Ирина Лагунина: Начавшиеся в понедельник в Международном трибунале по военным преступлениям в бывшей Югославии слушания по делу лидера боснийских сербов Радована Караджича были отложены на более поздний срок именно в тот день, когда свои аргументы должна была представить сторона обвинения. Еще до начала слушаний Караджич просил судебную палату трибунала отложить процесс до 17 июня. Но эта просьба тогда была отклонена. Эксперты полагают, что Караджич будет пытаться всеми возможными способами отложить и затянуть процесс – как это делал бывший сербский лидер Слободан Милошевич. Правда, в отличие от Милошевича у Караджича есть перспектива: ООН намеревается закончить работу трибунала в 2014 году.
Из-за того, что в течение первых дней слушаний в Гааге можно было слышать в основном доводы Караджича, многое из тех положений, которые он представил суду, повисло в воздухе и осталось без ответа. И тем самым причинило огромную боль. Я передаю микрофон Айе Куге.
Айя Куге: Радован Караджич не несёт никакой ответственности за то, что во время войны в Боснии погибли более ста тысяч человек, что миллион, то есть четверть населения, пережили этнические чистки и были вынуждены покинуть свои дома. Никаких преступлений он не совершал, сербские войска под его руководством всегда и повсюду лишь оборонялись. Одним словом: Караджич был миротворцем. Такая картина складывается, если следовать его вступительной защитной речи перед Международным трибуналом.
Бывший лидер боснийских сербов утверждает, что война в Боснии началась из-за того, что мусульмане и хорваты отказались остаться в составе, кстати, тогда уже распавшейся, Югославии, и что мусульмане не соглашались отдать сербам часть территории республики. Напомню, что в те времена в Боснии никаких этнически чистых территорий не было, никакой «сербской части» не существовало - она образовалась во время войны, вследствие этнических чисток.
Радован Караджич: Мы всегда хотели жить вместе с мусульманами, мы просили их остаться в Югославии, но мы не могли согласиться жить в их Боснии, и таким образом подпасть под исламский фундаменталистский режим.
Айя Куге: Прокомментировать это утверждение Радована Караджича я попросила видного сербского адвоката Драгана Тодоровича.
Драган Тодорович: Первое, что я заметил: он перекладывает всю вину за войну на мусульманскую сторону – якобы, боснийские мусульмане породили военный конфликт, не желая разрешать внутренние вопросы Боснии мирными средствами. Караджич утверждает также, что если уж мусульмане хотели войны, сербы должны были с этим согласится, потому что другого выхода не было. Это не правда! Я учился в университете в Сараево, и там не было совершенно никаких межнациональных проблем – никаких! Войну в Боснии вели Союзная республика Югославия и Сербия. Белград отправлял боснийским сербам и оружие, и вертолёты, и истребители, и боеприпасы, и обмундирование, финансировал их и обеспечил им весь офицерский состав. Они лечились в Белградском военном госпитале, и территория Сербии для них была свободной территорией. Война целиком велась из Белграда, а боснийские сербы предоставляли живую силу – «пушечное мясо». Нет даже сомнений в том, кто начал войну.
Айя Куге: Кстати, Радована Караджича лидером боснийских сербов выбрал Слободан Милошевич, а не народ. И в те времена, за несколько месяцев до начала войны в 1992 году, Караджич в боснийском парламенте уже грозил мусульманскому руководству, что боснийские мусульмане, настаивая на независимости, могут в Боснии просто «исчезнуть».
Радован Караджич: И не сомневайтесь: вы тем самым Боснию и Герцеговину опустите в ад, а мусульманского народа, может быть, вовсе не станет!
Айя Куге: Несомненным фактом, который вряд ли кто оспаривает, является то, что столица Боснии Сараево 1 425 дней войны находилась под осадой сил боснийских сербов – эта блокада считается самой длинной в современной истории. В среднем на город, с позиций боснийских сербов в горах, падало по 330 артснарядов в день. Улицы постоянно простреливались снайперами. За четыре года были убиты более 10 тысяч горожан, среди них 1 600 детей. Через год от начала войны в Сараево уже было полностью разрушено 35 тысяч зданий. Около трёхсот тысяч оставшихся в городе граждан (в том чилсе и сербы) большую часть времени голодали – продовольствие поступало через гуманитарные конвои, а позже через выкопанный самими горожанами тайный узенький туннель под аэропортом. 43 месяца город выживал почти без воды, электричества, отопления. Радован Караджич утверждает, что никакой блокады Сараево не было!
