Ирина Лагунина: В США продолжают ликвидировать последствия нефтяной катастрофы в Мексиканском заливе. Экологи считают, что разлив нефти может затронуть около 20 природных территорий США, пострадают до 40 видов млекопитающих. В эфире РС защитники природы напоминают хронологию разливов нефти в России, а ученые предлагают новые методы по сбору нефти с поверхности воды. Рассказывает Любовь Чижова.
Любовь Чижова: Утечка нефти в Мексиканском заливе, последствия которой до сих пор ликвидируются, заставляет экологов вновь говорить о том, что абсолютно безопасных технологий по добыче, хранению и переработке нефти не существует. Возможно, эта авария станет самым масштабным ЧП, связанным с разливом нефти – по оценкам специалистов, в день из скважины выбрасывается до 800 тонн нефти, а площадь нефтяного пятна превысила 250 квадратных километров. Руководитель энергетического проекта Гринпис в России Владимир Чупров напоминает хронологию крупнейших аварий, связанных с разливом нефти …
Владимир Чупров: Как показывает опыт, это непросто возможно – это то, что уже было. 94-95 год – разлив в Усинске, республика Коми, когда в окружающую среду попало, по разным оценкам, от 100 до 200 тысяч тонн нефтесодержащей жидкости. Сейчас в Мексиканском заливе, если говорить о дебете примерно 700 тонн в сутки, можно говорить о первых десятках тысячах тонн, что тоже относится к катастрофе, но сравнимо с тем, что было почти 15 лет назад в России. Статистика неумолимо показывает, что подобные катастрофы именно катастрофы, когда наружу выходит порядка десятков или сотен тысяч тонн нефти, случается с завидной периодичностью, 5, 7, 10 раз точно что-то происходит. Это начинается с танкера в 89, потом усинский разлив – ближайшая история, это танкер "Престиж" у берегов Средиземноморья, и сейчас мексиканский разлив. То есть это четко показывает, что в мире в нефтяной области, не только в России, нет технологий, которые бы гарантировали стопроцентное исключение подобных аварий, не просто аварий, но отсутствия технологий по их локализации. С чем-то это можно сравнить с чернобыльской катастрофой, это, конечно, не Чернобыль, все-таки региональный масштаб катастрофы, а то, как и в ядерной энергетике здесь нет технологии, которая бы исключала подобные последствия, так же их локализацию, здесь такого нет. И Россия, к сожалению, находится в первых номерах этого списка зоны риска, которую может в ближайшие несколько лет постичь такая же крупная катастрофа. Предпосылки закладываются уже сейчас. Усинский разлив – это был просто то, что мы узнали, это был не последний к сожалению. То, что мы сейчас видим, происходит и в Коми, в Якутии, на Сахалине. То, что, предполагаем, будет происходить в Арктике, где условия нефтедобычи гораздо сложнее, чем в Мексиканском заливе. То, что происходит на недавно построенном нефтепроводе Восточная Сибирь – Тихий океан, уже начал течь. Там ситуация усугубляется еще и тем, что нефтепровод проектировала компания, которая не имеет опыта строительства в условиях вечной мерзлоты, какая-то краснодарская компания. То есть это еще и российская специфика, которая четко проявилась и во время усинской катастрофы и чернобыльской.
Любовь Чижова: Российские нефтедобывающие компании могут сделать какие-то организационные выводы из того, что произошло в США, в Мексиканском заливе?
