Кристина Горелик: Армия и общество – тема нашего круглого стола в преддверии весеннего призыва, который пройдет с 1 апреля по 15 июля и на который планируется призвать, по неофициальным данным, около 280 тысяч молодых людей. В гостях у меня: Сергей Кривенко, член Совета при президенте России по содействию развитию институтов гражданского общества и прав человека, Татьяна Кузнецова, Солдатские матери, Москва и Элла Полякова, Солдатские матери, Санкт-Петербург.
Сергей Владимирович, я по традиции задаю личный вопрос, но поскольку у нас такая тема, что женщинам мне сложно задать такой вопрос, а вам я задам, поэтому с вас начну, простите. Вы сами в армии служили?
Сергей Кривенко: Нет. Я окончил институт в советское время, обучался на военной кафедре, офицер запаса, но не служил.
Кристина Горелик: Почему?
Сергей Кривенко: Потом поступил в аспирантуру, потом родилось двое детей.
Кристина Горелик: Просто не сложилось.
Сергей Кривенко: Не то, что не сложилось. Я с самого начала понимал, что это не мое и не стремился к этому. А сейчас этим занимаюсь. Врач тоже может быть не переболел теми болезнями, которые он лечит. Так что, думаю, совершенно нормально - взгляд со стороны. В вопросы безопасности, вооружения, стратегии и так далее мы не лезем, нас интересует статус, правовой статус, степень защиты военнослужащих при призыве, при прохождении военной службы.
Кристина Горелик: У Эллы Михайловны, насколько я понимаю, двое сыновей, и один из них служил в армии?
Элла Полякова: Один служил, был офицером морским и, к сожалению, вынужден был, как и друзья все, уйти и практически все ушли. Потому что там молодым офицерам невозможно служить. Те, кто хотят, им создаются такие условия, что они вынуждены уйти. Он не бедствует, живет сейчас гражданской жизнью.
Кристина Горелик: А как отпустили в армию?
Элла Полякова: Вы знаете, они очень хотели идти по стопам дедушек, потому что оба дедушки служили в армии и были очень достойные люди, они уже умерли. Эта печаль внутренняя за армию подвигла меня, вероятно, на эту деятельность, потому что мы стыдно за такую армию.
Кристина Горелик: С их слов вы узнали, что происходит в армии или еще раньше?
Элла Полякова: Это мой личный опыт. Нашей организации исполняется 18 лет - призывной возраст. 91 год, когда мы учредили свою организацию, чтобы решить жуткую проблему - призывное рабство. И за время работы организации, конечно, я узнала гораздо больше, чем знала до этого в гражданской жизни. Это когда видишь, что творится в армии – это убийства, пытки, безнаказанность, это преступность, криминальность, рабство.
Кристина Горелик: Скажите, сыновья вас поддерживают в вашей работе?
Элла Полякова: Вы знаете, по-разному. Потому что на старшего сына, как я понимаю, давили, когда он служил: как, у тебя мать этим занимается. Но я держала дистанция, чтобы он сам, он взрослый человек, он должен был сам выбрать. Но выбрал, я считаю, достойный путь. Мне очень легко, потому что меня поддерживает муж, мы единомышленники, поэтому в этом плане семья у меня тыл.
Кристина Горелик: Татьяна Николаевна, а вы своего сына не пустили в армию?
Татьяна Кузнецова: Нет, совсем было не так. Мой сын, к сожалению, большому моему сожалению, родился больным. Первый приступ астмы у него был в две недели. И поэтому об этом даже разговора не было и проблемы с призывом, с припиской в военкомате у нас не было. Я пришла в организацию, совершенно никак не связано с сыном. Меня моя коллега, подруга попросила 10 минут заменить на телефоне Комитета солдатских матерей. И вот эти 10 минут перешли, я так понимаю, уже в 13 лет. И опять же я хочу сказать, что то, что произошло с моим сыном, этим страдает, не именно этим заболеванием, а то, что больные молодые люди очень много, и они не могут служить в армии. Это одна из причин и один из примеров - мой сын. Тогда никакого опыта не было, у меня был материнский инстинкт. Мой сын даже не заметил, что такое призыв. Потому что я была единственная мама, которая пришла с ним в военкомат, что в 17 лет, что в 18 лет. И там было двести-триста несчастных призывников, которые были без родителей. Увидев меня, военком, начальник второго отдела сказал: ну что ж, я сделаю так, как вы считаете нужным, потому что (я скажу не очень хорошее слово, но он его употребил): вот здесь двести лохов, я их разведу на раз-два-три, что я буду вязатся с вами. Вот так закончился для моего сына призыв, все в порядке.
Кристина Горелик: То есть, дорогие родители, приходите вместе с молодыми людьми в военкомат.
Сергей Кривенко: Если они не годны по здоровью, не подлежат призыву.
Кристина Горелик: Мы говорим только о тех, кто негоден.
Татьяна Кузнецова: И самое главное, чтобы это делали родители в 16-17 лет при первоначальной постановке на воинский учет. В этот момент молодые люди несовершеннолетние, и несут ответственность перед государством, перед Россией их любимые родители. И очень прошу, чтобы родители об этом не забывали.
Кристина Горелик: Давайте сейчас послушаем историю, которая произошла со студентом Московской консерватории Алексеем Орловым, и продолжим нашу беседу.
