«Здравствуйте, уважаемый Анатолий Иванович! Вы не раз упоминали про разные радиоприемники. Хочу рассказать, как проблему приема "Свободы" решил я. Я купил через интернет на аукционе так называемое "интернет-радио". Суть его заключается вот в чем. Ко мне в квартиру проведен интернет-кабель, заканчивающийся роутером - коробкой с антенной, раздающей интернет по воздуху всем моим устройствам - двум ноутбукам, КПК, телевизору и моему интернет-радио приемнику. Этот радио-приемник по объему примерно равен старому советскому радио, которое стояло в каждой кухне, разница в том, что я могу выбирать среди более чем 16 тысяч радиостанций со всего земного шара. Удобно также, что ему не требуется наличие включенного компьютера, а только интернет и роутер, хотя можно кабель подсоединить прямо в радио. Можете рассказать об этом вашим слушателям. Изображение данного устройства прилагаю. Модель Sanyo R227. Стоимость около 200 долларов, но есть аналоги и дешевле. С уважением Петр».
Спасибо, Пётр, у меня в селе в подобных случаях когда-то говорили: «До чего только наука доходит!». Сегодня уже ничему не удивляются. Первым эту особенность современности подметил, кажется, писатель Владимир Войнович. Он сказал, что человека наших дней не изумит никакое открытие, никакое изобретение. «Если завтра мне скажут, что я могу мгновенно переместиться из Лондона в Москву, я приму это как должное».
Следующее письмо: «Однажды вы прочитали письмо вашего слушателя с нормальными словами о советском еврействе, о той его части, которая вошла в ядро советской демократической интеллигенции. Писал наверняка не еврей, не украинец и не белорус, а русский. Только русский может так глубоко чувствовать, что потеряла Россия в результате еврейского исхода, чего лишилась и русская культура, и российская демократия. Не могли бы ли вы сообщить мне адрес этого человека, я его единомышленник, а таких у него в нашей стране немного, как мы с вами хорошо знаем. Трапезников Степан Гаврилович. Ростов».
Если не ошибаюсь, Степан Гаврилович, запомнившееся вам письмо было таки от белоруса, правда – обрусевшего. Своего адреса он не указал. Может быть, сделает это, если сейчас находится возле приёмника. Не знаю, есть ли у него компьютер… С некоторых пор можно не только услышать, но и прочитать довольно серьёзные соображения российских имперцев о такого рода потерях. Кроме евреев, имеют в виду украинцев – о них особенно жалеют, их было огромное количество в литературе, искусстве, науке, на государственном поприще, немало их и сейчас, но – с каждым годом меньше. Это огорчает русских патриотов из тех, кто мыслит достаточно широко, не расистски. Встречается и своеобразный цинизм: хрен бы, говорят, с ними, с отколовшимися территориями, земли у нас больше, чем надо, - жалко человеческого материала. Мало того, что уехали чуть ли не все евреи и прекратился приток украинцев, - сами русские заметным потоком исходят на Запад. Ничего не поделаешь, чудес не бывает. Тут просятся уточнения в привычные рассуждения о пассивности российской толщи, о том, что молчат как раз те, что должны бы поднимать голос, не проявляют гражданственности как раз те, кому сам Бог велел: молодые, здоровые, умелые. Да, извечная расейская косность, века бесправия, тупой бюрократии, но есть и другая причина. У людей стало больше выбора. Полный сил человек, которому невмоготу под одним небом с ворами, взяточниками и бездельниками, может отправиться туда, где ими не пахнет. И вторая причина пассивности: трудно зарабатывать деньги. Это поглощает всего человека, на гражданственность не остаётся сил и времени. Человек в России ещё слишком беден, чтобы вести себя как полноценный гражданин.
«Здравствуйте, радио «Свобода»!- следующее письмо. - Я своими глазами видел, как работали советские предприятия, по каким чертежам изготовлялась продукция, видел, как работали колхозы, совхозы – нас, рабочих, выгоняли из городов выполнять сезонные работы на полях бесплатно, - перебью автора, чтобы сообщить молодым слушателям, что это называлось шефством города над селом, - и тогда я думал и считал, что вокруг не жизнь, а сплошная глупость. Но и сегодня здоровому человеку ясно и понятно, что вокруг тоже сплошная глупость. Перечислю возникающие вопросы. Первый. Почему демократия не развивается, а катится назад? Второй. Почему Россия постоянно в конфликте с западными странами? Третий. Почему дедовщина в армии? Четвёртый. Почему коррупция в массовом и крупном масштабе? Пятый. Почему все статьи конституции нарушаются и никто её не защищает? Шестой. Почему нищета в России и люди, попавшие в беду, не могут ниоткуда получить помощь и защиту и массово обращаются в Европейский суд? Седьмой. Почему так много бомжей и детская беспризорность? Восьмой. Почему так много фактов издевательства в детских садах? Девятый. Почему все суды работают в одном направлении: защищают государство, а не человека?», - я читаю вопросы, над которыми размышляет автор этого письма Иванов Василий Иванович. Всего их у него шестнадцать, шестнадцатый звучит так: «Почему В.В.Путин утверждает, что Россия – великая страна и в ней стабилизация?». Автор продолжает: «В 2007 году я по своей инициативе решил поставить людям эти вопросы и убедить их голосовать за Союз правых сил, так как давно пришёл к выводу, что только демократия может решить хотя бы некоторые из этих вопросов. Из двадцати человек я сумел убедить только двух. Остальные рассуждали так. Первое. От нас ничего не зависит, там всё решено без нас. Второе. Демократы развалили СССР. Третье. СПС и «Яблоко» - не демократы, просто перекрасились. Четвёртое. Во всём виноваты американцы. Иисус Христос говорил таким людям: «Вы, видя, не видите, слыша, не слышите и не разумеете. Иванов Василий Иванович».