Владимир Чупров: Как показывает опыт, нефтяные компании не делают никаких выводов. Крупные нефтяные компании – это большие деньги, которые делают другие большие деньги. И в этой ситуации это исключает какой-либо контроль в решении проблемы системно, внедрение технологий, каких-то специальных мер по защите. Отнюдь. Такие компании, как правило, про "Бритиш Петроль" сейчас не будем говорить, действуют очень просто. Первая их реакция – просто замолчать, замылить, не дать информацию наружу. То, что было в Усинске, то, что сейчас происходит в Коми сплошь и рядом с "Лукойлом", то, что происходит с "Транснефтью" в Якутске, когда неделями просто замалчивается, местная прокуратура молчит, по-другому назвать нельзя. Потихоньку это зарывается в ближайший овраг. Потом приезжают прокурорские, условно говоря, разводят руками: что же вы нас за нос водите, зеленые? Компания уже почти 20 лет водит за нос истцов, которые предъявили иск в 89 за потери, которые понесла Аляска. Иск был около 10 миллиардов долларов штрафных санкций. Они выиграли суд, компания должна была заплатить. До сих пор суд продолжается. Каких только не было причин для того, чтобы оттянуть решение и, более того, снижают штрафные акции. Потому что это крупнейшая компания, у нее интересы представлены во всей властной вертикали американской. Впрочем, как и у нас в России.
Любовь Чижова: Говорил руководитель энергетического проекта Гринпис в России Владимир Чупров…Эффективность методик, которые используют для ликвидации последствий аварии в Мексиканском заливе, можно будет оценить лишь после завершения всех работ. Спасателям предстоит заткнуть скважину, из которой хлещет нефть, и собрать ее с поверхности воды. Профессор российского государственного университета нефти и газа имени Губкина, академик РАН Алексей Дедов считает, что катастрофа в Мексиканском заливе должна стать толчком для ученых всего мира в поиске альтернативных источников сырья для энергетики. Сейчас группа ученых под руководством академика Дедова разрабатывает и внедряет новый, более совершенный материал по сбору нефти с поверхности воды и ее экологичной переработке. Об этом Алексей Дедов рассказал в интервью РС….
Алексей Дедов: В чем проблема разливов нефти? Нефть, когда разливается, она под воздействием солнца, воды, что-то растворяется, но порядка 30% оседает на дно. И когда нефть на дне, она фактически все убивает и даже то, что на земле, почва страдает от этих разливов. Проблема их оттуда убрать. Нам кажется, что такой биогибридный материал будет очень полезен в борьбе загрязнений донных. Сейчас фактически ничего не могут сделать. Мы получили очень хороший материал, который сорбирует 80 грамм нефти на грамм сорбента. А с другой стороны, мы выделили популяцию микробов, которые могут проводить биоренегиацию нефтяных разливов и они прижились на нашем материале. Все зависит от того, какое пятно. Потому что, честно говоря, оно может быть нефтяным, а может быть дизельное топливо, а может масло, мазут. Нефть разлилась, она, во-первых, быстро разливается тонкой пленкой по поверхности. И службы, которые за этим следят, их главная задача, во-первых, ограничить, делать так называемое бонирование, чтобы пленка не растекалась. Дальше они когда ограничили разлив, технология следующая: начинают использовать различные сорбенты для того, чтобы эту нефть собрать. Сорбенты разные.
Мы сейчас разрабатываем новый материал, его можно использовать либо как такие гренки, либо как нанополотенца. Разные есть способы, можно сделать в виде лент, тряпочек, а потом эту нефть отжимать. Вся нефть у нас отжимается, потому что при использовании сорбентов тут есть две главные задачи. Во-первых, он должен хорошо нефть собирать, но при этом он не должен воду брать, иначе вы соберете нефть с водой. Второе, конечно, он должен быть недорог. Третье, самое главное, о чем экологи всегда беспокоятся. Вы собрали в этот сорбент нефть, а куда это потом девать? Оказывается, целая проблема возникает: собрали нефть в этот сорбент, эта масса, куда ее девать? Сжигать нельзя, потому что это будет загрязнение окружающей среды опять. Утилизация тоже целая проблема. Она часто, особенно в цивилизованных странах стоит во главе угла. Бывают недорогие сорбенты, эффективные, но если нет возможности их утилизировать потом после работы, то их стараются не применять. Если говорить о наших материалах, то мы собрали нефть и мы практически 100% собранной нефти отжимаем. Мы ее можем опять отдать нефтяникам, и причем это можно использовать многократно. У нас наш материал работает до 7 циклов.