Алексей Орлов: Поступив в консерваторию, я встал на учет в военкомат Терской, справка определенной формы выдается в учебном заведении, мне выдают документ, и я несу его в военкомат, отдаю сотрудникам: вот, дескать, пожалуйста, у меня учеба, все в порядке. Через год я вновь, как мне предписывает законодательство, уведомляю военкомат о том, что я учусь на втором курсе и приношу опять такой же документ. На что мне заявляют, что: молодой человек, у вас была одна отсрочка, а по тому, как изменилось законодательство с нового года, вы должны поступить в ряды российской армии. На что я заявляю, что: господа, недопонимание вышло, потому как я учусь на дневном отделении, показываю неплохие результаты, до сих пор я учусь на отлично. Но собственно с этого момента начинается разбирательство. Моя повестка была выдана мне, по-моему, у меня было две недели, чтобы решить все проблемы и явиться к ним с вещами. То есть все очень быстро. Я пропускаю медкомиссию, призывную, была куча других нарушений, но сама суть в том, что у меня было две недели на то, чтобы подать документы в суд, потому что суд для меня являлся бы иммунитетом.
Кристина Горелик: Вы успели подать в суд?
Алексей Орлов: Да, успел подать в суд и обжаловал решение в районном суде. До сих пор каждая для нас инстанция отказывает нам в удовлетворении требований и выносится решение о том, что действия военкомата абсолютно оправданы, и моя жалоба не удовлетворяется.
Кристина Горелик: То есть, получается, с 1 апреля будет стартовать очередной весенний призыв, и вы тоже будете находиться, собственно говоря, в напряженном ожидании?
Алексей Орлов: Я не перестаю находиться в напряженном ожидании, потому как, например, 8 апреля у меня рассматриваться будет мое дело в Пресненском районном суде, уже новая ветка, которая тянется с ноября 2009 года.
Кристина Горелик: Военкомат другие способы воздействия имеет на вас, например, вам звонили, к вам приходили, пытались как-то психологически на вас повлиять?
Алексей Орлов: Была такая история. В какой-то день в дверь, я живу в общежитии, в дверь комнаты ко мне постучали, это было 5.30 утра, какой-то нелепый документ, сотрудники военкомата пытались с помощью этого документа объяснить, что я должен проследовать с ними. Я в полуобморочном состоянии пытался включить свой интеллект и сообразить, что никуда я с ними ехать не хочу. Все-таки у меня получилось это сделать, но они вручили мне повестку на тот же день на 9 часов, буквально было полтора часа собраться с мыслями и понять, что происходит. Я отправился в военкомат и там опять же было произведено призывное, медицинское освидетельствование, то есть весь спектр этих операций, который они осуществляют над людьми.
Кристина Горелик: Вас признали годным?
Алексей Орлов: Да, конечно. И опять мы начали обжаловать решение в районных судах.
Кристина Горелик: Скажите, то, что происходит с Сергеем Орловым - это типичная ситуация или нет?
Татьяна Кузнецова: К сожалению, это типичная ситуация. После того, как было изменение закона в 2008 году, особенно со студентами больших городов, да и не только больших городов, они все в 2007 году до изменения закона встали на учет, но отсрочка им не была предоставлена, а в 2008 году стали всех призывать незаконно. И огромное количество людей попали.
Кристина Горелик: Что, в России теперь у нас отсрочка может только на один год выдаваться в вузах?
Сергей Кривенко: Одна штука. С 2008 года произошло изменение законодательства. До этого было две отсрочки для получения высшего образования, а с 2008 осталась одна. Это конституционное право – получение высшего образования. По конституции имеет на это право каждый гражданин России. И появление этих отсрочек - это не просто блажь кого-то, военкома, думы или еще кого-то - это отражение того, что существует конституционное право. Оно было урезано, вот такие у нас депутаты. При этом не надо забывать, что в 2008 году были отменены указы президента о предоставлении отсрочки группам талантливой молодежи, академии наук и многим, священнослужителям, кстати говоря, в балетном институте, спортсменам, была целая категория. Теперь ребята особенно творческих специальностей попадают под этот призыв. То есть мечта Сергея Борисовича Иванова о призыве балалаечников свершилась.
Элла Полякова: Осенний призыв был совершенно одиозный. У нас точно так же были облавы в студенческих общежитиях, точно так же захватывали. Кто-то покорно шел в казарму уже как товар, а кто-то сопротивлялся. Вот это гражданское сопротивление привело к тому, что студентов, которых захватили, например, в госуниверситете в Петродворце, родители позвонили к нам на "горячую линию", мы подняли большой шум, и машину, в которой уже везли на сборный пункт, завернули обратно. Родители узнали свои права, подали в суд, и мы суды выиграли. То есть, понимаете, этунезаконность граждане совершенно спокойно могут останавливать, но для этого они должны знать свои права.
Кристина Горелик: И знать номер телефона. Я надеюсь, что он бесплатный.
Элла Полякова: Он бесплатный, да. В Петербурге, наш Северо-западный регион это 8-911-772-34-40.
Татьяна Кузнецова: Москва – 8-926-225-29-09. Это мой мобильный телефон в течение уже, пожалуй, 8 лет. Ничего страшного, самое главное, чтобы звонили.
Кристина Горелик: Но вам уже, насколько я понимаю, раньше позвонили, в марте позвонили.
Татьяна Кузнецова: Не только в марте, у нас начались нарушения уже при приписке. Как мы все знаем или не знаем, кто-то услышит, пускай узнает, что с 1 января по 30 марта идет приписка, то есть первоначальная постановка на учет. И вот здесь огромные нарушения начинаются сразу. То есть молодые люди не могут ходить, как у нас привыкли в стране, в нашем государстве, через школу военком собирает и ведет в военкомат на первоначальную постановку на учет. Вот это категорически запрещено. В законе их должны сопровождать родители, потому что ответственность перед государством и перед Россией несут родители. Я всем напоминаю, что молодой человек несовершеннолетний в данный момент, военкомат попадают без медицинских документов, без сопровождения. Через 10 минут проходит вся медицинская комиссия и практически все они годны для службы в вооруженных силах.
