21 апреля в Барселоне на 90-м году жизни скончался почетный президент Международного олимпийского комитета Хуан Антонио Самаранч. Он возглавлял МОК с 1980 по 2001 годы. О реформаторе современного олимпийского движения говорит спортивный обозреватель Радио Свобода Алексей Кузнецов.
– Очень часто, когда упоминают имя Хуана Антонио Самаранча, говорят о нем, как о человеке, который сделал спорт коммерческим предприятием. Как вы считаете, можно ли ставить это ему в заслугу?
– В заслугу или нет – разные люди оценивают это по-разному. Но именно он совершил одну из двух, скажем так, революций в современном спорте, поставив умирающее от отсутствия финансов олимпийское движение на коммерческие рельсы. Тем самым Хуан Антонио Самаранч вдохнул в современный олимпизм новую и, будем говорить откровенно, очень яркую жизнь. Он пошел на это совершенно осознанно. Московская Олимпиада прошла в 1980 году в условиях, когда организаторы денег на ее проведение не считали, и невозможно было говорить о коммерческом успехе или провале. А вот до этого Олимпиады уже практически стали коммерчески провальным явлением. Например, незадолго до Москвы-80 американский город Денвер отказался от проведения зимней Олимпиады 1976 года, и лишь вмешательство австрийского Инсбрука, взявшего на себя вторые зимние Игры в своей истории, спасло МОК от катастрофы.
Так вот, именно авторитет и влияние Самаранча позволили сделать в олимпийских уставных документах, в том числе и в Олимпийской Хартии, достаточно серьезные, радикальные перемены. Были, в частности, допущены к Играм профессионалы, то есть спортсмены, получающие деньги за свою спортивную деятельность – а ведь ранее олимпийское движение ничего подобного не допускало. Была допущена на Игры реклама – откровенная, большая коммерческая реклама. И уже в 1984 году открытие Олимпиады в Лос-Анджелесе, в частности, зажжение олимпийского огня происходило на фоне огромной рекламы одной из всемирно известных фирм. Коммерциализация, безусловно, позволила олимпийскому спорту воспрянуть, получив весьма серьезные коммерческие результаты. Большой спорт получил большое будущее. Другое дело, во что это вылилось сейчас. Но это уже не является, мне кажется, прямой виной или прямым достижением Самаранча. У коммерции свои законы. А спорт как часть большого шоу-бизнеса по ним и развивается, хотим мы этого или нет. Иначе, возможно, Олимпиады сейчас просто бы не проводились .
– Получается все-таки, что фундаментальные принципы, на которых основывались Олимпиады, нарушены?
– Безусловно. Но что такое – фундаментальные принципы? Пьер де Кубертен, основатель современного олимпизма, безусловно, чтил, уважал и почитал олимпийские принципы античности. Но мы не можем сказать, что Пьер де Кубертен основал современный олимпизм на основе полного уважения всех античных принципов! Время идет. Жизнь развивается. И принципы, безусловно, должны меняться, как должна соответствовать времени и организация любого большого дела – в том числе и олимпийского движения. Хуан Антонио Самаранч увидел в свое время (и в этом, я считаю, огромная его заслуга) тупик современного олимпизма. Современный мир, любое масштабное современное действо не может развиваться без серьезного финансирования. А олимпийское движение практически осталось без него. Это, я считаю, важнейший, радикальнейший фактор конца 70-х годов прошлого века. Другое дело, что, может быть, с откровенным желанием побольше заработать на олимпиадах пока справиться не удается. Но последние Игры, в частности, в Ванкувере, показали, что, в общем-то, можно справляться и с этим неуемным желанием, и организовать хорошие, яркие и интересные Игры, независимо от коммерческой их составляющей. Ну а спортивная сторона дела от участия в Играх профессионалов только выиграла.
– Самаранчу довольно часто ставили в вину то, что он недостаточно активно вел борьбу с допингом. Вы согласны с таким утверждением?
– Вся история создания Всемирного антидопингового агентства (ВАДА) случилась не без участия Самаранча. Олимпиада в Москве 1980 года прошла практически без какого бы то ни было допинг-контроля. И никто и никогда теперь, наверное, не скажет, каков был процент допинга в крови у победителей той Олимпиады, в частности, у спортсменов Советского Союза и ГДР. Уже после этого, когда уже началась олимпийская коммерция, когда цена результата намного возросла, соответственно, возросло и количество случаев зафиксированного употребления допинга. Соответственно, стала развиваться борьба с допингом.