Теперь возникает вопрос: как сам материал утилизировать? Потому что ясно, что он неидеально сто процентов отдает, наверняка в нем будут оставаться нефтяные остатки. В этом и проблема многих сорбентов состоит, куда девать этот отход. Мы предлагаем решать вопрос: поскольку у нас в основе полимерный материал, органический полимер, то он, строго говоря, растворяется в разных растворителях. Мы поэтому можем растворить, а оставшиеся нефтяные остатки опять собрать, они будут плавать отдельно.
Любовь Чижова: Это был профессор российского государственного университета нефти и газа имени Губкина, академик РАН Алексей Дедов. Об экологических последствиях разлива нефти в Мексиканском заливе рассказывает руководитель проекта по экологической политике нефтегазового сектора российского отделения WWF Алексей Книжников.
Алексей Книжников: Непосредственно в штате Луизиана, где нефть уже достигла побережья, не было возможности, но я был во Флориде на прошлой неделе и визуально наблюдал, я думаю, тот момент, в который происходила попытка выжигать нефть на море. Мы наблюдали по горизонту облака дыма. Это тоже одно из последствий борьбы с этим разливом. Можно сказать, колоссальный масштаб воздействия и оценить его сейчас пока преждевременно, потому что разлив нефти пока все еще продолжается, причем достаточно серьезными масштабами. Помимо выжигания нефти применяется еще один известный способ – это распыление специальных химических веществ. На самом деле объемы, которые применяются при распылении, тоже колоссальные, примерно 500-600 тонн ежедневно. То есть к тем сотням тонн нефти, которые ежедневно выливаются из скважин, еще добавляются 500-600 тонн, то есть токсическое воздействие на морскую экосистему колоссальное. Помимо того, как нефть будет поступать на побережье, в зоны наиболее уязвимые, то, конечно, будут страдать наши самые многострадальные объекты – это птицы, место гнездования птиц, птиц, мигрирующих на пролете. И конечно, чем больше нефти будет собираться на побережье, тем больше погибнет птиц – это однозначно.
Любовь Чижова: Телевидение демонстрирует кадры, в которых волонтеры очищают птиц от нефти. Насколько эффективными сейчас кажутся вам эти действия?
Алексей Книжников: Вообще, как я оцениваю ситуацию по мобилизации всех сил и средств, которые и правительство США, и компания организовала, сама мобилизация проведена эффективно. Я знаю, что и по линии привлечения волонтеров проведена колоссальная работа, каждому желающему принять участие в очистке побережья компания ВР предлагает оплату 10 долларов в час, то есть помимо добровольного стимула есть еще и материальный. Поэтому колоссальное количество и судов, и маломерных судов, людей готовы оказывать помощь в очистке побережья. Что касается спасения птиц – то это отдельная тема. Она требует не столько привлечения волонтеров, а уже опытных специалистов, в том числе ветеринаров. К сожалению, при всех высоких уровнях подготовки и проведения спасения птиц все равно, к сожалению, выживает мало. Цифры опять же разнятся. Но я думаю, будет хорошо, если смогут спасти до 30% птиц, попавших в зону загрязнения. Конечно, птиц можно очистить от нефти, но проблема в том, что чаще птицы погибают не из-за того, что оперение загрязнено, она охлаждается, а чаще из-за того, что она вычесывает нефть, таким образом нефть попадает в организм и наступает токсическое воздействие. Мы это проходили, когда спасали птиц во многих других странах, уже накоплен опыт. Нужно промывать желудок, применять определенные медикаменты. То есть это целая ветеринарная работа серьезная, длящаяся несколько часов над одной птицей. Конечно, это все очень трудоемко и затратно.
Любовь Чижова: Кроме птиц, кто еще пострадать может?
Алексей Книжников: Там затронуто важное место для размножения морских черепах на мелководье. Мы думаем, что морские черепахи будут тоже одним из ключевых объектов воздействия.
Любовь Чижова: Говорил руководитель проекта по экологической политике нефтегазового сектора российского отделения WWF Алексей Книжников…. Российский эколог Алексей Яблоков оценил ущерб от утечки нефти в Мексиканском заливе в 20 миллиардов долларов. В США думают по-другому: исследователи, специализирующиеся на изучении Мексиканского залива, оценили прямой годовой ущерб от аварии в 1, 6 миллиарда долларов. Более точные цифры будут названы после завершения всех работ.
