Ирина Лагунина: Подписанный в четверг в Праге Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений – общее достижение США и России, но для каждой из стран он имеет разное военно-политическое значение. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: О том, что договор готов к подписанию, объявил 26 марта в Белом Доме президент Обама, тем самым подчеркивая его значение.
Барак Обама: Я только что завершил весьма продуктивный телефонный разговор с президентом Медведевым. И рад объявить, что после года интенсивных переговоров Соединенные Штаты и Россия выработали самое всеобъемлющее соглашение по контролю над вооружениями за почти два десятилетия.
С момента вступления в должность одной из моих самых главных задач в области национальной безопасности было устранение угрозы, которую представляет для американского народа ядерное оружие. Вот почему в апреле прошлого года в Праге я заявил о намерении США добиваться мира и безопасности в мире без ядерного оружия – цели, которую разделяли такие президенты, как Джон Кеннеди и Рональд Рейган.
Хотя эта цель не будет достигнута в ближайшем будущем, я предложил всеобъемлющий план действий в направлении ее реализации: остановить распространение этого вида оружия, не допустить попадания уязвимых ядерных материалов в руки террористов и сократить ядерные арсеналы. Важнейшим элементом этого плана было заключение с Россией нового договора о сокращении стратегических вооружений.
Более того, став президентом, я решил осуществить “перезагрузку” наших отношений с Россией. Эффективное сотрудничество Соединенных Штатов и России соответствует интересам обоих государств и способствует укреплению безопасности и повышению благосостояния всего мира. Мы уже сотрудничаем по Афганистану. Мы координируем нашу экономическую политику в рамках “Большой двадцатки”. Мы совместными усилиями стремимся заставить Иран выполнять свои международные обязательства. А сегодня мы достигли договоренности по одной из главных задач моей администрации в сфере национальной безопасности – нового ключевого соглашения по контролю над вооружениями.
Владимир Абаринов: Таким образом, для Вашингтона новый договор СНВ – по-английски START– это первый шаг к полному ядерному разоружению. Несмотря на отдаленность конечной цели, план Обамы отличается весьма плотным графиком. 12-13 апреля в Вашингтоне под его председательством пройдет саммит по ядерной безопасности, на котором мировые лидеры обсудят, как предотвратить попадание ядерных материалов в руки безответственных режимов и экстремистских группировок. К этой дате США опубликует обзор состояния ядерных сил. А в мае в Нью-Йорке откроется конференция ООН по проверке выполнения Договора о нераспространении ядерного оружия. В последние годы режим нераспространения основательно прохудился и нуждается в укреплении.
Но договор СНВ вписан и в контекст двусторонних американо-российских отношений. Об этом – государственный секретарь Хиллари Клинтон.
Хиллари Клинтон: Прошло много времени после окончания «холодной войны», но США и Россия по-прежнему являются обладателями более чем 90 процентов мирового ядерного оружия. Соединенным Штатам не нужны такие большие арсеналы для защиты нашей страны и наших союзников от двух самых серьезных угроз, с которыми мы сталкиваемся сегодня: распространения ядерного оружия и терроризма.
Договор представляет собой значительный шаг вперед в нашем сотрудничестве с Россией. Мы с самого начала были привержены “перезагрузке” в наших отношениях, потому что мы рассматривали ее в качестве необходимого условия для достижения прогресса в главных направлениях – от борьбы с терроризмом до ядерной безопасности и нераспространения.
У нас сохранятся разногласия с нашими российскими друзьями. Однако этот договор является примером глубокого и практического сотрудничества по вопросу, имеющему жизненно важное значение. И в более широком смысле это показывает, что терпеливая, принципиальная дипломатия может продвигать наши национальные интересы, давая реальные результаты, в данном случае – результаты, которые хороши для нас, хороши для России и хороши для глобальной безопасности и стабильности.