Спасибо за письмо, Василий Иванович. Прекрасное письмо, Состояние послесоветской толпы – как на ладони. Что у неё в голове, что – в сердце… В голове – каша, в сердце - злоба и потерянность. Когда говорят про кашу в голове, имеют в виду бессвязность и противоречивость мнений. Одно мнение опровергает другое, одно мнение не стыкуется с другим, и всё это – в одной голове. От нас, говорят, ничего не зависит, но если бы демократы не перекрасились, мы бы за них голосовали, хотя это те негодяи, что развалили СССР, а вообще и они не виноваты, потому что во всём виноваты американцы. От такой каши в голове можно сойти с ума, да, собственно, её наличие как раз о чём-то таком и свидетельствует… Ещё раз спасибо, Василий Иванович, за глоток здравого смысла, если так можно выразиться. Не знаю, кто вы и откуда... Мне кажется, человек вы довольно пожилой, из заводских рабочих, у вас сельские корни, семья была раскулачена. Если слышите меня, то напишите, угадал ли я.
Следующее письмо: «Д.А.Медведев с экрана произнес фразу: "На уровне регионов и на муниципальном уровне они ничего не исполняют". Страна давно потеряла управляемость, даже не при большевиках, а много раньше. Я считаю, что только распад на более мелкие объекты управления может восстановить эту самую управляемость. Как было с Австро-Венгрией или Швецией, которая некогда раздулась от Мюнхена до Полтавы. Такие огромные по территории страны обречены влачить жалкое существование. И кризис здесь ничего общего с нынешним мировым не имеет. Российский кризис есть системный кризис управления». Этому автору отвечает другой: «Как же не исполняют? По телевизору только и видно, что пляшут да поют... одни на эстраде, другие на военном аэродроме или на полигоне, третьи - сидя друг против друга за столом в кабинете премьер-министра. А вы говорите, не исполняют. Просто песни у всех разные. И танцы».
В одной из предыдущих передач я сказал, что деревня и её судьба – это ещё не сельское хозяйство и его судьба, это вещи не совсем совпадающие, а то и вовсе несовпадающие. «Согласен, - пишет автор следующего письма, алтайский фермер. - Здесь именно то, за что ненавидели Столыпина, и что позволило говорить его современникам об ошеломляющем успехе его реформ… Я за три года приблизился к выработке среднего американского фермера. При необходимости могу обеспечить мясом и зерном до тысячи человек в одиночку. Техника, технология позволяют это сделать. Единственная проблема - рынки сбыта продукции. Но еще в процессе вы вступите в противостояние с прежней системой, и она будет создавать из вас врага народа, съест, если не начнете «делится» …Чиновник вытесняет производителя из правового поля, приступает к разделу его собственности, как только тот перестает «доится» или на горизонте замаячит новый «инвестор» – богатый Буратино… Вот я осенью вышел на последний рубеж своей независимости – меня просто отключили от правового поля, отключив мое хозяйство во время уборки от электричества. И продолжают удивляться, что я все еще не договорился с нужными и важными людьми. А о чем договариваться - о предательстве самого себя? Конституция меня вполне устраивает».
Это был отклик на одну из моих предыдущих передач. Не все разделяют почти общепринятую точку зрения об ошеломляющем успехе столыпинских реформ. И дело, как говорят, не в реформах, а в людях, в крестьянстве. Из общины вышли в свободное плавание многие, но таких смельчаков было куда меньше, чем ожидал Столыпин. Россия оказалась слишком крестьянской страной, трагично крестьянской. В сельской местности, в общинах, обреталась огромная часть населения страны. Большинство этих людей оказались не готовы к товарному хозяйствованию. Большевики потом выгнали их в города и на стройки – без церемоний, кровавым кнутом. Это было варварское решение проблемы аграрного перенаселения. Модернизация по-сталински… Тогда Россия страдала от сельского многолюдства, а сейчас – и от сельского, и от городского. По-прежнему семеро делают то, с чем мог бы управиться один. Расслабленное население, хищная бюрократия – и высшая власть, которая не знает, кого больше бояться, отчего одинаково боится и тех, и других, одинаково им потакает и тем самым всё больше развращает. Лишь бы не бунтовали… В то же время для полного хозяйственного освоения даже благодатных районов европейской части страны требуется вдвое больше населения, правда – менее пьющего, более работящего и способного к положительной самоорганизации.
