Театру Российской армии – 80 лет. В год юбилея театра отмечают круглые даты и многие его корифеи. В спектакле к 95-летию Владимира Зельдина роль директора театра сыграл Федор Чеханков. Именно он в свое время принял из рук Зельдина роль Учителя танцев. И для него Борис Морозов поставил гоголевскую "Шинель".
К юбилею Федора Чеханкова, которого, к сожалению, чаще можно видеть по телевизору, чем в театре, Борис Морозов поставил для него гоголевскую "Шинель". Мы привыкли видеть в Акакии Акакиевиче Башмачкине человека маленького, некрасивого и простоватого. Но Федор Чеханков играет и Башмачкина, и повествователя. Получается, что его текст – это непроизнесенные вслух мысли самого героя. А это значит, что перед нами интеллигентный человек: непритязательный, нетребовательный, доброжелательный, мягкий, стыдящийся того, что стал свидетелем чьего-то ничтожества, невежества, высокомерия. Человек, вечно чувствующий себя виноватым, совершенно беззащитный, не умеющий ничего сделать для самого себя.
Режиссер Борис Морозов говорит, что иным Акакий Акакиевич не мог быть:
– Почему-то мне показалось, что эта роль должна быть Чеханковым прочувствована особо, прежде всего, по тонкой духовной материи духовного восприятия себя. Мы вместе пришли к тому, что это – история про человека, который осмелился помечтать и, более того, осмелился поверить, что эту мечту можно осуществить. И в момент, когда человек открылся миру в своей радости, в своем счастье, жизнь наказала его романтические попытки взлететь. Федору Чеханкову показалось, что он нашел какую-то свою, глубокую человеческую тему в этой интерпретации. И – больше того – эту тему нашли все исполнители, занятые с ним в спектакле, и отсюда возникло очень дорогое на сегодняшний день понятие ансамбля.
Декорации сделал Иосиф Сумбаташвили. Он одел сцену в серовато-голубые холодные ткани, цвета Петербурга. Справа поставил кресло Значительного лица, больше похожее на трон:
– Слева – будка квартального, как какая-то силовая структура. Между ними – вот это чиновничество. И вот в этом мире – маленький человечек, который вдруг действительно захотел почувствовать, что можно осуществить свою мечту, – говорит Борис Морозов.
Сам Федор Чеханков считает, что в чеховском рассказе сплелись вместе и равнодушие чиновников, и тема одиночества, и простая жизненная история:
– Чиновникам Башмачкин кажется занятным, и, вместе с тем, они каждый день издеваются над ним. В своей рутинной работе, нескончаемой писанине, он как Моцарт - в закорючках слышит мелодию.
Другая тема – трагедия одинокого человека. Неслучайно, что все происходит, когда он говорит, будто женился, рядом с ним оказался новый человек – какая-то приятная дама, которая решила с ним прошагать всю оставшуюся жизнь.
Вокруг нас очень много странных людей – маленьких, неловких. Когда на них обращают внимание, они не знают, что сказать, как поступить. Неловко, когда на тебя много людей смотрят – это же не Алла Пугачева и Максим Галкин, которые к этому привыкли. Фраза "все мы вышли из гоголевской "Шинели" кажется традиционной, но имеется в виду не качество литературы (хотя оно фантастическое), а то, что с каждым человеком это может быть. Никто не защищен от того, что и его какой-нибудь "генерал" не распечет так, что человек потеряет сознание и умрет от горячки. И будто и не было его – никто не заметил этой смерти. Сколько этих маленьких людей! История очень серьезная. Мне нравится ее играть, потому что играю про себя.
Актеры Федеор Чеханков и Владимир Зельдин в спектакле "Учитель танцев"
Здание Театра Российской Армии
К юбилею Федора Чеханкова, которого, к сожалению, чаще можно видеть по телевизору, чем в театре, Борис Морозов поставил для него гоголевскую "Шинель". Мы привыкли видеть в Акакии Акакиевиче Башмачкине человека маленького, некрасивого и простоватого. Но Федор Чеханков играет и Башмачкина, и повествователя. Получается, что его текст – это непроизнесенные вслух мысли самого героя. А это значит, что перед нами интеллигентный человек: непритязательный, нетребовательный, доброжелательный, мягкий, стыдящийся того, что стал свидетелем чьего-то ничтожества, невежества, высокомерия. Человек, вечно чувствующий себя виноватым, совершенно беззащитный, не умеющий ничего сделать для самого себя.
Режиссер Борис Морозов говорит, что иным Акакий Акакиевич не мог быть:
– Почему-то мне показалось, что эта роль должна быть Чеханковым прочувствована особо, прежде всего, по тонкой духовной материи духовного восприятия себя. Мы вместе пришли к тому, что это – история про человека, который осмелился помечтать и, более того, осмелился поверить, что эту мечту можно осуществить. И в момент, когда человек открылся миру в своей радости, в своем счастье, жизнь наказала его романтические попытки взлететь. Федору Чеханкову показалось, что он нашел какую-то свою, глубокую человеческую тему в этой интерпретации. И – больше того – эту тему нашли все исполнители, занятые с ним в спектакле, и отсюда возникло очень дорогое на сегодняшний день понятие ансамбля.
Декорации сделал Иосиф Сумбаташвили. Он одел сцену в серовато-голубые холодные ткани, цвета Петербурга. Справа поставил кресло Значительного лица, больше похожее на трон:
– Слева – будка квартального, как какая-то силовая структура. Между ними – вот это чиновничество. И вот в этом мире – маленький человечек, который вдруг действительно захотел почувствовать, что можно осуществить свою мечту, – говорит Борис Морозов.
Сам Федор Чеханков считает, что в чеховском рассказе сплелись вместе и равнодушие чиновников, и тема одиночества, и простая жизненная история:
– Чиновникам Башмачкин кажется занятным, и, вместе с тем, они каждый день издеваются над ним. В своей рутинной работе, нескончаемой писанине, он как Моцарт - в закорючках слышит мелодию.
Другая тема – трагедия одинокого человека. Неслучайно, что все происходит, когда он говорит, будто женился, рядом с ним оказался новый человек – какая-то приятная дама, которая решила с ним прошагать всю оставшуюся жизнь.
Вокруг нас очень много странных людей – маленьких, неловких. Когда на них обращают внимание, они не знают, что сказать, как поступить. Неловко, когда на тебя много людей смотрят – это же не Алла Пугачева и Максим Галкин, которые к этому привыкли. Фраза "все мы вышли из гоголевской "Шинели" кажется традиционной, но имеется в виду не качество литературы (хотя оно фантастическое), а то, что с каждым человеком это может быть. Никто не защищен от того, что и его какой-нибудь "генерал" не распечет так, что человек потеряет сознание и умрет от горячки. И будто и не было его – никто не заметил этой смерти. Сколько этих маленьких людей! История очень серьезная. Мне нравится ее играть, потому что играю про себя.