А самое страшное в этом то, что с этого момента формируется призыв, план по призыву, который добирается до верха, в конечном итоге подписывается президентом. Хотя огромное количество из этих молодых людей не годны для службы в армии. И еще мы заметили уже в середине марта, опять же все знают, что призыв начинается с 1 апреля, наш любимый Тверской военкомат начал проводить медицинские мероприятия и выдавать, пускай это не покажется странным и смешным, повестки на отправку в войска уже на первые числа апреля. Президент еще не подписал никакой указ о призыве, а Тверской военкомат уже выдает повестки на отправку в войска. Мы подали в прокуратуру Московскую военную, сейчас проверка эта проходит. Я так думаю, что это было не только в Тверском военкомате, такие вещи делали другие военкоматы, но конкретно за руку мы их не поймали. Были звонки родителей, понимаете, какая ситуация, звонков бывает, когда нарушения, очень много. И когда облавы, уходят люди. Но проходит неделя-две, в лучшем случае, кто обращается, начинает бороться, их остаются единицы. Так же, как у нас 30 декабря, как в Питере, для того, чтобы выполнила план Москва, забирали с улицы людей призывного вида. Из 70, которых забрали, опять же по звонку, борется только один Августин. Сейчас суды отказывают, пытается судья быть на стороне власти. Очень неприятная ситуация.
Сергей Кривенко: Очень сильно зависит от региона. Потому что во многих регионах есть очень хорошие судебные решения, выигранные дела, практически нет проигранных дел по здоровью.
Кристина Горелик: То есть от конкретного человека зависит.
Сергей Кривенко: Это от какой-то конкретной установки суда. Потому что действительно мы знаем много выигранных решений в Санкт-Петербурге, в Волгограде, в Нижнем Новгороде, в Хабаровске, в Москве, именно московские. Суды независимые, но нельзя говорить, что получили указания, у нас никаких нет, такое впечатление, что какая-то работа с ними была проведена. Хотя и в Москве есть честные судьи.
Элла Полякова: У нас достаточно успешная судебная практика по призыву. Но зато сейчас у нас новость - не очень хорошая практика по отказу по убеждениям от военной службы. Это тоже законное право и сейчас все больше и больше людей выходит на это.
Кристина Горелик: Но это сложно доказать.
Сергей Кривенко: Право на альтернативную гражданскую службу, никаких убеждений доказывать не надо, надо заявить, что они существуют. Второе – обосновать, что противоречат несению военной службы. Парень у меня получил по политическим убеждениям, сказал, что не хочу идти в российскую армию, потому что она по закону, это действительно так, может быть использована против своего народа, я не хочу это делать. И он на этом основании получил. В Москве, слава богу, те, кто обращаются за помощью, пока отказных решений нет. И ребята еще не осознали, что альтернативная гражданская служба, набирает силу институт и становится довольно приемлемый. Это 8 часов работаешь по трудовому кодексу, остальное личное время живешь либо дома, 80% оставляют дома, либо, если направляют в другой регион, должны предоставить общежитие со всеми социальными услугами, нормами и так далее.
Кристина Горелик: Почему у нас Сергей Владимирович говорит подробно про альтернативную гражданскую службу - он занимается ею много лет. Вы являетесь руководителем организации за альтернативную гражданскую службу.
Сергей Кривенко: Срок альтернативной гражданской службы сократился в два раза и составляет 1 год 6 месяцев. В это входит два отпуска, что военным не положено.
Татьяна Кузнецова: Надо не забыть, что отменили, к сожалению отсрочки, если в семье родился маленький ребенок, выплаты семье не выплачивают, семья бедствует, мы тоже шумим и кричим, что это такое. А если молодой человек пойдет на альтернативную службу, он может ухаживать за ребенком.
Кристина Горелик: За своим ребенком он может ухаживать?
Сергей Кривенко: Он будет проходить службу 8 часов, но вечером возвращаться.
Элла Полякова: Он может взять больничный по уходу за ребенком.
Сергей Кривенко: Он может взять больничный и, более того, он может взять отпуск по уходу за ребенком.
Кристина Горелик: То есть это такой выход для семьи, у которой есть маленький ребенок.
Сергей Кривенко: И у нас уже есть такие примеры, потому что по закону об ОГС срок нахождения в отпуске за ребенком засчитываться срок ОГС.
Татьяна Кузнецова: Потому что отмена отсрочки, когда маленький ребенок рождается, как оставить молодую мать. Бабушки - это хорошо, а если нет бабушек. В сельских местностях даже несчастное пособие не могут оформить, потому что далеко, не на что ехать, 60 километров, допустим, от деревеньки, и плюс физически не с кем оставить. Они бедствуют и голодают. У нас был случай в прошлый призыв, девочка позвонила, она была на последнем месяце беременности, к сожалению, этот звонок, дальше дело не пошло, но сам факт, что осталось две недели до родов, мальчик пошел на работу, и его нет, и выяснилось, что военкомат призвал. Как она будет рожать? Самое главное, как можно оставить маленького человечка без отца в самой тяжелый момент. Все мы матери, все мы рожали, все мы знаем, что это такое, но нельзя быть без отца в это время.
Элла Полякова: Знаете, на сборном пункте давно берут отпечатки пальцев молодых людей - это еще один штрих тюремный. А вообще я могу цитату из заявления отца, осенний призыв, студент, вообще у нас облавы начались после 10 ноября того года, цитата: папа в другом городе, сын студент, молодые люди утром выходят из метро, на выходе две шпалеры милиционеров, студентов всех загоняют, прогоняют через строй, загодняют в автобус и в армию.
