Нет ничего увлекательней и безнадежней сравнений и сравниваний. Cама жизнь ставит рядом собаку и кошку, чай и кофе, кино и телевидение, Толстого и Достоевского, заставляя нас неустанно сопоставлять, выбирать, изумляться схожести и различиям.
В Москве открылась ретроспективная выставка классика соцреализма Александра Дейнеки под названием "Работать, строить и не ныть!", и в эти же дни, совершенно синхронно, галерея "К-35" начала показывать Энди Уорхола, мэтра капреализма. В рамках этой выставки в России впервые представлены все работы из серии "Десять портретов евреев ХХ века". Для этой серии Уорхол использовал фотографии деятелей литературы (Франц Кафка, Гертруда Стайн), кино (братья Маркс), философии (Мартин Бубер), политики (Голда Меир), театра (Сара Бернар), науки (Зигмунд Фрейд и Альберт Эйнштейн), юриспруденции (Луис Брандейс) и музыки (Джордж Гершвин). Эту галерею портретов можно было бы считать данью уважения, если бы не их ироничность. Некоторые считают, что Уорхол предвосхитил программу Photoshop. Еще он предвосхитил Интернет и искусство как массовое производство (ну, его-то он и вовсе придумал).
Если в прежние годы лихие российские рецензенты любили эдак снисходительно хлопнуть Уорхола по плечу, то теперь его славянское происхождение наполняет соотечественников смутной гордостью за брата по крови. Дейнека же наполняет зрителя другой мутноватой гордостью: гордостью за Советский Союз, "который мы потеряли". Вернее, нам так казалось, но потерять совок оказалось не так просто — больно огромен и ребрист, торчит железными углами отовсюду — нет-нет да и наткнешься на его колючий остов.
Оба творца жили в ладу с действительностью и самими собой. Оба были "на ты" с идеологией. Если Дейнека одобрял и воспевал, то Уорхол — осуждал и клеймил. Впрочем, последний делал это столь продуманно, что успешно "пожинал сливки", как выразилась по совсем другому поводу одна гламурная дама.
Оба художника, к вопросу о гламуре, вращались в высоких кругах, дружили с элитой, влияли на умы. Как ни странно, схожестей у них немало, хотя во времени они лишь "слегка соприкоснулись рукавами": к тому году, когда Уорхол родился (1928 г.), Дейнека уже окончил ВХУТЕМАС. Когда он скончался (1969 г.), Уорхол был на пике популярности и только что пережил покушение (1968 г.).
Дейнека воспевал рай не то что утерянный, а так никогда и не приобретенный советским человеком. Парадиз крепких тел, солнечных ванн, розовых щек и мускулистых спин. Его несомненно большой талант позволяет сегодняшним идеологам бесстыдно лепить образ страны, никогда не существовавшей в реальности. Глядя на дейнековских героев, невольно подумаешь, что "хорошо в стране советской жить". При этом в динамизме его композиций, в скульптурной лепке форм чувствуется такая отстраненность от окружавшей художника действительности, что поневоле задумываешься — занимала ли эта действительность его вообще? Может, он просто растворялся в этих солнечных бликах, наливных яблоках, бицепцах-трицепсах? Или, наоборот, прятался в сумрачных небесах, мрачных производственных пейзажах?
Сейчас дейнековская живопись снова востребована политической ситуацией. Художник подобного уровня вполне может служить проводником сомнительного тезиса: идеология и искусство — это разные вещи. Тезис очень распространенный среди тех, кто хочет очаровывать невинные (и наивные) души концепцией пригламуренного совка.
Но работы говорят громче кураторов. Они буквально кричат о том, что искусство вне идей, им пропагандируемых, может существовать лишь через столетия после смерти этих самых идей. Пока же слишком свежа кровь, слишком шипуча кока-кола, чтоб мы могли отодрать творения от творцов и проповедуемых ими идеалов.
Так и соседствуют оба художника — в одном городе, но в разных измерениях, на одном временном отрезке, но на противоположных полюсах. Поэтому зрители все-таки делятся на тех, кто любит поп-арт, и тех, кто восторгается соцреализмом. Это выбор между сегодня и вчера, между супом Campbell и баландой, между свойскостью и монументальностью. А безукоризненно-эстетически сравнивать этих художников будут наши потомки, для которых и тушенка, и кока-кола станут неразличимы и абстрактны, вкус их будет навсегда утерян и от Уорхола с Дейнекой останутся лишь потрясающая изобретательность и виртуозная линия.
