Новую выставку в Третьяковской галерее на Крымском валу посвятили творчеству Александра Шевченко. Это имя никогда не было ни забыто, ни недооценено специалистами, однако художник всегда оставался в тени более удачливых собратьев по цеху. Между тем, его живопись - одно из самых значительных явлений в искусстве 1910-1930-х годов прошлого века.
Хотя Александр Шевченко отдал дань авангардным течениям начала ХХ века, но знают о нем куда меньше, чем, скажем, о Ларионове, Кончаловском или Давиде Бурлюке. Просто по складу характера Шевченко не был лидером, да и к эпатажу особой склонности не питал. Ну а в более позднее время, в 1933 году, на вопрос Сталина: "кто у нас относится к формалистам?" – добрые друзья-художники назвали имя Шевченко. Через 10 дней персональная выставка в Музее изобразительных искусств была закрыта. По счастью, репрессии за этим не последовали, но традиция тихого замалчивания все же сложилась.
Об эволюции творчества Александра Шевченко рассказывает заместитель директора Третьяковской галереи Лидия Иовлева:
– При всем интересе Шевченко к кубофутуризму, он был художником, который любил картину, и за это его считали традиционалистом. Самый крайний пример "разрушения" картины – это "Черный квадрат" Малевича, где нет ничего: ни пространства, ни перспективы, ни колорита – все кончено, началось новое время. Таких крайностей - при всем том, что он был очень дружен и с Малевичем, и с другими - у Шевченко не было никогда.
Его интерес к картине привел его к "ОСТу" (Обществу художников-станковистов), где тоже утверждалось право живописи быть картиной, при том, что творчество "остовцев" нельзя было назвать стилистически однородным. В группу, скажем, входил Дейнека, для которого в картине важна была монументализация, в то время как Шевченко представлял пластическое решение пространства, объемов и так далее. Позже он поехал на Кавказ, где увлекся восточной орнаментикой. В его стилистике появились новые приметы, новые черты: фигуры оказывались более "распластаны" на холсте, появились текучие линии, как, например, в совершенно замечательных "Колхозницах в ожидании поезда". Эту работу сложно назвать соцреализмом – скорее, это восточные женщины в традиционном обличии.
Если Дейнека насквозь идеологичен, то Шевченко – тоньше и сдержаннее. Даже в его поздней картине с первомайской демонстрацией акцент делается не на марше энтузиастов, а на величественном пейзаже, окружающем мелко прописанные шеренги трудящихся.
Александр Шевченко. Аллея. 1928 Бумага, темпера. 25,9 х 37,7. Государственная Третьяковская галерея
Хотя Александр Шевченко отдал дань авангардным течениям начала ХХ века, но знают о нем куда меньше, чем, скажем, о Ларионове, Кончаловском или Давиде Бурлюке. Просто по складу характера Шевченко не был лидером, да и к эпатажу особой склонности не питал. Ну а в более позднее время, в 1933 году, на вопрос Сталина: "кто у нас относится к формалистам?" – добрые друзья-художники назвали имя Шевченко. Через 10 дней персональная выставка в Музее изобразительных искусств была закрыта. По счастью, репрессии за этим не последовали, но традиция тихого замалчивания все же сложилась.
Об эволюции творчества Александра Шевченко рассказывает заместитель директора Третьяковской галереи Лидия Иовлева:
– При всем интересе Шевченко к кубофутуризму, он был художником, который любил картину, и за это его считали традиционалистом. Самый крайний пример "разрушения" картины – это "Черный квадрат" Малевича, где нет ничего: ни пространства, ни перспективы, ни колорита – все кончено, началось новое время. Таких крайностей - при всем том, что он был очень дружен и с Малевичем, и с другими - у Шевченко не было никогда.
Его интерес к картине привел его к "ОСТу" (Обществу художников-станковистов), где тоже утверждалось право живописи быть картиной, при том, что творчество "остовцев" нельзя было назвать стилистически однородным. В группу, скажем, входил Дейнека, для которого в картине важна была монументализация, в то время как Шевченко представлял пластическое решение пространства, объемов и так далее. Позже он поехал на Кавказ, где увлекся восточной орнаментикой. В его стилистике появились новые приметы, новые черты: фигуры оказывались более "распластаны" на холсте, появились текучие линии, как, например, в совершенно замечательных "Колхозницах в ожидании поезда". Эту работу сложно назвать соцреализмом – скорее, это восточные женщины в традиционном обличии.
Если Дейнека насквозь идеологичен, то Шевченко – тоньше и сдержаннее. Даже в его поздней картине с первомайской демонстрацией акцент делается не на марше энтузиастов, а на величественном пейзаже, окружающем мелко прописанные шеренги трудящихся.
