Ирина Лагунина: Лондонский Международный институт стратегических исследований представил доклад о состоянии иранского ракетостроения. Как утверждают два ведущих эксперта в этой области – авторы доклада – Марк Фицпатрик и Майкл Эллеман, в ближайшие пять лет режим в Тегеране будет представлять опасность лишь для региона и южной Европы. Баллистическая ракета, способная, например, поразить Лондон, вряд ли будет произведена раньше, чем к 2015 году. А создание межконтинентальной баллистической ракеты для поражения Соединенных Штатов не стоит ожидать раньше, чем через десятилетие. Это исследование опровергает прогнозы, сделанные в начале века, о том, что Иран сможет поставить на вооружение баллистические ракеты среднего радиуса действия уже в конце первого десятилетия. Однако один факт в иранской программе явно внушает серьезную тревогу. Именно с этого начал представление доклада Генеральный директор института Джон Чипман:
Джон Чипман: Одновременно с попытками расширить ядерную программу Исламская республика Иран делает все возможное для развития ракетных технологий. И эти две программы, похоже, взаимосвязаны и ставят целью дать Ирану все необходимое для того, чтобы он смог направить ядерную боеголовку далеко за пределы своих границ, хотя Тегеран, конечно, опровергает обвинения в том, что его ядерная программа носит военных характер, и также заверяет, что ракеты, которые создаются в стране, по своей природе носят исключительно оборонительный характер. Но последние модификации, которые Иран внес в северокорейскую ракету "Нодонг" и которые привели к созданию новой ракеты "Гадр" с большим радиусом действия, и недавнее успешное испытание в космосе собственно иранской двухступенчатой ракеты на твердом топливе лишь усилили тревогу международного экспертного сообщества.
Ирина Лагунина: Сразу замечу, что эксперты считают ракеты на твердом топливе более опасными, потому что твердое топливо можно загрузить заранее, а потом спрятать ракету в тайной установке до момента запуска. Жидкое топливо загружается в последний момент, и это можно засечь со спутника. Любопытно, что в докладе берется опыт других стран в создании ядерного оружия и ракетных технологий, например, Южной Африки, которая в свое время под давлением международного сообщества отказалась от этой программы. Но именно этот опыт секретной южноафриканской программы помогает сделать прогноз о том, как будет развиваться иранская программа. Именно поэтому Джон Чипман так подробно остановился на хронологии попыток Ирана обзавестись технологиями для производства баллистических ракет.
Джон Чипман: Попытки Ирана обзавестись баллистическими ракетными технологиями берут начало в середине 80-х годов. Именно тогда Иран приобрел у нескольких стран ракеты на жидком топливе "СКАД-Б". Они нужны были Ирану непосредственно для военных целей, и именно из-за успеха этих ракет в войне с Ираком Иран приобрел еще несколько ракет "СКАД-Б", радиус действия которых составляет 300 километров (в Иране они называются "Шахаб-1") и "СКАД-С" с радиусом полета в 500 километров (в Иране они получили название "Шахаб-2"), а также ракету Но-Донг у Северной Кореи. Последняя модификация этой ракеты позволяет Ирану поражать цели в радиусе 1600 километров, но только при том, что боеголовка на ракете будет сравнительно небольшой – 750 килограммов. Тегеран также совершенствует сейчас собственную ракету "Саджиль-2" с радиусом действия в 2200 километров при весе боеголовки в 750 килограммов. И должен подчеркнуть: Иран – единственная страна, которая обзавелась ракетой с таким радиусом действия без того, чтобы предварительно не заполучить ядерное оружие. Первое испытание этой ракеты было проведено в ноябре 2008 года, но Ирану все еще потребуется два-три года на испытания, прежде чем он сможет поставить эту ракету на вооружение.