Татьяна Кузнецова: Я хочу к этому добавить, что у милиции нет права отвозить молодых людей в военкоматы.
Сергей Кривенко: Это захват.
Татьяна Кузнецова: Это захват, это похищение людей. В лучшем случае они имеют право, и то с оговорками, там много чего должно быть прописано, не просто так человек приписного вида, ты его взял, а они могут отвезти в отделение милиции, вызвать туда в рамках закона, административного дела, с составлением протокола, и вот туда уже вызвать представителей военкомата, адвоката, а у нас по-старому, по привычке. Они считают, что милиция вправе привезти в военкомат.
Чего мы боимся, прокатывали это в осенний призыв и что будет сейчас. Как мы сейчас называем это нарушение - призыв одним днем. То есть Элла Михайловна начала, я немножко продолжу процедуру призыва, там все четко прописано, что можно сделать. Так как, я надеюсь, молодые люди стали, опять же их выражение, немножко продвинутыми и так просто их забрать нельзя, когда нарушены права. Интернет сейчас есть, все есть, они переписываются. Поэтому они стараются, так, как было несколько раз с Орловым, стараются не выпустить из военкомата. То есть милиция захватила, так же, как было у нас с Августином, Августин у нас не был зарегистрирован в Москве. Он шел от девушки, так как он призывного вида, его забрал наряд и отправил в военкомат, ближайший военкомат. То есть совершенно никак не связано с его местом жительства, так как он прописан в Дагестане, в Махачкале. Его обрили в туалете. Он у нас модель, у него контракт с фирмой, после этого ни работать, ничего не может. В один день без медицинских документов, без личного дела, потому что он там не состоит на учете, провели призывные мероприятия и отправили на сборный пункт. Этим же вечером его отправили в часть. Так что одним днем. Нарушена вся процедура призыва, которая расписана законодательством, нарушено право на обжалование. И мы очень сильно боимся, что этот призыв будет так и происходить, чтобы у молодых людей не было возможности выйти из военкомата и обжаловать незаконные действия. Осенью они это пытались.
Элла Полякова: У нас еще одну модель в Петербурге откатали. По ночам работали врачи, в военкоматах сидели и хватали молодых людей не только дома, на улице, но и в больших магазинах. И захваченные ребята, причем одна ситуация была, подошел работник военкомата в магазине, молодой человек, призывник, был с девушкой, и он его стал выводить, молодой человек пытался уйти, тот вызвал на помощь милиционеров, вывели и угрожали автоматом. Силой засунули в автомобиль и повезли в военкомат. И когда нам стало это известно, мы приехали туда и этих ребят освободили. Но самое интересное, что эта новая практика, когда врачи, они сидят и имитируют, они не обследуют ребят, никакие документы они не рассматривают. И вот эти захваченные молодые люди попали в армию.
Кристина Горелик: Попали они в армию?
Элла Полякова: Этих мы освободили. Кого мы знаем, мы освободили, а масса попала. Просто надо понимать, что происходит еще по ночам.
Кристина Горелик: 24 марта Государственная дума России приняла новый закон «Об обращении лекарственных средств". Об этом законе я подробно уже рассказывала в своих прошлых передачах. Единственное, о чем я не упомянула, так это о том, что в новом законе нет понятия "орфанные лекарства". Это значит, что как минимум полтора миллиона человек, болеющих в России редкими заболеваниями, не получат жизненно необходимых препаратов или вынуждены будут ввозить эти препараты контрабандой, как это делает Валерий Панюшкин.
Валерий Панюшкин: Лет десять назад в городе Владикавказе я познакомился с единственной тогда в России девочкой, болевшей гемофилией. Вообще-то гемофилией болеют мальчики. Мальчики получают бесплатно лекарства, способствующие свертыванию крови, и страшная эта болезнь вполне перешла уже для мальчиков из разряда смертельных в разряд хронических.
Девочки – другое дело. Гемофилия у девочек – огромная редкость. Лекарства, необходимые, чтобы свертывалась кровь у девочек, отличаются от аналогичных лекарств для мальчиков. Девочковые лекарства не то что не закупало государство, не то что не регистрировало, но даже и лекарствами-то не считало. Иными словами, девочка, больная гемофилией, не могла получить в России бесплатно жизненно необходимого ей препарата. А если родители девочки хотели купить это лекарство за границей на свои деньги, то ввозилось это лекарство в Россию как неопознанное вещество в ампулах, как героин, контрабандой, всякий раз с риском нарваться на дотошного таможенника, имевшего полное право обвинить несчастных родителей в незаконном обороте лекарственных средств.
Разумеется, пока девочка была маленькой, мама именно так, контрабандой, и ввозила необходимые дочери препараты. Но потом девочке исполнилось двенадцать лет, и у нее начались месячные. Лекарства понадобилось много. Так много, что бедная продавщица из Владикавказа даже и помечтать не могла о том, чтобы покупать их на свои деньги. Да и нельзя было больше проносить через таможню несколько ампул в дамской сумочке, а надо было таскать мимо таможенников огромные коробки. Сказать вам, как мы решили проблему? Я скажу: мы решили ее в обход закона при помощи богатых и влиятельных людей, чей багаж не досматривается.
Вот это и называется "орфанные (в буквальном переводе – сиротские) лекарства". Лекарства для людей, больных редкими заболеваниями. Лекарства, которые нужны одному человеку на несколько тысяч.
