Владимир Тольц: Заочным гостем нашей сегодняшней передачи – она находится в Бремене – будет фольклорист Александра Архипова, сотрудник РГГУ, а также Института исследований Восточной Европы в Бремене.
Некогда Саша уже участвовала в нашей программе, в которой поделилась результатами своего изучения анекдотов о Штирлице и Путине. Она продолжает исследование того, как видится власть глазами народа, как низы представляли себе свои верхи. Однако, ныне Александра Сергеевна, оставив в покое байки о вымышленном герое-шпионе и реальном втором "всенародно избранном", сосредоточилась на его предшественниках 20-х и 30-х годов прошлого века. И именно о том далеком времени пойдет у нас речь сегодня.
О простых советских людях той далекой поры, многие из которых помнили и Великую войну, и Гражданскую, обещанный надолго, но недолго длившийся НЭП, пришедший на смену "военному коммунизму", о тех, кого в 1930-х давили поначалу коллективизацией и голодомором, а потом "Большим террором", бытует немало ложных стереотипов. Один из них связан с представлением, что народ, переживший все эти невзгоды и несчастья, безмолвствовал. По крайней мере, тогда, когда это касалось власти.
Но, между прочим, власть так никогда не считала. И в то время как проплаченные ею сочинители хором Пятницкого выдавали для "простого народа" свое пропагандистское "жить стало лучше, стало веселей", она внимательно прислушивалась к тому, что этот самый народ "болтал", сочинял и фантазировал о ней. Для этого у нее существовали, как известно, специальные "органы чувств" – ВЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД (в разные годы это именовалось по-разному). И в их оперсводках тема власти, так как ее понимает "народ", и то, что он об этой власти говорит, всегда занимала значительное место.
Лет 15 назад, когда эти бесценные "фольклорные записи" стали доступны историкам, а сбор и публикация табуированной ранее низовой крамолы о сгинувшем начальстве оказались не только безнаказанными, но и модными, толкователи прошлого пришли к выводу, что "тема власти не раскрыта" и с азартом и аппетитом взялись за ее разгребание и толкование.
Александра Архипова, как и другие фольклористы, подключилась к этому "пиршеству ума" позднее.
- Александра Сергеевна, что подвигло вас на изучение этой темы - "народ о власти 20-х, 30-х, 40-х годов?
Александра Архипова: Меня, конечно, интересует немного другое – что управляло этими людьми, что заставляло их воспринимать Ленина, Сталина то как Иисуса Христа, то как Антихриста. Что заставляло их думать, что у Сталина есть третья тайная жена по имени Роза Каганович, которая нашептывает Сталину, как и что нужно сделать, и именно поэтому, по мнению многих, в Советском Союзе было все так плохо? Что заставляло людей думать, что Троцкий нелегально возвращается в 1937 году в Советский Союз, чтобы участвовать в выборах? Почему они считали, что Ленин – это сын Антихриста? И прочие интересные вещи. Такие вещи мы можем извлечь их многочисленных оперсводок.
Владимир Тольц: Саша, вы же не первая на стезе изучения мнений и высказываний простых советских людей о непростых советских вождях и власти вообще. С 1990-х этим занимаются уже историки и Владимир Александрович Козлов с его исследованиями беспорядков и крамолы, и моя коллега Ольга Эдельман, вместе с ним и другими историками подготовившая известные издания по статье 58-10, и иностранцы вроде Сары Дэвис. Я уж не говорю о таких монументальных проектах, как совместное издание силами ФСБ и средствами Финляндии обзоров и спецсводок ОГПУ-НКВД о политсостоянии страны. Вопросы, которые вы сейчас перечислили, не вы первая задаете – задавались они и ранее. Скажите, что нового, по вашему мнению, вы привносите в это многолетнее уже дело изучения представлений народа о его власти и ее реакции на это?
Александра Архипова: Правильно, Козлов и Сара Дэвис показывают, как отражается представление о власти во мнении людей 30-х годов, а я пытаюсь найти, из каких мифологических представлений складываются эти отражения. Это поиск некоторой системности, позволяющий показывать не только, какие именно впечатления были у советских людей, но почему они возникают такими или другими. Кроме всего прочего, многие исследователи пишут: «в 1937 году было распространено такое представление, такой анекдот…» - Насколько это было распространено? Возможно, этот анекдот, который Сара Дэвис извлекает из новосибирской оперсводки, был зафиксирован вообще только два раза и свойственен только этому району. Или его пересказывали на всех партсобраниях по всей стране? Что было стереотипно, а что было индивидуально для того периода?