«Лев Толстой? – читаю из следующего письма. - Километровые фразы. Пока дочитаешь, забудешь, чтО в начале. Андрей Болконский - надутый фанфарон, Пьер Безухов - кретин в тридцать лет в розовых очках, Наташа Ростова - курица, сама не знает, чего хочет. Кстати, о силе воображения курицы. Курицу кладут на асфальт, мелом перед ее носом проводят черту. И курица – ни с места. Вы думаете, с тех пор что-то изменилось ? Черта с два, выпускают на сцену зыкиных, буль-буль оглы, розенбаумов, а потом удивляются, почему народ - быдло, откуда деградация элиты и тэ дэ, и тэ пэ. От верблюда! Русская культура - это Лермонтов, Блок и Макаревич. Василий Розанов? Пролистал по диагонали, банальности. Б. Ельцин, при всем уважении к его подвигу, напоминает того драгунского капитана, который был секундантом на пяти дуэлях. Там - "закорючка" (в пистолеты не положим пуль), тут - "загогулина", пресловутый сербский марш. Несчастные сербы, вероятно, и не поняли, ктО и зачем к ним пришел. Американцы в русских мундирах? Позитив тоже есть. Вот вы не поверите, и я тоже глазам своим не поверил, но пришел как-то раз в сберкассу, уронил деньги на пол и не заметил, так какой-то мужик мне на это указал, причем, сразу».
Вступлюсь перед этим слушателем не за Толстого – он ведь не виноват, что его герои такие, а не иные, а за Наташу Ростову. Среди героев «Войны и мира» уж если кто и знает, чего хочет, так это она. Замуж она хочет! Детей нарожать, заботиться, чтобы животы у них не болели… Когда получаю такие письма, желаю, что не стал работать по своей первой специальности – учителем начальной школы. Днём возился бы с первоклассниками, а по вечерам вёл бы литературный кружок у старшеклассников.
Анатолий из Донецка: «При «президенте» из Енакиево, - слово «президент» - в кавычках, - усилия Кремля по расколу Украины не только не ослабнут, но и многократно возрастут. Как и раньше, будут использоваться лозунги: «Кирилл - наш патриарх», «федерализация Украины», «введение двойного гражданства», «повышение статуса русского языка до второго государственного», «нарушение прав русскоязычного населения», а также «российского статуса Крыма и Севастополя»… Конечная цель - провокация конфликтов под предлогом «защиты российских соотечественников и русского языка на территории сопредельных государств»… Украину и ее руководство российская власть ставит перед выбором – или отдадите все сами и добровольно, как Беларусь, или заберем силой, как у Грузии.
Для психологического давления на Украину Кремлем проводиться мощная информационная кампания, которая организуется на высшем государственном уровне РФ и имеет своей целью подготовку общественного мнения России и всего мира к необходимости «силового решения украинского вопроса в его окончательном варианте».
Да, Анатолий, денег на эти вещи не жалеют. Высшая украинская номенклатура знает, сколько денег Москва вложила, например, в победу угодного ей кандидата на украинских президентских выборах 2004 года – и кто украл большую их часть в Киеве, и в какое бешенство это привело «спонсоров».
Пишет Александр: «Узнал о появившемся в Интернете обращении: “Путин должен уйти”, немедленно нашёл его, подписал и послал его адресок нескольким своим друзьям и близким, о нелюбви которых к данному персонажу я знал. И каково же было моё изумление, когда три четверти из них просто испугались подписать обращение! Кто-то боится за себя, кто-то боится повредить своему директору, у которого появились прямые контакты с Путиным. Двое давно уже переехали в Германию, но им ещё предстоит ездить в Россию, и они тоже боятся! Один мой старинный коллега и друг прямо написал: “Жутко боюсь”. Раньше я не замечал за ним такой пугливости, да он уже в таком возрасте, когда, казалось бы, бояться нечего. В “лихие девяностые” никто не мешал недовольным на каждом углу кричать: “Банду Ельцина - под суд!”, никого не преследовали за едкое высмеивание его по телевидению. В то время уже казалось, что Россия навсегда избавилась от страха... До сих пор не устаю восхищаться словами Джерома Клапки Джерома. Помните, это когда “трое в одной лодке” так перегрузили своё судёнышко, что оно пошло ко дну вместе с их пожитками. «Сколь многие, рискуя затопить свой корабль, нагружают его всякими вещами, которые кажутся им необходимыми для удовольствия и комфорта в пути, а на самом деле являются бесполезным хламом… Хлам, все хлам! Выбросьте его за борт! Это из-за него так тяжело вести лодку, что гребцы вот-вот свалятся замертво. Это он делает судно таким громоздким и неустойчивым. Вы не знаете ни минуты отдыха от тревог и беспокойства… Выбросьте этот хлам за борт! Пусть ваша жизненная ладья будет легка и несет лишь то, что необходимо: уютный дом, простые удовольствия, двух-трех друзей, достойных называться друзьями, того, кто вас любит и кого вы любите, кошку, собаку, несколько трубок, сколько нужно еды и одежды и немножко больше, чем нужно, напитков, ибо жажда – опасная вещь».