Государство наше существования таких лекарств не признает. Фармкомпании регистрацией таких лекарств в России не занимаются. Не просто потому, что глупо тратить огромные деньги на клинические испытания для того, чтобы продать потом одну ампулу одному ребенку, но еще и потому, что испытания, предусмотренные законом, просто нельзя провести в стране, где редкой болезнью болеет всего один человек, или даже двадцать, или даже сто.
Между тем разного рода редкими заболеваниями, по разным оценкам, болеют в России от полутора миллионов до пяти миллионов человек. Их жизнь ужасна – они знают, что существует в мире препарат, способный им помочь, но не имеют ни малейшего законного доступа к этому препарату.
Десятки, может быть, сотни людей, чьи знакомые и родственники болеют онкологическими заболеваниями или синдромом Хантера, каждый раз, возвращаясь из заграничных командировок, везут контрабандой какую-нибудь "Эрвиназу", "Космеген" или бог знает какое еще лекарство, о котором в Министерстве Здравоохранения слыхом не слыхивали и не хотят слышать. Я знаю, я возил. Десятки моих друзей возили лекарства контрабандой, потому что выбор простой: либо умрет ребенок, либо ты, законопослушный гражданин, соберешься с духом и нарушишь закон об обороте лекарственных средств.
Если в законе не появится понятие "орфанных лекарственных средств", если государство не предусмотрит механизма, позволяющего законно ввезти в Россию и законно продать лекарство, о котором в Минздраве слыхом не слыхивали, тогда я и мои друзья, и все люди доброй воли – мы будем продолжать ввозить из-за границы орфанные лекарства незаконно.
Пусть уж лучше на совести депутатов Государственной думы будет закононепослушание взрослых, чем смерти детей.
Кристина Горелик: По данным ООН, Россия является вторым после Китая по объему рынком сбыта героина. Врачи говорят, что основные потребители наркотиков – это молодые люди от 15 до 30 лет. Депутаты предлагают ввести в школах и ВУЗах тестирование на употребление наркотиков. Многие правозащитники возражают против подобных мер. Чиновники, призванные бороться с незаконным оборотом наркотиков и врачи, наоборот, считают, что тестирование поможет предотвратить развитие наркозависимости у многих молодых людей. На их сторону встала автор медицинской рубрики программы «Третий сектор» Ольга Беклемищева.
Ольга Беклемищева: В ночь с 19 на 20 марта московское управление федеральной службы по контролю за наркотиками провело рейд по пафосным ночным клубам и дискотекам и задержало почти сто молодых людей в состоянии наркотического опьянения. Рассказывает Николай Карташов, начальник управления данной службы по связям с общественностью.
Николай Карташов: Были проведены оперативно-профилактические рейды по проверке мест массового досуга молодежи. В частности, были проверены 7 ночных клубов, дискотек и один развлекательный центр, в которых, по нашей информации, наркодельцы наводили сбыт наркотических средств и психотропных веществ. В этих заведениях, по нашей информации, отдыхала так называемая "золотая молодежь" столицы, где предоставлялись различные услуги от продажи наркотиков самых различных видов, плоть до секса со жрицами любви. В ходе этих рейдов нашими сотрудниками были обнаружены и изъяты наркотики, в том числе кокаин, гашиш, синтетические наркотики. В ходе проведенных мероприятий наши сотрудники выявили факты причастности к незаконному обороту наркотиков не только клиентов клубов, но и самого персонала. Так в одном из ночных клубов в состоянии наркотического опьянения был задержан один из его работников. Кроме того были проведены медицинские освидетельствования посетителей. В ходе проведенных мероприятий было задержано около ста человек. Это были молодые люди в состоянии наркотического опьянения. Естественно, были проведены соответствующие освидетельствования этих лиц и в отношении потребителей наркотиков заведены дела об административном правонарушении. В соответствии с действующим законодательством лица, которые потребляют наркотики, у нас не привлекаются к уголовной ответственности, а привлекаются к административной ответственности.
Ольга Беклемищева: А что это значит?
Николай Карташов: Они будут наказаны денежным штрафом в размере до 30 тысяч рублей. Если стоимость по той информации, которой мы располагаем, вход в этот ночной клуб достигает 60 тысяч рублей, они могли себе позволить войти туда и развлекаться в ночных клубах, то, я думаю, что такая сумма будет им по карману.
Ольга Беклемищева: А те, которые распространяли эти наркотики, они как будут наказаны?
Николай Карташов: В ходе проведенных мероприятий по выявленным фактам сбыта и хранения наркотиков нашими сотрудниками возбуждено четыре уголовных дела. Сроки наказания достаточно высокие.
Ольга Беклемищева: Мой сын, который сейчас в 8 классе, он, правда, категорически отказался сообщать подробности, но он сказал, что у них в школе всегда можно достать "травку". Что вы делаете по поводу борьбы со школьными барыгами?
Николай Карташов: Если у нас есть информация о том, что в том или ином учебном заведении продаются наркотики, естественно, мы так же принимаем меры. У нас есть телефоны доверия, куда можно обратиться, пожалуйста, обращайтесь.
Ольга Беклемищева: То есть вы можете как-то, не подставляя самих "правильных" учащихся, вычистить эту заразу?
Николай Карташов: Конечно. Дело в том, что наши сотрудники реагируют и на анонимные звонки. Тут ситуация какая: как преступность национальности не имеет, так и потребители наркотиков совершенно разные категории граждан. В случае нынешних проведенных мероприятий здесь оказались и банковские работники, и тренеры по фитнесу, инженеры спутниковой связи и даже налоговый инспектор.
Ольга Беклемищева: По данным главного нарколога Москвы Евгения Брюна, в 2009 году количество смертей от передозировок наркотиков увеличилось почти в два раза. Только в Москве за прошлый год от наркотиков погибли, по данным столичного департамента по здравоохранению, 825 человек.