Радаван Караджич: Непреложной истиной является то, что Сараево не находилось под сербской осадой. Город никогда не был блокирован, разве что ради блокады снабжения их войск, а и такого почти не бывало. Ну как это так, что мы терроризировали город, когда и воду-то, какая у нас была, мы с ними делили? Все окрестные источники водоснабжения на нашей земле, и мы давали им, даже когда самим не много оставалось.
Никогда не проводились преднамеренные артобстрелы города. Никогда! Все массовые страдания и гибель в Сараево произошли в результате коварной стратегии, военному лукавству мусульман - с целью вызвать иностранную интервенцию в их пользу.
Айя Куге: Это и является главным тезисом Радована Караджича: боснийские мусульмане сами убивали своих. Он даже обещал доказать что, например, страшное кровопролитие на рынке Маркале в центре Сараево, где дважды под миномётным обстрелом погибли более сотни мирных граждан и несколько сотен получили ранения, было провокацией мусульманского правительства. Караджич перед судом утверждал, что в Маркале в феврале 1994 никто вообще не убит – по его словам, туда были привезены и «разбросаны» по земле тела уже мёртвых, погибших в боях, людей.
Вот как трагедию на рынке вспоминает сараевская журналистка Сенка Курт.
Сенка Курт: В тот день, в тот самый момент, когда упала граната, я была на Маркале с моим другом. Мы пошли покупать макароны – его жена из-за границы прислала ему немного денег. Мне из всего запомнился лишь цвета и пара каких-то бессвязных сцен. Когда я прибежала в редакцию и начала кричать, меня успокаивали, что всё не так страшно, что это лишь мой страх. А я видела только краски - в основном красную, кровь, которая лилась и лилась, потом цвет каких то тряпочных навесов, на которых несли раненных и разорванных в куски людей, цвета грузовиков, которые начали подъезжать к рынку. Вот так я сегодня и вспоминаю о Маркале – лишь разлитые краски. Когда я про это думаю, то и сегодня, как и тогда, чувствую только ярость и беспомощность. Но когда приходится слышать разные притчи, кружащие вокруг трагедии Маркале и всех преступлений, совершённых в Сараево вообще, я испытываю разочарование в международном сообществе, которое до сего дня не в состоянии привести к ответу тех, кто совершает преступления – будь то миномётом, будь то словами.
Айя Куге: Радовану Караджичу предъявлены обвинения не только в совершении военных преступлений против боснийских мусульман и хорватов, но и в геноциде, по двумя пунктам - массовое убийство более семи тысяч мусульманских граждан из города Сребреница в восточной Боснии и этнические чистки и убийства в разных местах страны, цель которых: освободить территорию от не-сербов. Караджич выступает в свою защиту с утверждением, что ничего подобного в Боснии не происходило, даже напротив: сербы всячески пытались уговорить мусульман и хорватов не покидать свои дома на территории, контролируемой сербами. Однако существует тысячи и тысячи свидетельств того, что сербы часто держали своих соседей заложниками и отпускали лишь тогда, когда те отказались от права на любое имущество. Как геноцид прокуратура Гаагского трибунала характеризует и содержание в 1992 году огромного числа мусульман и хорватов в концентрационных лагерях. Заключённые в этих лагерях, а среди них были и женщины, и даже дети, подвергались страшным истязаниям и изнасилованию, многие были убиты. Самые крупные из таких организованных мест лишения свободы – Омарска и Кератерм в западной Боснии. Радован Караджич утверждает, что никаких лагерей не было – были центры для захваченных в боях военнослужащих, да и то только на время расследования, и места, где размещались, якобы, бежавшие от военных действий гражданские лица.
Радаван Караджич: Омарска и Кератерм не лагеря. Омарска и Кератерм были центрами, где легальные государственные органы проводили следствие. Туда были помещены захваченные с оружием военнослужащие и некоторые гражданские лица, не воевавшие, но вышедшие из своих домов и вмешавшиеся в дела.
Айя Куге: Для Караджича, как он заявил, трагедия в Сребренице, где в течение недели, в июля 1995 года, были убиты тысячи боснийских мужчин и мальчиков, является лишь «ложным мифом об их жертвах». Напомню, Международный трибунал в ходе предыдущих процессов против обвиняемых в Гааге сербов уже давно признал доказанным массовой расстрел мусульман из Сребреницы. Среди них было мало таких, кто отрицал бы факт расправы над мужчинами из Сребреницы, которые, после занятия городка сербскими силами, искали спасения в лесах. Сербские войска хватали их и расстреливали без суда. Их тела всё ещё находят в массовых захоронениях, и большинство из них, хотя останки найдены, не опознаны – ведь места первичных захоронений были разрыты бульдозерами и кости были свезены во вторичные массовые могилы.