"1920 год. Оперсводка за ноябрь:
...До чего враги Советской власти стараются подорвать власть, характеризует слух, пущенный по крестьянам, то есть как будто бы на крестьян наложена разверстка по 2 фунта тараканов с души, и кто ее не выполнит, с того будут брать хлебом".
"1922 год. Из сводки ЧК по Южному Уралу:
…Страной вскоре будет править Михаил Романов. Россия якобы разделена между Англией, Францией, Америкой и Японией, которые будут давать голодному населению по пуду муки на душу".
"Как Ленина убила еўрейка, так Исуса Христа предал Иуда-еўрей, за трицать сребренникаў. Ужэ Юду падкупили - ён жэ был учэник. Як Ленин хадил са сваими сарáтниками, так Исус Христос хадил са сваими учэниками. "Буде, - кажэ, - паутина, драты, буде па ўсем свете; будуть птицы лятать с железными дюбками". Ета Исус Христос диктавал сваим ученикам. Як Ленин сваим саратникам".
"Ленин отравлен врагами-евреями.
Троцкий подослал убийц, дабы стать на место Ленина.
Ленина отравили, стараются изжить Калинина, и власть будет жидовская".
"1930 год. Из спецсводки Рязанского окротдела ОГПУ о ходе сплошной коллективизации:
Крестьянин села Чернышево, Ряжского района, Склянский ходит по селам, говоря: "Я видел виденье, что небо срослось с землей, что Христос сошел на землю и сказал о коллективах как о хомуте для крестьянина"..."
"В Шиловском районе политхулиганство дошло до того, что подвесили к телеграфному проводу курицу и привесили записку: "Лишаюсь жизни, прошу никого не винить. Жизнь становится невыносимая, и снести 80-ти яиц я не могу".
"Поп Романов обходит села и проповедует, что "наступило еврейское царство, колхозный строй подтверждает то, что наступило царство антихриста и евреев. Колхозники мучаются, как в аду, работают день и ночь и умирают с голода. Скоро наступит война, и только она может дать облегчение народу от Советской власти".
Владимир Тольц: Я продолжаю беседу с кандидатом филологических наук, фольклористом Александрой Архиповой, изучающей представления народа о власти по оперсводкам и политдонесениям чекистов.
- Саша, приступая к исследованию, вы ставите немало интересных вопросов. Скажите, вам уже удалось нащупать ответы хотя бы на часть этих вопросов?
Александра Архипова: Ну, как известно, любое исследование задает больше вопросов, чем отвечает на них. Но, конечно, исследование сводок ГПУ-НКВД за 1929-30 года показывает, как история с образованием колхозов и, соответственно, сопротивлением этому процессу крестьян осознавалась именно не просто как сопротивление организации колхозов, как сопротивление против отдачи скота, как сопротивление против введения обобществления вещей, но именно как… это как бы историческое событие понималось, историческая действительность воспринималась как приход Антихриста. И эта зима с 1929 на 1930 год переживалась крестьянами как приход Антихриста. Бытовало мнение, что вот нужно потерпеть три месяца, до апреля, - и наступает Страшный суд, конец света. В этом ключе, конечно, знаменитая статья Сталина "Головокружение от успехов" воспринималась ими именно как тот шаг, который отсрочил наступление Страшного суда.
И в этом плане очень простая логика. Например, образование колхозов – действительность реальная. Делают скот общим – тоже действительность. На скот ставят клеймо – реальная действительность, что этот скот теперь принадлежит колхозу, чтобы отделить его от скота, принадлежащего крестьянам, которые сохраняли свои индивидуальные хозяйства. Логично? Но в сознании крестьян постановка нового клейма, конечно, вызывает устойчивый существующий миф о том, что при наступлении царства Антихриста все как бы попавшие в это царство будут клеймены, получат клеймо. Соответственно процесс массового клеймения скота вызывает слухи, в которых говорится, что будут клеймить детей, которые родятся в этих колхозах от общих браков. А потом вызывает слухи, что это клеймение затронет всех колхозников. И таким образом, люди, вступившие в колхоз, как бы оказываются клеймены Антихристом и вступившими в царство Антихриста, что вызывает массовую панику. Крестьяне разбирают детей из школ, не пускают врачей в новообразованные колхозы, потому что информация о том, что врачи едут делать прививки, воспринимается как то, что врачи на самом деле тайно ставят клеймо. И таким образом, мы видим, как мифологическое сознание управляет восприятием исторической действительности.