Евгений Брюн: Действительно два года была некая стабилизация по смертям от передозировок, а в прошлом году увеличилось плюс 300 случаев дополнительных смертей. Мы не можем пока объяснить, почему и как, но я должен сказать, что проблема с выявлением потребителей наркотиков. Потому что во всем мире это одинаковый процесс, число регистрируемых случаев наркомании в несколько раз меньше, чем истинное число наркомании. Сколько конкретно – сказать очень трудно. В каждой стране есть поправочные коэффициенты, есть коэффициент оценки по России, он примерно 2,5. Допустим, по России количество больных наркоманией составляет примерно 530-550 тысяч, если эту цифру умножить, то это будет такая экспертная оценка по цифре, примерно соответствующей истинному количеству больных. По Москве такой коэффициент считается около 7. 30 тысяч зарегистрированных больных наркоманией, умножаем на 7, их должно быть в популяции города Москвы около 200 тысяч.
Ольга Беклемищева: А кто эти люди, Евгений Алексеевич?
Евгений Брюн: Как правило, это молодые люди в возрасте от 16 до 30, может быть до 28 лет – эта часть населения.
Ольга Беклемищева: А к какому социальному слою они относятся?
Евгений Брюн: Ко всем. Это болезнь, а болезнь не выбирает.
Ольга Беклемищева: А скажите, пожалуйста, вот эти смерти от передозировок, они с какими-то определенными наркотиками связаны, это в основном героин?
Евгений Брюн: Это в основном героин, конечно. Но вы знаете, что и ФСКН, и Минздрав России все время говорят о том, что к нам идет громадный поток героина из Афганистана, этот поток не прекращается, он каждый год увеличивается. И это такая для России внешняя очень серьезная угроза. Пока, к сожалению, международное сообщество не идет нам навстречу в этом вопросе.
Ольга Беклемищева: А что именно вам хотелось бы увидеть от международного сообщества в этом вопросе?
Евгений Брюн: Нужно договориться о том, как менять Афганистан с производства опиумного мака на какие-то другие сельскохозяйственные культуры, развивать их промышленность, чтобы они имели возможность зарабатывать не на героине. А что касается наших проблем, то это проблема отсутствия законодательства по выявлению потребителей наркотиков – это основная проблема.
Ольга Беклемищева: А как вы оцениваете инициативы о том, чтобы проверять школьников, студентов?
Евгений Брюн: Да, очень хорошо, и мы это тоже предлагаем, и Министерство здравоохранения тоже поддерживает эту идею. Не нужны тотальные проверки, тотальный контроль, но примерно 25-30% учащихся старших классов и студентов нужно проверять на наркотики. Бояться только абсолютно не нужно, потому что у нас установление, мы этих детей, этих студентов не поражаем в правах, наоборот, мы защищаем их социальный статус, и об этом знаем только мы.
Я приведу вам один пример, я его всегда привожу, он мне очень нравится. В одном из элитных вузов мы провели такую работу, выявили 15% потребителей наркотиков, с каждым из них встретились, проговорили этот вопрос, есть такой у нас сакраментальный вопрос: а зачем? - И внимательно посмотреть в глаза. Через год мы снова повторили это исследование, было только 2%. Мы не сказали ни ректорату, ни деканату об этом. Спокойно провели работу, показали свою эффективность. Вот о чем идет речь. Не о тотальном контроле населения, как некоторые журналисты об этом говорят, а о прицельном, выборочном исследовании людей, которые потребляют наркотики.
Ольга Беклемищева: Так что, по моему мнению, лучше, если врачи и милиция успеют остановить молодого человека до начала формирования у него серьезной наркозависимости.
Кристина Горелик: А вы как думаете, нужно ли вводить обязательное тестирование на наркотики в школах и Вузах? Вы можете написать мне об этом, зайдя на мою авторскую страницу на нашей сайте svobodanews.ru.
Всемирный день борьбы с туберкулезом отмечается 24 марта. Именно в этот день, в 1882 году немецкий микробиолог Роберт Кох определил, что же является источником страшного, смертельно опасного заболевания.
В 1993 году Всемирной организацией здравоохранения туберкулез был объявлен всемирным бедствием. В настоящее время ежегодно это заболевание уносит жизни более полутора миллионов человек, большинство из которых — жители развивающихся стран.
В России туберкулез традиционно ассоциируется с лагерями и тюрьмами, его так и называют «тюремной болезнью». Ведь условия содержания в местах заключения врачи не без оснований считают идеальной средой для распространения и заражения туберкулезом. В современном мире туберкулез стал опасен для всех, не только для заключенных. Тему продолжит Игорь Телин. Саранск.
Игорь Телин: Мордовия традиционно входила в число регионов, где опасность заражения туберкулезом достаточно велика. Определялось это и общим положением дел в медицине, и тем, какое внимание местные жители уделяли личной гигиене, и тем, что на территории республики расположены колонии Управления исполнения наказаний, печально известного Дубравлага.
Освобождающимся из мест заключения больным людям подчас некуда было ехать, они оставались в Мордовии, большинство из них пополняли ряды так называемых "лиц без определенного места жительства", распространяя заразу среди себе подобных, да и не только. Республика многие годы занимала лидирующие места в России по показателю смертности от туберкулеза. Однако за последние годы удалось переломить ситуацию - в медучреждения поступило новое диагностическое оборудование, которое позволило выявлять заболевание на ранней стадии, медики овладели новыми методиками лечения. Тем более неожиданно прозвучало заявление главного врача республиканского противотуберкулезного диспансера Сергея Саушева о критической ситуации, сложившейся во фтизиатрии.