Спасибо за письмо, Александр! Джером Клапка Джером совершенно прав. Если напитков в доме меньше, чем нужно, или даже столько, сколько нужно, - это не дом и жизнь в нём – не жизнь… Не осуждайте своих друзей, приятелей и знакомых. Советский страх – это во многих случаях просто болезнь, ею страдают и хорошие люди, причём, часто – люди, которым действительно нечего бояться. Иной знает, что умрёт буквально со дня на день, а всё равно Путина боится больше, чем старухи с косой. В Москве у меня был когда-то приятель, можно сказать, друг – милый, услужливый, верный. Инженер. Однажды я сдуру показал ему гэбэшников, ходивших одно время за мною по пятам. Как известно, они ходят по-разному. Могут ходить так, что вы их не заметите, а могут – специально так, чтобы вы всё время знали, что за вами хвост. Оглянешься – сзади малый с газетой в руке, в которую тут же уткнётся. И на машине сопровождали. Я их дразнил. Вдруг свернёшь куда-нибудь чуть ли не на полном ходу – они пронесутся мимо, потом возвращаются, а ты иной раз ещё и постоишь, подождёшь их из вежливости. Так вот, когда мой дружок убедился что таки да, следят, он побледнел, задрожал, как осиновый лист, и… дело кончилось тем, что я перестал с ним общаться просто из человеколюбия.
Из Москвы пишет Александр Васильевич: «Кто-то когда-то пустил в ход эту версию, будто Моисей водил евреев сорок лет по пустыне, чтобы не осталось в живых ни одного раба, и наши интеллигенты дружно в нее поверили (еще Плеханов отмечал это свойство российских интеллигентов – воспринимать любые идеи обязательно дружно, скопом), хотя ничто в Библии эту версию не подтверждает, и вообще вряд ли евреи, пусть даже и древние, были такими ослами, что позволили своему руководителю водить себя сорок лет по пустыне, которую можно было пройти за несколько дней.
Более естественно предположить, что тот, кто сочинял этот библейский текст, просто применил известный литературный прием, называемый: искусственное усложнение сюжета. Скажем, если Иван-царевич отправлялся за какими-нибудь золотыми яблоками, он обязательно должен был пережить по дороге немало приключений. Точно так же и евреи не могли просто перейти из пункта А в пункт Б – это же скучно! Вот и придумывает древний автор, что евреи шли по пустыне аж сорок лет, а Моисей, тот вообще не дошел самую чуть, как бывший секретарь Ульянова лишь чуть-чуть не дошел до пика Джугашвили». Спасибо за письмо, Александр Васильевич. Ходячие мнения (чудесное слово: ходячие), расхожие представления, всевозможные исторические и «сверхисторические» байки – их столько, что без них, наверное, было бы скучно жить. Они - часть культуры каждого народа и человечества в целом. Многие из них входят в то, что обозначается такими мудрёными словами, как «национальный миф», «культурный код». Если один русский произносит, например, слово «Наполеон», у другого русского в голове сразу возникает слово «Кутузов», а далее - «восемьсот двенадцатый год», «Бородино», «Скажи-ка, дядя, ведь недаром, Москва, спалённая пожаром, французу отдана?», у тех, кто пограмотнее - «Война и мир», Пьер Безухов, Андрей Болконский, Платон Каратаев, у кого-то – и «Бородинская годовщина»… И очень мало у кого при слове «Наполеон» всплывают слова «Кодекс Наполеона» - тот свод законов, который мог бы преобразовать и нынешнюю Россию, не говоря уже о пушкинской, если бы он был принят народом и его вождями не для виду, а всем сердцем. Ещё меньше тех, кто вспомнит царя Александра Первого и сразу же – пушкинскую строфу: «Властитель слабый и лукавый, /плешивый щеголь, враг труда, /нечаянно пригретый славой, / над нами царствовал тогда». «Пригретый славой» - это как раз о славе Кутузова, его армии и партизанского тыла, о той славе, которая так вскружила плешивую голову, что решено было двинуть измученное войско на Париж и далее. Ту войну называют отечественной, такой она и была в русских умах, это помогло победить не только Наполеона, а и Гитлера, но! Слова «отечественная война» предполагают, что враг положил себе поработить ваше отечество. Наполеон же хотел всего-навсего сделать более сговорчивым русского царя. Поход в Россию был для Бонапарта только одной из его бесчисленных военных кампаний. Так видел дело, между прочим, Михайло Илларионович. Творец победы, он смотрел проще и трезвее своих современников и потомков, что и проявилось в его нежелании преследовать корсиканца. Выгнали из наших пределов – и ладно, и скатертью тебе дорога. А царь попёр дальше. Российские цари людишек не считают.
