В Великобритании в разгаре избирательная кампания перед парламентскими выборами, назначенными на 6 мая. На минувшей неделе три ведущие партии – правящая партия лейбористов и находящиеся в оппозиции консервативная и либерально-демократическая партии – представили предвыборные манифесты. Кроме того, в четверг в Манчестере состоялись теледебаты лидеров трех партий – Гордона Брауна, Дэвида Кэмерона и Ника Клегга.

Это первые подобные дебаты в британской истории. Почему раньше в британской политике теледебатов не было? Не забывайте, что Британия – это все-таки конституционная монархия, причем парламентская монархия. Здесь проходят выборы партий, а не лидеров, хотя мы прекрасно понимаем, что каждую партию возглавляет свой лидер. И этот лидер, в конце концов, если партия выигрывает, становится премьер-министром. Но, тем не менее, это всегда было состязанием партий, а не только людей, которые их возглавляют. Поэтому дебаты, как на президентских, например, выборах в США, здесь менее актуальны, не говоря уже об общей, скажем так, консервативности британской политической сцены.

И второе обстоятельство. Британского избирателя надо, скажем так, взбодрить. Апатия, неверие и разочарование в существующих политических организациях в Британии сейчас очень сильны. Это связано и с усталостью от очень долгого правления лейбористов, и с неспособностью консерваторов каким-то образом перехватить инициативу. Да и у либерал-демократов дела - по крайней мере, до конца минувшей недели - обстояли не самым лучшим образом. Так вот, чтобы привлечь внимание подданных Ее Величества к грядущим выборам, безусловно, такая вещь, как дебаты, была очень важна.

Кто же выиграл? Могу сослаться на мнение экспертов и на данные опроса, который был проведен после теледебатов. Убедительнейшую победу одержал лидер либерал-демократов Ник Клегг. И это главный итог этого события. По некоторым социологическим данным, он почти в три раза опередил в симпатиях зрителей и лидера консерваторов Дэвида Кэмерона, который собрал около 20% голосов, и Гордона Брауна, лидера лейбористов и премьер-министра, у которого около 17%. А у Клегга – 60-61% ; это большой успех и лично его, и либерал-демократов.

Конечно, это только дебаты, они не играют в Британии такой роли как, например, в США. Но, тем не менее, этот первый блин, если угодно, был комом для Кэмерона и для Брауна – но, конечно, никак не для либерал-демократов.

Есть две причины случившегося: объективная и субъективная. Объективная заключается в том, что британская политическая жизнь переживает очень серьезный кризис. Я бы сказал, это прежде всего кризис идей. Различить сейчас лейбористов и консерваторов очень сложно. Времена, когда тори выражали интересы, условно говоря, работодателей, крупного бизнеса, аристократии, англиканской церкви, а лейбористы были, как мы видим из названия "Labour", партией труда, партией в основном наемных работников, давным-давно ушли в прошлое. И этому обстоятельству способствовали, конечно, 90-е и 2000-е годы – появление так называемых новых лейбористов. Их идеология сместила лейборизм в центр.

В свою очередь, консерваторы прекрасно понимают, что их охранительный или, скажем так, ультрарыночный подход, если говорить об экономии (тэтчерийский подход уже не работает), не имеет успеха у избирателей. С конца 90-х и в течение 2000-х годов они стали двигаться влево, может быть, не так охотно. Но, тем не менее, мы видим, что, например, по таким вопросам как экология, консерваторы сейчас святее Папы Римского, то есть левее, чем сами лейбористы. Главные вопросы современности – кризис, иммиграция, вопрос о национальной идентичности, национальных ценностях, вопрос о системе здравоохранения, крайне неэффективной. В общем, здесь каких-то принципиальных идеологических расхождений у двух правящих, друг друга сменяющих партий нет.

И вот тут выскакивают либерал-демократы.

Либерал-демократы, напомню, – это партия, которая была создана в 1988 году. Некоторые либералы (виги) составляли вторую часть двухпартийной системы в Англии до того, как их вытеснили лейбористы, то есть примерно до 1922 года. После этого либералы были в упадке, пока они не объединились с отколовшимися от лейбористов социал-демократами и не образовали новую партию. Эта партия всегда рассматривалась как некий третий вариант для людей, которым не нравятся ни лейбористы, ни консерваторы, но череда скандалов у либерал-демократов в середине нулевых годов сделала партию как бы менее заметной. И разочарование в них было довольно сильным.

Но вот, как мы видим, Ник Клегг смог заставить вспомнить о либерал-демократах. Он просто переиграл Кэмерона и Брауна. Он выглядел значительно лучше. Он смог отмежеваться и от лейбористов (а Браун рассчитывал на поддержку Клегга в его наступлении, нападках на Кэмерона), и от Кэмерона. И ему присудили заслуженную победу.

Это довольно молодой лидер – он 1967 года рождения. И это точно новый тип британского публичного политика. Он получил хорошее образование, он из довольно состоятельной, богатой семьи. Кстати говоря, среди его предков – обер-прокурор Игнатий Закревский. У Клегга отец был наполовину русским. Более того, среди его далеких родственников и небезызвестная баронесса Будберг.

Клегг получил окончательное образование в Европе, в Брюгге. Некоторое время работал в европейских структурах. Либерал-демократы считаются партией, наиболее тепло относящейся к идее европейской интеграции, и Клегг совершенно явно из этой компании. Он работал спичрайтером, работал и в евроструктурах, которые осуществляли, между прочим, поставки гуманитарной помощи в Россию в начале 90-х годов. Он участвовал в бесконечных переговорах о вступлении России и Китая в ВТО. У него колоссальный европейский и международный опыт. Британские политики, даже если они лейбористы, обычно все-таки несколько изоляционисты, а для Клегга Европа – это его дом.

Плюс к этому он человек пишущий. Клегг несколько лет подряд был колумнистом в левоцентристской газете "Гардиан". Это хорошо образованный, говорящий на очень многих языках, европейски ориентированный политик.

В этот раз либерал-демократы вряд ли выиграют выборы, но имя Ника Клегга мы еще услышим.