Владимир Абаринов: Министр обороны Роберт Гейтс убежден, что сокращения по договору СНВ не отразятся на обороноспособности США.
Роберт Гейтс: Ядерный арсенал Америки остается важным элементом оборонной доктрины США, являясь как средством сдерживания потенциальных противников, так и средством защиты более чем для двадцати наших союзников и партнеров, которые полагаются на наш ядерный зонт для поддержания собственной безопасности.
Очевидно, однако, что мы можем достичь тех же целей с меньшим количеством ядерного оружия. Предусмотренные в договоре сокращения не повлияют на мощь нашей ядерной триады. Данное соглашение не накладывает никаких ограничений на планы по для защите Соединенных Штатов и наших союзников посредством совершенствования и развертывания систем противоракетной обороны.
Владимир Абаринов: Журналистов не удовлетворила общая ссылка на отношения с Россией. Они потребовали от Хиллари Клинтон подробностей.
- Во-первых, считаете ли вы эти сокращения достаточными? И второе: не могли ли бы вы чуть более подробно пояснить, что этот договор означает для американо-российских отношений? Значит ли он, что “перезагрузка” полностью состоялась?
Хиллари Клинтон: Мне представляется, Джефф, что договор сам по себе явился огромным достижением в наших отношениях. И, что не менее важно, он способствует прогрессу в укреплении взаимного доверия между Соединенными Штатами и Россией. Это очень сложные отношения, которым уделяется огромное внимание на всех уровнях – от президента до каждого из членов его команды по национальной безопасности, поскольку мы уверены, что существует очень много других перспективных областей взаимного сотрудничества. <…>
Но в наших отношениях достигнуты весьма существенные сдвиги благодаря работе двусторонней комиссии, учрежденной президентами Обамой и Медведевым летом прошлого года. И мы были бы рады сообщить вам подробную информацию по этому вопросу, поскольку работа комиссии свидетельствует о том, что наши отношения не сводятся только к крупным проблемам вроде Договора о СНВ, санкций в отношении Ирана, европейской безопасности, противоракетной обороны. Помимо этого, мы также возобновили усилия в направлении расширения человеческих контактов и изыскания дополнительных возможностей для инвестиций. Так что мы полны решимости продолжать совместную работу в этой области.
Владимир Абаринов: Самые острые проблемы ядерной безопасности сегодня – это угроза применения ядерных материалов террористами и ядерная программа Ирана. Каким образом эти вопросы связаны с договором СНВ? Хиллари Клинтон.
- Думаю, что от разговоров о сокращении стратегических вооружений у среднего американца уже стекленеют глаза. По-настоящему его волнуют только две угрозы: как бы уязвимые ядерные материалы не оказались в руках террористов (о чем вы упомянули) и как бы страны, подобные Ирану, не обзавелись ядерным оружием. Не могли ли бы вы объяснить, каким образом новый договор поведет к прогрессу в этих двум вопросах?
Хиллари Клинтон: Как вы знаете, Чип, в своем выступлении президент сказал, что у нас есть долгосрочный план избавления мира от ядерного оружия. Мы не питаем никаких иллюзий насчет того, сколько времени понадобится, чтобы убедить всех, что такая цель отвечает интересам всей планеты. Но предпринимаемые нами шаги в совокупности являются очень четким заявлением о намерении.
Новый договор говорит нашей стране о том, что «холодная война» действительно закончилась и что все эти огромные арсеналы ядерного оружия, которые обе наши страны сохраняют как средства сдерживания, уже не должны быть столь обширными и что мы можем приступить к их сокращению. Это не только соответствует интересам нашей безопасности, но также является залогом решимости Соединенных Штатов и России бороться с распространением и стремиться к конечной цели построения мира без ядерного оружия.
Владимир Абаринов: Существует еще один аспект безопасности, на увязке которого с договором СНВ настаивала Москва – планы размещения элементов американской системы противоракетной обороны в Европе. На вопрос об этом отвечает заместитель госсекретаря по контролю над вооружениями Эллен Тошер.