Создание ВАДА произошло как раз в конце карьеры Хуана Антонио Самаранча. И там дело было связано не только с допингом, но и с коррупцией в МОК. Дик Паунд, бывший вице-президент МОК, был одним из инициаторов громкого расследования ситуации с подкупом членов МОК, когда были вскрыты случаи продажи голосов при определении столиц Олимпийских игр. И вот Паунд сделал себе на этом имя, а после этого возглавил ВАДА. Он был одним из главных сторонников Самаранча, работа велась по обоим направлениям с участием и Самаранча, и Паунда, хотя, конечно, критике ведомство Самаранча в те годы подверглось нещадной.
Увы, реальность такова, что допинг сегодня – такая же составная часть мирового спорта, как и все прочие его факторы. Но с этим очень серьезная борьба, которая начиналась в годы правления и при участии Самаранча.
– Вы упомянули о двух революциях Самаранча. Вторая – наверное, его политическая игра в годы олимпийских бойкотов?
– Хуан Антонио Самаранч был послом Испании в Советском Союзе и очень хорошо знал СССР. Недаром он был избран на пост президента МОК на конгрессе МОК в Москве после Олимпиады 1980 года. То есть, он пришел в МОК не только во время финансового, но и политического кризиса олимпийского движения. Напомню, что Олимпиады 1980 и 1984 года, которые прошли, соответственно, в Москве и Лос-Анджелесе, не были полноценными по составу участников. На Олимпиаду в Москву в знак бойкота по поводу ввода советских войск в Афганистан не поехали представители почти всех, как тогда говорили, капиталистических стран. На Олимпиаду в Лос-Анджелесе в качестве ответной меры не поехали почти все спортсмены социалистического блока. Международное олимпийское движение было расколото – казалось, безнадежно.
Следующие летние Игры в Сеуле 1988 года, казалось, были обречены: все думали, что бойкоты продолжатся, что социалистический лагерь не поедет в Южную Корею. И только огромные усилия Самаранча во многом помогли преодолеть этот страшный политический кризис. И Олимпиада в Сеуле стала уже нормальной Олимпиадой и красивейшим спортивным праздником после 8 лет "половинчатых" Игр. Это, я считаю, вторая, спортивно-политическая революция Самаранча, когда он спас олимпийское движение от краха. И за это ему должны быть благодарны, я думаю, многие и многие спортсмены и все, кто любит и ценит спорт.
– Очень часто, когда упоминают имя Хуана Антонио Самаранча, говорят о нем, как о человеке, который сделал спорт коммерческим предприятием. Как вы считаете, можно ли ставить это ему в заслугу?
– В заслугу или нет – разные люди оценивают это по-разному. Но именно он совершил одну из двух, скажем так, революций в современном спорте, поставив умирающее от отсутствия финансов олимпийское движение на коммерческие рельсы. Тем самым Хуан Антонио Самаранч вдохнул в современный олимпизм новую и, будем говорить откровенно, очень яркую жизнь. Он пошел на это совершенно осознанно. Московская Олимпиада прошла в 1980 году в условиях, когда организаторы денег на ее проведение не считали, и невозможно было говорить о коммерческом успехе или провале. А вот до этого Олимпиады уже практически стали коммерчески провальным явлением. Например, незадолго до Москвы-80 американский город Денвер отказался от проведения зимней Олимпиады 1976 года, и лишь вмешательство австрийского Инсбрука, взявшего на себя вторые зимние Игры в своей истории, спасло МОК от катастрофы.
Коммерциализация, безусловно, позволила олимпийскому спорту воспрянуть, получив весьма серьезные коммерческие результаты. Большой спорт получил большое будущее
Так вот, именно авторитет и влияние Самаранча позволили сделать в олимпийских уставных документах, в том числе и в Олимпийской Хартии, достаточно серьезные, радикальные перемены. Были, в частности, допущены к Играм профессионалы, то есть спортсмены, получающие деньги за свою спортивную деятельность – а ведь ранее олимпийское движение ничего подобного не допускало. Была допущена на Игры реклама – откровенная, большая коммерческая реклама. И уже в 1984 году открытие Олимпиады в Лос-Анджелесе, в частности, зажжение олимпийского огня происходило на фоне огромной рекламы одной из всемирно известных фирм. Коммерциализация, безусловно, позволила олимпийскому спорту воспрянуть, получив весьма серьезные коммерческие результаты. Большой спорт получил большое будущее. Другое дело, во что это вылилось сейчас. Но это уже не является, мне кажется, прямой виной или прямым достижением Самаранча. У коммерции свои законы. А спорт как часть большого шоу-бизнеса по ним и развивается, хотим мы этого или нет. Иначе, возможно, Олимпиады сейчас просто бы не проводились .