Ирина Лагунина: Вместе с тем эксперты подчеркивают, что обладание всеми этими ракетами дает Ирану лишь единственное преимущество – преимущество психологического устрашения. Все эти ракеты отличаются одной характерной чертой – они не точны. Поэтому для того, чтобы поразить какую-то конкретную цель, Ирану придется запустить не одну, а может быть, даже все имеющиеся в распоряжении ракеты. Более того, ракетный обстрел со стороны Ирана вряд ли продолжится более пары часов – у Ирана нет достаточного количества ракетных установок для запуска, как и необходимого количества специалистов по запуску ракет. Именно поэтому стратегически логичным было бы поставить на эти ракеты ядерную боеголовку и таким образом решить проблему и неточности, и малого количества ракет. Но Иран при нынешнем развитии инженерной мысли вряд ли сможет создать ядерную боеголовку в 750 килограммов. Скорее всего у него получится создать нечто весом в 1200 кг. А при таком весе ракета "Гадр-1" сможет долететь до территории Израиля, например, только в том случае, если ее запустить прямо с иранской границы.
Намного больше преимуществ представляет собой последняя ракета на твердом топливе "Саджиль-2".
В последние 5-7 лет иранские специалисты достигли немалых успехов самостоятельно, что позволяет утверждать: для того, чтобы развивать ракетные технологии, Ирану больше не нужна помощь из-за рубежа. Но совершить прорыв без технологий и ракетных компонентов извне Ирану вряд ли удастся. Анализ проведенных Ираном ракетных испытаний показывает, что все иранские ракеты ведут себя так же, как советские СКАДы и северокорейские Нодонги – то есть никаких собственных, никаких новых технологий Ирану создать не удалось. По крайней мере, в области ракет на жидком топливе. Что же касается твердого топлива, которое, напомню, используется в двигателе ракеты "Саджиль-2", то здесь дело обстоит иначе. Еще один фрагмент представления доклада генеральным директором лондонского Международного института стратегических исследований Джоном Чипманом.
Джон Чипман: Предприятия по производству двигателей для ракет с твердым топливом в Иране на сегодняшний день способны производить двигатели весом до 13 тонн. И есть все основания предполагать, что нынешнее производство было создано в стране именно для того, чтобы поддержать развитие ракет "Саджиль-2". Однако производство больших и более мощных двигателей остается под вопросом. В принципе Иран знает, как их делать, и мог бы их производить, если бы у него было соответствующее оборудование. Но поскольку все иранские специалисты по двигателям на твердом топливе получили свои знания от китайских наставников, их знания ограничены. И прорыв в развитии ракетных технологий в этом виде ракет среднего радиуса действия потребует не меньше 2-3 лет. Более того, ничто не свидетельствует о том, что Иран может самостоятельно производить отдельные компоненты слежения за траекторией полета и системы наведения баллистических ракет. И исторические параллели подсказывают, что Ирану придется импортировать целиком системы наведения.
Ирина Лагунина: Кто же поставлял в 90-е годы ракетные технологии Ирану и возможно ли, что Иран получит их и сейчас? На этот вопрос отвечает один и авторов доклада об иранской баллистической программе Майкл Эллеман:
Майкл Эллеман: Россия и Украина весьма слабо придерживались режима контроля за ракетными технологиями. Но это было в 90-х годах. С тех пор, как к власти в России пришел Владимир Путин, сообщений о нарушении этого режима стало значительно меньше, как и информации о российском участии в ракетных программах Ирана и Северной Кореи. Более того, я должен подчеркнуть, что то, что Россия экспортировала в 80-90-х годах – это не очень удачные с точки зрения технологии ракетные двигатели. Свидетельств того, чтобы Россия продавала высококачественные, эффективные ракетные двигатели, которые можно было бы использовать в ракетах большего радиуса действия, нет. Так что, учитывая это и изменение в поведении в последние годы, я бы сказал, что Ирану будет трудно получить компоненты к своей программе из этих двух стран.
Ирина Лагунина: Добавлю, что режим нераспространения ракетных технологий – это добровольное объединение стран, которые следуют в своей политике, и в первую очередь, в своих торговых отношениях с миром, единым правилам. Он был создан в 1987 году, Россия присоединилась к нему в 1995-м. Китай формально не присоединился, но в 1991 заявил, что полностью согласен с положениями изначальных договоренностей. А в 2002 был принят документ под названием "Гаагский кодекс поведения" - кодекс нераспространения ракетных технологий, - к которому присоединились 119 стран.