Последнее письмишко: «Сейчас в России все накинулись на Путина. Я-то в Америке уже 18 лет, но где его критики были последние 10 лет? То ли все там пьяные, не помнят утром, что говорили вечером. Многоe можете вы добавить сами. Ник Мальцев». Много не добавлю, господин Мальцев. На Путина накинулись далеко-далеко не все. На него накинулись единицы, и это, в основном, те же самые люди, что осуждали его и раньше, с его первого президентского дня. А «все» накинутся чуть позже, особенно после того, как он уйдёт или его уйдут.
Спасибо, Пётр, у меня в селе в подобных случаях когда-то говорили: «До чего только наука доходит!». Сегодня уже ничему не удивляются. Первым эту особенность современности подметил, кажется, писатель Владимир Войнович. Он сказал, что человека наших дней не изумит никакое открытие, никакое изобретение. «Если завтра мне скажут, что я могу мгновенно переместиться из Лондона в Москву, я приму это как должное».
Следующее письмо: «Однажды вы прочитали письмо вашего слушателя с нормальными словами о советском еврействе, о той его части, которая вошла в ядро советской демократической интеллигенции. Писал наверняка не еврей, не украинец и не белорус, а русский. Только русский может так глубоко чувствовать, что потеряла Россия в результате еврейского исхода, чего лишилась и русская культура, и российская демократия. Не могли бы ли вы сообщить мне адрес этого человека, я его единомышленник, а таких у него в нашей стране немного, как мы с вами хорошо знаем. Трапезников Степан Гаврилович. Ростов».
Если не ошибаюсь, Степан Гаврилович, запомнившееся вам письмо было таки от белоруса, правда – обрусевшего. Своего адреса он не указал. Может быть, сделает это, если сейчас находится возле приёмника. Не знаю, есть ли у него компьютер… С некоторых пор можно не только услышать, но и прочитать довольно серьёзные соображения российских имперцев о такого рода потерях. Кроме евреев, имеют в виду украинцев – о них особенно жалеют, их было огромное количество в литературе, искусстве, науке, на государственном поприще, немало их и сейчас, но – с каждым годом меньше. Это огорчает русских патриотов из тех, кто мыслит достаточно широко, не расистски. Встречается и своеобразный цинизм: хрен бы, говорят, с ними, с отколовшимися территориями, земли у нас больше, чем надо, - жалко человеческого материала. Мало того, что уехали чуть ли не все евреи и прекратился приток украинцев, - сами русские заметным потоком исходят на Запад. Ничего не поделаешь, чудес не бывает. Тут просятся уточнения в привычные рассуждения о пассивности российской толщи, о том, что молчат как раз те, что должны бы поднимать голос, не проявляют гражданственности как раз те, кому сам Бог велел: молодые, здоровые, умелые. Да, извечная расейская косность, века бесправия, тупой бюрократии, но есть и другая причина. У людей стало больше выбора. Полный сил человек, которому невмоготу под одним небом с ворами, взяточниками и бездельниками, может отправиться туда, где ими не пахнет. И вторая причина пассивности: трудно зарабатывать деньги. Это поглощает всего человека, на гражданственность не остаётся сил и времени. Человек в России ещё слишком беден, чтобы вести себя как полноценный гражданин.
«Здравствуйте, радио «Свобода»!- следующее письмо. - Я своими глазами видел, как работали советские предприятия, по каким чертежам изготовлялась продукция, видел, как работали колхозы, совхозы – нас, рабочих, выгоняли из городов выполнять сезонные работы на полях бесплатно, - перебью автора, чтобы сообщить молодым слушателям, что это называлось шефством города над селом, - и тогда я думал и считал, что вокруг не жизнь, а сплошная глупость. Но и сегодня здоровому человеку ясно и понятно, что вокруг тоже сплошная глупость. Перечислю возникающие вопросы. Первый. Почему демократия не развивается, а катится назад? Второй. Почему Россия постоянно в конфликте с западными странами? Третий. Почему дедовщина в армии? Четвёртый. Почему коррупция в массовом и крупном масштабе? Пятый. Почему все статьи конституции нарушаются и никто её не защищает? Шестой. Почему нищета в России и люди, попавшие в беду, не могут ниоткуда получить помощь и защиту и массово обращаются в Европейский суд? Седьмой. Почему так много бомжей и детская беспризорность? Восьмой. Почему так много фактов издевательства в детских садах? Девятый. Почему все суды работают в одном направлении: защищают государство, а не человека?», - я читаю вопросы, над которыми размышляет автор этого письма Иванов Василий Иванович. Всего их у него шестнадцать, шестнадцатый звучит так: «Почему В.В.Путин утверждает, что Россия – великая страна и в ней стабилизация?». Автор продолжает: «В 2007 году я по своей инициативе решил поставить людям эти вопросы и убедить их голосовать за Союз правых сил, так как давно пришёл к выводу, что только демократия может решить хотя бы некоторые из этих вопросов. Из двадцати человек я сумел убедить только двух. Остальные рассуждали так. Первое. От нас ничего не зависит, там всё решено без нас. Второе. Демократы развалили СССР. Третье. СПС и «Яблоко» - не демократы, просто перекрасились. Четвёртое. Во всём виноваты американцы. Иисус Христос говорил таким людям: «Вы, видя, не видите, слыша, не слышите и не разумеете. Иванов Василий Иванович».