- Настаивали ли русские на какой-либо увязке с будущими планами Соединенных Штатов в области противоракетной обороны? И имеется ли у вас какая-либо озабоченность по поводу недовольства России в отношении болгарско-румынского компонента системы ПРО, который, по их мнению, не был должным образом доведен до их сведения до тех пор, пока в этих двух странах не были сделаны соответствующие заявления?
Эллен Тошер: Президент Обама и президент Медведев обсудили этот вопрос в ходе июльской встречи. Они пришли к договоренности о том, что это договор о стратегических наступательных вооружениях и что существует взаимосвязь между стратегическими наступательными и оборонительными средствами. Но на этом обсуждение закончилось.
Что касается Румынии, поэтапный адаптивный подход предусматривает, как известно, поэтапное развертывание – в 2011, 2015 и 2018 годах. И мы очень детально проинформировали об этом россиян. Откровенно говоря, о поэтапном адаптивном подходе можно прочесть в интернете. Результаты Обзора состояния ядерных сил доступны в интернете уже несколько недель и даже месяцев. Так что мы обстоятельно информировали русских. Мы ни у кого не просим заблаговременного разрешения на проведение каких-либо переговоров с нашими союзниками и друзьями, когда мы работаем с ними, – включая и русских. Но мы, конечно же, говорили с русскими вскоре после этого, и они знали о приглашении Румынии развернуть ракеты-перехватчики SM-3 в 2015 году.
Владимир Абаринов: Подписание договора в ракурсе двусторонних отношений комментирует эксперт вашингтонского Центра стратегических и международных исследований Эндрю Качинс.
Эндрю Качинс: Существуют три ключевые проблемы в сфере безопасности, которые побуждают администрацию Обамы укреплять отношения с Москвой. Первая и самая главная – это Иран, настоятельная необходимость покончить с его программой разработки ядерного оружия. Вторая проблема – Афганистан и та чрезвычайно высокая ставка, которую администрация Обамы сделала на победу в войне в Афганистане. По этой причине велика роль России в снабжении и транзите материалов, как военного, так и невоенного характера нашим войскам в зоне боевых действий. А третья проблема – это, конечно, повестка дня по ядерному разоружению, которую невозможно продвигать, не добившись прогресса с Россией. Полагаю, нет сомнений в том, что за последние 14-15 месяцев, с тех пор, как администрация Обамы пришла к власти, американо-российские отношения заметно улучшились. Они пошли в гору после того, как достигли весьма низкой отметки. В конце президентства Буша они были фактически заморожены после войны в Грузии, и существовала опасность новой «холодной войны». <…> Когда 15 месяцев назад мы смотрели на кнопку «перезагрузка», соглашение казалось легко достижимой целью. Но получилось, что достигнуть его сложнее, чем ожидалось. Месяц назад возникла даже опасность, что скороспелый плод окажется отравленным, однако этого не произошло. Почему переговоры тянулись так долго? Прежде всего, поставить в апреле 2009 года крайний срок 5 декабря 2009 года – это чертовски амбициозная задача. Во-вторых, я полагаю, русские рассматривали эти переговоры как рычаг давления на администрацию Обамы. Они считали, что для Обамы эта договоренность, возможно, важнее, чем для Москвы, и это побуждало их проявлять жесткость на заключительном этапе, в последние 3-4 месяца, когда было согласовано 97 процентов, но казалось, что мы никогда не согласуем оставшиеся три. В третьих, и это, вероятно, самое важное: как всякое соглашение в сфере безопасности между Москвой и Вашингтоном, эта проблема вовлекла нас в дискуссию о наших отношениях в целом.
Владимир Абаринов: Договору СНВ предстоит довольно сложная процедура ратификации в Сенате. Он должен быть одобрен двумя третями голосов членов верхней палаты. При его рассмотрении сенаторы будут обсуждать весь комплекс американо-российских отношений.