Один из выводов доклада лондонского Международного института стратегических исследований состоит в том, что развитие ракетных технологий в Иране происходит параллельно с развитием ядерной программы. Но насколько близки эти параллели? Или, может быть, это вовсе не параллели, это две линии, которые пересекаются? Майкл Эллеман:
Майкл Эллеман: Мы, на самом деле, в этом вопросе полагались на то, что уже есть в открытых источниках и что исследовали другие. Например, институт "Восток-Запад" также полагает, что Иран сможет произвести ядерную бомбу приблизительно через пять лет. Если посмотреть на историю, например, на ту же Южную Африку, то подобный график развития ядерных программ и такие временные рамки вполне обычны. И все мы совпадаем в прогнозах развития ракетных систем, как и в прогнозах развития ядерной программы Ирана. Не думаю, что в данном случае стоит говорить о том, кто кого поддерживает – ракетная программа ядерную или наоборот. Я бы сказал так: если вы спрашиваете о том, когда Иран сможет поразить Лондон ракетой среднего радиуса действия с ядерной боеголовкой, то я бы ответил: ближайшее в 2015-2016 годах, и то только в том случае, если Иран начнет над этим работать уже сегодня и у нас будет тому подтверждение.
Ирина Лагунина: Второй соавтор доклада Марк Фицпатрик также указывает на то, что сведения о пересечении двух программ весьма скудны.
Марк Фицпатрик: Наши исследования показывают, что график развития двух программ совпадает. То есть к тому времени, когда будет создано ядерное оружие, будут созданы и средства его доставки. И мы говорим, что программы развиваются в тандеме. Но в тандеме именно с точки зрения хронологии. Наши знания о том, насколько эти программы пересекаются, ограничены и свидетельства носят обрывочный характер. Самое яркое из них – документы, обнаруженные на жестком диске лэптопа, предоставленного разведке одним из перебежчиков. Это чертежи ракеты "Гадр" с боеголовкой, которая отвечает всем характеристикам ядерного оружия. Так что, по крайней мере, какая-то дизайнерская работа в том, как поставить ядерную боеголовку на ракету, ведется. Но в открытых источниках практически нет никаких данных о том, что в планы Ирана входит вооружение ракет ядерными боеголовками.
Джон Чипман: Одновременно с попытками расширить ядерную программу Исламская республика Иран делает все возможное для развития ракетных технологий. И эти две программы, похоже, взаимосвязаны и ставят целью дать Ирану все необходимое для того, чтобы он смог направить ядерную боеголовку далеко за пределы своих границ, хотя Тегеран, конечно, опровергает обвинения в том, что его ядерная программа носит военных характер, и также заверяет, что ракеты, которые создаются в стране, по своей природе носят исключительно оборонительный характер. Но последние модификации, которые Иран внес в северокорейскую ракету "Нодонг" и которые привели к созданию новой ракеты "Гадр" с большим радиусом действия, и недавнее успешное испытание в космосе собственно иранской двухступенчатой ракеты на твердом топливе лишь усилили тревогу международного экспертного сообщества.
Ирина Лагунина: Сразу замечу, что эксперты считают ракеты на твердом топливе более опасными, потому что твердое топливо можно загрузить заранее, а потом спрятать ракету в тайной установке до момента запуска. Жидкое топливо загружается в последний момент, и это можно засечь со спутника. Любопытно, что в докладе берется опыт других стран в создании ядерного оружия и ракетных технологий, например, Южной Африки, которая в свое время под давлением международного сообщества отказалась от этой программы. Но именно этот опыт секретной южноафриканской программы помогает сделать прогноз о том, как будет развиваться иранская программа. Именно поэтому Джон Чипман так подробно остановился на хронологии попыток Ирана обзавестись технологиями для производства баллистических ракет.