Владимир Тольц: Ну, эсхатологические ожидания, попытки найти ключ к настоящему и будущему в откровениях Иоанна Богослова – один из сквозных сюжетов для русского народного восприятия жизни. Помню, несколько лет назад, когда я занимался историей иностранного радиовещания на СССР, мне не раз приходилось сталкиваться с этих (а это уже 1950-60 годы). Другой такой сквозной сюжет – еврейская тема…
Александра Архипова: Ну, конечно, в сознании крестьян во второй половине 20-х и в 30-е годы царство антихриста было синонимом для "еврейского царства". И очень забавно, что политическая борьба Сталина против Каменева, Троцкого, Зиновьева и все эти события середины 20-х годов дали образу Сталина в глазах крестьян такого борца с наступлением тотального еврейского царства, то есть как бы борца с Антихристом. Это создавало такой как бы дополнительный положительный образ Сталина. Это действительно не мешало тому, что позже говорили о том, что вот существует тайна, что «Ленина убила жидовка», и так же как «Иисуса Христа убили жиды, так же Ленина убила жидовка». Не мешало говорить о том, что у Сталина есть тайна жена Роза Каганович, которая управляет его действиями, и через тайную жену Розу Каганович, которая, естественно, то ли жена, то ли племянница, то ли дочь Лазаря Кагановича, евреи управляют страной.
Конечно, это было чрезвычайно популярно в советское время. Только не надо забывать, что евреи в народном крестьянском сознании того времени – это, скорее, даже большей частью не реальные люди, а это мифологические существа. Сошлюсь на замечательные материалы Ольги Беловой, которая много показывает, как, например, сибирские крестьяне считали, что у евреев есть реальные рога, которые они скрывают под кипой.
Владимир Тольц: Вы рассматриваете народные представления о власти на весьма значительном временном отрезке – 1920-40-е годы. Скажите, как менялись эти представления на такой временной дистанции?
Александра Архипова: Это очень забавно, потому что… Ну, начнем с Ленина. Основная легенда вокруг Ленина начала складываться, естественно, после смерти, еще до организации официального культа Ленина. Соответственно, понятно, как по отношению ко многим другим советским правителям Ленин воспринимался в двух ключах: Ленин как Антихрист – соответственно, сродни это со многими магическими практиками, когда нужно их спичек выложить число 666, а потом из этого сделать имя Ленина; но также, с другой стороны, Ленин понимался как своеобразный царь-избавитель. То есть правитель, который хотел принести народу счастье, облегчить жизнь крестьянам, но враги, завистники, евреи (часто называется имя Троцкого) его свергли, пытались его убить, отравить. Но он сбежал, сбежал либо в Крым, либо за границу, а враги, завистники, евреи выставили в Москве его двойника или восковую куклу, изображающую его тело. Таким образом, Ленин где-то скрывается и ждет своего часа, чтобы спасти страдающий народ, и вернется, когда будет совсем плохо. Эта легенда, эти слухи, скажем так, были очень популярны и фиксировались ГПУ во второй половине 20-х и самом начале 30-х. Потом эта история сходит на нет.
Но возникает другая версия – про Троцкого. Если мы помним, что сначала Троцкий в народном сознании понимался как губитель Ленина, отравитель Ленина, завистник Ленина, который пытается не дать Ленину сделать что-то хорошее для народа (например, в частности, были слухи о том, что Ленин оставил перед смертью записку Троцкому – не обижать крестьян, а Троцкий ее уничтожил), то в середине 30-х годов – понятно, с какой кампанией это было связано, – Троцкий начинает восприниматься как тоже такой избавитель, который на самом деле хотел сделать хорошее стране, хотел сделать хорошее крестьянам, спасти их от колхозов, но враги этого не дали сделать, поэтому Троцкий бежал на аэроплане. И он вернется, вернется он в 1937 году. И приведет за собой армию Франции, Германии, Англии или Японии, а также Польши, которая отменит колхозы и накормит крестьян хлебом.
Владимир Тольц: Знаете, из того, что вы рассказываете, возникает довольно мрачный "портрет", так сказать, народа – дикого, суеверного коллективного существа, не понимающего ни Священного Писания, ни того, что творится вокруг в данный момент. Вы сознательно стремитесь к такому эффекту?