Спасибо за письмо, Василий Иванович. Прекрасное письмо, Состояние послесоветской толпы – как на ладони. Что у неё в голове, что – в сердце… В голове – каша, в сердце - злоба и потерянность. Когда говорят про кашу в голове, имеют в виду бессвязность и противоречивость мнений. Одно мнение опровергает другое, одно мнение не стыкуется с другим, и всё это – в одной голове. От нас, говорят, ничего не зависит, но если бы демократы не перекрасились, мы бы за них голосовали, хотя это те негодяи, что развалили СССР, а вообще и они не виноваты, потому что во всём виноваты американцы. От такой каши в голове можно сойти с ума, да, собственно, её наличие как раз о чём-то таком и свидетельствует… Ещё раз спасибо, Василий Иванович, за глоток здравого смысла, если так можно выразиться. Не знаю, кто вы и откуда... Мне кажется, человек вы довольно пожилой, из заводских рабочих, у вас сельские корни, семья была раскулачена. Если слышите меня, то напишите, угадал ли я.
Следующее письмо: «Д.А.Медведев с экрана произнес фразу: "На уровне регионов и на муниципальном уровне они ничего не исполняют". Страна давно потеряла управляемость, даже не при большевиках, а много раньше. Я считаю, что только распад на более мелкие объекты управления может восстановить эту самую управляемость. Как было с Австро-Венгрией или Швецией, которая некогда раздулась от Мюнхена до Полтавы. Такие огромные по территории страны обречены влачить жалкое существование. И кризис здесь ничего общего с нынешним мировым не имеет. Российский кризис есть системный кризис управления». Этому автору отвечает другой: «Как же не исполняют? По телевизору только и видно, что пляшут да поют... одни на эстраде, другие на военном аэродроме или на полигоне, третьи - сидя друг против друга за столом в кабинете премьер-министра. А вы говорите, не исполняют. Просто песни у всех разные. И танцы».
В одной из предыдущих передач я сказал, что деревня и её судьба – это ещё не сельское хозяйство и его судьба, это вещи не совсем совпадающие, а то и вовсе несовпадающие. «Согласен, - пишет автор следующего письма, алтайский фермер. - Здесь именно то, за что ненавидели Столыпина, и что позволило говорить его современникам об ошеломляющем успехе его реформ… Я за три года приблизился к выработке среднего американского фермера. При необходимости могу обеспечить мясом и зерном до тысячи человек в одиночку. Техника, технология позволяют это сделать. Единственная проблема - рынки сбыта продукции. Но еще в процессе вы вступите в противостояние с прежней системой, и она будет создавать из вас врага народа, съест, если не начнете «делится» …Чиновник вытесняет производителя из правового поля, приступает к разделу его собственности, как только тот перестает «доится» или на горизонте замаячит новый «инвестор» – богатый Буратино… Вот я осенью вышел на последний рубеж своей независимости – меня просто отключили от правового поля, отключив мое хозяйство во время уборки от электричества. И продолжают удивляться, что я все еще не договорился с нужными и важными людьми. А о чем договариваться - о предательстве самого себя? Конституция меня вполне устраивает».
Это был отклик на одну из моих предыдущих передач. Не все разделяют почти общепринятую точку зрения об ошеломляющем успехе столыпинских реформ. И дело, как говорят, не в реформах, а в людях, в крестьянстве. Из общины вышли в свободное плавание многие, но таких смельчаков было куда меньше, чем ожидал Столыпин. Россия оказалась слишком крестьянской страной, трагично крестьянской. В сельской местности, в общинах, обреталась огромная часть населения страны. Большинство этих людей оказались не готовы к товарному хозяйствованию. Большевики потом выгнали их в города и на стройки – без церемоний, кровавым кнутом. Это было варварское решение проблемы аграрного перенаселения. Модернизация по-сталински… Тогда Россия страдала от сельского многолюдства, а сейчас – и от сельского, и от городского. По-прежнему семеро делают то, с чем мог бы управиться один. Расслабленное население, хищная бюрократия – и высшая власть, которая не знает, кого больше бояться, отчего одинаково боится и тех, и других, одинаково им потакает и тем самым всё больше развращает. Лишь бы не бунтовали… В то же время для полного хозяйственного освоения даже благодатных районов европейской части страны требуется вдвое больше населения, правда – менее пьющего, более работящего и способного к положительной самоорганизации.