Джон Чипман: Попытки Ирана обзавестись баллистическими ракетными технологиями берут начало в середине 80-х годов. Именно тогда Иран приобрел у нескольких стран ракеты на жидком топливе "СКАД-Б". Они нужны были Ирану непосредственно для военных целей, и именно из-за успеха этих ракет в войне с Ираком Иран приобрел еще несколько ракет "СКАД-Б", радиус действия которых составляет 300 километров (в Иране они называются "Шахаб-1") и "СКАД-С" с радиусом полета в 500 километров (в Иране они получили название "Шахаб-2"), а также ракету Но-Донг у Северной Кореи. Последняя модификация этой ракеты позволяет Ирану поражать цели в радиусе 1600 километров, но только при том, что боеголовка на ракете будет сравнительно небольшой – 750 килограммов. Тегеран также совершенствует сейчас собственную ракету "Саджиль-2" с радиусом действия в 2200 километров при весе боеголовки в 750 килограммов. И должен подчеркнуть: Иран – единственная страна, которая обзавелась ракетой с таким радиусом действия без того, чтобы предварительно не заполучить ядерное оружие. Первое испытание этой ракеты было проведено в ноябре 2008 года, но Ирану все еще потребуется два-три года на испытания, прежде чем он сможет поставить эту ракету на вооружение.
Ирина Лагунина: Вместе с тем эксперты подчеркивают, что обладание всеми этими ракетами дает Ирану лишь единственное преимущество – преимущество психологического устрашения. Все эти ракеты отличаются одной характерной чертой – они не точны. Поэтому для того, чтобы поразить какую-то конкретную цель, Ирану придется запустить не одну, а может быть, даже все имеющиеся в распоряжении ракеты. Более того, ракетный обстрел со стороны Ирана вряд ли продолжится более пары часов – у Ирана нет достаточного количества ракетных установок для запуска, как и необходимого количества специалистов по запуску ракет. Именно поэтому стратегически логичным было бы поставить на эти ракеты ядерную боеголовку и таким образом решить проблему и неточности, и малого количества ракет. Но Иран при нынешнем развитии инженерной мысли вряд ли сможет создать ядерную боеголовку в 750 килограммов. Скорее всего у него получится создать нечто весом в 1200 кг. А при таком весе ракета "Гадр-1" сможет долететь до территории Израиля, например, только в том случае, если ее запустить прямо с иранской границы.
Намного больше преимуществ представляет собой последняя ракета на твердом топливе "Саджиль-2".
В последние 5-7 лет иранские специалисты достигли немалых успехов самостоятельно, что позволяет утверждать: для того, чтобы развивать ракетные технологии, Ирану больше не нужна помощь из-за рубежа. Но совершить прорыв без технологий и ракетных компонентов извне Ирану вряд ли удастся. Анализ проведенных Ираном ракетных испытаний показывает, что все иранские ракеты ведут себя так же, как советские СКАДы и северокорейские Нодонги – то есть никаких собственных, никаких новых технологий Ирану создать не удалось. По крайней мере, в области ракет на жидком топливе. Что же касается твердого топлива, которое, напомню, используется в двигателе ракеты "Саджиль-2", то здесь дело обстоит иначе. Еще один фрагмент представления доклада генеральным директором лондонского Международного института стратегических исследований Джоном Чипманом.
Джон Чипман: Предприятия по производству двигателей для ракет с твердым топливом в Иране на сегодняшний день способны производить двигатели весом до 13 тонн. И есть все основания предполагать, что нынешнее производство было создано в стране именно для того, чтобы поддержать развитие ракет "Саджиль-2". Однако производство больших и более мощных двигателей остается под вопросом. В принципе Иран знает, как их делать, и мог бы их производить, если бы у него было соответствующее оборудование. Но поскольку все иранские специалисты по двигателям на твердом топливе получили свои знания от китайских наставников, их знания ограничены. И прорыв в развитии ракетных технологий в этом виде ракет среднего радиуса действия потребует не меньше 2-3 лет. Более того, ничто не свидетельствует о том, что Иран может самостоятельно производить отдельные компоненты слежения за траекторией полета и системы наведения баллистических ракет. И исторические параллели подсказывают, что Ирану придется импортировать целиком системы наведения.