Александра Архипова: Ну, нет, конечно. Это, на самом деле, понимание фольклора и народа, свойственное XIX веку, романтической школе, братьям Гримм. Вот они понимали народ как некую единую субстанцию с единым как бы устойчивым мышлением. На самом деле, это, конечно же, не так. И именно поэтому я работаю с оперативным сводками КГБ и НКВД. Потому что важно понять, что представляло собой повторяющееся мнение, что было устойчивыми слухами, а что было просто какими-то индивидуальными толкованиями. Конечно, никакого единого народа в таком понимании не было и нет. Я говорю "народ" о некоторой совокупности людей, противоположной по своим устремлениям властным структурам. И конечно, когда мы выжимаем из этих источников эти данные и сводим их в некоторый единый реестр, то выглядит это, конечно, диковато.
Но, тем не менее, люди так думали, и конечно, они говорили и мыслили… В этом нет ничего дикого как бы с точки зрения исследователя. Они мыслили и размышляли в русле тех мифологических конструкций, который были им привычны. У них был свой язык, язык традиционной культуры, и с помощью языка традиционной культуры, они пытались осмыслить происходящее. Если Ленин хочет сделать хорошо крестьянам, но его убили или он сбежал, он – царь-избавитель. Это мышление свойственно традиционной культуре.
Владимир Тольц: Ну, давайте все же на конкретных примерах. В ваших материалах я наткнулся на полесский заговор от белой горячки:
"На синэм морэ,
На белом камне
Седзиць Есиб Хвиссарионович
С вострыми мечами,
Сидзиць, рубае,
Двендцать неприятелев одгоняе".
Владимир Тольц: Вы говорите - "это язык традиционной культуры", которым, похоже, я не владею, а вот вы – наоборот. Так скажите мне, что это все значит, почему для исцеления от запоя здесь используется имя Иосифа Виссарионовича?
Александра Архипова: Это довольно интересный вопрос. В структуре заговора предполагается обращаться к некоторому могущественному существу, сверхъестественному, которое способно защитить тебя, - к Богородице, к Иисусу Христу, к святым и так далее. И в этих текстах одно властное существо заменяется на другое властное существо, в данном случае – на Иосифа Виссарионовича. И это очень интересный переход, потому что мы имеем дело со смешением двух кодов – смешение кода традиционной культуры с новым языком, языком нового мира.
Вот другой замечательный пример, любезно предоставленный мне Ольгой Беловой, - рассуждения полесского информанта, полесской бабушки об имени Иисуса Христа. Она говорит: "А Иисус Христос, он тоже к партии принадлежал и за нее пострадал". То есть Иисус Христос, как хороший человек, мыслится принадлежащим к партии.
Или, например, листовка 1930 года, зафиксированная органами, которую НКВД называет монархической листовкой, но в ней написано не "Да здравствует Его Императорское Величество" или "Да здравствует царь", в ней написано – "Да здравствует Н.Романов". Невозможно было в обществе до 1917 года назвать царя "Н.Романов". Здесь используется уже абсолютно другой языковой код.
Владимир Тольц: Александра, а с чем это связано? С тем, что народилось и стало играть заметную роль в общественной жизни поколение "ровесников Октября", с тем, что разрушили прежнюю религиозность и культуру, с ликбезом – с чем?..
Александра Архипова: Ну, конечно, культура никакая никогда не бывает застывшей. Это наша исследовательская иллюзия. Но, конечно, культура была очень сильно изменена. И самое главное, что в традиционной культуре русской появились новые ориентиры. Начнем с самого простого – началась массовая ликвидация безграмотности, крестьянам стали читать газеты, они стали читать газеты. В деревнях появилось радио. Их начали учить говорить, думать на некотором новом для них языке. И конечно, даже самые устойчивые традиционные представления они выражают, уже используя этот новый, для них естественный язык. Кроме этого, не надо забывать, что в 20-30-е годы происходит потрясающее смешение разных культурных слоев и культурных групп. Война, революция, голод, колхозы приводят к массовой миграции разных групп туда и обратно, из города в деревню, с юга на север, что, конечно, разрушает традиционные границы традиционной культуры и образовывает новую народную культуру.
Владимир Тольц: О трансформации мифа и образа власти в рамках этой новой культуры мы говорили сегодня с фольклористом, кандидатом филологических наук Александрой Архиповой.
