало около 2 тысяч бесплатных ноутбуков школьникам, сказав, что они понадобятся ребятам для проведения дистанционных занятий. Факт слежки был обнаружен, когда замдиректора школы сообщила одному из родителей о плохом поведении ученика вне школьных стен. В качестве доказательства педагог предъявил фото, сделанное с помощь веб-камеры.
Директорам британских школ предложили стилизовать школьные буфеты под рестораны. Это поможет привлечь школьников в столовые и отвлечь их от перекусов чипсами и шоколадками. По данным британской Национальной службы здравоохранения, до четверти взрослых британцев страдают от ожирения. При этом большинство из них обязаны лишним весом нездоровым привычкам, приобретенным еще в школьные и студенческие годы.
Тамара Ляленкова: Это были зарубежные новости образования. У микрофона Тамара Ляленкова, и в "Классном часе Свободы" мы продолжаем обсуждать эксперимент, который этой весной начнется в 19 российских регионах. Вопреки ожиданиям, родители четвероклассников проявили больший интерес к светской этике - в издательство "Просвещение" пришло 125 тысяч заявок. Учебники по основам православной культуры заказали 80 тысяч человек, мировые культуры намерены изучать 60 тысяч школьников, исламскую культуру - 40 тысяч, буддистскую - 14 тысяч, а иудейскую - 12 тысяч. Однако, как справедливо заметил Феликс Шведовский, ознакомиться с новыми учебниками практически невозможно. Впрочем, я попыталась это сделать, позвонив заведующему кафедрой этики философского факультета СпбГУ Вадиму Перову. Дело в том, что он один из авторов последнего чернового варианта учебника по основам светской этики. Я спросила у него:
все-таки тот учебник, который сейчас уже должен быть разослан по регионам, это ваш учебник?
Вадим Перов: Не знаю. Хоть я искренне могу сказать, что я не знаю. Почему? Формально к тому сроку, к которому мы должны были сдать, это был черновик, мы его сдали. И по договору издательство имеет право распоряжаться этими материалами так, как оно возможно. Издательством в том же договоре было сформулировано, что они должны в письменный срок известить, какие, когда должны быть изменения внесены. Вот этого не было. В определенный момент оказалось, что мы не в состоянии договориться. Мы отказались от дальнейшей работы. Даже были потом обращения из издательства, что могут ли они опубликовать материалы. Мы написали о том, что мы в соответствии с подписанным договором, но без всякого указания на наше авторство. Вплоть до того, что было предложение о том, что может ли наш текст выйти анонимно без авторов?
Тамара Ляленкова: И вы согласились?
Вадим Перов: Мы сказали, что мы считаем, что мы с вами не имеем больше никакого дела. Нам не жалко даже того чернового текста, мы не держимся за это авторство.
Тамара Ляленкова: А какого рода были пожелания? Что их не устраивало, или какие были замечания, рекомендации? Были какие-то конкретные претензии, может быть?
Вадим Перов: Дело в том, что эти претензии носили, казалось бы, такого рода, с одной стороны, мелочный характер, а с другой стороны, они, в общем-то, формулировали некоторые варианты расхождения. Когда просят убрать фразу о том, что не надо писать о том, что человечество за историю вырабатывало разные культуры, потому что у детей может сложиться впечатление, что существуют разные представления о добре и зле. Знаете, я не могу с этим спорить. Что разные морали существуют, для меня это настолько хрестоматийная вещь, что кому-то пытаться это доказывать, ну, просто я не могу.
Тамара Ляленкова: Вадим Юрьевич, скажите мне, пожалуйста, может быть, нам следует объяснить, что такое светская этика? Потому что, возможно, как поэт: этика, эстетика и прочая ерунда… Понимаете? Родителям предложат выбор: вот что вы хотите? Многие не понимают.
Вадим Перов: В том числе, конечно, была некоторая проблема, связанная и с этим тоже. То, что единственное определение светского – это не религиозное, не антирелигиозное, это не религиозное. И речь идет очень о простой вещи. Любое религиозное сознание, в том числе и религиозная этика, она является теоцентрической. В том смысле, что она в качестве высшей ценности полагает Бога. Светская этика полагает высшей ценностью человека. Все! И отсюда выстраиваются все остальные конструкции и понимания. Светская этика – это этика, которая полагает, что высшей ценностью является человек, что нравственность создана человеком, моральные нормы, которыми мы руководствуемся, созданы человеком, и так далее. Все, больше никаких существенных различий. Все остальные различия строятся именно на этом принципиальном действительно расхождении. Согласитесь, что все довольно просто. Это тоже, кстати, было одной из претензий. Но в данном случае я сразу сказал, что попробуйте найти другое определение. Вообще предлагали, давайте мы уберем вот это, что что такое светская этика. Нельзя делать курс, где хотя бы не было в начале определено название предмета, объяснены слова, которые находятся в названии. Назвали бы просто этикой… Основы религиозных культур и этика – вопрос был бы в другом. С этой дискуссией можно было бы спорить. Но раз назвали светская этика, что уж тут поделать?