Сергей Саушев: Многие лечебные учреждения противотуберкулезные не соответствуют нормам санитарии. Стационарные койки находятся под угрозой закрытия. Эта проблема выходит на первый план, потому как больных нужно госпитализировать и осуществлять лечение под присмотром медицинского персонала.
Игорь Телин: Фактически, речь идет о закрытии в лечебных учреждениях фтизиатрических отделений. Допустить этого нельзя, считает Сергей Саушев.
Сергей Саушев: Предстоит большая работа для того, чтобы удержать койки на плаву, улучшить диагностическую базу, чтобы пребывание больных там было эффективным.
Игорь Телин: Впрочем, о какой эффективности можно говорить, если даже в Саранске, в республиканском противотуберкулезном диспансере, в детском его отделении, медики ведут сейчас не борьбу с туберкулезом, а борьбу с коммунальными проблемами. Построенный почти сорок лет назад корпус отделения обветшал настолько, что пребывание в нем детей стало опасным. Опасность представляет не только само заболевание, но и плиты перекрытия этого корпуса, которые в любой момент могут обрушиться на головы ребятишек, их мам, да и самих врачей и медсестер, говорит заведующая детским отделением диспансера Вера Грызулина.
Вера Грызулина: Вот сейчас я вам покажу палату, в которой находиться детям уже невозможно, потому что две плиты потолка провисли настолько, что это угрожает жизни детей. Мы вынуждены были вывести детей из палаты и палату опечатать.
Игорь Телин: Ребята, которые находились в этой палате, были отправлены по домам, что в принципе, нарушает программу лечения, но иного выхода, говорит Вера Грызулина, просто не было. Причина сложившейся аварийной ситуации - снег, скопившийся на крыше. У администрации диспансера не хватило денег на то, чтобы организовать его своевременную уборку. Наступившая в Саранске оттепель, обильное таяние снега, и как результат - перекосившиеся плиты перекрытия и льющаяся с потолка вода. А ведь известный факт, что повышенная влажность воздуха и сырость помещений
совсем не способствуют эффективному лечению от туберкулеза. Заведующая детским отделением республиканского противотуберкулезного диспансера
Вера Грызулина продолжает.
Вера Грызулина: Нам стыдно перед родителями, которые приходят. Нам очень тяжело уговорить родителей лечь в наше лечебное учреждение, потому что сами понимаете, каковы наши условия. Не каждый родитель, глядя на наши стены, на то, в каком состоянии палаты, положат своих детей на длительное лечение.
Игорь Телин: А лечение действительно, длительное. Большинство ребят проводят здесь по несколько месяцев подряд, именно непрерывность медицинских процедур, строгое соблюдение назначений врача, режим позволяют снизить риск фатального результата. Здесь даже учебные классы свои существуют, в отличие от палат, это, пожалуй, единственное место, которое не стыдно показать - благодаря поддержке спонсоров помещение и отремонтировано, снабжено необходимыми мебелью и оборудованием, и главное - безопасно.
Впору убрать отсюда парты и перенести койки из опечатанной палаты, то ли всерьез, то ли в шутку, но - все равно грустно - говорят врачи.
Кристина Горелик: Европейский Союз предлагает новые правило расторжения международных браков. Каждый год из 122 миллионов зарегистрированных браков около 16 миллионов приходится на международные пары.
В каждой стране свой подход к процессу расторжения брака, в частности, к улаживанию вопросов по содержанию детей, а также имущественных и финансовых споров. Это приводит к тому, что тысячи пар оказываются в сложных жизненных ситуациях. Продолжение – в рубрике Европейские социальные новости.
Евросоюз: предложен единый правовой акт для расторжения международных браков
Европейская комиссия предложила ввести во всех странах Европейского союза единый правовой акт для расторжения международных браков, сообщает международный электронный ресурс «Юрэктив.ком». «Тысячи пар оказываются в сложной ситуации, так как законодательные органы разных стран не в состоянии дать им ясные ответы. Поэтому сегодня мы решили сделать шаг вперед», – заявила комиссар ЕС по вопросам юстиции Вивиан Рединг, представляя новый правовой акт. По ее словам, затруднения связаны с тем, что законодательные системы разных государств противоречат друг другу.
Согласно плану, разработанному Рединг, супруги должны будут заранее выбрать страну, по законам которой будет проходить развод. Пары могут заключить предварительное соглашение на этот случай, даже если они не планируют разводиться. Это впоследствии было бы важно и для судьбы детей. Если супруги не в состоянии сразу выбрать страну, то по плану Еврокомиссии, им будет предоставлен список, который возглавит страна их проживания.
Этот план поддерживают десять государств Евросоюза: Австрия, Болгария, Франция, Греция, Венгрия, Италия, Люксембург, Румыния, Словения и Испания. «Юрэктив.ком» напоминает, что в 2006 году европейский комиссар по вопросам юстиции Франко Фраттини тоже выдвигал идею о единой процедуре расторжения международных браков, однако совет министров Евросоюза ввиду несогласия многих стран отклонил его предложение. Теперь у сторонников этой идеи появилась надежда. В юридическом арсенале Евросоюза есть так называемый механизм «расширенного сотрудничества». Суть его в том, что для принятия какого-либо решения достаточно одобрения 9 стран, прочие могут присоединяться впоследствии. Вивиан Рединг считает, что использование этого механизма «было бы добрым знаком». Однако применить его можно только при поддержке квалифицированного большинства членов Совета министров стран Евросоюза и депутатов Европейского парламента, заключает сайт «Юрэктив.ком».
Италия: организация, помогающая жертвам священников-педофилов.