Любовь Чижова: Утечка нефти в Мексиканском заливе, последствия которой до сих пор ликвидируются, заставляет экологов вновь говорить о том, что абсолютно безопасных технологий по добыче, хранению и переработке нефти не существует. Возможно, эта авария станет самым масштабным ЧП, связанным с разливом нефти – по оценкам специалистов, в день из скважины выбрасывается до 800 тонн нефти, а площадь нефтяного пятна превысила 250 квадратных километров. Руководитель энергетического проекта Гринпис в России Владимир Чупров напоминает хронологию крупнейших аварий, связанных с разливом нефти …
Владимир Чупров: Как показывает опыт, это непросто возможно – это то, что уже было. 94-95 год – разлив в Усинске, республика Коми, когда в окружающую среду попало, по разным оценкам, от 100 до 200 тысяч тонн нефтесодержащей жидкости. Сейчас в Мексиканском заливе, если говорить о дебете примерно 700 тонн в сутки, можно говорить о первых десятках тысячах тонн, что тоже относится к катастрофе, но сравнимо с тем, что было почти 15 лет назад в России. Статистика неумолимо показывает, что подобные катастрофы именно катастрофы, когда наружу выходит порядка десятков или сотен тысяч тонн нефти, случается с завидной периодичностью, 5, 7, 10 раз точно что-то происходит. Это начинается с танкера в 89, потом усинский разлив – ближайшая история, это танкер "Престиж" у берегов Средиземноморья, и сейчас мексиканский разлив. То есть это четко показывает, что в мире в нефтяной области, не только в России, нет технологий, которые бы гарантировали стопроцентное исключение подобных аварий, не просто аварий, но отсутствия технологий по их локализации. С чем-то это можно сравнить с чернобыльской катастрофой, это, конечно, не Чернобыль, все-таки региональный масштаб катастрофы, а то, как и в ядерной энергетике здесь нет технологии, которая бы исключала подобные последствия, так же их локализацию, здесь такого нет. И Россия, к сожалению, находится в первых номерах этого списка зоны риска, которую может в ближайшие несколько лет постичь такая же крупная катастрофа. Предпосылки закладываются уже сейчас. Усинский разлив – это был просто то, что мы узнали, это был не последний к сожалению. То, что мы сейчас видим, происходит и в Коми, в Якутии, на Сахалине. То, что, предполагаем, будет происходить в Арктике, где условия нефтедобычи гораздо сложнее, чем в Мексиканском заливе. То, что происходит на недавно построенном нефтепроводе Восточная Сибирь – Тихий океан, уже начал течь. Там ситуация усугубляется еще и тем, что нефтепровод проектировала компания, которая не имеет опыта строительства в условиях вечной мерзлоты, какая-то краснодарская компания. То есть это еще и российская специфика, которая четко проявилась и во время усинской катастрофы и чернобыльской.
Любовь Чижова: Российские нефтедобывающие компании могут сделать какие-то организационные выводы из того, что произошло в США, в Мексиканском заливе?
Владимир Чупров: Как показывает опыт, нефтяные компании не делают никаких выводов. Крупные нефтяные компании – это большие деньги, которые делают другие большие деньги. И в этой ситуации это исключает какой-либо контроль в решении проблемы системно, внедрение технологий, каких-то специальных мер по защите. Отнюдь. Такие компании, как правило, про "Бритиш Петроль" сейчас не будем говорить, действуют очень просто. Первая их реакция – просто замолчать, замылить, не дать информацию наружу. То, что было в Усинске, то, что сейчас происходит в Коми сплошь и рядом с "Лукойлом", то, что происходит с "Транснефтью" в Якутске, когда неделями просто замалчивается, местная прокуратура молчит, по-другому назвать нельзя. Потихоньку это зарывается в ближайший овраг. Потом приезжают прокурорские, условно говоря, разводят руками: что же вы нас за нос водите, зеленые? Компания уже почти 20 лет водит за нос истцов, которые предъявили иск в 89 за потери, которые понесла Аляска. Иск был около 10 миллиардов долларов штрафных санкций. Они выиграли суд, компания должна была заплатить. До сих пор суд продолжается. Каких только не было причин для того, чтобы оттянуть решение и, более того, снижают штрафные акции. Потому что это крупнейшая компания, у нее интересы представлены во всей властной вертикали американской. Впрочем, как и у нас в России.