«Лев Толстой? – читаю из следующего письма. - Километровые фразы. Пока дочитаешь, забудешь, чтО в начале. Андрей Болконский - надутый фанфарон, Пьер Безухов - кретин в тридцать лет в розовых очках, Наташа Ростова - курица, сама не знает, чего хочет. Кстати, о силе воображения курицы. Курицу кладут на асфальт, мелом перед ее носом проводят черту. И курица – ни с места. Вы думаете, с тех пор что-то изменилось ? Черта с два, выпускают на сцену зыкиных, буль-буль оглы, розенбаумов, а потом удивляются, почему народ - быдло, откуда деградация элиты и тэ дэ, и тэ пэ. От верблюда! Русская культура - это Лермонтов, Блок и Макаревич. Василий Розанов? Пролистал по диагонали, банальности. Б. Ельцин, при всем уважении к его подвигу, напоминает того драгунского капитана, который был секундантом на пяти дуэлях. Там - "закорючка" (в пистолеты не положим пуль), тут - "загогулина", пресловутый сербский марш. Несчастные сербы, вероятно, и не поняли, ктО и зачем к ним пришел. Американцы в русских мундирах? Позитив тоже есть. Вот вы не поверите, и я тоже глазам своим не поверил, но пришел как-то раз в сберкассу, уронил деньги на пол и не заметил, так какой-то мужик мне на это указал, причем, сразу».
Вступлюсь перед этим слушателем не за Толстого – он ведь не виноват, что его герои такие, а не иные, а за Наташу Ростову. Среди героев «Войны и мира» уж если кто и знает, чего хочет, так это она. Замуж она хочет! Детей нарожать, заботиться, чтобы животы у них не болели… Когда получаю такие письма, желаю, что не стал работать по своей первой специальности – учителем начальной школы. Днём возился бы с первоклассниками, а по вечерам вёл бы литературный кружок у старшеклассников.
Анатолий из Донецка: «При «президенте» из Енакиево, - слово «президент» - в кавычках, - усилия Кремля по расколу Украины не только не ослабнут, но и многократно возрастут. Как и раньше, будут использоваться лозунги: «Кирилл - наш патриарх», «федерализация Украины», «введение двойного гражданства», «повышение статуса русского языка до второго государственного», «нарушение прав русскоязычного населения», а также «российского статуса Крыма и Севастополя»… Конечная цель - провокация конфликтов под предлогом «защиты российских соотечественников и русского языка на территории сопредельных государств»… Украину и ее руководство российская власть ставит перед выбором – или отдадите все сами и добровольно, как Беларусь, или заберем силой, как у Грузии.
Для психологического давления на Украину Кремлем проводиться мощная информационная кампания, которая организуется на высшем государственном уровне РФ и имеет своей целью подготовку общественного мнения России и всего мира к необходимости «силового решения украинского вопроса в его окончательном варианте».
Да, Анатолий, денег на эти вещи не жалеют. Высшая украинская номенклатура знает, сколько денег Москва вложила, например, в победу угодного ей кандидата на украинских президентских выборах 2004 года – и кто украл большую их часть в Киеве, и в какое бешенство это привело «спонсоров».
Пишет Александр: «Узнал о появившемся в Интернете обращении: “Путин должен уйти”, немедленно нашёл его, подписал и послал его адресок нескольким своим друзьям и близким, о нелюбви которых к данному персонажу я знал. И каково же было моё изумление, когда три четверти из них просто испугались подписать обращение! Кто-то боится за себя, кто-то боится повредить своему директору, у которого появились прямые контакты с Путиным. Двое давно уже переехали в Германию, но им ещё предстоит ездить в Россию, и они тоже боятся! Один мой старинный коллега и друг прямо написал: “Жутко боюсь”. Раньше я не замечал за ним такой пугливости, да он уже в таком возрасте, когда, казалось бы, бояться нечего. В “лихие девяностые” никто не мешал недовольным на каждом углу кричать: “Банду Ельцина - под суд!”, никого не преследовали за едкое высмеивание его по телевидению. В то время уже казалось, что Россия навсегда избавилась от страха... До сих пор не устаю восхищаться словами Джерома Клапки Джерома. Помните, это когда “трое в одной лодке” так перегрузили своё судёнышко, что оно пошло ко дну вместе с их пожитками. «Сколь многие, рискуя затопить свой корабль, нагружают его всякими вещами, которые кажутся им необходимыми для удовольствия и комфорта в пути, а на самом деле являются бесполезным хламом… Хлам, все хлам! Выбросьте его за борт! Это из-за него так тяжело вести лодку, что гребцы вот-вот свалятся замертво. Это он делает судно таким громоздким и неустойчивым. Вы не знаете ни минуты отдыха от тревог и беспокойства… Выбросьте этот хлам за борт! Пусть ваша жизненная ладья будет легка и несет лишь то, что необходимо: уютный дом, простые удовольствия, двух-трех друзей, достойных называться друзьями, того, кто вас любит и кого вы любите, кошку, собаку, несколько трубок, сколько нужно еды и одежды и немножко больше, чем нужно, напитков, ибо жажда – опасная вещь».