Ирина Лагунина: Кто же поставлял в 90-е годы ракетные технологии Ирану и возможно ли, что Иран получит их и сейчас? На этот вопрос отвечает один и авторов доклада об иранской баллистической программе Майкл Эллеман:
Майкл Эллеман: Россия и Украина весьма слабо придерживались режима контроля за ракетными технологиями. Но это было в 90-х годах. С тех пор, как к власти в России пришел Владимир Путин, сообщений о нарушении этого режима стало значительно меньше, как и информации о российском участии в ракетных программах Ирана и Северной Кореи. Более того, я должен подчеркнуть, что то, что Россия экспортировала в 80-90-х годах – это не очень удачные с точки зрения технологии ракетные двигатели. Свидетельств того, чтобы Россия продавала высококачественные, эффективные ракетные двигатели, которые можно было бы использовать в ракетах большего радиуса действия, нет. Так что, учитывая это и изменение в поведении в последние годы, я бы сказал, что Ирану будет трудно получить компоненты к своей программе из этих двух стран.
Ирина Лагунина: Добавлю, что режим нераспространения ракетных технологий – это добровольное объединение стран, которые следуют в своей политике, и в первую очередь, в своих торговых отношениях с миром, единым правилам. Он был создан в 1987 году, Россия присоединилась к нему в 1995-м. Китай формально не присоединился, но в 1991 заявил, что полностью согласен с положениями изначальных договоренностей. А в 2002 был принят документ под названием "Гаагский кодекс поведения" - кодекс нераспространения ракетных технологий, - к которому присоединились 119 стран.
Один из выводов доклада лондонского Международного института стратегических исследований состоит в том, что развитие ракетных технологий в Иране происходит параллельно с развитием ядерной программы. Но насколько близки эти параллели? Или, может быть, это вовсе не параллели, это две линии, которые пересекаются? Майкл Эллеман:
Майкл Эллеман: Мы, на самом деле, в этом вопросе полагались на то, что уже есть в открытых источниках и что исследовали другие. Например, институт "Восток-Запад" также полагает, что Иран сможет произвести ядерную бомбу приблизительно через пять лет. Если посмотреть на историю, например, на ту же Южную Африку, то подобный график развития ядерных программ и такие временные рамки вполне обычны. И все мы совпадаем в прогнозах развития ракетных систем, как и в прогнозах развития ядерной программы Ирана. Не думаю, что в данном случае стоит говорить о том, кто кого поддерживает – ракетная программа ядерную или наоборот. Я бы сказал так: если вы спрашиваете о том, когда Иран сможет поразить Лондон ракетой среднего радиуса действия с ядерной боеголовкой, то я бы ответил: ближайшее в 2015-2016 годах, и то только в том случае, если Иран начнет над этим работать уже сегодня и у нас будет тому подтверждение.
Ирина Лагунина: Второй соавтор доклада Марк Фицпатрик также указывает на то, что сведения о пересечении двух программ весьма скудны.
Марк Фицпатрик: Наши исследования показывают, что график развития двух программ совпадает. То есть к тому времени, когда будет создано ядерное оружие, будут созданы и средства его доставки. И мы говорим, что программы развиваются в тандеме. Но в тандеме именно с точки зрения хронологии. Наши знания о том, насколько эти программы пересекаются, ограничены и свидетельства носят обрывочный характер. Самое яркое из них – документы, обнаруженные на жестком диске лэптопа, предоставленного разведке одним из перебежчиков. Это чертежи ракеты "Гадр" с боеголовкой, которая отвечает всем характеристикам ядерного оружия. Так что, по крайней мере, какая-то дизайнерская работа в том, как поставить ядерную боеголовку на ракету, ведется. Но в открытых источниках практически нет никаких данных о том, что в планы Ирана входит вооружение ракет ядерными боеголовками.
