На шахте "Распадская" в Кемеровской области, где в ночь на 9 мая произошли два взрыва, продолжаются поисково-спасательные работы. Сегодня утром были обнаружены еще 8 погибших шахтеров, и общее количество жертв достигло 60 человек. Остается неизвестной судьба еще 30 человек.
По сообщению корреспондента Радио Свобода в Кемерово, запуск вентиляционной системы, который планировался на сегодня, вновь отложен на сутки; об этом сообщил министр по чрезвычайным ситуациям Сергей Шойгу. Эту ситуацию обсуждали на совещании оперативного штаба еще утром, вместе с родственниками пропавших шахтеров. Семьи не соглашались запускать систему вентиляции в полную мощность, боясь, что приток кислорода может вызвать новый взрыв и погубить, возможно, еще живых горняков. Кроме того, перед запуском системы вентиляции необходимо вывести всех горноспасателей, находящихся в забое, на это потребуется около 6 часов. Поэтому подача воздуха происходит сейчас, но очень осторожно. За эту ночь спасатели прошли один из отдаленных участков шахты, 18-ю лаву, там обнаружены завал и пожар. Сейчас происходит тушение пожара. На этот отдаленный участок шахты удалось "проложить свежие струи воздуха", по выражению Шойгу. Он также отметил, что уровень метана в настоящее время превышает допустимую норму в три раза, но позволяет работать спасателям в дыхательных аппаратах. По расчетам, спасатели должны в течение 4 часов дойти в отдаленный забой. Если там будут обнаружены люди, потребуются еще сутки, чтобы их оттуда вывести.
Кроме того, горноспасатели повторно обследуют подземные выработки, где они уже были, и вполне возможно, там еще могут находиться люди. По его словам, в настоящее время внутри шахты работает 12 отделений горноспасателей и шахтеры. Обследовано около 75 процентов шахты. 2 места на глубине 3 и 5 километров спасателям не удалось обследовать из-за завалов.
* * *
Авария на шахте "Распадская" и на других российских шахтах можно было бы избежать при помощи предварительной дегазации шахты. Об этом Радио Свобода рассказал эксперт в области метана, директор научно-технического центра "Промгаз" Ефим Крейнин:
- Так называемые угольные метаноносные пласты – то есть те пласты, которые содержат абсорбированный или свободный метан – у нас в Кузбассе очень распространены. Поэтому добыча угля шахтным способом, с помощью шахтеров, всегда носит в себе элементы опасности.
– Какие пути существуют для того, чтобы свести до минимума эту опасность?
– На первый взгляд, все достаточно просто: в том месте, где находятся комбайн и шахтеры, уголь уже должен либо совсем не содержать этого метана, либо содержать его в очень небольших количествах. Каким образом это можно решать? Только путем предварительной, заблаговременной дегазации угольных пластов. Речь идет о комплексной дегазации, которая содержит в себе так называемую заблаговременную дегазацию – за 4-5 лет до перемещения добычного забоя к этому месту, к этому шахтному полю. Следующий этап - это предварительная дегазация, за год-полтора до перемещения к пласту.
– Как с этим обстояло дело на шахте "Распадская"?
– К сожалению, у нас – и в Советском Союзе, и в России – комплексная дегазация угольных пластов практически не проводится. Владельцу шахты сегодня, когда все шахты практически находятся в частных руках, невыгодны длинные деньги. Получается, что за пять лет до начала разработки он должен вложиться в дегазацию угольных пластов – с тем, чтобы когда-нибудь туда пришёл комбайн для добычи угля…
– А дегазация – это дорого?
– Конечно, а как же. Это – система скважин, их надо пробурить заранее. Глубина там, на Распадской, 400 метров, каналы длинные. Следует провести через угольные пласты гидроразрывы, то есть разупрочнить их. Немалые деньги.
– Эксперты говорят о том, что шахта "Распадская" – одна из лучших, хорошо оборудованных шахт в России. А что тогда на других-то шахтах происходит?
– Ну, на других шахтах, может быть, менее метаноносные пласты – не 30 кубов на тонну угля, а 10; поэтому там проще. Но действительно, шахта "Распадская" лучшая не только в Кузбассе, но и в России – современная, толковая, хорошо оборудованная…
Невозможно на 100 процентов извлечь метан; но пусть останется там 10 процентов. Но ведь в любой шахте есть так называемые проветривания, то есть через одну выработку нагнетают воздух, а на другой работает вакуум-насос. Если метана немного, то при активном проветривании концентрация в этом вентиляционном воздухе минимальна, не взрывоопасна. Взрывоопасность начинается, когда в вентиляционном воздухе содержится больше 1 – 3 процентов метана. И задача вентиляционной системы - поддерживать менее, предположим, 1 процента метана в воздухе. Тогда это не взрывоопасная смесь, взрыва не будет. В случае с "Распадской" вентиляционная система работала, насколько я понимаю, хорошо. Но просто, возможно, комбайн вышел на скопление свободного метана и вскрыл эту трещину или разлом – и, как я себе представляю, произошел локальный выброс метана. Это вызвало резкое повышение его концентрации в вентиляционном воздухе; а в это время там комбайн работает – есть электродвигатель, возможна искра… И произошел взрыв.