В Италии появилась ассоциация, помогающая жертвам сексуального насилия в католических школах, сообщает британская газета «Таймс». «Многим потерпевшим стыдно об этом рассказывать. Наша задача – придать людям мужества, чтобы они рассказали правду, и тогда суд сможет сделать свое дело», – заявил пресс-секретарь организации Марко Лоди Ридзини.
Эти случаи были зафиксированы во многих городах Италии, пишет «Таймс». Ассоциация, помогающая пострадавшим, планирует провести в сентябре свое первое собрание в Вероне. Как выяснилось в прошлом году, там дети подвергались насилию в городской католической школе более 30 лет. 15 итальянцев, находящихся в возрасте от 40 до 70 лет, подтвердили это в суде. Пресс-секретарь Веронской епархии Бруно Фасани пообещал, что Ватикан расследует все обстоятельства произошедшего.
Представители Ватикана глубоко обеспокоены сложившейся ситуацией, пишет «Таймс». Глава епархии в Больцано Карл Голсер создал специальный электронный адрес, предназначенный для жалоб пострадавших, и выразил всем жертвам искренние соболезнования. Председатель итальянской епископской конференции Анджело Баньяско осудил «преступные и гнусные» действия священников-педофилов.
Однако Ватикан не всегда так реагировал на подобные истории. Газета «Нью-Йорк Таймс» рассказывает, что в 1996 году кардинал Ратцингер, будущий Папа Римский Бенедикт ХVI, не обратил внимания на два письма с жалобами на преподавателя одной из американских католических школ Лоуренса Мёрфи. Узнав об обвинениях в свой адрес, священник написал письмо кардиналу Ратцингеру, в котором попросил у него помощи и поддержки. После этого представители Ватикана приняли решение не проводить расследование и не увольнять священника. Пресс-секретарь Папы Римского Федерико Ломбардини объяснил, что это было связано с тем, что состояние здоровья Мёрфи было крайне тяжелым, и никаких других обвинений против него не последовало. «Нью-Йорк Таймс» напоминает, что в период с 2001 по 2010 год перед судом предстали только 20% священников, подозреваемых в педофилии, причем основной мерой наказания стали административные и дисциплинарные взыскания, и лишь немногие служители церкви были отстранены от работы.
Несмотря ни на что, премьер-министр Италии Сильвио Берлускони уверен, что жители его страны тепло и уважительно относятся к Папе Римскому. Итальянцы способны «отличить ошибки отдельно взятого человека – история знает их множество – от того великого блага, которое всегда давали и продолжают давать нам наши христианские корни», – цитирует слова Берлускони газета «Таймс».
Германия: пенсионеры, похитившие банкира, будут арестованы.
Историю похищения банкира в Германии пенсионерами подробно рассказана в газете «Гардиан». 57-летний консультант банка Джеймс Эмберн, живущий в городе Шпейер на западе Германии, возвращался домой и увидел у дверей дома двух своих клиентов пенсионного возраста. «Нам надо поговорить», – сказали они ему. Эмберн сообразил, что эти люди хотят узнать у него о судьбе 2,5 миллионов евро, которые он по их просьбе вложил в нестабильный рынок недвижимости Флориды. Тогда он пообещал им верную прибыль, однако впоследствии выяснилось, что он серьезно ошибся в своих расчетах.
Понимая, что пенсионеры проделали огромный путь, приехав к нему из Баварии, Эмберн пригласил клиентов в дом. В этот момент один из гостей попросил другого достать из машины зеленую папку. Банкир не подозревал, что эти слова были условным сигналом к действию. Пенсионеры связали его и, поместив в специальную деревянную коробку, положили в багажник машины. Эмберна доставили в дом одного из похитителей в Баварии, где насильно удерживали его в подвале в течение нескольких дней, пишет «Гардиан».
Один раз банкир предпринял попытку сбежать, когда ему разрешили покурить в саду. Он перелез через стену и, несмотря на дождь, попытался скрыться от похитителей, взывая о помощи. Однако пенсионеры погнались за ним на машине с криками: «Держите его! Он – вор!» Беглеца задержали, и Эмберну пришлось вернуться в подвал. В итоге пенсионерам удалось заставить финансового консультанта перевести на их счета некоторые суммы денег. В одно из распоряжений о переводе денег банкиру удалось вставить сообщение: «Позвоните сегодня в полицию, пожалуйста!». Сотрудник банка выполнил его просьбу, и специальный отряд полиции освободил Эмберна.
На последующем судебном процессе в Баварии пенсионеры пытались доказать, что они просто пригласили банкира на отдых. Однако им не поверили. Эмберн заявил, что его связывали, как животное, били и даже сломали ему два ребра, пишет газета «Телеграф». По словам журналиста германского журнала «Шпигель» Александра Осанга, главный обвиняемый по делу Роланд Каспар во время судебного процесса пытался изобразить себя неким Робином Гудом, помогающим жертвам финансового кризиса. Однако судья Карл Нидермайер заявил, что это дело – «типичный пример самосуда», и жители Германии не могут вершить закон собственными руками.
В конце судебного процесса Каспар заявил, что настоящий преступник не он, а Эмберн. Судья Нидермайер ответил ему: «Из-за банковского кризиса пострадали миллионы людей. И все же на этом суде обвиняемые вы, а не мистер Эмберн. Предстанет он перед судом или нет, покажет время».
Согласно решению суда, двое мужчин были приговорены к шести и четырем годам тюремного заключения, а две помогавшие им женщины были осуждены условно. «Мой клиент очень сожалеет обо всем, особенно о том, что он втянул жену и друзей в это дело», – этими словами Удо Краузе, адвоката главного обвиняемого, заканчивает публикацию газета «Таймс».