Спасибо за письмо, Александр! Джером Клапка Джером совершенно прав. Если напитков в доме меньше, чем нужно, или даже столько, сколько нужно, - это не дом и жизнь в нём – не жизнь… Не осуждайте своих друзей, приятелей и знакомых. Советский страх – это во многих случаях просто болезнь, ею страдают и хорошие люди, причём, часто – люди, которым действительно нечего бояться. Иной знает, что умрёт буквально со дня на день, а всё равно Путина боится больше, чем старухи с косой. В Москве у меня был когда-то приятель, можно сказать, друг – милый, услужливый, верный. Инженер. Однажды я сдуру показал ему гэбэшников, ходивших одно время за мною по пятам. Как известно, они ходят по-разному. Могут ходить так, что вы их не заметите, а могут – специально так, чтобы вы всё время знали, что за вами хвост. Оглянешься – сзади малый с газетой в руке, в которую тут же уткнётся. И на машине сопровождали. Я их дразнил. Вдруг свернёшь куда-нибудь чуть ли не на полном ходу – они пронесутся мимо, потом возвращаются, а ты иной раз ещё и постоишь, подождёшь их из вежливости. Так вот, когда мой дружок убедился что таки да, следят, он побледнел, задрожал, как осиновый лист, и… дело кончилось тем, что я перестал с ним общаться просто из человеколюбия.
Из Москвы пишет Александр Васильевич: «Кто-то когда-то пустил в ход эту версию, будто Моисей водил евреев сорок лет по пустыне, чтобы не осталось в живых ни одного раба, и наши интеллигенты дружно в нее поверили (еще Плеханов отмечал это свойство российских интеллигентов – воспринимать любые идеи обязательно дружно, скопом), хотя ничто в Библии эту версию не подтверждает, и вообще вряд ли евреи, пусть даже и древние, были такими ослами, что позволили своему руководителю водить себя сорок лет по пустыне, которую можно было пройти за несколько дней.
Более естественно предположить, что тот, кто сочинял этот библейский текст, просто применил известный литературный прием, называемый: искусственное усложнение сюжета. Скажем, если Иван-царевич отправлялся за какими-нибудь золотыми яблоками, он обязательно должен был пережить по дороге немало приключений. Точно так же и евреи не могли просто перейти из пункта А в пункт Б – это же скучно! Вот и придумывает древний автор, что евреи шли по пустыне аж сорок лет, а Моисей, тот вообще не дошел самую чуть, как бывший секретарь Ульянова лишь чуть-чуть не дошел до пика Джугашвили». Спасибо за письмо, Александр Васильевич. Ходячие мнения (чудесное слово: ходячие), расхожие представления, всевозможные исторические и «сверхисторические» байки – их столько, что без них, наверное, было бы скучно жить. Они - часть культуры каждого народа и человечества в целом. Многие из них входят в то, что обозначается такими мудрёными словами, как «национальный миф», «культурный код». Если один русский произносит, например, слово «Наполеон», у другого русского в голове сразу возникает слово «Кутузов», а далее - «восемьсот двенадцатый год», «Бородино», «Скажи-ка, дядя, ведь недаром, Москва, спалённая пожаром, французу отдана?», у тех, кто пограмотнее - «Война и мир», Пьер Безухов, Андрей Болконский, Платон Каратаев, у кого-то – и «Бородинская годовщина»… И очень мало у кого при слове «Наполеон» всплывают слова «Кодекс Наполеона» - тот свод законов, который мог бы преобразовать и нынешнюю Россию, не говоря уже о пушкинской, если бы он был принят народом и его вождями не для виду, а всем сердцем. Ещё меньше тех, кто вспомнит царя Александра Первого и сразу же – пушкинскую строфу: «Властитель слабый и лукавый, /плешивый щеголь, враг труда, /нечаянно пригретый славой, / над нами царствовал тогда». «Пригретый славой» - это как раз о славе Кутузова, его армии и партизанского тыла, о той славе, которая так вскружила плешивую голову, что решено было двинуть измученное войско на Париж и далее. Ту войну называют отечественной, такой она и была в русских умах, это помогло победить не только Наполеона, а и Гитлера, но! Слова «отечественная война» предполагают, что враг положил себе поработить ваше отечество. Наполеон же хотел всего-навсего сделать более сговорчивым русского царя. Поход в Россию был для Бонапарта только одной из его бесчисленных военных кампаний. Так видел дело, между прочим, Михайло Илларионович. Творец победы, он смотрел проще и трезвее своих современников и потомков, что и проявилось в его нежелании преследовать корсиканца. Выгнали из наших пределов – и ладно, и скатертью тебе дорога. А царь попёр дальше. Российские цари людишек не считают.
Последнее письмишко: «Сейчас в России все накинулись на Путина. Я-то в Америке уже 18 лет, но где его критики были последние 10 лет? То ли все там пьяные, не помнят утром, что говорили вечером. Многоe можете вы добавить сами. Ник Мальцев». Много не добавлю, господин Мальцев. На Путина накинулись далеко-далеко не все. На него накинулись единицы, и это, в основном, те же самые люди, что осуждали его и раньше, с его первого президентского дня. А «все» накинутся чуть позже, особенно после того, как он уйдёт или его уйдут.