Владимир Абаринов: О том, что договор готов к подписанию, объявил 26 марта в Белом Доме президент Обама, тем самым подчеркивая его значение.
Барак Обама: Я только что завершил весьма продуктивный телефонный разговор с президентом Медведевым. И рад объявить, что после года интенсивных переговоров Соединенные Штаты и Россия выработали самое всеобъемлющее соглашение по контролю над вооружениями за почти два десятилетия.
С момента вступления в должность одной из моих самых главных задач в области национальной безопасности было устранение угрозы, которую представляет для американского народа ядерное оружие. Вот почему в апреле прошлого года в Праге я заявил о намерении США добиваться мира и безопасности в мире без ядерного оружия – цели, которую разделяли такие президенты, как Джон Кеннеди и Рональд Рейган.
Хотя эта цель не будет достигнута в ближайшем будущем, я предложил всеобъемлющий план действий в направлении ее реализации: остановить распространение этого вида оружия, не допустить попадания уязвимых ядерных материалов в руки террористов и сократить ядерные арсеналы. Важнейшим элементом этого плана было заключение с Россией нового договора о сокращении стратегических вооружений.
Более того, став президентом, я решил осуществить “перезагрузку” наших отношений с Россией. Эффективное сотрудничество Соединенных Штатов и России соответствует интересам обоих государств и способствует укреплению безопасности и повышению благосостояния всего мира. Мы уже сотрудничаем по Афганистану. Мы координируем нашу экономическую политику в рамках “Большой двадцатки”. Мы совместными усилиями стремимся заставить Иран выполнять свои международные обязательства. А сегодня мы достигли договоренности по одной из главных задач моей администрации в сфере национальной безопасности – нового ключевого соглашения по контролю над вооружениями.
Владимир Абаринов: Таким образом, для Вашингтона новый договор СНВ – по-английски START– это первый шаг к полному ядерному разоружению. Несмотря на отдаленность конечной цели, план Обамы отличается весьма плотным графиком. 12-13 апреля в Вашингтоне под его председательством пройдет саммит по ядерной безопасности, на котором мировые лидеры обсудят, как предотвратить попадание ядерных материалов в руки безответственных режимов и экстремистских группировок. К этой дате США опубликует обзор состояния ядерных сил. А в мае в Нью-Йорке откроется конференция ООН по проверке выполнения Договора о нераспространении ядерного оружия. В последние годы режим нераспространения основательно прохудился и нуждается в укреплении.
Но договор СНВ вписан и в контекст двусторонних американо-российских отношений. Об этом – государственный секретарь Хиллари Клинтон.
Хиллари Клинтон: Прошло много времени после окончания «холодной войны», но США и Россия по-прежнему являются обладателями более чем 90 процентов мирового ядерного оружия. Соединенным Штатам не нужны такие большие арсеналы для защиты нашей страны и наших союзников от двух самых серьезных угроз, с которыми мы сталкиваемся сегодня: распространения ядерного оружия и терроризма.
Договор представляет собой значительный шаг вперед в нашем сотрудничестве с Россией. Мы с самого начала были привержены “перезагрузке” в наших отношениях, потому что мы рассматривали ее в качестве необходимого условия для достижения прогресса в главных направлениях – от борьбы с терроризмом до ядерной безопасности и нераспространения.
У нас сохранятся разногласия с нашими российскими друзьями. Однако этот договор является примером глубокого и практического сотрудничества по вопросу, имеющему жизненно важное значение. И в более широком смысле это показывает, что терпеливая, принципиальная дипломатия может продвигать наши национальные интересы, давая реальные результаты, в данном случае – результаты, которые хороши для нас, хороши для России и хороши для глобальной безопасности и стабильности.
Владимир Абаринов: Министр обороны Роберт Гейтс убежден, что сокращения по договору СНВ не отразятся на обороноспособности США.