Радаван Караджич: Утверждают, что сербы убили 8320 мусульманских мужчин и мальчиков, и даже не дают определение того, что понимать под словом «мальчики». Разве парни 16-17 лет с оружием в руках - мальчики? Стоит подсчитать, сколько человек умерли естественной смертью за 4 года войны, всех погибших в боях за это время, и всех погибших в лесах вокруг Сребреницы, когда они силой пробивались через сербскую территорию – так вот, мусульмане, подсчитав их всех вместе, не смогли набрать и похоронить более 2,5-3 тысяч человек. Видите, мы знаем, что теперь они раскапывают свои могилы по всей Боснии, чтобы им каждого 11 июля было что хоронить в Серебренице.
Айя Куге: У Муниры Субашич из Сребреницы были убиты муж и больной сын. Останки мужа недавно были найдены в массовом захоронении, а сын по-прежнему числится без вести пропавшим. Мунира от имени организации «Матери Сребреницы» присутствовала на открытии слушаний по процессу против Радована Карджича в Гааге.
Мунира Субашич: Ну вот, через 15 лет после трагедии я услышала самую страшную ложь, а ведь ложью они и начали войну. Рказалось, что Караджич не покаялся и остался преступником. Я думаю, что этой ложью, он предал и свой, сербский, народ. И не герой он, а трус. Однако всё-таки важно, что судебный процесс начался, что его будут судить за преступления и геноцид, совершённый в нескольких местах в Боснии и Герцеговине. Я надеюсь, что в историю 21 века он войдет как преступник. А если его даже не постигнет земное наказание, постигнет наказание Божье – а оно тяжелейшее.
Айя Куге: Боснийские жертвы глубоко травмированы тем, что в судебном зале в Гааге снова слышны невероятные утверждения, служившие 15 лет назад в целях военной пропаганды, а теперь воскресшие для оправдания преступлений.
Радован Караджич перед трибуналом защищает себя сам. И, очевидно, намерен строить свою защиту на полном отрицании любых преступлений сербской стороны, даже тех, которые уже доказаны и которые сербская общественность не отрицает. Но специалисты считают, что каждый обвиняемый имеет право защищать себя по своему усмотрению – это легитимно.
Из-за того, что в течение первых дней слушаний в Гааге можно было слышать в основном доводы Караджича, многое из тех положений, которые он представил суду, повисло в воздухе и осталось без ответа. И тем самым причинило огромную боль. Я передаю микрофон Айе Куге.
Айя Куге: Радован Караджич не несёт никакой ответственности за то, что во время войны в Боснии погибли более ста тысяч человек, что миллион, то есть четверть населения, пережили этнические чистки и были вынуждены покинуть свои дома. Никаких преступлений он не совершал, сербские войска под его руководством всегда и повсюду лишь оборонялись. Одним словом: Караджич был миротворцем. Такая картина складывается, если следовать его вступительной защитной речи перед Международным трибуналом.
Бывший лидер боснийских сербов утверждает, что война в Боснии началась из-за того, что мусульмане и хорваты отказались остаться в составе, кстати, тогда уже распавшейся, Югославии, и что мусульмане не соглашались отдать сербам часть территории республики. Напомню, что в те времена в Боснии никаких этнически чистых территорий не было, никакой «сербской части» не существовало - она образовалась во время войны, вследствие этнических чисток.
Радован Караджич: Мы всегда хотели жить вместе с мусульманами, мы просили их остаться в Югославии, но мы не могли согласиться жить в их Боснии, и таким образом подпасть под исламский фундаменталистский режим.
Айя Куге: Прокомментировать это утверждение Радована Караджича я попросила видного сербского адвоката Драгана Тодоровича.