В Москве открылась ретроспективная выставка классика соцреализма Александра Дейнеки под названием "Работать, строить и не ныть!", и в эти же дни, совершенно синхронно, галерея "К-35" начала показывать Энди Уорхола, мэтра капреализма. В рамках этой выставки в России впервые представлены все работы из серии "Десять портретов евреев ХХ века". Для этой серии Уорхол использовал фотографии деятелей литературы (Франц Кафка, Гертруда Стайн), кино (братья Маркс), философии (Мартин Бубер), политики (Голда Меир), театра (Сара Бернар), науки (Зигмунд Фрейд и Альберт Эйнштейн), юриспруденции (Луис Брандейс) и музыки (Джордж Гершвин). Эту галерею портретов можно было бы считать данью уважения, если бы не их ироничность. Некоторые считают, что Уорхол предвосхитил программу Photoshop. Еще он предвосхитил Интернет и искусство как массовое производство (ну, его-то он и вовсе придумал).
Если в прежние годы лихие российские рецензенты любили эдак снисходительно хлопнуть Уорхола по плечу, то теперь его славянское происхождение наполняет соотечественников смутной гордостью за брата по крови. Дейнека же наполняет зрителя другой мутноватой гордостью: гордостью за Советский Союз, "который мы потеряли". Вернее, нам так казалось, но потерять совок оказалось не так просто — больно огромен и ребрист, торчит железными углами отовсюду — нет-нет да и наткнешься на его колючий остов.
Оба творца жили в ладу с действительностью и самими собой. Оба были "на ты" с идеологией. Если Дейнека одобрял и воспевал, то Уорхол — осуждал и клеймил. Впрочем, последний делал это столь продуманно, что успешно "пожинал сливки", как выразилась по совсем другому поводу одна гламурная дама.
Оба художника, к вопросу о гламуре, вращались в высоких кругах, дружили с элитой, влияли на умы. Как ни странно, схожестей у них немало, хотя во времени они лишь "слегка соприкоснулись рукавами": к тому году, когда Уорхол родился (1928 г.), Дейнека уже окончил ВХУТЕМАС. Когда он скончался (1969 г.), Уорхол был на пике популярности и только что пережил покушение (1968 г.).
Дейнека воспевал рай не то что утерянный, а так никогда и не приобретенный советским человеком. Парадиз крепких тел, солнечных ванн, розовых щек и мускулистых спин. Его несомненно большой талант позволяет сегодняшним идеологам бесстыдно лепить образ страны, никогда не существовавшей в реальности. Глядя на дейнековских героев, невольно подумаешь, что "хорошо в стране советской жить". При этом в динамизме его композиций, в скульптурной лепке форм чувствуется такая отстраненность от окружавшей художника действительности, что поневоле задумываешься — занимала ли эта действительность его вообще? Может, он просто растворялся в этих солнечных бликах, наливных яблоках, бицепцах-трицепсах? Или, наоборот, прятался в сумрачных небесах, мрачных производственных пейзажах?
Сейчас дейнековская живопись снова востребована политической ситуацией. Художник подобного уровня вполне может служить проводником сомнительного тезиса: идеология и искусство — это разные вещи. Тезис очень распространенный среди тех, кто хочет очаровывать невинные (и наивные) души концепцией пригламуренного совка.
Но работы говорят громче кураторов. Они буквально кричат о том, что искусство вне идей, им пропагандируемых, может существовать лишь через столетия после смерти этих самых идей. Пока же слишком свежа кровь, слишком шипуча кока-кола, чтоб мы могли отодрать творения от творцов и проповедуемых ими идеалов.
Так и соседствуют оба художника — в одном городе, но в разных измерениях, на одном временном отрезке, но на противоположных полюсах. Поэтому зрители все-таки делятся на тех, кто любит поп-арт, и тех, кто восторгается соцреализмом. Это выбор между сегодня и вчера, между супом Campbell и баландой, между свойскостью и монументальностью. А безукоризненно-эстетически сравнивать этих художников будут наши потомки, для которых и тушенка, и кока-кола станут неразличимы и абстрактны, вкус их будет навсегда утерян и от Уорхола с Дейнекой останутся лишь потрясающая изобретательность и виртуозная линия.