Роберт Гейтс: Ядерный арсенал Америки остается важным элементом оборонной доктрины США, являясь как средством сдерживания потенциальных противников, так и средством защиты более чем для двадцати наших союзников и партнеров, которые полагаются на наш ядерный зонт для поддержания собственной безопасности.
Очевидно, однако, что мы можем достичь тех же целей с меньшим количеством ядерного оружия. Предусмотренные в договоре сокращения не повлияют на мощь нашей ядерной триады. Данное соглашение не накладывает никаких ограничений на планы по для защите Соединенных Штатов и наших союзников посредством совершенствования и развертывания систем противоракетной обороны.
Владимир Абаринов: Журналистов не удовлетворила общая ссылка на отношения с Россией. Они потребовали от Хиллари Клинтон подробностей.
- Во-первых, считаете ли вы эти сокращения достаточными? И второе: не могли ли бы вы чуть более подробно пояснить, что этот договор означает для американо-российских отношений? Значит ли он, что “перезагрузка” полностью состоялась?
Хиллари Клинтон: Мне представляется, Джефф, что договор сам по себе явился огромным достижением в наших отношениях. И, что не менее важно, он способствует прогрессу в укреплении взаимного доверия между Соединенными Штатами и Россией. Это очень сложные отношения, которым уделяется огромное внимание на всех уровнях – от президента до каждого из членов его команды по национальной безопасности, поскольку мы уверены, что существует очень много других перспективных областей взаимного сотрудничества. <…>
Но в наших отношениях достигнуты весьма существенные сдвиги благодаря работе двусторонней комиссии, учрежденной президентами Обамой и Медведевым летом прошлого года. И мы были бы рады сообщить вам подробную информацию по этому вопросу, поскольку работа комиссии свидетельствует о том, что наши отношения не сводятся только к крупным проблемам вроде Договора о СНВ, санкций в отношении Ирана, европейской безопасности, противоракетной обороны. Помимо этого, мы также возобновили усилия в направлении расширения человеческих контактов и изыскания дополнительных возможностей для инвестиций. Так что мы полны решимости продолжать совместную работу в этой области.
Владимир Абаринов: Самые острые проблемы ядерной безопасности сегодня – это угроза применения ядерных материалов террористами и ядерная программа Ирана. Каким образом эти вопросы связаны с договором СНВ? Хиллари Клинтон.
- Думаю, что от разговоров о сокращении стратегических вооружений у среднего американца уже стекленеют глаза. По-настоящему его волнуют только две угрозы: как бы уязвимые ядерные материалы не оказались в руках террористов (о чем вы упомянули) и как бы страны, подобные Ирану, не обзавелись ядерным оружием. Не могли ли бы вы объяснить, каким образом новый договор поведет к прогрессу в этих двум вопросах?
Хиллари Клинтон: Как вы знаете, Чип, в своем выступлении президент сказал, что у нас есть долгосрочный план избавления мира от ядерного оружия. Мы не питаем никаких иллюзий насчет того, сколько времени понадобится, чтобы убедить всех, что такая цель отвечает интересам всей планеты. Но предпринимаемые нами шаги в совокупности являются очень четким заявлением о намерении.
Новый договор говорит нашей стране о том, что «холодная война» действительно закончилась и что все эти огромные арсеналы ядерного оружия, которые обе наши страны сохраняют как средства сдерживания, уже не должны быть столь обширными и что мы можем приступить к их сокращению. Это не только соответствует интересам нашей безопасности, но также является залогом решимости Соединенных Штатов и России бороться с распространением и стремиться к конечной цели построения мира без ядерного оружия.
Владимир Абаринов: Существует еще один аспект безопасности, на увязке которого с договором СНВ настаивала Москва – планы размещения элементов американской системы противоракетной обороны в Европе. На вопрос об этом отвечает заместитель госсекретаря по контролю над вооружениями Эллен Тошер.