Драган Тодорович: Первое, что я заметил: он перекладывает всю вину за войну на мусульманскую сторону – якобы, боснийские мусульмане породили военный конфликт, не желая разрешать внутренние вопросы Боснии мирными средствами. Караджич утверждает также, что если уж мусульмане хотели войны, сербы должны были с этим согласится, потому что другого выхода не было. Это не правда! Я учился в университете в Сараево, и там не было совершенно никаких межнациональных проблем – никаких! Войну в Боснии вели Союзная республика Югославия и Сербия. Белград отправлял боснийским сербам и оружие, и вертолёты, и истребители, и боеприпасы, и обмундирование, финансировал их и обеспечил им весь офицерский состав. Они лечились в Белградском военном госпитале, и территория Сербии для них была свободной территорией. Война целиком велась из Белграда, а боснийские сербы предоставляли живую силу – «пушечное мясо». Нет даже сомнений в том, кто начал войну.
Айя Куге: Кстати, Радована Караджича лидером боснийских сербов выбрал Слободан Милошевич, а не народ. И в те времена, за несколько месяцев до начала войны в 1992 году, Караджич в боснийском парламенте уже грозил мусульманскому руководству, что боснийские мусульмане, настаивая на независимости, могут в Боснии просто «исчезнуть».
Радован Караджич: И не сомневайтесь: вы тем самым Боснию и Герцеговину опустите в ад, а мусульманского народа, может быть, вовсе не станет!
Айя Куге: Несомненным фактом, который вряд ли кто оспаривает, является то, что столица Боснии Сараево 1 425 дней войны находилась под осадой сил боснийских сербов – эта блокада считается самой длинной в современной истории. В среднем на город, с позиций боснийских сербов в горах, падало по 330 артснарядов в день. Улицы постоянно простреливались снайперами. За четыре года были убиты более 10 тысяч горожан, среди них 1 600 детей. Через год от начала войны в Сараево уже было полностью разрушено 35 тысяч зданий. Около трёхсот тысяч оставшихся в городе граждан (в том чилсе и сербы) большую часть времени голодали – продовольствие поступало через гуманитарные конвои, а позже через выкопанный самими горожанами тайный узенький туннель под аэропортом. 43 месяца город выживал почти без воды, электричества, отопления. Радован Караджич утверждает, что никакой блокады Сараево не было!
Радаван Караджич: Непреложной истиной является то, что Сараево не находилось под сербской осадой. Город никогда не был блокирован, разве что ради блокады снабжения их войск, а и такого почти не бывало. Ну как это так, что мы терроризировали город, когда и воду-то, какая у нас была, мы с ними делили? Все окрестные источники водоснабжения на нашей земле, и мы давали им, даже когда самим не много оставалось.
Никогда не проводились преднамеренные артобстрелы города. Никогда! Все массовые страдания и гибель в Сараево произошли в результате коварной стратегии, военному лукавству мусульман - с целью вызвать иностранную интервенцию в их пользу.
Айя Куге: Это и является главным тезисом Радована Караджича: боснийские мусульмане сами убивали своих. Он даже обещал доказать что, например, страшное кровопролитие на рынке Маркале в центре Сараево, где дважды под миномётным обстрелом погибли более сотни мирных граждан и несколько сотен получили ранения, было провокацией мусульманского правительства. Караджич перед судом утверждал, что в Маркале в феврале 1994 никто вообще не убит – по его словам, туда были привезены и «разбросаны» по земле тела уже мёртвых, погибших в боях, людей.
Вот как трагедию на рынке вспоминает сараевская журналистка Сенка Курт.
Сенка Курт: В тот день, в тот самый момент, когда упала граната, я была на Маркале с моим другом. Мы пошли покупать макароны – его жена из-за границы прислала ему немного денег. Мне из всего запомнился лишь цвета и пара каких-то бессвязных сцен. Когда я прибежала в редакцию и начала кричать, меня успокаивали, что всё не так страшно, что это лишь мой страх. А я видела только краски - в основном красную, кровь, которая лилась и лилась, потом цвет каких то тряпочных навесов, на которых несли раненных и разорванных в куски людей, цвета грузовиков, которые начали подъезжать к рынку. Вот так я сегодня и вспоминаю о Маркале – лишь разлитые краски. Когда я про это думаю, то и сегодня, как и тогда, чувствую только ярость и беспомощность. Но когда приходится слышать разные притчи, кружащие вокруг трагедии Маркале и всех преступлений, совершённых в Сараево вообще, я испытываю разочарование в международном сообществе, которое до сего дня не в состоянии привести к ответу тех, кто совершает преступления – будь то миномётом, будь то словами.