У меня дочь в прошлом году была по обмену школьников в Германии. Там в старших гимназических классах, 15-17 лет, есть некие действительно курсы этики, и есть курсы религиозной этики. И она рассказывает, в чем разница, что на светской этике разбирается, например, вопрос абортов или вопрос эвтаназии, или вопрос смертной казни. А на религиозной этике эти же самые вопросы, но уже разбираются с точки зрения, например, католической церкви. Как к этим вопросам относится католическая церковь? Это же не вопросы, которые можно обсуждать в четвертом классе. Я думаю, что светская этика была придумана в довесок для того, чтобы протащить в школу православную культуру. Потому что те, кто вводили, полагают, что все как раз и будут выбирать православную культуру. Хотя сама по себе идея по большому счету – сначала развести детей по классам, потом собрать их вместе и объяснять, что, ребята, вы не такие разные. Потом тратить огромное число разного рода не только материальных, но и духовных средств для того, чтобы решать межнациональные, межрелигиозные конфликты в стране. Это же вообще такая бомба замедленного действия рванет – слабо никому не покажется. Когда в четвертом-пятом классе им объяснят, что, ребята, вы разные. А это же действительно тот возраст, когда дети достаточно хорошо воспринимают то, что им взрослые говорят. Смотрите, это же тоже очень существенный момент. Это первая попытка после развала Советского Союза внедрять идеологию. Причем экспериментировать почему-то решили на четвертых-пятых классах.
Тамара Ляленкова: То, что касается теологии, во всяком случае, не так много факультетов, которые готовят светских учителей…
Вадим Перов: Еще меньше. Это другой парадоксальный момент. На самом деле, ситуация выглядит следующим образом, что на сегодняшний день можно по пальцам перечесть, это Московский государственный университет, есть кафедра этики, это в Петербурге еще есть университет имени Герцена, на философском факультете, готовят в Уральском университете. И там где-то спорадически на философских факультетах кто-то там пишет курсовые, дипломные по этике. Единственное на сегодняшний день в Санкт-Петербургском государственном университете существует бакалавриат по прикладной этике, 4 года обучения.
Тамара Ляленкова: Это вот именно то, что могло бы послужить основой?
Вадим Перов: Да, конечно. Но здесь тоже такая интересная информация, я не знаю, с чем это связано, отказались включать прикладную этику бакалавриат в новые стандарты, в перечень новых стандартов высшего профессионального образования. Теологию включили, а прикладную этику – нет.
Тамара Ляленкова: Это значит, что учить учителей наиболее востребованного в школе предмета в ближайшее время будет некому. Напомню, что общее введение "основ" планируется в 2012 году.
Однако вернемся к учебникам. В числе авторов истории мировых религиозных культур под редакцией академика Александра Чубарьяна,
директор центра изучения религий РГГУ Николай Шабуров.
Николай Шабуров: Ну, я уже выскажу такую самокритику. Основной недостаток - он все-таки слишком сложный. Для четвертого-пятого класса вообще невозможно, даже для старшего, для продвинутых школьников. И может быть, в настоящем виде он скорее бы работал как такое пособие для учителей, потому что авторский коллектив – это были очень серьезные специалисты, но не писавшие для маленьких детей, в том числе и я.
Тамара Ляленкова: Там истории религий каких?
Николай Шабуров: Насколько я понимаю, то, что сейчас было принято на государственном уровне, речь идет о традиционных религиях, которые у нас в России. В учебнике Чубарьяна там была история религий вся, от первобытности, Египет. Греция, Рим. Это важно, кто будет писать. Но гораздо важнее другой вопрос – кто будет преподавать. Начинается такая судорожная переподготовка учителей, прежде всего учителей истории. Я тоже в этом принимал участие. Но в общем это беда. Мы можем такие разные вещи в результате получить и такой букет: от нормального разговора о религии и культуре до самого ксенфобского, экстремистского дискурса, потому что все это проконтролировать будет невозможно на наших обширных пространствах. А вот какой-то такой традиции, культуры преподавания этого нет. Я полагаю, что преподавание религии, как не знаний о религии, а религии в светской школе абсолютно недопустимо. Мы проходили все это. Мне рассказывал мой дедушка, который учился в Тифлисе в 1900-е годы, какое это вызывало отторжение. Была такая казенщина. Смешанный был класс, были православные – грузины, русские, были армяне, они расходились, у каждого был свой священник, и все безумно завидовали двум или трем евреям, которые были в их классе и которых освобождали от занятий. Они просто гуляли, им все завидовали. Никакого реального благочестия не было, это была такая обязаловка. И если сейчас введут это так, как хочется некоторым, пройдет 30-40 лет, процент атеистов вырастет у нас многократно.
Тамара Ляленкова: Об этом же свидетельствует не только российский, но и международный опыт. Но в нашем случае любопытно другое - именно светские преподаватели переживают, что школьные уроки могут, что называется, отбить у учеников охоту не только к познанию религий, но и всякое стремление к вере.
Об этом сегодня в "Классном часе Свободы" говорилиз - заведующий кафедрой этики философского факультета СпбГУ Вадим Перов, директор центра изучения религий РГГУ Николай Шабуров, буддолог Феликс Шведовский, директор московской школы Евгений Ямбург, московские школьники и другие.