– Получается все-таки, что фундаментальные принципы, на которых основывались Олимпиады, нарушены?
– Безусловно. Но что такое – фундаментальные принципы? Пьер де Кубертен, основатель современного олимпизма, безусловно, чтил, уважал и почитал олимпийские принципы античности. Но мы не можем сказать, что Пьер де Кубертен основал современный олимпизм на основе полного уважения всех античных принципов! Время идет. Жизнь развивается. И принципы, безусловно, должны меняться, как должна соответствовать времени и организация любого большого дела – в том числе и олимпийского движения. Хуан Антонио Самаранч увидел в свое время (и в этом, я считаю, огромная его заслуга) тупик современного олимпизма. Современный мир, любое масштабное современное действо не может развиваться без серьезного финансирования. А олимпийское движение практически осталось без него. Это, я считаю, важнейший, радикальнейший фактор конца 70-х годов прошлого века. Другое дело, что, может быть, с откровенным желанием побольше заработать на олимпиадах пока справиться не удается. Но последние Игры, в частности, в Ванкувере, показали, что, в общем-то, можно справляться и с этим неуемным желанием, и организовать хорошие, яркие и интересные Игры, независимо от коммерческой их составляющей. Ну а спортивная сторона дела от участия в Играх профессионалов только выиграла.
– Самаранчу довольно часто ставили в вину то, что он недостаточно активно вел борьбу с допингом. Вы согласны с таким утверждением?
– Вся история создания Всемирного антидопингового агентства (ВАДА) случилась не без участия Самаранча. Олимпиада в Москве 1980 года прошла практически без какого бы то ни было допинг-контроля. И никто и никогда теперь, наверное, не скажет, каков был процент допинга в крови у победителей той Олимпиады, в частности, у спортсменов Советского Союза и ГДР. Уже после этого, когда уже началась олимпийская коммерция, когда цена результата намного возросла, соответственно, возросло и количество случаев зафиксированного употребления допинга. Соответственно, стала развиваться борьба с допингом.
Создание ВАДА произошло как раз в конце карьеры Хуана Антонио Самаранча. И там дело было связано не только с допингом, но и с коррупцией в МОК. Дик Паунд, бывший вице-президент МОК, был одним из инициаторов громкого расследования ситуации с подкупом членов МОК, когда были вскрыты случаи продажи голосов при определении столиц Олимпийских игр. И вот Паунд сделал себе на этом имя, а после этого возглавил ВАДА. Он был одним из главных сторонников Самаранча, работа велась по обоим направлениям с участием и Самаранча, и Паунда, хотя, конечно, критике ведомство Самаранча в те годы подверглось нещадной.
Увы, реальность такова, что допинг сегодня – такая же составная часть мирового спорта, как и все прочие его факторы. Но с этим очень серьезная борьба, которая начиналась в годы правления и при участии Самаранча.
– Вы упомянули о двух революциях Самаранча. Вторая – наверное, его политическая игра в годы олимпийских бойкотов?
– Хуан Антонио Самаранч был послом Испании в Советском Союзе и очень хорошо знал СССР. Недаром он был избран на пост президента МОК на конгрессе МОК в Москве после Олимпиады 1980 года. То есть, он пришел в МОК не только во время финансового, но и политического кризиса олимпийского движения. Напомню, что Олимпиады 1980 и 1984 года, которые прошли, соответственно, в Москве и Лос-Анджелесе, не были полноценными по составу участников. На Олимпиаду в Москву в знак бойкота по поводу ввода советских войск в Афганистан не поехали представители почти всех, как тогда говорили, капиталистических стран. На Олимпиаду в Лос-Анджелесе в качестве ответной меры не поехали почти все спортсмены социалистического блока. Международное олимпийское движение было расколото – казалось, безнадежно.
Следующие летние Игры в Сеуле 1988 года, казалось, были обречены: все думали, что бойкоты продолжатся, что социалистический лагерь не поедет в Южную Корею. И только огромные усилия Самаранча во многом помогли преодолеть этот страшный политический кризис. И Олимпиада в Сеуле стала уже нормальной Олимпиадой и красивейшим спортивным праздником после 8 лет "половинчатых" Игр. Это, я считаю, вторая, спортивно-политическая революция Самаранча, когда он спас олимпийское движение от краха. И за это ему должны быть благодарны, я думаю, многие и многие спортсмены и все, кто любит и ценит спорт.