Айя Куге: Радовану Караджичу предъявлены обвинения не только в совершении военных преступлений против боснийских мусульман и хорватов, но и в геноциде, по двумя пунктам - массовое убийство более семи тысяч мусульманских граждан из города Сребреница в восточной Боснии и этнические чистки и убийства в разных местах страны, цель которых: освободить территорию от не-сербов. Караджич выступает в свою защиту с утверждением, что ничего подобного в Боснии не происходило, даже напротив: сербы всячески пытались уговорить мусульман и хорватов не покидать свои дома на территории, контролируемой сербами. Однако существует тысячи и тысячи свидетельств того, что сербы часто держали своих соседей заложниками и отпускали лишь тогда, когда те отказались от права на любое имущество. Как геноцид прокуратура Гаагского трибунала характеризует и содержание в 1992 году огромного числа мусульман и хорватов в концентрационных лагерях. Заключённые в этих лагерях, а среди них были и женщины, и даже дети, подвергались страшным истязаниям и изнасилованию, многие были убиты. Самые крупные из таких организованных мест лишения свободы – Омарска и Кератерм в западной Боснии. Радован Караджич утверждает, что никаких лагерей не было – были центры для захваченных в боях военнослужащих, да и то только на время расследования, и места, где размещались, якобы, бежавшие от военных действий гражданские лица.
Радаван Караджич: Омарска и Кератерм не лагеря. Омарска и Кератерм были центрами, где легальные государственные органы проводили следствие. Туда были помещены захваченные с оружием военнослужащие и некоторые гражданские лица, не воевавшие, но вышедшие из своих домов и вмешавшиеся в дела.
Айя Куге: Для Караджича, как он заявил, трагедия в Сребренице, где в течение недели, в июля 1995 года, были убиты тысячи боснийских мужчин и мальчиков, является лишь «ложным мифом об их жертвах». Напомню, Международный трибунал в ходе предыдущих процессов против обвиняемых в Гааге сербов уже давно признал доказанным массовой расстрел мусульман из Сребреницы. Среди них было мало таких, кто отрицал бы факт расправы над мужчинами из Сребреницы, которые, после занятия городка сербскими силами, искали спасения в лесах. Сербские войска хватали их и расстреливали без суда. Их тела всё ещё находят в массовых захоронениях, и большинство из них, хотя останки найдены, не опознаны – ведь места первичных захоронений были разрыты бульдозерами и кости были свезены во вторичные массовые могилы.
Радаван Караджич: Утверждают, что сербы убили 8320 мусульманских мужчин и мальчиков, и даже не дают определение того, что понимать под словом «мальчики». Разве парни 16-17 лет с оружием в руках - мальчики? Стоит подсчитать, сколько человек умерли естественной смертью за 4 года войны, всех погибших в боях за это время, и всех погибших в лесах вокруг Сребреницы, когда они силой пробивались через сербскую территорию – так вот, мусульмане, подсчитав их всех вместе, не смогли набрать и похоронить более 2,5-3 тысяч человек. Видите, мы знаем, что теперь они раскапывают свои могилы по всей Боснии, чтобы им каждого 11 июля было что хоронить в Серебренице.
Айя Куге: У Муниры Субашич из Сребреницы были убиты муж и больной сын. Останки мужа недавно были найдены в массовом захоронении, а сын по-прежнему числится без вести пропавшим. Мунира от имени организации «Матери Сребреницы» присутствовала на открытии слушаний по процессу против Радована Карджича в Гааге.
Мунира Субашич: Ну вот, через 15 лет после трагедии я услышала самую страшную ложь, а ведь ложью они и начали войну. Рказалось, что Караджич не покаялся и остался преступником. Я думаю, что этой ложью, он предал и свой, сербский, народ. И не герой он, а трус. Однако всё-таки важно, что судебный процесс начался, что его будут судить за преступления и геноцид, совершённый в нескольких местах в Боснии и Герцеговине. Я надеюсь, что в историю 21 века он войдет как преступник. А если его даже не постигнет земное наказание, постигнет наказание Божье – а оно тяжелейшее.
Айя Куге: Боснийские жертвы глубоко травмированы тем, что в судебном зале в Гааге снова слышны невероятные утверждения, служившие 15 лет назад в целях военной пропаганды, а теперь воскресшие для оправдания преступлений.
Радован Караджич перед трибуналом защищает себя сам. И, очевидно, намерен строить свою защиту на полном отрицании любых преступлений сербской стороны, даже тех, которые уже доказаны и которые сербская общественность не отрицает. Но специалисты считают, что каждый обвиняемый имеет право защищать себя по своему усмотрению – это легитимно.