По сообщению корреспондента Радио Свобода в Кемерово, запуск вентиляционной системы, который планировался на сегодня, вновь отложен на сутки; об этом сообщил министр по чрезвычайным ситуациям Сергей Шойгу. Эту ситуацию обсуждали на совещании оперативного штаба еще утром, вместе с родственниками пропавших шахтеров. Семьи не соглашались запускать систему вентиляции в полную мощность, боясь, что приток кислорода может вызвать новый взрыв и погубить, возможно, еще живых горняков. Кроме того, перед запуском системы вентиляции необходимо вывести всех горноспасателей, находящихся в забое, на это потребуется около 6 часов. Поэтому подача воздуха происходит сейчас, но очень осторожно. За эту ночь спасатели прошли один из отдаленных участков шахты, 18-ю лаву, там обнаружены завал и пожар. Сейчас происходит тушение пожара. На этот отдаленный участок шахты удалось "проложить свежие струи воздуха", по выражению Шойгу. Он также отметил, что уровень метана в настоящее время превышает допустимую норму в три раза, но позволяет работать спасателям в дыхательных аппаратах. По расчетам, спасатели должны в течение 4 часов дойти в отдаленный забой. Если там будут обнаружены люди, потребуются еще сутки, чтобы их оттуда вывести.
Кроме того, горноспасатели повторно обследуют подземные выработки, где они уже были, и вполне возможно, там еще могут находиться люди. По его словам, в настоящее время внутри шахты работает 12 отделений горноспасателей и шахтеры. Обследовано около 75 процентов шахты. 2 места на глубине 3 и 5 километров спасателям не удалось обследовать из-за завалов.
* * *
Авария на шахте "Распадская" и на других российских шахтах можно было бы избежать при помощи предварительной дегазации шахты. Об этом Радио Свобода рассказал эксперт в области метана, директор научно-технического центра "Промгаз" Ефим Крейнин:
- Так называемые угольные метаноносные пласты – то есть те пласты, которые содержат абсорбированный или свободный метан – у нас в Кузбассе очень распространены. Поэтому добыча угля шахтным способом, с помощью шахтеров, всегда носит в себе элементы опасности.
– Какие пути существуют для того, чтобы свести до минимума эту опасность?
– На первый взгляд, все достаточно просто: в том месте, где находятся комбайн и шахтеры, уголь уже должен либо совсем не содержать этого метана, либо содержать его в очень небольших количествах. Каким образом это можно решать? Только путем предварительной, заблаговременной дегазации угольных пластов. Речь идет о комплексной дегазации, которая содержит в себе так называемую заблаговременную дегазацию – за 4-5 лет до перемещения добычного забоя к этому месту, к этому шахтному полю. Следующий этап - это предварительная дегазация, за год-полтора до перемещения к пласту.
– Как с этим обстояло дело на шахте "Распадская"?
– К сожалению, у нас – и в Советском Союзе, и в России – комплексная дегазация угольных пластов практически не проводится. Владельцу шахты сегодня, когда все шахты практически находятся в частных руках, невыгодны длинные деньги. Получается, что за пять лет до начала разработки он должен вложиться в дегазацию угольных пластов – с тем, чтобы когда-нибудь туда пришёл комбайн для добычи угля…
– А дегазация – это дорого?
– Конечно, а как же. Это – система скважин, их надо пробурить заранее. Глубина там, на Распадской, 400 метров, каналы длинные. Следует провести через угольные пласты гидроразрывы, то есть разупрочнить их. Немалые деньги.
– Эксперты говорят о том, что шахта "Распадская" – одна из лучших, хорошо оборудованных шахт в России. А что тогда на других-то шахтах происходит?
– Ну, на других шахтах, может быть, менее метаноносные пласты – не 30 кубов на тонну угля, а 10; поэтому там проще. Но действительно, шахта "Распадская" лучшая не только в Кузбассе, но и в России – современная, толковая, хорошо оборудованная…
Невозможно на 100 процентов извлечь метан; но пусть останется там 10 процентов. Но ведь в любой шахте есть так называемые проветривания, то есть через одну выработку нагнетают воздух, а на другой работает вакуум-насос. Если метана немного, то при активном проветривании концентрация в этом вентиляционном воздухе минимальна, не взрывоопасна. Взрывоопасность начинается, когда в вентиляционном воздухе содержится больше 1 – 3 процентов метана. И задача вентиляционной системы - поддерживать менее, предположим, 1 процента метана в воздухе. Тогда это не взрывоопасная смесь, взрыва не будет. В случае с "Распадской" вентиляционная система работала, насколько я понимаю, хорошо. Но просто, возможно, комбайн вышел на скопление свободного метана и вскрыл эту трещину или разлом – и, как я себе представляю, произошел локальный выброс метана. Это вызвало резкое повышение его концентрации в вентиляционном воздухе; а в это время там комбайн работает – есть электродвигатель, возможна искра… И произошел взрыв.