Любовь Чижова: Говорил руководитель энергетического проекта Гринпис в России Владимир Чупров…Эффективность методик, которые используют для ликвидации последствий аварии в Мексиканском заливе, можно будет оценить лишь после завершения всех работ. Спасателям предстоит заткнуть скважину, из которой хлещет нефть, и собрать ее с поверхности воды. Профессор российского государственного университета нефти и газа имени Губкина, академик РАН Алексей Дедов считает, что катастрофа в Мексиканском заливе должна стать толчком для ученых всего мира в поиске альтернативных источников сырья для энергетики. Сейчас группа ученых под руководством академика Дедова разрабатывает и внедряет новый, более совершенный материал по сбору нефти с поверхности воды и ее экологичной переработке. Об этом Алексей Дедов рассказал в интервью РС….
Алексей Дедов: В чем проблема разливов нефти? Нефть, когда разливается, она под воздействием солнца, воды, что-то растворяется, но порядка 30% оседает на дно. И когда нефть на дне, она фактически все убивает и даже то, что на земле, почва страдает от этих разливов. Проблема их оттуда убрать. Нам кажется, что такой биогибридный материал будет очень полезен в борьбе загрязнений донных. Сейчас фактически ничего не могут сделать. Мы получили очень хороший материал, который сорбирует 80 грамм нефти на грамм сорбента. А с другой стороны, мы выделили популяцию микробов, которые могут проводить биоренегиацию нефтяных разливов и они прижились на нашем материале. Все зависит от того, какое пятно. Потому что, честно говоря, оно может быть нефтяным, а может быть дизельное топливо, а может масло, мазут. Нефть разлилась, она, во-первых, быстро разливается тонкой пленкой по поверхности. И службы, которые за этим следят, их главная задача, во-первых, ограничить, делать так называемое бонирование, чтобы пленка не растекалась. Дальше они когда ограничили разлив, технология следующая: начинают использовать различные сорбенты для того, чтобы эту нефть собрать. Сорбенты разные.
Мы сейчас разрабатываем новый материал, его можно использовать либо как такие гренки, либо как нанополотенца. Разные есть способы, можно сделать в виде лент, тряпочек, а потом эту нефть отжимать. Вся нефть у нас отжимается, потому что при использовании сорбентов тут есть две главные задачи. Во-первых, он должен хорошо нефть собирать, но при этом он не должен воду брать, иначе вы соберете нефть с водой. Второе, конечно, он должен быть недорог. Третье, самое главное, о чем экологи всегда беспокоятся. Вы собрали в этот сорбент нефть, а куда это потом девать? Оказывается, целая проблема возникает: собрали нефть в этот сорбент, эта масса, куда ее девать? Сжигать нельзя, потому что это будет загрязнение окружающей среды опять. Утилизация тоже целая проблема. Она часто, особенно в цивилизованных странах стоит во главе угла. Бывают недорогие сорбенты, эффективные, но если нет возможности их утилизировать потом после работы, то их стараются не применять. Если говорить о наших материалах, то мы собрали нефть и мы практически 100% собранной нефти отжимаем. Мы ее можем опять отдать нефтяникам, и причем это можно использовать многократно. У нас наш материал работает до 7 циклов.
Теперь возникает вопрос: как сам материал утилизировать? Потому что ясно, что он неидеально сто процентов отдает, наверняка в нем будут оставаться нефтяные остатки. В этом и проблема многих сорбентов состоит, куда девать этот отход. Мы предлагаем решать вопрос: поскольку у нас в основе полимерный материал, органический полимер, то он, строго говоря, растворяется в разных растворителях. Мы поэтому можем растворить, а оставшиеся нефтяные остатки опять собрать, они будут плавать отдельно.