- Настаивали ли русские на какой-либо увязке с будущими планами Соединенных Штатов в области противоракетной обороны? И имеется ли у вас какая-либо озабоченность по поводу недовольства России в отношении болгарско-румынского компонента системы ПРО, который, по их мнению, не был должным образом доведен до их сведения до тех пор, пока в этих двух странах не были сделаны соответствующие заявления?
Эллен Тошер: Президент Обама и президент Медведев обсудили этот вопрос в ходе июльской встречи. Они пришли к договоренности о том, что это договор о стратегических наступательных вооружениях и что существует взаимосвязь между стратегическими наступательными и оборонительными средствами. Но на этом обсуждение закончилось.
Что касается Румынии, поэтапный адаптивный подход предусматривает, как известно, поэтапное развертывание – в 2011, 2015 и 2018 годах. И мы очень детально проинформировали об этом россиян. Откровенно говоря, о поэтапном адаптивном подходе можно прочесть в интернете. Результаты Обзора состояния ядерных сил доступны в интернете уже несколько недель и даже месяцев. Так что мы обстоятельно информировали русских. Мы ни у кого не просим заблаговременного разрешения на проведение каких-либо переговоров с нашими союзниками и друзьями, когда мы работаем с ними, – включая и русских. Но мы, конечно же, говорили с русскими вскоре после этого, и они знали о приглашении Румынии развернуть ракеты-перехватчики SM-3 в 2015 году.
Владимир Абаринов: Подписание договора в ракурсе двусторонних отношений комментирует эксперт вашингтонского Центра стратегических и международных исследований Эндрю Качинс.
Эндрю Качинс: Существуют три ключевые проблемы в сфере безопасности, которые побуждают администрацию Обамы укреплять отношения с Москвой. Первая и самая главная – это Иран, настоятельная необходимость покончить с его программой разработки ядерного оружия. Вторая проблема – Афганистан и та чрезвычайно высокая ставка, которую администрация Обамы сделала на победу в войне в Афганистане. По этой причине велика роль России в снабжении и транзите материалов, как военного, так и невоенного характера нашим войскам в зоне боевых действий. А третья проблема – это, конечно, повестка дня по ядерному разоружению, которую невозможно продвигать, не добившись прогресса с Россией. Полагаю, нет сомнений в том, что за последние 14-15 месяцев, с тех пор, как администрация Обамы пришла к власти, американо-российские отношения заметно улучшились. Они пошли в гору после того, как достигли весьма низкой отметки. В конце президентства Буша они были фактически заморожены после войны в Грузии, и существовала опасность новой «холодной войны». <…> Когда 15 месяцев назад мы смотрели на кнопку «перезагрузка», соглашение казалось легко достижимой целью. Но получилось, что достигнуть его сложнее, чем ожидалось. Месяц назад возникла даже опасность, что скороспелый плод окажется отравленным, однако этого не произошло. Почему переговоры тянулись так долго? Прежде всего, поставить в апреле 2009 года крайний срок 5 декабря 2009 года – это чертовски амбициозная задача. Во-вторых, я полагаю, русские рассматривали эти переговоры как рычаг давления на администрацию Обамы. Они считали, что для Обамы эта договоренность, возможно, важнее, чем для Москвы, и это побуждало их проявлять жесткость на заключительном этапе, в последние 3-4 месяца, когда было согласовано 97 процентов, но казалось, что мы никогда не согласуем оставшиеся три. В третьих, и это, вероятно, самое важное: как всякое соглашение в сфере безопасности между Москвой и Вашингтоном, эта проблема вовлекла нас в дискуссию о наших отношениях в целом.
Владимир Абаринов: Договору СНВ предстоит довольно сложная процедура ратификации в Сенате. Он должен быть одобрен двумя третями голосов членов верхней палаты. При его рассмотрении сенаторы будут обсуждать весь комплекс американо-российских отношений.