Любовь Чижова: Это был профессор российского государственного университета нефти и газа имени Губкина, академик РАН Алексей Дедов. Об экологических последствиях разлива нефти в Мексиканском заливе рассказывает руководитель проекта по экологической политике нефтегазового сектора российского отделения WWF Алексей Книжников.
Алексей Книжников: Непосредственно в штате Луизиана, где нефть уже достигла побережья, не было возможности, но я был во Флориде на прошлой неделе и визуально наблюдал, я думаю, тот момент, в который происходила попытка выжигать нефть на море. Мы наблюдали по горизонту облака дыма. Это тоже одно из последствий борьбы с этим разливом. Можно сказать, колоссальный масштаб воздействия и оценить его сейчас пока преждевременно, потому что разлив нефти пока все еще продолжается, причем достаточно серьезными масштабами. Помимо выжигания нефти применяется еще один известный способ – это распыление специальных химических веществ. На самом деле объемы, которые применяются при распылении, тоже колоссальные, примерно 500-600 тонн ежедневно. То есть к тем сотням тонн нефти, которые ежедневно выливаются из скважин, еще добавляются 500-600 тонн, то есть токсическое воздействие на морскую экосистему колоссальное. Помимо того, как нефть будет поступать на побережье, в зоны наиболее уязвимые, то, конечно, будут страдать наши самые многострадальные объекты – это птицы, место гнездования птиц, птиц, мигрирующих на пролете. И конечно, чем больше нефти будет собираться на побережье, тем больше погибнет птиц – это однозначно.
Любовь Чижова: Телевидение демонстрирует кадры, в которых волонтеры очищают птиц от нефти. Насколько эффективными сейчас кажутся вам эти действия?
Алексей Книжников: Вообще, как я оцениваю ситуацию по мобилизации всех сил и средств, которые и правительство США, и компания организовала, сама мобилизация проведена эффективно. Я знаю, что и по линии привлечения волонтеров проведена колоссальная работа, каждому желающему принять участие в очистке побережья компания ВР предлагает оплату 10 долларов в час, то есть помимо добровольного стимула есть еще и материальный. Поэтому колоссальное количество и судов, и маломерных судов, людей готовы оказывать помощь в очистке побережья. Что касается спасения птиц – то это отдельная тема. Она требует не столько привлечения волонтеров, а уже опытных специалистов, в том числе ветеринаров. К сожалению, при всех высоких уровнях подготовки и проведения спасения птиц все равно, к сожалению, выживает мало. Цифры опять же разнятся. Но я думаю, будет хорошо, если смогут спасти до 30% птиц, попавших в зону загрязнения. Конечно, птиц можно очистить от нефти, но проблема в том, что чаще птицы погибают не из-за того, что оперение загрязнено, она охлаждается, а чаще из-за того, что она вычесывает нефть, таким образом нефть попадает в организм и наступает токсическое воздействие. Мы это проходили, когда спасали птиц во многих других странах, уже накоплен опыт. Нужно промывать желудок, применять определенные медикаменты. То есть это целая ветеринарная работа серьезная, длящаяся несколько часов над одной птицей. Конечно, это все очень трудоемко и затратно.
Любовь Чижова: Кроме птиц, кто еще пострадать может?
Алексей Книжников: Там затронуто важное место для размножения морских черепах на мелководье. Мы думаем, что морские черепахи будут тоже одним из ключевых объектов воздействия.
Любовь Чижова: Говорил руководитель проекта по экологической политике нефтегазового сектора российского отделения WWF Алексей Книжников…. Российский эколог Алексей Яблоков оценил ущерб от утечки нефти в Мексиканском заливе в 20 миллиардов долларов. В США думают по-другому: исследователи, специализирующиеся на изучении Мексиканского залива, оценили прямой годовой ущерб от аварии в 1, 6 миллиарда долларов. Более точные цифры будут названы после завершения всех работ.
